56
Непосредственный начальник Гленна Брэнсона, детектив-сержант Билл Дигби, занимал маленький кабинет напротив комнаты констеблей в полицейском отделении Хоува.
Во вторник в середине дня он пребывал в паршивом настроении.
Дигби был человеком спокойным и серьезным. Дородный, с узкими, на военный манер, усами и вьющимися черными волосами, он казался старомодным по сравнению с некоторыми молодыми полицейскими, энергичными и активными. И вел себя Билл Дигби тоже на старомодный манер: демонстрировал уравновешенность, редко паниковал, почти никогда не спешил, за исключением разве тех случаев – их было около десятка в год, – когда его вызывали на место убийства. Вот тогда он начинал действовать совсем с другой скоростью. Дигби, подобно большинству полицейских, проявлял к убийствам не меньший интерес, чем и простые граждане, обыватели. Да, он со временем заматерел, но равнодушным при этом не стал.
Из-за медлительности некоторые считали Билла Дигби не слишком далеким, но так думали только те, кто плохо его знал. Он увлекался игрой в скребл и не раз побеждал на региональных соревнованиях. В работе Дигби был так же кропотлив и методичен, как и в игре. Прежде чем сделать очередной ход, он тщательно все обдумывал и анализировал возможные последствия.
Детектив-сержант оттрубил в полиции двадцать пять лет. В него стреляли, на него бросались с ножом, он получал взбучки от начальства за нарушение процессуальных норм при задержании грабителя. А как-то раз родственники одного бандита, которого Дигби засадил на двенадцать лет за вооруженный грабеж, забросили ему в окно гостиной кирпич с привязанной к нему дохлой кошкой.
Но Дигби стойко все выносил. Полицейским неизбежно приходится принимать решения жесткие и подчас несправедливые. Информация обо всех происшествиях в графстве, требующих вмешательства полиции, появлялась на экране его компьютера; в обычный день новые уведомления поступали каждые шестьдесят секунд. За прошлый год таких сообщений было почти пятьсот тысяч.
В основном речь шла о незначительных нарушениях. И поскольку ресурсы полиции были ограниченны, начальству приходилось постоянно решать, чем именно заняться, а что оставить без внимания. О работе полиции судят по результатам. По статистике. Сколько преступников отдано под суд. Сколько вынесено обвинительных приговоров. Насколько улучшилось качество жизни общества. Сколько побед одержано в войне с преступностью. А уж какие именно дела расследовать – это вы, ребята, выбирайте сами. «Очень мило, – думал иногда Дигби, пребывая в раздражении. – А если выбрать невозможно? Это все равно как если бы тебе предложили на выбор: остановить айсберг или научиться ходить по воде».
В основном приходилось заниматься всякой ерундой: кражи, драки, мошенничество. Но иногда попадалось и что-нибудь стоящее. И если тебе удавалось распутать серьезное дело, можно было рассчитывать на повышение по службе. Не говоря уже о том, что ты приносил значительную пользу обществу.
И операция «Скит» была в этом отношении весьма перспективной. Старший инспектор Гейлор, непосредственный начальник Дигби, предоставил ему полную свободу действий. Босс так доверял своему подчиненному, что даже не назначил ему куратора.
Используя информаторов, связь с которыми обеспечивал Майк Харрис, сослуживец Гленна, Билл Дигби три года собирал материалы на сеть наркоторговцев, ввозивших кокаин через местный коммерческий порт Шорхэм. По вечерам наркотики в водонепроницаемой упаковке, снабженные грузилом и низкочастотными маячками (такие прикрепляют к мячам для гольфа на случай их потери), сбрасывали за борт, а потом ныряльщики так же в темноте отыскивали их.
Эту схему разработал валлиец Там Хайуэлл, известный в округе педофил, редкая скотина. Дигби отдавал должное его уму, однако ставил Тама в самый низ социально-пищевой цепочки, куда-то между солитером и слизевиком. Только Хайуэлл был еще более противным.
