33
Жилое помещение под названием. «Бюро», теперь переименовано в «местонахождение пятого трупа»
22 февраля
Ничто никогда больше не будет таким, как прежде. С такими мыслями, витавшими в воздухе, вся следственная группа удалилась в гостевую, дожидаясь завершения работы команд Креппа и Чанга по сбору необходимого материала. Своевременно проинформированный Роке уже больше часа совещался с Гораном.
Стерн растянулся на раскладушке, подложив под голову правую руку, и смотрел в потолок. Он походил на ковбоя. Великолепная складка на его брюках не выдавала стрессового состояния последних часов, полицейский не испытывал даже необходимости ослабить галстук. Борис ворочался, было видно, что он не спал. Его левая нога нервно била по покрывалу. Роза пыталась связаться с кем-то по мобильному телефону, но его сигнал был слишком слаб.
Мила время от времени поглядывала на притихших коллег, а затем снова возвращалась к своему ноутбуку, находившемуся у нее на коленях. Она запросила файл с любительскими фотографиями, отснятыми в луна-парке вечером того дня, когда была похищена Сабина. Работа по анализу изображений на снимках была проведена, но без особого успеха, однако девушке захотелось просмотреть их в свете своей новой версии, высказанной ранее Горану, по поводу того, что виновной в похищении ребенка могла оказаться женщина.
— Хотелось бы мне знать, какого дьявола он притащил сюда труп Каролины… — размышлял Стерн, произнося вслух вопрос, который мучил всех остальных.
— Да, мне бы тоже хотелось это знать… — вторила ему Роза.
Офисное здание, в котором располагалось Бюро, больше не охранялось как прежде, когда в него привозили свидетелей в рамках программы по их защите. Практически все помещения в нем пустовали, и системы безопасности были отключены, но проникнуть в квартиру можно было только через входную дверь, да и то бронированную.
— Он прошел через центральный вход, — лаконично заметил Борис.
Но было и нечто еще, в большей мере заставляющее всех нервничать.
Каково на этот раз было послание Альберта? Почему он решил бросить такую тяжелую тень на своих преследователей?
— По моему мнению, он просто пытается нас остановить, — предположила Роза. — Мы слишком близко подобрались к нему, и таким образом он путает карты.
— Нет, Альберт ничего не делает наугад, — вмешалась Мила. — Он показал нам, что любой его шаг подготовлен заранее.
Роза Сара пригвоздила ее взглядом:
— И что теперь получается? Какого хрена он хочет нам сказать? Что этот проклятый монстр среди нас?
— Она имела в виду другое, — начал Стерн. — Она просто говорит, что должен быть некий повод, определенным образом связанный с замыслом Альберта: это часть его игры, которую он ведет с нами с самого начала… Суть кроется в этом самом месте, в том, как и для чего оно было использовано в прошлом.
— Нужно пересмотреть старое дело, — добавила Мила, обратив внимание, что эта версия не нашла отклика у ее коллег.
Прежде чем диалог смог вновь продолжиться, в комнату вошел Горан и прикрыл за собой дверь.
— Прошу вашего внимания.
Он явно торопился. Мила отложила в сторону ноутбук. Все очень внимательно его слушали.
— Формально мы все еще продолжаем заниматься расследованием, но ситуация усложняется.
— Что это значит? — огрызнулся Борис.
— Через несколько минут вы все поймете сами, но прошу вас до этой поры сохранять спокойствие. Я все объясню после…
— После чего?
Горан не успел ответить на вопрос, когда дверь распахнулась и старший инспектор вошел в комнату. Вместе с ним показался довольно крепкий мужчина лет пятидесяти, в пиджаке и галстуке, слишком узком для его бычьей шеи, и с потухшей сигарой в зубах.
— Вольно, вольно… — сказал Роке, впрочем, никто из присутствующих даже не кивнул в знак приветствия. На лице старшего инспектора была скуповатая улыбка, из разряда тех, что пытаются вселять спокойствие, а вместо этого порождают тревогу.
