18

Останки мертвой женщины лежали на стальной тележке в прозекторской, упакованные в прозрачный пластик, словно замороженный кусок мяса из супермаркета.

Торс, а также обе ноги и рука, найденные на рапсовом поле, были разложены по отдельным пакетам: рука — в маленьком, а ноги — в пакетах побольше. Такая техника позволяла сохранить в максимальной неприкосновенности фрагменты эпидермиса и частички почвы, которые могли остаться под ногтями. Все вместе было обернуто большим куском целлофана.

Именно его сейчас доктор Фрейзер Теобальд осторожно разворачивал, с невыносимой медлительностью проверяя все — как под микроскопом, — что могло упасть с волос или кожи покойной и принадлежать не только ей, но и убийце.

Грейсу довелось побывать в этой комнате куда больше раз, чем хотелось бы. Впервые это произошло лет двадцать назад, когда он еще совсем зеленым новичком по долгу службы присутствовал на вскрытии. Рой до сих пор отлично помнил, какими глазами смотрел на лежавшее перед ним обнаженное тело упавшего с лестницы шестидесятилетнего мужчины, в котором, казалось, не сохранилось ничего человеческого. Это был просто мешок мяса и костей с двумя бирками — желтой и зеленой, — свисавшими с больших пальцев ног.

Когда прозектор сделал надрез на затылке вдоль линии волос и откинул кожу на лицо, обнажив череп, а патологоанатом, ловко приставив к нему дисковую пилу, приступил к трепанации, Рой повел себя именно так, как и большинство новичков до него — позеленел, а затем метнулся в туалет, где его вырвало.

С тех пор Грейса никогда не тошнило, но сама комната неизменно приводила его в уныние. Отчасти в этом был повинен запах дезинфектанта «тригена», казалось на долгие часы пропитывающего каждую пору кожи, а отчасти — проникавшего сквозь матовые стекла рассеянного света, создававшего здесь мертвенную, потустороннюю атмосферу. И всякий раз возникало чувство, что морг — это не конечная точка земного пути, а лишь место временной задержки на полпути между смертью и вечным покоем.

Тела усопших хранятся здесь до установления причины смерти, а в некоторых случаях — личности, после чего передаются представителю похоронного бюро для погребения. Иногда личность покойников так и остается неизвестной. Так, один из них, пожилой мужчина, хранился в морозильной камере уже почти год. Он был найден на скамейке в парке, но за ним никто так и не явился.

Порой, пребывая в мрачном настроении, Грейс подумывал, что однажды такое может произойти и с ним. У него не было ни жены, ни детей, ни родителей, только сестра, но что, если он переживет ее? Впрочем, Рой никогда на это особенно не рассчитывал — у него было достаточно проблем в жизни, хотя о смерти он вспоминал часто. Особенно здесь. Бывало, глядя на тело, лежавшее на тележке или в морозильной камере, он задумывался, сколько духов населяет это здание, и его сразу охватывал озноб.

Клио Мори, главный прозектор или, если уж пользоваться ее официальным званием, старший патологоанатом, помогла доктору Теобальду поднять большое внешнее покрывало, а затем осторожно сложить его для дальнейшей судебно-медицинской экспертизы, если исследование тела не даст никаких результатов. Иногда Грейс задерживал на ней взгляд. Даже в рабочем балахоне она выглядела невероятно привлекательной. Впрочем, подумал Грейс, наверное, эту точку зрения разделяет любой, кто ее когда-либо видел.

Затем доктор Теобальд, освободив торс от покрывала, приступил к нелегкой задаче: обмеру каждой из тридцати четырех колотых ран и записи полученных результатов.

Плоть выглядела бледнее, чем вчера, и, хотя большая ее часть, в том числе и груди, сплошь покрывали кровавые рваные раны, он заметил первые признаки трупного окоченения.

Центр комнаты занимали два стальных стола: один — приваренный к полу, другой, на котором лежали останки мертвой женщины, — на колесиках. Вдоль стены тянулись морозильные камеры с дверцами от пола до потолка, в углу — синий гидравлический подъемник. Стены покрывал серый кафель, по периметру комнаты бежал сточный желоб. Напротив морозильника — рядок раковин из нержавейки, в одной из них — свернутый кольцом желтый резиновый шланг. В дальнем конце — рабочая полка и шкафчик со стеклянными дверцами, набитый инструментами, упаковками батареек «дюраселл» и жутковатыми «сувенирами», на которые никто не претендовал — в основном извлеченными из жертв электрокардиостимуляторами.

Рядом на стене висел бланк, куда заносились имена покойных и все их данные: вес мозга, легких, сердца, печени, кишок и селезенки. Пока что там была заполнена лишь одна строка: «Неизв. женщина».

