Джесси очнулась от ужасной боли. Голову как будто зажали в тисках. От боли и растерянности она не сразу сообразила, где находится.

В комнате Бенедикта?

Ее по-прежнему тошнило; кружилась голова. Что случилось вчера ночью? Что случилось на благотворительном ужине? Она что, напилась?

Ее трясло. Внизу, под ней, что-то посвистывало. И еще слышался ровный гул мотора. Может, она в самолете?

Затошнило сильнее. Она поняла, что ее вот-вот вырвет.

Еще один толчок — и еще один. Рядом слышались равномерные гулкие удары — похоже, хлопает незакрытая дверца. Джесси стало страшно. С ней случилось что-то ужасное. В голове постепенно прояснялось. Она с трудом вспоминала, что произошло.

Она не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Страх усилился. Она лежала лицом вниз на чем-то жестком, ее то и дело трясло и подбрасывало. Нос заложило, было трудно дышать. Она отчаянно пыталась вдохнуть через рот, но рот был чем-то заткнут, и воздух едва попадал в легкие. Она попробовала закричать, но услышала лишь слабый стон, который вибрировал внутри головы и во рту.

Дрожа всем телом, она изо всех сил старалась вдохнуть. Ничего не получалось! Джесси извивалась, стонала, перевернулась на бок, затем на спину и, почти теряя сознание, тянула, тянула, тянула носом, стараясь вдохнуть хоть немного воздуха. Через несколько секунд лежания на спине нос немного разложило, и она сумела сделать вдох, потом еще один и еще. После нескольких глубоких вдохов, чуточку успокоившись, она попыталась снова крикнуть. Но звуки из ее рта не вылетали.

На секунду справа зажглись яркие огни, она увидела крышу машины, и ее снова окружила тьма.

При очередной вспышке света она разглядела на водительском сиденье сгорбленную фигуру, точнее, плечи и бейсболку. Огни мелькнули и пронеслись мимо, почти сразу фигуру осветили другие огни. Джесси догадалась: это фары встречных машин.

На долю секунды она разглядела его голову в зеркальце и обмерла от ужаса. Лицо похитителя по-прежнему закрывала черная маска с прорезями.

Он смотрел на нее.

— Лежи спокойно и наслаждайся поездкой! — тихим, вкрадчивым голосом приказал он.

Джесси попробовала ответить, попыталась шевельнуть руками. Руки оказались связаны у нее за спиной — чем-то туго стянуты локти и запястья. Она попробовала шевельнуть ногами, но они тоже оказались связаны в коленях и лодыжках.

Который сейчас час? Сколько времени она здесь пробыла? Сколько времени прошло с тех пор, как…

Сейчас она должна быть на благотворительном ужине! Там Бенедикт познакомится с ее родителями. Бенедикт собирался заехать за ней на машине. О чем он, интересно, сейчас думает? Что делает? Может, стоит на пороге ее квартиры и звонит в дверь? Звонит ей по телефону? Когда ее передвижную тюрьму снова осветили лучи фар, Джесси увидела интерьер, напоминающий походную кухню. У одного шкафчика то и дело хлопала дверца. Машина замедлила ход.

Куда они едут?

Вдруг сзади завыла сирена. Сначала едва слышно, потом все громче и громче. Вот сирена совсем рядом… Оглушительно воет! Джесси приободрилась. Да! Бенедикт приехал за ней, понял, что ее нет дома, и вызвал полицию! Они уже рядом! Она спасена. Ох, слава богу, слава богу!

В окошках замелькали проблески синего — как будто от разбитой люстры. Пронзительно завывала сирена. Но еще через миг синие огни пропали. Джесси услышала, как сирена стихает вдали.

Когда микроавтобус резко повернул направо, ее бросило влево. Еще два сильных, мощных толчка, и они остановились. Джесси услышала скрежет рычага ручного тормоза.

Она зажмурилась, когда в глаза ей ударил яркий луч фонарика.

— Почти приехали! — сказал мужчина.

Ей удалось разглядеть лишь его глаза в прорезях маски. Она попробовала заговорить с ним, спросить: «Кто вы такой? Что вам нужно? Куда вы меня везете?» Но сумела издать лишь слабый стон.

Распахнулась водительская дверца. Мотор работал на холостых оборотах. Потом она услышала металлический лязг и скрежет — как будто скрипели ржавые петли и цепи. Что он делает? Открывает ворота?

До слуха донесся знакомый звук: тихая вибрация. В ней вспыхнула надежда. Ее мобильник! На время тренировки она перевела его в режим виброзвонка. Похоже, звук доносится откуда-то спереди. Может, телефон лежит на пассажирском сиденье?

Интересно, кто ей звонит? Наверное, Бенедикт… Он не может понять, куда она пропала! Через четыре гудка телефон переключился на автоответчик.

Ее похититель запрыгнул в кабину, проехал немного вперед, вышел, снова не заглушив мотор. Повторился такой же, как раньше, скрежет; звякнула металлическая цепь. Значит, они проехали в ворота, которые он за ними запер… Джесси охватила паника. Они в каком-то уединенном месте. Сюда не заглянут патрульные машины. Во рту пересохло. К горлу подступила желчь, резкая и горькая. Она с трудом заставила себя проглотить ее.

