49

Здание полиции Брайтона видно издалека: оно находится на вершине крутого холма. Никаких архитектурных изысков, построено по типовому проекту – такое встретишь в любом современном городе. Бетон и стекло, запятнанные городской грязью и изъеденные солью, которую ветер приносит с Ла-Манша. Не то чтобы это строение служило украшением города, но и бельмом на глазу его тоже назвать нельзя. Оно отличается своими размерами: это второе по величине здание полиции в Англии.

Герб над входом придает ему официально-начальственный вид. В этой части города живут самые разные люди. Некоторые из них чувствуют дискомфорт, проходя по улице мимо длинной стены из стекла, сквозь которое невозможно заглянуть внутрь. Многие вообще предпочитают не ходить по этой улице.

Офис коронера Брайтона и Хоува расположен на первом этаже и выходит окнами на парковку для полицейских машин и спортивный зал.

Гленн Брэнсон стоял в просторной комнате перед столом Элеоноры Уиллоу, которая присутствовала на вскрытии Коры Берстридж.

– Зачем именно вам нужен ключ? – спросила она.

– Из Лос-Анджелеса прилетает дочь покойной. Я подумал, что квартиру нужно привести в порядок, чтобы дочь не увидела ничего такого, что могло бы ее расстроить, – солгал он.

Элеонора Уиллоу нахмурилась:

– Ну хорошо, если вы считаете это необходимым.

– Вы же не собираетесь приглашать туда криминалистов?

– Нет, – ответила она. – Что касается отпечатков пальцев, то можете не беспокоиться. Патологоанатом ничего подозрительного не обнаружил. Мы ждем результатов анализа желудочного сока, крови и мочи.

Элеонора Уиллоу встала, открыла ящик шкафа, порылась там и вытащила конверт, на котором от руки было написано: «Кора Берстридж, Хоув, „Полумесяц Аделаиды“, дом 93, квартира 7».

– Только вы уж, пожалуйста, верните мне потом ключи.

– Не беспокойтесь.

Дверь, которую Гленн выломал в четверг, уже вернули на место, и следов его взлома почти не осталось. Без труда справившись с замком, он вошел внутрь и закрыл за собой дверь, довольный тем, что его никто не видел.

Гленн хотел, чтобы ему не мешали, чтобы он мог поразмыслить, чтобы у него было время спокойно все обдумать.

Он уже, насколько то было в его силах, выяснил, как прошел последний день Коры, – расспросил ее соседку, миссис Уинстон, которая, похоже, не спускала с актрисы глаз. Утром Кора дала интервью местной газете «Ивнинг Аргус». Приходил репортер, а потом фотограф. Затем Кора отправилась в магазин: сказала миссис Уинстон, что хочет купить подарок для своей новорожденной внучки (дочь актрисы жила в Америке), что-нибудь небольшое, чтобы можно было отправить по почте. Миссис Уинстон посоветовала ей приобрести какую-нибудь одежду. Кора собиралась навестить дочку на Рождество, она еще не видела внучку и с нетерпением ждала встречи. Она только о внучке в последнее время и говорила, о трехмесячной малышке по имени Британи.

Кора Берстридж ушла из квартиры в начале второго, а миссис Уинстон отправилась навестить свою собственную дочь – больше Кору она не видела.

Гленн стоял неподвижно. Неприятный запах почти выветрился – из квартиры, но не из его головы.

Он постарался представить себя на месте Коры Берстридж. У психологов есть такой прием – влезть в шкуру другого человека, чтобы лучше его понять. Он закрыл дверь на цепочку, которую тоже вернули на место. Потом, вообразив себя Корой, медленно прошелся по коридору. Что он чувствовал?

Он был рад, что получил награду, но одновременно ощущал и усталость – от долгой поездки в город и от жизни вообще.

Он ненавидел старость и безденежье, страдал от одиночества, а будущее представлялось ему ржавыми железнодорожными рельсами, уходящими в туннель.

Гораздо более молодая его версия смотрела на него с афиши спектакля «Время и семья Конвей», где он был запечатлен рядом с молодым Лоуренсом Оливье.

Все в прошлом. Те золотые деньки прошли и уже никогда не вернутся. Ты получил награду за заслуги, произнес речь, после чего должен уехать домой, убраться с глаз долой, умереть в тишине и забвении. Если повезет и умрешь раньше, чем все о тебе забудут, то ты, возможно, удостоишься поминальной службы в какой-нибудь известной лондонской церкви.

Итак, какие у него перспективы? Деньги на исходе, не хватит даже на приличный дом престарелых. Можно, конечно, уехать в Калифорнию, жить вместе с дочерью, стать немощным в городе, где тебя, вероятно, когда-то любили, а теперь ты всего лишь один из бывших.