— Господа, ситуация еще больше усложнилась, но мы выйдем из нее: я не позволю, чтобы какой-то психопат бросал тень на работу моих сотрудников.
И как всегда, его заключительная фраза изобиловала высокопарными выражениями.
— Отныне я принял некоторые меры безопасности исключительно в ваших же интересах, подключив к расследованию еще одного человека. — Старший инспектор объявил об этом, даже не упоминая имени того, кто стоял с ним рядом. — Вы меня поймете, соображения целесообразности вынуждают меня отстранить вас от исполнения обязанностей. Это очень щекотливый вопрос: нам не удалось обнаружить этого Альберта, а он вышел прямо на нас! Таким образом, договорившись с доктором Гавилой, я поручил присутствующему здесь капитану Моске помогать вам вести дело до полного его закрытия.
Никто не проронил ни слова, впрочем, все уже и так прекрасно понимали, в чем заключалась «помощь» того, кем они будут облагодетельствованы. Моска возьмет все под свой контроль, оставив им единственный выбор: либо оставаться с ним и попытаться заработать хоть немного его доверия, либо выйти из игры.
Теренс Моска был очень известной личностью в полицейских кругах.
Своей известностью он был обязан операции по внедрению агентов в организацию по торговле наркотиками, продолжавшейся больше шести лет. За его спиной — сотни произведенных арестов и множество других операций под прикрытием. Однако он никогда не имел дела с поимкой серийных убийц или преступлениями криминального характера.
Роке пригласил его с одной только целью: несколькими годами ранее Моска соперничал с ним в борьбе за кресло старшего инспектора. Принимая во внимание развитие ситуации, ему показалось вполне уместным привлечь к работе своего самого опасного соперника для того, чтобы свалить на него часть ответственности за провал операции, что, по его мнению, было более чем вероятно. Весьма рискованный шаг, демонстрирующий, насколько он в состоянии удержаться на своем месте: если Теренс Моска раскрутит дело Альберта, Роке будет вынужден уступить ему на иерархической лестнице.
Прежде чем выступить, капитан сделал шаг вперед, с тем чтобы еще раз подтвердить свое независимое положение.
— Патологоанатом и эксперт-криминалист не обнаружили ничего существенного. Нам известно только то, что, чтобы попасть в квартиру, этот субъект взломал бронированную дверь.
Борис, по возвращении группы открывавший дверь, не заметил никаких признаков взлома.
— Он был предельно внимателен и не оставил следов: он не хотел, чтобы эта неожиданность тут же обрушилась на вас.
Моска продолжал жевать сигару и, засунув руки в карманы, рассматривал всех присутствующих. Он не выглядел человеком, собиравшимся сразу же закручивать гайки, тем не менее это ему все равно удавалось.
— Мы поручили нескольким агентам обойти дома по соседству, в надежде отыскать какого-нибудь свидетеля. Надеюсь, что нам удастся узнать хотя бы номер машины… Что касается мотива, побудившего этого типа оставить труп именно здесь, мы будем вынуждены импровизировать. Если вам придет что-либо в голову, не делайте из этого особых проблем. Пока это все.
Теренс Моска повернулся спиной и, не дав никому возможности ни возразить, ни добавить что-либо к сказанному, убрался восвояси.
Роке, наоборот, остался.
— У вас остается мало времени. Нужна новая версия, и как можно скорее.
Затем и старший инспектор покинул комнату. Горан закрыл дверь, и тут же его обступили следователи.
— Что это еще за новости? — раздраженно спросил Борис.
— Для чего нам сейчас этот сторожевой пес? — эхом вторила ему Роза.
— Не волнуйтесь, вы не поняли, — успокаивал присутствующих Горан. — Капитан Моска — самая подходящая кандидатура на данный момент. Это я попросил его вмешательства.
Вся группа была в недоумении.
— Я знаю, о чем вы думаете, но таким образом у Роке появилась отговорка, а я спас наше участие в расследовании.
— Официально мы все еще в игре, но всем известно, что Теренс Моска — волк-одиночка, — заметил Стерн.