Дом на колесах дернулся, машину тряхнуло, будто она проехала по решетке. Потом они покатили под гору; Джесси швырнуло вперед, и она обо что-то больно ударилась плечом. Дальше шел подъем в гору — ее, беспомощную, как тряпичную куклу, отбросило назад. Наконец дорога стала ровной, если не считать толчков, как будто на стыках между бетонными плитами. Кругом царила настоящая тьма. Похититель, похоже, ехал не включив фар.

На какое-то время страх сменился гневом, потом дикой, животной яростью.

Она забилась на полу, стараясь растянуть сковавшие ее путы. Стала кататься по полу. Но освободиться не удавалось. Он связал ее крепко.

Обмякнув, она тяжело задышала. Глаза наполнились слезами. Сегодня она должна была пойти на благотворительный ужин! В нарядном платье и новых туфлях, под руку с Бенедиктом. Он развлек бы ее родителей остроумной беседой и непременно понравился бы им — она в этом не сомневалась. Бенедикт страшно волновался. Джесси убеждала его, что ему без труда удастся очаровать маму с папой. Мама сразу его примет, а папа… он, конечно, может сначала показаться жестким, неуступчивым, но в глубине души он очень мягкий. Джесси обещала Бенедикту: ее родители непременно его полюбят!

«Ну да, пока не выяснят, что я не еврей», — сказал Бенедикт.

Тем временем они ехали дальше. Повернули налево. В лучах слабого света Джесси заметила нечто похожее на забор, а за ним — огромное заброшенное строение с выбитыми стеклами. Совсем как здание в фильме «Хостел», в котором богатые садисты держали и пытали невинных людей. Она похолодела от ужаса.

Воображение рисовало страшные картины. Джесси всегда любила фильмы ужасов. Ей невольно вспоминались все киношные психопаты-убийцы и маньяки, которые похищали жертв, а потом не спеша мучили и убивали их. Как в «Молчании ягнят», «Техасской резне бензопилой», «У холмов есть глаза»…

От страха голова отказывалась соображать. Она дышала часто, резко, неглубоко. Сердце в груди колотилось.

Они остановились. Ее похититель снова выпрыгнул из кабины. Загрохотали металлические ворота. Похититель вернулся в кабину, захлопнул дверцу и покатил вперед, включив фары.

Они очутились в просторном пустом ангаре. Потолки высокие, здесь уместился бы и самолет. Или даже несколько. Лучи фар высветили наверху узкую металлическую площадку, огороженную перилами. Площадка располагалась над громадными цилиндрами, похожими на старые, пыльные топливные ракетные баки. Цилиндры лежали на массивных железобетонных блоках. Невдалеке на рельсах, заваленных горами мусора, стояла ржавая вагонетка, изрисованная граффити.

Микроавтобус остановился.

Похититель выпрыгнул из кабины и заглушил мотор. Джесси услышала, как удаляются его шаги, потом заскрежетал металл — похоже, железная цепь. Потом похититель вернулся.

Он отодвинул боковую дверцу и зашел к ней. Включил фонарик, посветил ей в лицо, обвел лучом всю ее фигуру. Дрожа от ужаса, Джесси смотрела снизу вверх на черную маску.

В голову пришла дикая мысль: надо его ударить. Ноги у нее, правда, связаны, но можно чуть согнуть колени… Нет, она все равно ничего не сможет поделать. У нее связаны не только ноги, но и руки. Она лишь разозлит его.

Обязательно нужно с ним поговорить. Джесси часто читала в газетах статьи о заложниках и помнила советы экспертов. Если хочешь остаться в живых, постарайся установить с похитителем доверительные отношения. Человеку, с которым у тебя установилась связь, труднее причинить вред. Если он расклеит ей рот, она сможет с ним поговорить. Убедит его отпустить ее. Или хотя бы выяснит, что он хочет.

Вдруг он покачал головой и сказал:

— Зря ты меня лягнула! Я купил тебе красивые новые туфли, такие же, как те, что ты собиралась надеть сегодня, чтобы познакомить Бенедикта с родителями. Все вы, женщины, одинаковы! Считаете себя всесильными. Надеваете на себя красивые тряпки, чтобы заманить мужчину в ловушку, но проходит лет десять, вы жиреете, страшнеете, все в целлюлите, с отвисшим животом. Придется тебя поучить — хотя придется обойтись всего одной туфлей.

Он нагнулся и внезапно резко перевернул ее на живот. Затем сел ей на ноги. Она забилась. Он чем-то обмотал ее лодыжки. Потом встал, и ее неожиданно дернуло влево, потом вправо. Джесси попробовала шевельнуть ногами, но не смогла.

Раздался металлический лязг, и что-то холодное и твердое обмоталось вокруг ее шеи. Клацнул язычок замка… Голову дернуло вперед и вправо. Снова щелчок. Еще один замок! Потом голову повернули влево. Снова щелчок.

Он растянул ее на полу, как на средневековой дыбе. Она не могла ни повернуть голову, ни шевельнуть руками или ногами. Попробовала вдохнуть, но у нее снова заложило нос. Ее затрясло.

— Мне пора, — сказал он. — Меня ждут к ужину. Так что до завтра… Аста ла виста!

Она застонала в ужасе, не сводя с него умоляющих глаз.

Захлопнулась раздвижная дверь.

Шаги удаляются. Снова лязгнул металл.

Джесси услышала, как похититель заводит мотоцикл и уезжает прочь. Страх обрушился на нее, как лавина. Неожиданно внизу живота стало тепло и мокро…