Рой Грейс сидел в маленьком кабинете для допросов в Центре предварительного заключения рядом с констеблем Майклом Форманом. Форман, как и Грейс, проходил психологическую спецподготовку ведения допросов свидетелей и подозреваемых. Но сейчас спецподготовка им не помогла. Джон Керридж на все вопросы отвечал одинаково:

— Без комментариев.

Это его Кен Акотт научил, пройдоха адвокат… Вот спасибо так спасибо!

На столе стоял диктофон с тремя пустыми кассетами. Со стен под потолком на них смотрели объективы двух камер видеонаблюдения, похожие на склоненные набок головы любопытных птиц. Обстановка в кабинете все больше накалялась. Грейсом овладело кровожадное настроение. Сейчас он бы с радостью схватил Джона Керриджа за шею и душил до тех пор, пока тот не скажет ему правду! И плевать на то, что парень якобы инвалид…

Кен Акотт сообщил им о том, что он аутист. Точнее, у Джона Керриджа, который упорно утверждает, что его зовут Ра, синдром Аспергера. По словам адвоката, его подзащитный сообщил ему, что погнался за пассажиркой, которая хотела сбежать не заплатив. Совершенно очевидно, что задержать нужно было пассажирку, а не его клиента. Мистера Керриджа, инвалида, подвергают дискриминации. Он ни слова не скажет, если при допросе не будет присутствовать медицинский эксперт.

Проклятого Кена Акотта Грейс сейчас тоже с радостью задушил бы. Он в упор смотрел на гладенького, сытого адвокатишку в элегантном, сшитом на заказ костюме, рубашечке, при галстуке; он даже чувствовал запах его одеколона. В отличие от адвоката его подзащитный являл собой жалкое зрелище. Костюм помят, галстук съехал на сторону. Короткие черные волосы зачесаны вперед. Лицо угрюмое, насупленное. Оно было бы вполне симпатичным, если бы не слишком близко посаженные глаза. Тощий, с покатыми плечами, Керридж все время вертелся, ерзал — как школьник, который не может дождаться конца урока.

— Сейчас девять часов, — сказал Акотт. — Моему подзащитному нужно выпить чаю. Он регулярно, каждый час, выпивает по чашке чаю. Такой у него ритуал.

— А вы передайте вашему подзащитному… — Грейс смерил Керриджа мрачным взглядом, — что здесь у нас не отель «Ритц-Карлтон». И чай он получит только тогда, когда я решу, что он может его выпить. Вот, например, если сейчас он пойдет нам навстречу — а может, и вы захотите помочь следствию, — возможно, мне и удастся договориться о том, чтобы ему принесли чаю.

— Я уже вам сказал, мой клиент отказывается от каких-либо комментариев.

— Я должен выпить чаю, — вдруг сказал Ра.

Грейс повернулся к нему:

— Выпьете, когда я разрешу.

— Я должен выпить чаю в девять часов.

Грейс посмотрел на него в упор. В кабинете воцарилось недолгое молчание. Вдруг Ра, глядя ему прямо в глаза, спросил:

— У вас дома какой туалет — с высоким бачком или компакт?

Вдруг Грейсу стало жалко несчастного таксиста. Странный у него голос. И вопросы странные. Два часа назад стало известно о похищении в Кемптауне; рядом с тем местом, откуда увезли девушку, на тротуаре обнаружили дамскую туфлю. С этого момента все завертелось. Через полчаса после похищения к дому приехал молодой человек; он объяснил, что собирался везти свою невесту на благотворительный ужин. Он звонил в дверь, но невеста не открыла. Звонил ей на мобильник, но телефон переключался в режим автоответчика.

Уже установили, что последней похищенную девушку, Джесси Шелдон, видел ее тренер по кикбоксингу в местном спортзале. Она была в хорошем настроении, рассказывала всем о благотворительном ужине. По словам тренера, она немножко волновалась: как пройдет первая встреча жениха с родителями?

Конечно, девушка могла в последний момент струсить и сбежать. Но, изучив все материалы дела, Грейс пришел к выводу: Джесси Шелдон не похожа на паникершу, способную подвести жениха и огорчить родителей. Чем больше он узнавал, тем меньше ему нравилось все, что произошло. Вот почему сейчас он так злился.

Его выводило из себя высокомерие Кена Акотта.

Его выводил из себя паршивец подозреваемый, который на все вопросы отвечал как попугай: «Без комментариев». Инвалид хренов! О том, что такое синдром Аспергера, Грейс знал не понаслышке. Синдромом Аспергера страдал сын одного его сослуживца; с его родителями Грейс дружил много лет. Сейчас мальчик уже подросток. Он немного странный, но очень милый и добрый. У него пунктик: коллекционирует батарейки. Да, мальчик не очень ладит с людьми; он постоянно пребывает в своем внутреннем мире. И часто не понимает, что такое хорошо и что такое плохо. И все же, по мнению Грейса, человек с синдромом Аспергера вполне способен отличать добро от зла и отдавать себе отчет в своих действиях. Особенно если речь заходит о таких тяжких преступлениях, как изнасилование или убийство.

— Почему вы так интересуетесь туалетами? — спросил Грейс у Керриджа.

— Не туалетами, а туалетными цепочками! Я собрал коллекцию. Когда-нибудь могу вам показать.

— Спасибо, с удовольствием посмотрю.

Глаза Акотта метали молнии.

— Вы мне так и не ответили, — напомнил Керридж. — У вас дома туалет с высоким бачком или компакт?

Грейс задумался, вспоминая.

— Компакт.

— Почему?

— Джон, а вы почему любите женские туфли? — вдруг спросил Грейс.

— Извините, — вмешался Акотт, у которого от злости сел голос. — Я не разрешаю вести допрос!

Сделав вид, что не слышит адвоката, Грейс продолжал:

— По-вашему, они сексуальные?

— Сексуальность — это плохо, — ответил Ра.