— Поэтому я и посоветовал именно его: он не захочет, чтобы мы путались у него под ногами, следовательно, ему будет все равно, чем мы занимаемся. Нам просто нужно будет ставить его в известность о своих действиях, только и всего.
Это решение казалось наилучшим в возникшей ситуации, но оно не умаляло тяжести подозрений, нависших над каждым из них.
— Они будут следить за каждым нашим шагом, — раздраженно тряхнул головой Стерн.
— Пусть Моска продолжит поиски Альберта, а мы тем временем займемся шестой девочкой…
Эта мысль выглядела совсем неплохо: если она окажется еще живой, то будет полностью развеяна атмосфера подозрительности, возникшая вокруг них.
— Думаю, что Альберт оставил здесь тело Каролины для того, чтобы столкнуть нас друг с другом. Ведь даже если в отношении нас ничего не всплывет, сомнения все равно останутся.
И хотя Горан любой ценой пытался казаться невозмутимым, он прекрасно понимал, что его утверждений все-таки недостаточно для того, чтобы разрядить обстановку. Поскольку с тех пор, как в Бюро был обнаружен труп, каждый из членов следственной группы стал по-иному смотреть на своих коллег. Они знали друг друга всю жизнь, но никто не мог исключить тот факт, что у кого-то есть свой секрет. В этом и заключалась истинная цель Альберта: разобщить их. Криминолог спрашивал себя, а сколько потребуется времени на то, чтобы семя недоверия начало давать свои всходы.
— Последней девочке жить осталось недолго, — с уверенностью заявил он. — Альберт практически завершил свой план. Теперь он готовится к развязке. Но ему нужно абсолютно чистое поле деятельности, и он вывел нас из игры. Поэтому, чтобы отыскать девочку, у нас осталась единственная возможность в лице той, которая одна вне подозрений, поскольку примкнула к группе уже после того, как Альберт все задумал.
Неожиданно оказавшись в центре внимания, Мила почувствовала себя несколько неловко.
— Ты можешь перемещаться значительно свободнее, чем мы, — подбодрил ее Стерн. — Если тебе придется действовать по собственному усмотрению, как ты поступишь?
В действительности у Милы уже была одна идея. Но она держала ее при себе вплоть до сего момента.
— Я знаю, почему он выбирал только девочек.
Этот вопрос они поставили перед собой еще в самом начале расследования. Почему Альберт не похищал мальчиков? Его поведение не таило в себе сексуальной направленности, учитывая тот факт, что он не насиловал девочек.
Нет, он их просто убивал. Тогда с чем связан его выбор?
Мила полагала, что приблизилась к разгадке.
— Они все должны были быть женского пола из-за шестой девочки. Я почти уверена, что он похитил ее первой, а не последней, как хотел заставить нас в это поверить. Остальные дети были выбраны женского пола только для того, чтобы скрыть эту деталь. Но именно она была первым объектом его фантазий. А почему — нам неизвестно. Возможно, потому, что она обладает каким-то особым качеством, отличающим ее от остальных. Вот почему он должен держать от нас в секрете ее имя до самого конца. Ему недостаточно было дать нам понять, что одна из девочек еще жива. Нет, ему нужно было, чтобы мы совсем не знали, кто она такая.
— Потому что это могло бы привести нас прямо к нему, — заключил Горан.
Однако речь шла всего лишь о захватывающих дух и совсем бесполезных догадках.
— Разве что… — предвидя мысли остальных, произнесла Мила и повторила: — Разве что связь между нами и Альбертом была все это время.
Теперь им нечего было терять, а у Милы больше не было препятствий для того, чтобы рассказать всем о своем преследователе.
— Это имело место дважды. Впрочем, я с уверенностью могу утверждать об этом только в отношении второго случая. В то время как происшествие на площади возле мотеля было не более чем впечатление…
— И что тогда? — спросил Стерн. — При чем здесь это?
