Она нажала на кнопку домофона, над которым висела камера. Никто не ответил. Она сделала еще одну попытку, но ничего не добилась и машинально толкнула решетку ворот. Диана застегнула тонкое замшевое пальто с шерстяным воротником и ступила на гравиевую дорожку. Несколько минут она шла вдоль обширных лужаек. Вокруг было тихо и безлюдно, до слуха Дианы доносилось только веселое пшиканье невидимых в темноте автоматических поливалок. Наконец за высоким зеленым газоном показался музей.

Здание было построено в начале века. Прямые линии, грубые углы, прочные материалы. Патина бронзы. Темная охра меди. Черный блеск стали. Диана подошла ближе. Центральный вход оказался запертым. Фасадные окна в металлических рамах не были освещены. Диана вспомнила, что Франсуа Брюнер советовал войти через заднюю дверь: так можно было попасть прямо в его комнаты.

Деревья в парке были окутаны тьмой. Ветер гулял в вершинах, шурша листвой. Диана позвонила в дверь, но ей снова никто не ответил. Неужели профессор забыл о назначенной встрече? Она было решила вернуться, но передумала, снова направилась к главному входу, поднялась по ступеням и потянула за ручку.

И тяжелая дверь неожиданно открылась.

Диана попала в темный вестибюль, а оттуда прошла в первый зал. Она бы никогда не подумала, что в столь неприступном на вид бункере может существовать такая комната. Белые стены, пол и потолок отражали лившийся в окна лунный свет. Эти поверхности сами по себе ласкали глаз. Но главным здесь были картины. Окошки пестрых расцветок, яркие, сверкающие, выглядели проходом в иную реальность. Диана подошла ближе и поняла, что в фонде выставлены работы Пита Мондриана.

Она не слишком хорошо разбиралась в живописи, но обожала этого голландского художника – у нее было много репродукций его картин. На стенах висели работы, относящиеся к первому периоду творчества Мондриана: неистовые мельницы с причудливыми крыльями на фоне пылающих небес, предвещающие скорую и неизбежную гибель мира.

Во втором зале Диана увидела другие полотна того же периода. На них были изображены деревья: зимние – темные, застывшие, присыпанные снегом, из трещин в их коре проглядывали цвета самых безумных оттенков, и весенние – черные с красным, напоенные огнем, готовые взойти на костер. Диана всегда думала, что этот обжигающий сок и пылающие небеса таят в себе обещание грядущих глубинных перемен в творчестве Мондриана.

Она знала, что в третьем зале найдет материальные свидетельства этих перемен.

Войдя в зал, Диана взглянула на стены и улыбнулась. На картинах двадцатых годов деревья Мондриана тянутся вверх, выстраиваются в ряд, облагораживаются, небо становится чистым и гладким: наступает истинная весна мастера. Он не пишет ни цветов, ни фруктов – только квадраты и прямоугольники, геометрические формы абсолютной чистоты, строгие монохромные композиции. Искусствоведы называли перемену в манере мастера «переломом», но Диана думала иначе. Из пылкого лиризма первого периода, из глубины пейзажей, изображающих землю и огонь, вырос магический кристалл, квинтэссенция творчества. Совершенная геометрия линий и цветов.

Околдованная Диана передвигалась по залам, забыв об абсурдности ситуации. Она в одиночестве ходила по частному музею, где ей назначил встречу специалист по тюркским этносам. Каждая картина Мондриана стоила десятки миллионов франков, а она не встретила ни одного охранника. Диана перешла в новый зал, предвкушая встречу со знаменитыми «Буги-вуги», последними полотнами, написанными мастером в Нью-Йорке, и тут…

Диана повернула голову на шорох.

Из зала, откуда она только что ушла, на нее медленно надвигались два силуэта. «Охранники», – подумала она, но тут же отбросила эту мысль. Мужчины были в черных комбинезонах с приборами ночного видения, надетыми поверх шлемов, и винтовками с лазерным прицелом. Диана мгновенно поняла, кто они: убийцы с бульвара. Они выследили ее и сейчас убьют – прямо здесь, в музее.

Диана оглянулась, но не увидела ни двери, ни выхода. Она отступила назад. От винтовок убийц исходили красные лучи. Каким бы нелепым это ни казалось, красота сцены потрясла Диану: полотна, отражающие синеватый лунный свет, люди в черном, напоминающие жуков из-за зеленых очков ночного видения, алые огоньки лазерных прицелов в белесом полумраке.

Диане совсем не было страшно. Непостижимо, но она ждала такого столкновения пятнадцать лет. Для нее наступил момент истины. Она уже не та беззащитная девушка-подросток в Ножан-сюр-Марн и сейчас докажет это себе и всему остальному миру. Диана вспомнила ивы, свет фонарей, холодную землю под обнаженными бедрами. Тени приближались. Они были в нескольких метрах от Дианы.

Еще один шаг.

Она увидела, как рука в перчатке нажимает на спуск.

