59
Дневник

Насчет звуконепроницаемости я ошибся.

Даже из-за закрытой кухонной двери я слышал, как внизу безостановочно вопит миссис Картер. Ее крики меня очень отвлекали, и сначала я думал надеть наушники, но потом решил прогуляться к озеру. В конце концов, стоял погожий летний день, в такой день не хочется сидеть в четырех стенах. Гулял я недолго, самое большее час — достаточно, чтобы посмотреть, как там кошка, бросить в воду несколько камешков, убедиться в том, что мистер Картер похоронен в озере навсегда, и прийти назад.

Зеленый «плимут» вернулся.

Он стоял на дорожке перед домом Картеров, но в нем никого не было. Я подошел поближе; мотор был еще теплым и тикал; пахло выхлопными газами. Однако вчерашнего гостя нигде не было видно.

Стараясь не высовываться из-за кустов, я подобрался ближе.

На солнце блеснули ключи; они болтались в замке зажигания.

Какой доверчивый!

Если ключи в зажигании, скорее всего, машина не заперта.

На долю секунды я высунулся из зарослей и посмотрел на дом Картеров.

Парадная дверь была закрыта, но что-то было не так; дом не выглядел пустым.

Должно быть, незнакомец внутри; где же ему еще быть?

Машина была развернута капотом на юг; соответственно, водительская дверца располагалась со стороны дома Картеров, а пассажирская дверца — со стороны улицы.

Набрав в грудь побольше воздуха, я выбежал из укрытия и метнулся к пассажирской дверце. Присев, я отчетливо увидел за стеклами машины дом Картеров. Конечно, я понимал: если незнакомец выйдет, он так же отчетливо увидит меня. Выбора не оставалось; пришлось соображать на ходу.

Я нажал на ручку и очень осторожно дернул дверцу на себя. Она страшно заскрипела в знак протеста. Сначала я подумал, что шум такой громкий, что незнакомец непременно услышит, поэтому оставил дверцу открытой и, опасливо косясь на дом, нырнул под днище машины. Прошла минута, на крыльцо никто не вышел. Я встал и заглянул в салон.

Переднее сиденье «дастера» представляло собой черный кожаный диван, над которым возвышалась длинная ручка переключения передач, увенчанная черным набалдашником в виде магического шара с восьмеркой; я за всю жизнь не видел более крутой ручки. Я тут же дал себе зарок купить такую же, как только у меня появится собственный автомобиль. И хотя до моей первой машины было еще далеко, я уже тогда понимал, насколько важно тщательно планировать все — от покупки автомобиля до взлома и незаконного проникновения в чужую собственность.

В тот раз у меня не было времени как следует спланировать незаконное проникновение в чужую собственность; потянувшись к бардачку, я про себя взмолился всем богам, чтобы он оказался не заперт. Если он окажется заперт, мне не удастся открыть его без отмычек, а мои отмычки лежали в верхнем ящике прикроватной тумбочки, под последним выпуском комикса «Человек-паук».

Крышка бардачка щелкнула и открылась.

Я надеялся найти в бардачке водительское удостоверение или любые документы, которые помогли бы мне установить личность незнакомца, но сразу понял, что мне не повезло. Никаких документов в бардачке не оказалось. Зато там лежал довольно большой револьвер. Я не разбираюсь в оружии и солгу, если скажу, что сумею с первого взгляда сказать, что передо мной. Однако тот револьвер я узнал сразу, потому что за несколько дней до того посмотрел подряд несколько серий «Грязного Гарри». Точно такой был у персонажа Клинта Иствуда.

Говоря его словами, «„магнум“ сорок четвертого калибра, самый убойный револьвер на свете, и он может подчистую снести башку, особенно если ты — невезучий подонок»…

Я не был невезучим подонком. Я считал себя умным подонком. Откинул барабан и высыпал патроны в ладонь, закрыл барабан и положил «магнум» на место, точно туда, где я его нашел.

Когда Неизвестный решит достать свою пушку (а я был почти уверен, что это произойдет в ближайшем будущем), я порадуюсь тому, что его оружие окажется примерно таким же эффективным, как водяной пистолет. Будь у меня мои инструменты, я бы извлек боек взрывателя, а патроны оставил — так, конечно, надежнее, но для этого пришлось бы сбегать домой и вернуться, пробежать не только по лужайке Картеров, но и по нашей лужайке. Так рисковать я не мог. Решил, что еще успею, если случай подвернется.

Благополучно разрядив револьвер и сунув его на место, я закрыл бардачок и порылся под сиденьем. Если не считать старой обертки от сэндвича, от которой до сих пор воняло горчицей, я ничего не нашел. Под задним сиденьем тоже было пусто.