— Кто-то меня преследовал. Пожалуй, подобное могло повторяться не единожды, клясться не буду, я больше этого не замечала… Но почему? Чтобы контролировать меня? Ради чего? Я никогда не владела жизненно важной информацией и была последним звеном в вашей цепи.
— Может, чтобы пустить тебя по ложному следу, — рискнул предположить Борис.
— И такое возможно: настоящего следа никогда и не было: разве что я действительно была очень близка к чему-то и тогда, сама не ведая того, обретала значимость.
— Но что касается мотеля, тогда ты только приехала. Следовательно, это опровергает гипотезу о введении тебя в заблуждение, — сказал Горан.
— Тогда остается только одно объяснение… Мой преследователь хотел запугать меня.
— Но для чего? — спросила Роза Сара.
Мила проигнорировала ее вопрос.
— В обоих случаях мой преследователь вовсе не случайно выдал свое присутствие. Думаю, что он, наоборот, умышленно обнаружил себя.
— Хорошо, мы все поняли. Но для чего ему это понадобилось? — настаивала на своем Роза. — В этом не было никакого смысла!
Мила резко повернулась к ней, подчеркивая их разницу в росте.
— Да потому, что я, единственная среди вас, с самого начала была в состоянии отыскать шестую девочку.
Затем девушка снова обратилась к остальным:
— Не сочтите за обиду, но полученные до сегодняшнего дня результаты дают мне основание утверждать это. Вам нет равных в поисках серийных убийц. А я разыскиваю пропавших людей: я всегда этим занималась и умею это делать.
Никто не возразил ей. С этой точки зрения Мила представляла для Альберта вполне определенную угрозу. Поскольку она единственная была способна расстроить все его планы.
— Итак, подведем итог: убийца похитил шестую девочку самой первой. Если бы я сразу догадалась, кто она, весь его план рухнул бы.
— Но ты не догадалась, — парировала Роза. — Может быть, ты не такая уж и способная.
Мила не поддалась на провокацию.
— Приблизившись ко мне на площади возле мотеля, Альберт мог допустить какой-нибудь промах. Нам нужно вернуться назад в то время.
— И как же? Только не говори, пожалуйста, что в твоем распоряжении есть еще и машина времени!
Мила улыбнулась: сама того не осознавая, Роза была совсем недалека от истины. Потому что был способ вернуться назад. В очередной раз проигнорировав колкости Розы, девушка обратилась к Борису:
— Как ты ведешь допрос под гипнозом?
— А сейчас расслабься…
Борис говорил почти шепотом. Мила легла на раскладушку, вытянув руки вдоль тела и закрыв глаза. Молодой человек сел рядом.
— Теперь я хочу, чтобы ты сосчитала до ста…
Стерн накрыл светильник полотенцем, отчего вся комната погрузилась в приятный полумрак. Роза ушла к себе на кровать. Горан сидел в углу, внимательно наблюдая за происходящим.
Мила медленно считала вслух. Ее дыхание постепенно приобретало размеренный ритм. Закончив счет, она полностью расслабилась.
— А теперь я хочу, чтобы ты увидела все, что скрыто в твоем мозгу. Ты готова?
Девушка кивнула.
— Сейчас ты стоишь на большом лугу. Прекрасное солнечное утро. Ласковые лучи пригревают лицо, пахнет цветами и травой. Ты, босая, идешь по лугу: ногами ты ощущаешь прохладу земли. Тебя влечет к себе голос ручья. Ты подходишь ближе и наклоняешься к запруде. Опускаешь в воду руки, а затем подносишь их ко рту и пьешь воду. Она необыкновенно вкусна.
Выбор таких образов не случаен: Борис вызывает эти ощущения, чтобы взять под свой контроль все пять чувств Милы. Потом будет гораздо легче погрузить девушку в воспоминания того конкретного эпизода во время происшествия на площади возле мотеля.
— Теперь, когда ты утолила жажду, мне бы хотелось, чтобы ты сделала для меня еще кое-что. Вернись на несколько вечеров назад…
— Хорошо, — ответила девушка.
