39
— Водку с тоником, пожалуйста, — попросила Клио Мори.
Официант повернулся к Рою Грейсу.
— Мне «Перони», — сказал Грейс и сразу передумал, решив, что ему нужно что-нибудь покрепче пива, хотя он и ведет машину. — Нет, приготовьте мне большой «Гленфиддиш».
Они сидели за столиком «Латино» — итальянского ресторана неподалеку от побережья. Грейс мог выбрать более новый и модный ресторан вроде «Отель дю Вен», более шикарный вроде «Бланш-Хауса» — в городе было достаточно ресторанов, где он никогда не бывал с Сэнди.
Так почему же он выбрал тот, который так любили они оба?
Грейс не был уверен в ответе. Возможно, потому, что место было хорошо ему знакомо, и он думал, что здесь будет чувствовать себя уютно. Или же это была еще одна попытка заставить призрак Сэнди успокоиться?
Среди персонала Грейс узнал несколько знакомых лиц, а двое вроде бы даже помнили его (хотя, вероятно, забыли имя) и приветствовали, как давно потерянного друга. Субботним вечером в ресторане было многолюдно, и в девять — позже, чем Грейс планировал появиться здесь, — все столики были уже заняты.
Инструктаж в половине седьмого продлился дольше, чем он предвидел, а после ему пришлось задержаться, доделывая дела, хотя за весь день произошло только одно важное событие.
Белла отследила предыдущего бойфренда Джейни Стреттон, Джастина Ремингтона, и выяснила, что он сегодня утром прилетел из Таиланда, где проводил медовый месяц. Она повидалась с ним и теперь придерживалась мнения, подкрепленного визовыми штампами в паспорте Ремингтона, что его можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
Поход детектива-констебля Николла по барам, пабам и клубам Брайтона и Хоува пока ничего не дал. Похоже, первую ниточку обнаружил Джон Рай из отдела высоких технологий.
Изучение детективом-сержантом Раем компьютера, принадлежащего свидетелю, который утром сделал заявление Брэнсону, показало, что этот свидетель — очевидно, невольно — проследовал весьма сложной линией связи к серверу в Албании. Та же линия, те же исходные адреса были найдены в компьютере, изъятом у подозреваемого по крупному делу о детской порнографии, который также недавно изучал детектив-сержант Рай. Владелец этого компьютера, Реджиналд д'Эт, уже значился в списке сексуальных правонарушителей, будучи в прошлом осужденным за насилие и торговлю детской порнографией.
Д'Эт, ныне ключевой свидетель в деле, подготовляемом против русского синдиката, оперирующего в Великобритании, постоянно находился в укрытии, которым обеспечила его программа защиты свидетелей. Грейс провел целый час после инструктажа за телефонным разговором с дежурной отдела защиты, сначала вежливо, потом теряя терпение в попытке убедить ее соединить его с кем-то, кто может дать санкцию на сообщение ему адреса Реджи д'Эта. В итоге ему пришлось удовольствоваться ворчливым обещанием дежурной, что кто-то позвонит ему в десять утра.
Клио, сидевшая по другую сторону столика, выглядела просто ослепительно. Пламя свечей мерцало в ее волосах, а глаза приобрели цвет льда, освещенного солнцем. Ее духи причиняли Грейсу танталовы муки. Их аромат пересиливал аппетитные запахи горячего оливкового масла, жареного чеснока и рыбы, доносившиеся из кухни, и Грейс вдыхал его, возбуждаясь все сильнее.
Откровенно говоря, его привлекало в Клио решительно все — вздернутый нос, похожие на розовый бутон губы, ямочка на подбородке, модный кремовый жакет, серая шелковая кофточка с низким вырезом, прозрачный шарф вокруг стройной шеи, стильные серьги. Он обратил внимание на кольца на ее пальцах — золотой перстень с гербовой печаткой, причудливое старинное кольцо с большим рубином, окруженным бриллиантами, и современное с квадратным бледно-голубым камнем.