Четыре недели назад в рамках операции «Скит» была четко, как по нотам, проведена утренняя облава, в ходе которой удалось накрыть всю сеть. У Дигби имелось достаточно материалов на Тама Хайуэлла, чтобы заставить того расколоться. Выбор у парня был невелик: либо он выложит все начистоту насчет махинаций с наркотиками, либо его будут судить за растление малолетних. А всем известно, как уголовники в тюрьмах относятся к педофилам.
Однако, несмотря на все просьбы Дигби, хитрожопый адвокат убедил мягкотелого судью отпустить его подзащитного под залог. И вот вам результат: в прошлое воскресенье, утром, один из соседей сообщил о невыносимом запахе, исходившем из дома, где в одиночестве проживал Хайуэлл. Полицейские обнаружили окровавленный труп педофила. Его зарубили мачете, изо рта вырезали язык, а вместо него засунули туда гениталии.
И сейчас детектив-сержант разглядывал фотографии с места преступления и размышлял, насколько труднее теперь будет засадить в тюрьму остальных наркоторговцев.
Дигби поднял голову, услышав стук в дверь. Прежде чем он успел ответить, дверь открылась, и в его кабинет заглянул констебль Гленн Брэнсон.
– Есть минутка, сержант?
Дигби жестом пригласил его войти, и Гленн уселся на стул в тесном кабинете перед скромным столом начальника, потом подался вперед и с любопытством посмотрел на фотографии.
– Никак Тамми Хайуэлл?
– Он самый. – Дигби иронически хмыкнул, потому что, несмотря на рвущийся наружу гнев, не смог удержаться от шуточки: – Я всегда говорил, что у этого парня хер вместо головы.
Гленн подавил в себе желание ответить остротой того же пошиба. Он откинулся на стуле и спросил:
– Кора Берстридж, ее нашли мертвой на прошлой неделе – помните?
Сержант кивнул.
– У меня возникли сомнения в том, что это было самоубийство. Я тут провел небольшое расследование…
– Кто разрешил? – перебил его Дигби.
– Я делал это в свободное время, сержант, – у меня сегодня выходной. Я утром был в квартире Коры Берстридж.
Брови Дигби взметнулись. Гленн нравился ему: хороший парень, честолюбивый. Но иногда новички слишком уж резво берутся за дело.
– Ладно, излагай.
Гленн поделился с начальником своими соображениями: рассказал о подарке, купленном Корой для внучки, о пожарной лестнице на чердаке и о выбитой там двери, о недоумении патологоанатома касательно трупных мух. А потом добавил:
– Я прошелся по квартирам соседнего корпуса, окна которого выходят на пожарную лестницу. Одна дама сказала, что видела человека с планшетом для записей – он спускался по пожарной лестнице. Это, по ее словам, было на прошлой неделе, во вторник или в среду, где-то после полудня.
– Когда умерла Кора Берстридж?
– Патологоанатом не может точно определить. Но он считает, что она пролежала в квартире двое суток, а стало быть, умерла во вторник. В последний раз ее видели утром во вторник, когда она отправлялась в магазин.
– Я бы не слишком полагался на показания этой твоей свидетельницы из соседнего корпуса, – сказал Дигби. – Мало ли кого она могла видеть.
– Да, сержант, но я поговорил с управляющим здания, где жила Кора Берстридж: он категорически утверждает, что не посылал туда на прошлой неделе рабочих, да и никаких инспекторов там тоже не было.
– У здания есть действующий пожарный сертификат?
– Да. Выдан девятнадцатого ноября прошлого года.
– Тогда почему на двери висел замок?
– Этот выход в настоящее время уже не используется. Там есть новый, значительно более удобный.
Дигби скривился и прощупал щеку языком изнутри.
– Дверь квартиры была закрыта на цепочку, да?
– Вот об этом я и толкую! – сказал Гленн. – Дверь закрыта изнутри на цепочку. Окна заперты. Если там побывал незваный гость, который и убил хозяйку, то он должен был потом забраться на чердак и уйти этим путем. Преступник спешил, а потому толком не закрыл лаз, оставил на чердаке свет, и ему пришлось выломать дверь.