Слишком поздно.

Для них.

Диана прыгнула и нанесла удар ребром ладони – сао-фу-чу. Первому противнику она попала прямо по горлу, и тот рухнул на пол. Второй направил на нее винтовку, но она успела нанести ему удар ногой, убийца отлетел назад, и Диана услышала приглушенный звук выстрела. Пуля чиркнула по стене, и наступила тишина. Дрожа всем телом, Диана подошла к лежавшим неподвижно телам.

Жестокий удар опрокинул Диану на пол, она задохнулась от боли, попыталась встать на колено, но получила новый удар в лицо. Очки отлетели в сторону. Рот наполнился кровью. Диана рухнула на спину, поняв – увы, слишком поздно! – что третий налетчик находился в мертвой зоне зала. Удары сыпались градом, они били ее втроем – кулаками, ботинками, рукоятками пистолетов. Закрывая голову руками, Диана думала об одном: «Моя сережка… Они вырвут сережку из ноздри». По губам потекла теплая кровь – неизбежное случилось. Диана скрючилась, ощупала нос, поняла, что перегородка сломана, и перестала сопротивляться.

Воспользовавшись короткой передышкой, она подползла к стене, попыталась подняться, но получила удар кованой подошвой в грудь и задохнулась. Время и пространство остановились, а потом у нее открылась неукротимая рвота. Рука в перчатке схватила ее за волосы, перевернула на спину, прижала плечи к полу. Убийца достал нож: зазубренное лезвие блеснуло в лунном свете. Диана подумала о Люсьене и мысленно попросила у него прощения. За то, что не сумела защитить. За то, что не разгадала его тайну. И за то, что умирает и не сможет любить его всю жизнь…

Прозвучал выстрел.

Приглушенный и гулкий одновременно.

Лицо убийцы изменилось – потекло вниз и застыло.

Тишину снова разорвал выстрел.

Убийца сложился пополам, раскрыв от изумления рот.

Через секунду Диана поняла, что стреляет она сама. Ее тело хотело жить и искало выход, не обращая внимания на возносимую душой молитву. Диана нащупала за поясом убийцы пистолет, отщелкнула большим пальцем застежку кобуры, достала оружие и нажала на курок.

Потом выстрелила еще раз.

Тело бандита вздрогнуло и повалилось на Диану, она оттолкнула его и вытянула руку, чтобы прицелиться, но ее противники исчезли. Они были в зале «Композиций» – их выдали лучи лазерных прицелов. Диана подобрала винтовку и по диагонали добежала до мертвого пространства. Она была в шоке, одежда промокла от крови, но они ее не убьют. Так или иначе, но она выберется.

Диана бросила взгляд на порог следующего зала, и тут ее осенило.

Картины.

Картины спасут ей жизнь.

Она использовала приборы ночного видения в Африке и знала, что они ограничивают восприятие цветов. В зеленоватом ореоле красные точки лазерных прицелов должны быть видны хуже, так что, перемещаясь от одной красной картины к другой, она получит несколько секунд передышки и, возможно, сумеет пересечь зал.

Диана рванулась вперед и увидела два направленных на нее красных луча: нападавшие, как она и предполагала, стояли по сторонам дверного проема. Диана кинулась к «Композиции № 12» – это был красный квадрат, а от нее перебежала к «Композиции с красным, желтым и серым». Алые точки преследовали ее, как две злые мухи. Она сделала очередной рывок. Ее метод работал, убийцы ничего не видели. Перемещаясь вдоль полотна в карминных тонах, Диана добралась до следующего зала. Она сумела.

И тут Диана поскользнулась. Она упала, ударившись головой о цементный пол, из глаз посыпались искры, а лодыжку пронзила острая боль. Диана обернулась, увидела стоявших над ней убийц, перекатилась на правый бок и нажала на спуск винтовки. Отдача отбросила Диану к стене, но она успела увидеть, что попала: один из ее противников упал.

Второй нападавший остановился. Она выстрелила еще раз. Но чудо не повторилось – винтовку заклинило. Диана бросила ее на пол, правой рукой вытащила из-за пояса пистолет и прицелилась. Убийца был уже в метре от нее, но вместо выстрела раздался леденящий душу сухой щелчок. Диана испытала шок: все было кончено. Бандит прицелился. Взгляд Дианы упал на его поножи, она вспомнила о десантном ноже, выхватила его и в броске вонзила киллеру в горло, дико закричав, чтобы не слышать хруста, когда металл распорол хрящи и кость.

Растерянная, окровавленная, Диана отодвинулась, оставив оружие в разверстой гортани врага, поднялась и почувствовала невыносимую боль в левой ноге. Как большая цапля, она прыгала на одном месте и вдруг заметила справа невесть откуда взявшуюся дверь. Кое-как она двинулась к ней, снова упала, приподнялась на одном колене и, толкнув створку двери, ввалилась в личные покои Франсуа Брюнера.