Клио являла собой классический тип английской красоты. И сейчас она обедала с ним в ресторане! Официанты и другие посетители глазели на нее.
Мешало только одно: Грейс внезапно обнаружил, что ему абсолютно нечего ей сказать.
Казалось, будто кто-то проник в его мозг и удалил оттуда все мысли. Улыбаясь Клио и пытаясь придумать фразу, которая не звучала бы совсем безумно, Грейс протянул руку за хлебом и опрокинул пустой бокал, который упал на ее тарелку и разбился.
Он почувствовал, что краснеет. Клио быстро подобрала осколки, прежде чем вмешался официант.
— Прошу прощения, — извинился Грейс.
— Бокалы бьются к счастью, — отозвалась Клио.
— Я думал, их бьют на греческой свадьбе.
— Это тарелки бьют на греческой, а бокалы — на еврейской.
Ему нравился ее голос — такой мелодичный и в то же время уверенный. Этот голос принадлежал к иному миру, нежели тот, откуда вышел Грейс — миру частных школ, денег, привилегий, высшего общества. Она была слишком шикарной, чтобы работать в морге. Впрочем, Джейни Стреттон тоже вышла не из низов, судя по ее отчему дому, однако занята была в более чем сомнительном бизнесе.
Может быть, когда растешь в роскоши, то волей-неволей приобретаешь внешний лоск. Скотт Фицджералд, которого любил Грейс, писал, что богатые — всегда другие. Хотя, возможно, они не были такими уж «другими»…
— Я… э-э-э… мне нравятся твои кольца, — запинаясь, произнес Грейс.
Это было все, что он смог придумать.
Клио выглядела искренне довольной, демонстрируя ему один за другим свои элегантные наманикюренные пальцы.
— А ты не носишь кольцо? — спросила она и тут же покраснела, поняв, что наступила на больное место. — Прости, это бестактно с моей стороны.
Грейс покачал головой.
— Я никогда не носил кольцо. — Он едва не добавил «когда был женат», но сообразил, что формально все еще является женатым.
Принесли напитки. Грейс поднял бокал и чокнулся с Клио.
— Твое здоровье, — сказал он, ободренный ее улыбкой. — Ты неплохо выглядишь, хоть и работаешь в морге.
— Спасибо за комплимент. — Клио сделала глоток. — Ты тоже выглядишь вполне сносно — для копа.
Грейс усмехнулся, хотя уже второй раз за день подумал, что его теперешняя одежда едва ли может кого-то украсить. Первый раз это произошло в сверхмодном магазине «Луиджи», куда его затащил Гленн. Детектив-сержант снимал товар с полок, как обезумевший покупатель в первый день январской распродажи, и то и дело заталкивал Грейса в примерочную.
Этим вечером он облачился в одежду, которую Брэнсон специально подобрал для сегодняшнего свидания: коричневый замшевый блузон от Джеспера Конрана, самую дорогую черную футболку, какую он когда-либо покупал, бежевые брюки от Дольче и Габбаны, невероятно дорогой ремень, легкие коричневые туфли и даже новые желтые носки.
В итоге Грейс обзавелся новым гардеробом на каждый случай. Счет составил более двух с половиной тысяч фунтов. За всю свою жизнь он не тратил в магазине одежды более сотни.
Хотя за последние годы он вообще почти не покупал никакой одежды. В конце концов, то, что ему не понравится, можно поменять.
— Для копа? Это я тоже должен воспринять как комплимент? — с усмешкой спросил Грейс.
Клио улыбнулась:
— Если хочешь.
Грейс небрежно (как он надеялся) пожал плечами:
— Просто нацепил несколько тряпок.
Клио посмотрела на его правое плечо:
— Ярлык с ценой — часть дизайна?
Грейс хлопнул себя по плечу левой рукой и ухватил кусочек картона, прикрепленного к жесткой нитке. Под насмешливым взглядом Клио он провел пальцем по нитке, скрывающейся за воротником пиджака, проклиная свою беспечность.