Дигби собрал фотографии Тама Хайуэлла, постучал торцом стопки о столешницу, чтобы выровнять, потом сунул снимки в конверт.
– Мы обследовали квартиру в прошлый вторник. Почему никто не заметил, что лаз на чердак приоткрыт?
Гленн пожал плечами:
– Я и сам удивляюсь. Могу только предположить, что недосмотрели.
– Кора Берстридж была большой знаменитостью, Гленн. О ее смерти написали все газеты. Ты не думаешь, что какой-нибудь негодяй мог воспользоваться возможностью и вломиться в ее квартиру, полагая, что там никого нет?
– Но из квартиры ничего не пропало, сержант. Там полно антиквариата, дорогие часы, ювелирные украшения повсюду. Нет, ограбления точно не было. Там все на месте.
– Если только ты не спугнул вора, когда сломал дверь.
– Да, это не исключено.
– Значит, ты предполагаешь, что убийца вошел в парадную дверь, а покинул квартиру через чердак и пожарную лестницу. Ты уверен, что он не пришел тем же путем, Гленн?
– Снаружи на двери никаких следов взлома, но, разумеется, нужно, чтобы ее осмотрели криминалисты. Я бы хотел, чтобы они обследовали всю квартиру и чердак, сержант. На чердаке я нашел волокна материи на гвозде, а это опять же указывает на чей-то поспешный уход. Эксперты могут еще что-нибудь обнаружить.
Билл Дигби помолчал, обдумывая просьбу Гленна.
– А ты знаешь, Гленн, сколько стоит криминалистическая экспертиза?
Гленн был в курсе. Проверка одного предмета одежды или волокон материи – двести фунтов. Исследование отпечатков пальцев – полторы тысячи фунтов. Если провести криминалистическое обследование всей квартиры Коры Берстридж, это обойдется как минимум тысяч в десять.
– Так точно, знаю, – ответил он. – Но я думаю, что для этого есть основания.
– Ты присутствовал на вскрытии. Патологоанатом обнаружил какие-нибудь подозрительные следы на теле?
– Не обнаружил.
– Результаты анализов готовы?
– Пока нет.
Дигби отрицательно покачал головой:
– У нас теперь, после убийства Хайуэлла, работы невпроворот. Я не могу дать тебе добро, Гленн. В деле имеется заключение лечащего врача о том, что покойная страдала депрессией, а также ее предсмертная записка. Дверь заперта изнутри, из квартиры ничего не пропало. Я внимательно выслушал все твои доводы, Гленн, но этого мало, чтобы меня убедить. Кора Берстридж не была беспомощным инвалидом – если бы кто-то попытался ее убить, она бы сопротивлялась. На теле остались бы следы борьбы.
– Она была пожилой женщиной, – возразил Гленн.
– Но сама ходила по магазинам. Если хочешь, можешь задать свои вопросы на дознании, но пока у тебя мало материала, чтобы убедить меня в том, что имела место насильственная смерть. Тебе все ясно?
Гленн разочарованно пожал плечами, он понимал, что спорить сейчас бесполезно. Однако сдаваться вовсе не собирался.
– На завтра у тебя есть какое-то задание?
– Нет, сержант.
– Хорошо. Подключайся к операции «Скит». С утра поедете с Майком Харрисом в Лутон, привезете информатора по делу Хайуэлла – он отбывает срок в тамошней тюрьме, мы одолжим его на денек для беседы. Заберете этого типа в девять, а к одиннадцати чтобы были здесь.
Гленн с симпатией относился к Майку Харрису и не прочь был провести время в обществе более опытного коллеги. А заодно по дороге можно хорошенько все обдумать. Дочь Коры Берстридж прилетает в четверг на опознание тела. Она собирается остановиться в квартире матери.
Если у криминалистов и есть шанс найти что-нибудь, то только завтра – потом такой возможности уже не представится.