Друзей почти не осталось.

Единственная радость в жизни – внучка Британи, которую ты еще не видел, она живет за семь тысяч миль отсюда. Лучший способ отпраздновать награду – купить подарок Британи.

Хорошо, и где же этот подарок?

Гленн прошел в гостиную. Комнату заливали лучи яркого солнца. На стене плясали солнечные зайчики. Серебряный портсигар на кофейном столике ослепительно сиял. А в углу мигал какой-то красный огонек. Да это же автоответчик, на столике в нише близ окна. Гленн подошел к нему. Одиннадцать сообщений. Он нажал клавишу «прослушать».

Тут были не только новые записи, но также и те, которые он прослушал в четверг, но не стал стирать. Просьбы об интервью, поздравления от друзей – все это вечером в четверг, пока не опубликовали известие о смерти Коры Берстридж. Одно сообщение оставил некий Брайан Уиллоуби, представитель фирмы по установке стеклопакетов: он проинформировал ее о летних скидках.

В квартире было очень душно. Стеклопакеты у Коры Берстридж уже имелись. По набережной пронесся грузовик, однако шума его почти не было слышно. Стеклопакеты не выпускали мух наружу. Одна из них билась о стекло. Еще две, дохлые, лежали на подоконнике. Как хорошо, что Гленн сегодня пришел: по крайней мере, избавит дочь Коры от этого зрелища.

Откуда же все-таки взялись в квартире трупные мухи?

Гленн посмотрел в окно: дорога с интенсивным движением, променад, галечный пляж, мокрый песок. Волны, бьющиеся о волнолом. Низкий прилив. Мелководье. Он вспомнил деда. Мели.

«Самые опасные места для кораблей – мели. Самые опасные скалы не те, которые ты видишь, а те, что скрываются под поверхностью воды».

Чего он не видит?

Гленн снова вернулся в шкуру Коры Берстридж.

Стояла ли здесь такая же жара в прошлый вторник? Распахнул бы я окно? Он попытался, но окно оказалось закрыто на замок. Где я держу ключ?

Кора была помешана на безопасности. Да к тому же многие пожилые люди боятся сквозняков и не возражают против жары. Ладно, он еще проверит окна, но сначала: Я купил подарок внучке? Куда я его положил? Или я отослал его, перед тем как покончить с собой?

И тут он увидел пакет. Большой стильный темно-синий пластиковый пакет, крепко завязанный, с надписью «Ханнингтонс».

Гленн открыл пакет. Внутри увидел розовый детский комбинезончик. Вытащил его, развернул. Крохотные рукава, крохотные брючки. На груди большими буквами написано: «ЧЕМПИОН».

Он положил подарок обратно в фирменный пакет. «Ханнингтонс» был лучшим универмагом в Брайтоне. Конечно, у Британи должно быть все только самое лучшее. Бабушке дозволено баловать ребенка! У Гленна в этом отношении имелся богатый опыт. Мать Ари была без ума от Сэмми.

Он подошел к окну, его мозг начал лихорадочно работать. Я – Кора Берстридж, я пребываю в депрессии и собираюсь покончить с собой. Накануне я получила премию Британской киноакадемии, на эту премию я покупаю детский комбинезончик и собираюсь отправить его своей крошечной внучке Британи, которая вместе с родителями живет в красивом доме в Палмсе, к северу от Уилшира, на Беверли-Хиллс. Я воображаю себе, как Британи будет выглядеть в обновке.

Это было лишено смысла.

Гленн оглянулся, осмотрел темный коридор, ведущий в спальню Коры Берстридж, и содрогнулся, вспомнив, какую картину застал здесь в прошлый четверг.

Он почувствовал, что вся атмосфера квартиры давит на него. Могильная тишина. Такое ощущение, что Кора Берстридж до сих пор так и не покинула это место. Видно, недаром говорят, что духи умерших бродят среди нас до самых похорон. И только потом уже переселяются в мир иной.

Тени повсюду. Может быть, одна из них – тень Коры?

Может быть, она недовольна его приходом?

«Думаешь, я вмешиваюсь в чужую жизнь и в чужую смерть только из любопытства, воспользовавшись случаем побывать в квартире великой актрисы? Нет, Кора, это неправда. Я делаю это, чтобы помочь тебе».

Гленн снова заглянул в пакет из «Ханнингтонса» и обнаружил там чек. Подарок для малышки Британи стоил пятьдесят семь фунтов.

Сумасшедшая сумма!

Гленн положил чек назад в пакет. Потом вытащил из кармана резиновые перчатки, надел их. Нет, Кора Берстридж не покончила с собой.

Теперь он был уверен в этом на сто процентов.