Человек, который мог оказаться полицейским, но, скорее всего, им не был (независимо от выбранного им оружия), по-прежнему оставался для меня загадкой, которую я во что бы то ни стало решил разгадать.

Я хотел обыскать багажник, но разум и чувства подсказали, что я испытываю удачу, поэтому выбрался из машины и тихо закрыл пассажирскую дверцу, а затем, пригнувшись, убежал в укрытие, под деревья.

Стараясь прятаться за самыми большими дубами, я приблизился к дому Картеров. Поравнявшись с парадным крыльцом, быстро пробежал мимо, упал на колени в траву под окном гостиной.

Я закрыл глаза и прислушался.

Когда-то отец рассказывал, что в обычных условиях наши органы чувств действуют в унисон. Но, если заблокировать один или несколько органов чувств и положиться на оставшиеся, они здорово обостряются. С тех пор я много раз убеждался в его правоте. Так, закрыв глаза, я словно многократно усиливал слух, будто включался до тех пор не работавший слуховой аппарат.

Я прислушивался.

Внутри кто-то шаркал — скорее всего, Неизвестный. Я был почти уверен, что он находится в гостиной, прямо надо мной.

Я услышал громкий треск.

Он как будто доносился из гостиной, но я не помнил, что именно там способно было производить такой шум, а память у меня превосходная. Отец часто заставлял меня входить в незнакомую комнату и тут же закрывать глаза и говорить, что находится в комнате и где именно. Для практики мы посещали дома, выставленные на продажу, и переходили из комнаты в комнату. Осмотрев один дом, мы переходили в следующий, а если хватало времени, то успевали посетить и еще один. В какой-то день нам удалось осмотреть целых шесть домов. Моя способность запоминать содержимое комнат была почти фотографической, как с гордостью сказал мне отец. Однако у него такая способность была развита еще лучше — за ужином после марафона с шестью домами он попросил меня припомнить, что было в отдельных комнатах во втором доме. Я не был готов к такому дополнительному экзамену, и, хотя кое-что вспомнил, мне не удалось вспомнить все. Зато отец помнил; казалось, он помнит все. Казалось, он…

— Пришел полить цветочки?

Я вздрогнул, услышав голос, и чуть не выскочил из кожи, круто развернувшись лицом к его источнику. Неизвестный стоял прямо у меня за спиной, прищурившись и хмурясь; казалось, его морщины значительно углубились. В руках он держал молоток; он вертел его в своих коротких и толстых пальцах.

— Картеры в отпуске, а мне показалось, что я увидел какое-то движение в их доме, — быстро выпалил я, решив, что это вполне веская причина, чтобы находиться здесь. Иногда самые простые ответы — самые лучшие, потому что, если ты лжешь и продолжаешь разговор, ложь может застрять у тебя в глотке и задушить тебя.

— Там сейчас мой напарник, мистер Смит, — ответил Неизвестный. — Так же как я и мой работодатель, мистер Смит беспокоится, потому что твой сосед уже несколько дней не появлялся на работе. Кажется, я говорил, что мистер Картер не писал заявление на отпуск перед тем, как уехать? Его поведение кажется нам очень странным.

Я не мог вспомнить, говорил ли он об этом, когда мы с ним беседовали вчера, и все-таки кивнул. По большому счету, это не имело никакого значения.

— Вам не положено входить в их дом. Может, мне стоит вызвать полицию.

— По-моему, прекрасная мысль; пожалуй, мы так и поступим, — сказал Неизвестный. — Откуда хочешь позвонить — отсюда или из своего дома?

Крысы…

Неизвестный нагнулся и потянулся лапищей к моему плечу. Я пригнулся, развернулся и выпрямился у него за спиной.

Он хихикнул и побарабанил пальцами по стеклу, а потом поманил меня к себе:

— Успокойся, парень. Я всего лишь прошу мистера Смита выйти.

Со стороны моего дома послышался рев мотора, и я разглядел отцовский «порше», который поворачивал на нашу дорожку. Отец вылез из водительской дверцы, мама — с другой стороны. Они в упор смотрели на нас с Неизвестным и переговаривались, понизив голос, так что слов я не слышал. Потом они захлопнули дверцы машины и направились к нам. На губах у отца играла широкая улыбка, а мама держала его под руку. На ней было красивое зеленое платье в цветочек, которое при каждом шаге подчеркивало ее ноги. Прямо образцовая пара!

Отец крепко пожал незнакомцу руку.

— Добрый день, сэр. Вы — знакомый Картеров?

Неизвестный тоже улыбнулся в ответ:

— Мы с ним вместе работаем. Он не появляется на работе со вторника, и в курилке поползли неприятные слухи. Вот я и решил съездить сюда и посмотреть, что и как.

