Все сложилось очень удачно.

Сначала она отправилась в больницу взглянуть на новую палату Люсьена, а потом связалась с хранителем собственного фонда. Франсуа Брюнер был с ней очень любезен: его заинтриговало возможное присутствие Стража во Франции. Ему не терпелось поделиться с ней воспоминаниями о регионе, где европейцы почти не бывали. Встреча была назначена на семь вечера.

Диана прикинула, что ей понадобится около часа, чтобы добраться до Сен-Жермен-ан-Лэ на восточной окраине Парижа, и выехала в половине шестого. После Нейи она обогнула квартал Дефанс по кольцевому бульвару и выехала на национальное шоссе № 13, которое должно было привести ее прямо к цели.

За рулем она не задавала себе вопросов, думая только о словах Клода Андреаса и о том, какие выводы из них следовало сделать. Диана Тиберж была этологом и мыслила очень рационально. Таинственная процедура Рольфа фон Кейна и прочитанные об акупунктуре статьи поражали воображение, но в истину, способную перевернуть ее собственное представление о реальности, она поверить не могла.

Диана, как и большинство биологов, считала, что мир во всем его многообразии и сложности – это последовательность физико-химических механизмов, включающая в себя конкретные элементы, от бесконечно малых до бесконечно больших. Она, конечно, не отрицала существование человеческого разума, но считала его отдельной сущностью, в чьи функции входили познание и понимание. Этакий духовный зритель, сидящий в ложе мироздания.

Диана знала, что это усеченное и устаревшее видение космических механизмов, унаследованное от прагматистов XIX века, исключавших человеческое сознание из логики реальности. Между тем все больше и больше ученых склонялись к мысли, что дух, сколь бы невидим и неосязаем он ни был, – такая же часть реальности, как молекула или нейтронная звезда. Научное сообщество больше не отрицало, что сознание необъяснимым образом встроено в великую цепь живого, как и любой осязаемый элемент. Некоторые исследователи даже полагали, что сознание не пассивная сущность и напрямую, как чистая сила, влияет на объективный мир.

Диана сосредоточилась на дороге. Она проезжала Нантер, где за рядами платанов, как за декоративной ширмой, прятались старые уродливые дома, унылые особняки и слишком новые безликие постройки.

В Рюэль-Мальмезоне пейзаж изменился. Тополя пришли на смену платанам, их длинные маленькие листочки обещали свидание с водой и зеленью.

На авеню Бонапарт, в окрестностях Мальмезона, вокруг домов появились крепостные стены, увитые диким виноградом. Казалось, что высокие строения с изящными кровлями снисходительно взирают на проезжающие мимо машины, заразившись от дворца его спесью.

Пробок на дороге не было, и Диана вернулась мыслями к своему расследованию. Неужели Люсьен – Страж? Насколько реальны способности, которыми он предположительно наделен? Имеют ли они отношение к неведомому измерению реальности? Рольф фон Кейн сказал ей: «Этот ребенок должен жить». Диана не сомневалась, что он знал правду о Люсьене, потому и вмешался. Чего немец ждал от него? У Дианы не было ответа, но она чувствовала, что движется в правильном направлении. Она должна сосредоточиться на паранормальных способностях, даже если не верит в них и считает подобные истории выдумками. Сейчас важно другое: убийцы с бульвара и Рольф фон Кейн в них верили.

В Буживале, на берегах Сены, в воде отражались длинные, поросшие лесом островки. На каменном мосту красовалась надпись «Шлюзы Буживаля». Лодки и баржи скользили по глади вод, обещая покой и умиротворение. Все вокруг навевало мысли о дачной жизни, завтраках на траве и отдыхе от парижской суеты.

Через двадцать минут Диана оказалась на центральной площади Сен-Жермен-ан-Лэ. Часы на колокольне пробили без четверти семь. Казалось, что широкие, обсаженные деревьями улицы все еще хранят память о королевских выездах.

Диана вспомнила разъяснения Брюнера и поехала к лесу. Вдоль узких дорог тянулись увитые кружевным плющом ограды. День клонился к закату, и деревья дрожали от нетерпения в предвкушении долгожданных сумерек. Диана не стала включать фары, чтобы лучше видеть лившийся из дома свет: чем темнее становилось на улице, тем ярче он сиял.

Она остановилась у высокой черной решетки ворот и вышла из машины. Свежий воздух пробуждал чувства, придавая новую остроту восприятию. Было уже семь, темнота волнами наплывала на мир. Диана снова подумала о своем мальчике и внезапно обрела окончательную уверенность: через несколько часов она узнает часть правды.