Сегодня эта просторная комната показалась Грейсу меньше обычного. Кроме Теобальда и Клио, здесь находились помощник Клио Даррен — приятный и неглупый двадцатилетний молодой человек с модной прической «иголочками», старший судмедэксперт Джо Тиндалл (он фотографировал каждую рану, приложив к ней линейку), Гленн Брэнсон и он сам.

Доктор Теобальд и двое сотрудников морга были облачены в синие форменные защитные костюмы и тяжелые прорезиненные фартуки, а на патологоанатоме — еще и маска, висевшая у самого подбородка. На остальных присутствующих были зеленые хирургические халаты с белыми манжетами и либо пластиковые бахилы, либо белые резиновые сапоги. Грейс посмотрел на Клио Мори, поймал ее взгляд, и от легкой, но достаточно откровенной улыбки молодой женщины все его существо затрепетало.

Рой почувствовал себя как возбужденный подросток. И тут же устыдился: в конце концов, сейчас он обязан полностью сосредоточиться на деле, но ничего не мог с собой поделать. Клио Мори отвлекала его, и это был несомненный факт.

Всего несколько дней назад у них уже было свидание. Впрочем, вряд ли это заслуживало такого названия: короткая встреча в пабе, ставшая еще короче, когда зазвонил мобильник и Роя срочно вызвали на работу.

Господи, подумал он, как же она хороша! Однако, сколько Грейс ни видел Клио, он никак не мог привыкнуть к несоответствию внешности этой прелестной длинноволосой и длинноногой блондинки лет тридцати и места ее работы. С такими данными Клио вполне могла бы стать моделью или актрисой, а с ее умом — добилась бы успеха чуть ли не на любом поприще. И вот, поди ж ты — работает в морге! Долгие часы круглосуточных дежурств. Постоянная готовность сорваться с места по вызову и мчаться куда угодно: на берег реки, к выгоревшему дотла сараю, к скрытой в лесной глуши могиле, где обнаружена очередная жертва… Возня с трупами, подготовка их к вскрытию, а затем — как можно более бережное и заботливое приведение этих останков в порядок (не важно, насколько они обгорели или разложились) для опознания родственниками. Мало того, Клио приходилось утешать этих несчастных, давать им надежду, что смерть любимого и близкого человека не была настолько мучительной, как кажется по виду тела.

Наблюдая за тем, как доктор Теобальд прижимает линейку к пятой колотой ране, прямо над пупком молодой женщины, Грейс ничуть не завидовал Клио и ее работе. К счастью, опознание тела можно произвести с помощью анализа ДНК: ни один родитель не вынес бы такого зрелища. Слишком уж хорошо Рой знал, насколько некоторым людям важно увидеть это собственными глазами. Часто, несмотря на все попытки их отговорить, любящие родные настаивают на этом, лишь бы им позволили сказать последнее прости.

Поставить точку.

Чего он, Грейс, лишен раз и навсегда. И это помогало ему понять таких людей. Без подобного завершения нет надежды жить, двигаться дальше. Вот почему после исчезновения Сэнди сам он застыл, как блуждающая душа в чистилище. На следующий день в Брайтон собирался приехать очередной молодой, но уже прославленный медиум, чтобы выступить перед ограниченной аудиторией в Холистическом оздоровительном центре, и Грейс купил билет. Он подозревал, что, скорее всего, это опять ничего не даст, но ведь британская полиция и Интерпол уже использовали все возможные традиционные способы…

Клио вновь бросила на него взгляд, теплый и, несомненно, игривый. Осторожно покосившись на Брэнсона (не дай бог, заметит!), Грейс быстро подмигнул ей в ответ.

«Господи, как же она хороша!» — с тяжелым сердцем, чувствуя себя чертовски виноватым перед Сэнди, подумал он. Это было все равно как если бы многие годы он хранил ей верность, а тут, не выдержав, вдруг решил изменить.

Внезапно его мобильный телефон коротко пискнул, извещая о поступившем текстовом сообщении. Достав его из внутреннего кармана, Грейс посмотрел на дисплей. Звонил детектив-констебль Ник Николл.

Грейс тут же протиснулся вдоль стены к Брэнсону и поманил в дальний конец комнаты.

— Похоже, тебе стоит еще поработать над своей техникой предчувствия, — вполголоса пробормотал он и сунул телефон под нос коллеге.

— Черт! А ведь я был так уверен… настольно уверен… — буркнул сержант с таким огорченным видом, что Грейсу даже стало его жаль.

— Гленн, в фильме «Семь» у Моргана Фримена тоже было предчувствие, которое не оправдалось, — успокаивающе похлопав друга по плечу, напомнил Грейс.

— Ты что, намекаешь, что это общая черта всех чернокожих легавых? — покосившись на него, спросил Брэнсон.