— На улице — ночь, ты только что подъехала на машине к мотелю…
— Холодно, — сразу же отозвалась Мила. Горану показалось, что он увидел, как дрожь пробежала по ее телу.
— А что потом?
— Полицейский, что привез меня, кивнул на прощание, а затем развернулся и поехал прочь. Я осталась одна посреди площади.
— Как она выглядит? Опиши ее.
— Она почти не освещена. Только неоновая вывеска скрипит на ветру. Впереди меня несколько бунгало. В окнах темно. В эту ночь я единственный их клиент. Позади бунгало — полоса леса с высокими раскачивающимися деревьями. Земля покрыта галькой.
— Иди дальше.
— Я слышу только свои шаги.
Казалось, будто галька шуршала под ногами.
— Где ты сейчас?
— Я направляюсь к своему бунгало и прохожу мимо будки сторожа. Внутри нее никого нет, но телевизор включен. С собой у меня два бумажных пакета с сырными тостами — это мой ужин. От холода пар валит у меня изо рта, поэтому я прибавляю шагу. Шуршание гравия под моими ногами — единственный на всю округу звук. Мое бунгало в последнем ряду.
— Пока все идет нормально.
— До домика остаются последние метры, и я о чем-то задумалась. В земле небольшая ямка, я ее не замечаю, спотыкаюсь… и чувствую это.
Горан не понял сказанного Милой, но инстинктивно подался вперед, туда, где стояла кровать девушки, словно мог догнать ее на той площади и защитить от нависшей над ней опасности.
— Что ты почувствовала?
— Шуршание чьих-то шагов по гальке за моей спиной. Кто-то повторял след в след мои движения. Он хотел незаметно приблизиться ко мне. Но сбился с ритма моих шагов.
— И что ты теперь делаешь?
— Стараюсь сохранять спокойствие, но мне страшно. С той же самой скоростью я следую до своего бунгало, хотя мне очень хочется побежать. В голове роятся всякие мысли.
— Какие мысли?
— Бесполезно доставать пистолет, поскольку если он вооружен, то успеет выстрелить первым. Я думаю также и о включенном в будке охранника телевизоре и говорю себе, что его он уже грохнул… Теперь очередь за мной… Паника нарастает.
— Да, но тебе удается сохранять над собой контроль.
— Я роюсь в кармане в поисках ключа, поскольку единственная возможность спасения — это попасть в свой номер… Лишь бы его найти.
— Ты полностью сосредоточилась на этой двери: теперь осталось совсем немного, ведь так?
— Да. В поле моего зрения только она одна, все остальное полностью растворилось.
— А теперь тебе нужно вернуться…
— Попробую…
— Кровь усиленно пульсирует в твоих венах, адреналин бьет через край, твои чувства обострены. Я хочу, чтобы ты описала свои вкусовые ощущения…
— Во рту пересохло, но чувствуется кислый привкус слюны.
— Тактильные…
— Холод ключа в моих вспотевших руках.
— Обонятельные…
— Ветер доносит странный запах разложившихся отходов. Справа от меня баки с мусором. Пахнет сосновыми иголками и смолой.
— Зрительные…
— Вижу на площади свою длинную тень.
— А дальше?
— Вижу желтую облупленную дверь бунгало. Три ступеньки, ведущие на крыльцо.
Борис намеренно оставил напоследок самое важное из ощущений, поскольку Мила воспринимала присутствие своего преследователя исключительно на слух.
— Слуховые…
— Ничего не слышу, кроме собственных шагов.
— Прислушайся получше.
Горан видел, как на лбу, на переносице Милы пролегла глубокая морщина — результат отчаянных усилий что-нибудь вспомнить.
— Я слышу! И даже различаю его шаги!
— Превосходно. Но я хочу, чтобы ты еще немного сосредоточилась.
Мила повиновалась. Затем она произнесла:
— Что это?
— Не знаю, — ответил ей Борис. — Там только ты одна, я ничего не слышал.
— И все же это было!
— Что?
— Этот звук…
— Какой звук?