— Конечно, часть дизайна, — кивнул он. — Она придает пиджакам… э-э-э… новизну.
Клио засмеялась, и он невольно последовал ее примеру. Его нервозность исчезла, а голова внезапно наполнилась мыслями, которыми хотелось поделиться с очаровательной собеседницей. Но она заговорила первая, едва Грейс оторвал ярлык и, скомкав, бросил его в пепельницу.
— Я любопытная, Рой, — сказала Клио, помешивая напиток в бокале. — Я имею в виду то, что произошло с твоей женой. Скажи, если я сую нос не в свое дело.
Поколебавшись, Грейс полез в карман за сигаретами. Вообще-то он бросил курить, но бывали моменты — как сейчас, — когда ему нужно было выкурить сигарету.
Появился официант с двумя меню — плотными, сложенными вдвое картами. Грейс положил свое меню на стол, даже не заглянув в него, и Клио сделала то же самое.
— Нет, ты никуда не суешь нос. — Он помедлил, толком не зная, с чего начать. — Я всегда говорил об этом открыто — может, даже слишком. Понимаешь, я просто хочу, чтобы люди знали… Вдруг в один прекрасный день это всколыхнет чью-нибудь память?
— Как ее звали?
— Сэнди. — Грейс подвинул пачку Клио, но она покачала головой.
Он достал сигарету.
— Правда то, что… что говорят люди? Она просто исчезла?
— В мой тридцатый день рождения. — Грейс помолчал, пытаясь справиться с нахлынувшей болью.
— В твой тридцатый день рождения?
— Я отправился на работу. Вечером мы собирались пойти куда-нибудь пообедать с друзьями — отпраздновать юбилей. Сэнди была в прекрасном настроении, мы планировали летние каникулы — она хотела побывать на итальянских озерах. Когда я вернулся вечером, то не застал ее дома.
— Она взяла свои вещи?
— Ее машина и сумочка исчезли. — Грейс прикурил сигарету от зажигалки «Зиппо», которую подарила ему Сэнди, и сделал большой глоток из бокала.
Разговор о Сэнди казался неподходящим для свидания. В то же время ему хотелось быть честным с Клио — рассказать ей обо всем как можно подробнее. Не только о Сэнди, но и о всей своей жизни. Что-то внушало ему, что с Клио он может быть более откровенным, чем с кем бы то ни было.
Грейс затянулся сигаретой, выпустив облачко дыма. Она оказалась чертовски вкусной.
— Машина и сумочка? — нахмурившись, переспросила Клио. — Их потом нашли?
— Машину нашли следующим вечером на краткосрочной стоянке у аэропорта Гатуик. Но она так и не воспользовалась ни одной из своих кредитных карточек. Последние операции были произведены утром в день ее исчезновения — одна в «Бутсе» на семь фунтов пятьдесят пенсов, а другая в местном гараже «Теско» на шестнадцать фунтов сорок два пенса.
— Больше она ничего не взяла? Ни одежды, ни других вещей?
— Ничего.
— Как насчет камер слежения?
— Тогда здесь их было не так много. Единственная пленка, которую мы раздобыли, была снята во дворе гаража «Теско». Сэнди была одна и выглядела прекрасно. Старый кассир сказал, что запомнил ее, так как всегда запоминает хорошеньких женщин. Он немного поболтал с ней — по его словам, она не казалась озабоченной или расстроенной.
— Не думаю, что женщина может просто так бросить прежнюю жизнь и сжечь за собой все, — заметила Клио. — Если только… — Она не договорила.
— Если только? — подсказал Грейс.
— Если только не решила сбежать от мужа-тирана. — Клио улыбнулась и добавила: — Ты не производишь на меня такое впечатление.
— Думаю, ее родители в глубине души не сомневаются, что я похоронил ее под полом погреба.
— Серьезно?
Он допил виски.
— Очевидно, им кажется, что все прочие варианты исчерпаны.
— Они тебя обвиняли?