— Какое там, он же актер. — Грейс снова залюбовался Клио. Сейчас ее шелковистые волосы, слегка покачиваясь, частично прикрывали зеленую лямку фартука на шее. — Скорее, это общая черта лишь всех больших лысых горилл. — Он вновь дружески похлопал Брэнсона по плечу.

После чего перезвонил Нику с аппарата, стоявшего рядом на рабочей полке. Новые цифровые телефоны, которыми была оснащена полиция, были оборудованы скремблерами, шифрующими все переговоры, но обычные мобильники по-прежнему можно было прослушать, поэтому суперинтендент избегал звонить с них по каким-либо щекотливым вопросам.

— У нее возникли сомнения насчет свадьбы, вот она и задала стрекача, — пояснил Ник. — А теперь вернулась каяться.

— Как мило! — саркастически хмыкнул Грейс. — Я передам Гленну. Он любит слезливые истории со счастливым концом.

Ответом ему было молчание. «Котелок» у детектива-констебля Ника Николла варил что надо, но вот чувство юмора туда добавить забыли.

Они вновь прошлись по списку из четырех пропавших без вести женщин, и Грейс велел Николлу раздобыть любые материалы, пригодные для анализа ДНК каждой. Тот подробно доложил, как дюйм за дюймом продвигаются поиски головы и левой руки в районе обнаружения тела. Сам Грейс сильно сомневался, что они увенчаются успехом. Разве что им повезет с рукой, которую могла уволочь какая-нибудь собака или лисица. Но в то, что удастся найти голову, он не верил.

Затем Рой сделал еще один короткий звонок, чтобы узнать, как продвигается судебный процесс по делу Суреша Хоссейна — делу, ставшему для него глубоко личным. Процесс шел через пень-колоду: представитель прокуратуры наделал кучу грубых ошибок, да и сам Грейс повел себя не так, как следовало бы. Он свалял дурака, показав улику — ботинок, принадлежавший жертве, — медиуму, и пронюхавший об этом адвокат выставил его в суде на посмешище.

Тем временем доктор Теобальд продолжал свою работу — как обычно, мучительно медленно и методично. Обследование содержимого желудка покойной показало, что незадолго до смерти она ничего не ела, что в определенной степени помогало установить время убийства: скорее всего, ранним, а не поздним вечером, поскольку жертва не ужинала. Запах алкоголя тоже отсутствовал (а он бы обязательно сохранился даже после пары стопок), что свидетельствовало о том, что жертва, скорее всего, хотя и не обязательно, не посещала баров.

Приблизительно в половине первого, когда Грейс вновь отошел позвонить Дэннису Пондсу, чтобы получить подтверждение насчет назначенной на два пресс-конференции, к нему подскочил Гленн Брэнсон — с настолько ошарашенным видом, что его лицо казалось желтоватым.

— Рой, тебе лучше взглянуть на это самому!

Грейс, уже начавший было набирать номер, дал отбой и последовал за ним. Ему сразу бросилось в глаза, что все, окружившие прозекторский стол, застыли в потрясенном молчании. Подойдя поближе, Рой уловил омерзительную вонь экскрементов и кишечных газов.

Грудная клетка женщины была вскрыта, ее сердце, легкие и остальные жизненно важные органы — извлечены и лежали рядом, аккуратно разложенные по пакетам. Грейс знал, что после завершения экспертизы, в ходе которой тело превратится в пустую оболочку, их вернут на место.

На операционном подносе с металлической окантовкой, установленном чуть выше тела, в месиве из крови, экскрементов и слизи лежала похожая на длинную сосиску светло-коричневая трубка диаметром около дюйма. Доктор Теобальд, сделавший в ней надрез, стоял, растягивая пинцетами его края так, чтобы все могли видеть содержимое.

Патологоанатом повернулся к Грейсу — его и без того всегда мрачная усатая физиономия казалась почти зловещей. Он кивнул в сторону подноса.

— Рой, мне кажется, вам стоит на это взглянуть.

Анатомия никогда не была коньком Грейса, и порой, рассматривая органы трупа, он не сразу мог сориентироваться и понять, что это такое вообще. Он опустил глаза, пытаясь сообразить, что же ему подсунули на этот раз. Похоже, часть толстого кишечника, подумал Рой. Пока он приглядывался, доктор Теобальд растянул разрез еще шире, и Грейс увидел… нечто невероятное.

То, что уже видели все присутствующие в комнате.

То, что заставило его, не веря собственным глазам, сначала податься поближе, а затем застыть в состоянии глубочайшего шока.

Мгновение спустя Грейс резко отшатнулся, словно хотел убежать отсюда прочь.

— Господи! — хрипло пробормотал он и, закрыв глаза, почувствовал, как кровь отливает от головы. В животе забурлило. — О боже праведный!..