Хлопнула сетчатая дверь, и мы обернулись. С крыльца Картеров спускался тощий, жилистый тип с длинными светлыми волосами, в сильных очках. Однако к нам он не подошел, а, прислонившись к перилам, достал из кармана пачку «Мальборо». Чиркнул спичкой о ноготь большого пальца, закурил, затянулся — причем сигарета очутилась у него во рту непонятно как; я не заметил, чтобы он доставал ее из пачки.

— Мистер Смит — мой коллега.

«Мистер Смит» приподнял несуществующую кепку и продолжал смотреть на нас издалека. На маме его взгляд задержался немного дольше, чем следовало, и я понял, что это, наверное, рассердило отца, хотя он не показал виду. Наоборот, сердечно произнес:

— Рад с вами познакомиться.

Затем отец снова повернулся к Неизвестному:

— А как вас зовут, я, наверное, не расслышал.

— Да, наверное, — улыбнулся Неизвестный. — Я мистер Джонс.

— Вы сотрудник полиции, мистер Джонс?

— Почему вы так подумали? — Неизвестный наклонил голову.

Я ожидал, что отец покосится на меня, но он этого не сделал. Он не сводил взгляда с «мистера Джонса».

— По словам моего сына, вчера вы показывали ему какой-то значок или жетон…

«Мистер Джонс» отвел глаза первым; он-то посмотрел на меня.

— Не знаю, с чего он взял, что я полицейский. Должно быть, ошибся. — Он быстро подмигнул мне и взъерошил волосы, а потом повернулся к отцу: — Картеры не говорили вам, куда они поехали?

Отец покачал головой:

— Мы не настолько близки.

— Они сказали, когда вернутся?

— Повторяю, мы…

— Не настолько близки.

— Совершенно верно.

«Мистер Смит», не сходя с крыльца, бросил окурок себе под ноги и раздавил его черным сапогом — такие сапоги пристали какому-нибудь «Ангелу ада», а не очкастому мозгляку. Ростом «мистер Смит» был не намного выше меня. Зато голос у него оказался гораздо ниже, чем можно было ожидать, и более хриплый:

— Мистер Картер работал над весьма щекотливым проектом для нашего работодателя, а поскольку он не договорился с руководством об отпуске и его невозможно разыскать общепринятыми способами, мы пришли к выводу, что, возможно, он уклонился от своих обязанностей. Однако все связанные с его работой важные документы, которые принадлежат нашему работодателю, должны быть немедленно возвращены. Мы надеялись, что эти документы окажутся здесь, у него дома, но, видимо, ошиблись. Во всяком случае, если даже они здесь, то лежат не на видном месте. Мистер Картер когда-нибудь говорил с вами о своих делах? Может быть, упоминал, над чем он работает?

— Мы не настолько близки, — снова повторил отец. — К сожалению, я даже не знаю, кто мистер Картер по профессии.

— Он бухгалтер, — сказал «мистер Джонс».

Я заметил, как его взгляд на долю секунды переместился на маму, и она тоже посмотрела на него. За их молчаливыми взглядами что-то скрывалось, только я не знал, что именно.

«Мистер Джонс» выставил руки перед собой и нарисовал в воздухе квадрат.

— Он хранил свои документы в бежевом металлическом ящике размером примерно шестьдесят на тридцать, несгораемом, с замком на крышке. Похожем на большую ячейку из камеры хранения. Сам ящик я нашел у него под кроватью, но там пусто, как в стакане у пьяницы. Мне бы хотелось знать, что он сделал с содержимым.

В беседу вступила мама, которая до тех пор молчала:

— Не думаю, что Картеры обрадуются, когда узнают, что вы без разрешения рылись в их вещах в поисках ящика, независимо от его происхождения. По-моему, лучше всего будет, если вы, джентльмены, сейчас же уедете. Когда Картеры вернутся, я лично позабочусь о том, чтобы мистер Картер сразу же позвонил на работу. Наверное, он не успел должным образом подать заявление на отпуск просто по оплошности, и это, скорее всего, объясняется как-нибудь скучно и банально.

«Мистер Джонс» улыбнулся; улыбка вышла натужной, так улыбаются из вежливости в гостях, когда хозяева предлагают на десерт что-то горькое.

— Не сомневаюсь, вы правы, и мы просто принимаем случившееся слишком близко к сердцу. — Он шутливо поклонился. — Приятно было с вами познакомиться. — Он снова взъерошил мне волосы. — Славный у вас парнишка! Пожалуйста, как только ваши соседи вернутся, попросите Картера позвонить на работу.

— Непременно! — ответил отец.

С этими словами два чужака не спеша направились к «плимуту». Ни один из них не оглянулся. Отец, мама и я стояли на месте, пока машина не скрылась из вида, не оставив после себя ничего, кроме густого облака пыли.

Отправить