— Нет, они славные люди и не поступили бы так. Но я вижу это по их лицам. Иногда они приглашают меня на воскресный ленч, якобы для того, чтобы не терять связь, а в действительности, чтобы быть в курсе дела. Но мне нечего им рассказать, и я замечаю, как они смотрят на меня, словно спрашивают: «Сколько еще ты сможешь лгать нам о Сэнди?»
— Это ужасно. — Клио поежилась.
Грейс смотрел на сверкающие браслеты на ее запястье, думая, какой великолепный вкус она проявляет во всем.
— Сэнди была их единственным ребенком — ее исчезновение разрушило их жизнь. На работе я сталкивался с подобными ситуациями. Людям необходимо за что-то цепляться — сосредотачивать на чем-то свои эмоции. — Он снова затянулся сигаретой и стряхнул пепел в пепельницу, возле ярлыка с ценой. — Ну, довольно обо мне. Я хочу услышать о тебе. Расскажи мне о другой Клио Мори.
— О другой?
— О той, в которую ты перевоплощаешься, уходя из морга.
— Еще рановато, — улыбнулась она. — Я пока что не покончила с тобой.
Увидев, что Клио тоже допила свой бокал, Грейс подозвал официанта и заказал еще по одной порции.
— Прошу прощения, — сказал он, — но теперь твоя очередь отвечать на вопрос.
Клио скорчила гримасу, заставившую его усмехнуться.
— Я хочу знать, — продолжал Грейс, — почему самая красивая женщина в мире служит в морге, выполняя самую ужасную в мире работу.
— Я была медсестрой — у меня диплом Саутгемптонского университета, — но не слишком хорошей. Не знаю — возможно, мне не хватало терпения. Потом я проработала пару недель в морге местной больницы и обнаружила — просто почувствовала, — что это единственное место, где я могу что-то изменить. Ты когда-нибудь читал Чон-цзе?
— Я всего лишь тупоголовый коп с брайтонских переулков и никогда не читаю мудреных книг. Кто он такой?
— Китайский даоистский философ.
— Ну конечно. Как глупо с моей стороны забыть.
Клио опустила пальцы в лед на дне бокала и брызнула в Грейса каплей воды.
— Не будь таким ужасным!
— Я вовсе не ужасный. Так что говорил этот Чон-цзе?
— Он сказал: «То, что гусеница называет концом света, мастер называет бабочкой».
— Значит, ты превращаешь трупы в бабочек?
— Пытаюсь.
Они последними покинули ресторан. Грейс так был поглощен разговором с Клио и так пьян, что не заметил, как предыдущие клиенты ушли полчаса назад и как официанты терпеливо ждут их ухода.
Клио потянулась к счету, но Грейс перехватил его.
— О'кей, — сказала она. — В следующий раз плачу я.
— Договорились, — отозвался он, бросая свою карточку и надеясь, что на ней еще остался какой-то кредит.
Через несколько минут они вышли на пронизывающий ветер. Грейс придержал дверцу такси для Клио и сел сам, с трудом преодолевая головокружение.
Он уже не помнил, сколько они выпили. Две бутылки вина, потом самбуку…
Грейс положил руку на спинку сиденья, и Клио придвинулась к нему.
— Было хорошо… — пробормотал он.
Ее губы прижались к его губам. Они были удивительно мягкие. Казалось, прошло всего несколько секунд, когда такси затормозило у дома Клио в фешенебельном районе Норт-Лейнс в центре города. Сквозь пары алкоголя Грейс разглядел дом, переделанный из старого промышленного здания. Кругом было полно рекламы.
Он попросил водителя подождать и вышел вместе с Клио к воротам. Их губы вновь соединились. Не вполне твердо стоя на ногах, Грейс прижимал ее к себе, гладил длинные шелковистые волосы, вдыхал аромат духов…
Он сел в такси, и не прошло и минуты, как раздался звонок мобильника.
Грейс долго возился с кнопками. Сообщение было от Клио и содержало только одну букву — «X».