— Что-то… металлическое. Да! Упало что-то металлическое! Оно упало на землю, на гальку!
— Постарайся быть точнее.
— Не знаю…
— Ну же, давай…
— Это… монета!
— Монета, ты уверена?
— Да! Монета в несколько центов! Она выпала, а он ее не заметил!
Неожиданный след. Найти монету посреди площади. Найти и снять с нее отпечатки. Таким образом можно выйти на преследователя. Надежда на то, что в данном случае речь идет о самом Альберте.
Мила продолжала лежать с закрытыми глазами и не переставая повторяла:
— Монета! Одна монета!
Борис снова взял ситуацию под контроль:
— Хорошо, Мила. Теперь тебе нужно просыпаться. Я сосчитаю до пяти, хлопну в ладоши, и ты откроешь глаза.
И молодой человек начал медленно считать:
— Один, два, три, четыре… и пять!
Мила открыла глаза. Она казалась смущенной и растерянной. Попыталась самостоятельно подняться, но Борис, нежно придерживая ее рукой за плечи, снова уложил на кровать.
— Не сейчас, — сказал он. — Можешь покрутить головой.
— Получилось? — глядя на него в упор, спросила девушка.
Борис заулыбался:
— Похоже, что у нас появилась улика.
«Мне непременно нужно отыскать ее, — думала женщина, рукой разгребая гравий. — На карту поставлено доверие ко мне. Моя жизнь».
Поэтому она была предельно внимательна. Но ей следовало поторопиться — времени мало.
Впереди оставалось еще несколько метров, которые нужно обследовать. Именно они отделяли ее от бунгало, как и в тот вечер. Она ползала на четвереньках, нисколько не заботясь о том, что может испачкать джинсы. Она запускала руки между белых камней; на костяшках ее пальцев уже виднелись кровоточащие следы от мелких ссадин, выделявшиеся на фоне покрывавшей их пыли. Но боль не мешала ей, наоборот, помогала лучше сосредоточиться.
«Монета, — продолжала она твердить про себя. — Как я могла ее не заметить?»
Нет ничего проще, ее уже кто-то нашел. Кто-нибудь из постояльцев или охранник.
Она приехала в мотель раньше остальных, потому что ей не на кого было больше положиться. У нее сложилось впечатление, что даже коллеги больше не доверяют ей.
«Нужно поторопиться!»
Она, кусая губы, разгребала камни и отшвыривала их за спину. Женщина очень нервничала. Она ненавидела себя и весь белый свет. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь подавить волнение.
Вспомнился эпизод, произошедший с ней, новоиспеченной выпускницей академии, в самом начале ее карьеры полицейского. Уже тогда бросался в глаза ее скрытный характер и неумение ладить с людьми. Ее послали патрулировать участок в паре с более опытной коллегой, которая ее на дух не выносила. Они преследовали одного подозрительного типа в китайском квартале. Он оказался очень проворным, и им не удалось задержать его, но ее напарнице показалось, что, пробегая мимо ресторана, он успел что-то бросить в емкость с устрицами. Тогда она заставила свою молодую коллегу влезть по колени в мутную воду и шарить руками среди протухших моллюсков. Конечно, там ничего не было. Скорее всего, та просто захотела преподать урок новичку. С той поры она больше никогда не ела устриц. Но на всю жизнь выучила этот важный урок.
Эти шершавые камни, что она разгребала с таким пылом, тоже были проверкой.
Проверкой, чтобы доказать себе самой, что она еще способна получить максимум выгоды из происходящего. Таков был ее давний талант. Льстя самолюбию, ей вдруг пришла в голову одна мысль. Как и в прошлый раз, кто-то пытается подшутить над нею.
В действительности никакой монеты не было. Это просто обман.
В тот самый момент, когда Роза Сара осознала это, она подняла голову и увидела приближавшуюся к ней Милу. Разоблаченная и беспомощная, она в присутствии своей молодой коллеги уже не испытывала прежней злобы; ее глаза наполнились слезами.
— Ведь у него твоя дочь? Она та самая шестая девочка.
