47
Томас Ламарк посмотрел на приборы на щитке темно-синего «форда-мондео», принадлежавшего доктору Гоуэлу. Он проверял их все один за другим – это вошло у него в привычку.
Счетчик пробега показывал, что он, покинув Холланд-Парк-авеню в семь часов утра, проехал сто девять миль. Горючего осталось ровно полбака. Давление масла было в норме. Температура тоже. Скорость равнялась нулю. Обороты двигателя приближались к отметке пятьсот.
Никаких красных огоньков на щитке не горело.
Вот и хорошо.
На сиденье рядом с ним лежала перегоревшая лампа с кухни. Кассета с записью голоса доктора Майкла Теннента была вставлена в магнитолу. Вскоре он включит ее снова. Одного раза в полчаса вполне хватает.
Чтобы не забывать.
Томас снова проверил приборы на щитке. Все в порядке. Посмотрел в зеркала заднего вида – сзади тоже нормально. Он еще раз прокрутил все в голове, не забыл ли чего-нибудь сделать, выходя из дома. Запоры на окнах проверил. На дверях тоже. Сигнализацию включил. Молоко в дом внес. Входную дверь запер. Так можно было бороться с провалами в памяти. Пошаговыми проверками.
Попозже он найдет магазин, в котором продаются лампы дневного света. Но он вовсе не по этой причине сидел во вторник, в половине девятого утра, в машине доктора Гоуэла на окраине симпатичного курортного городка Челтнема, ожидая, когда красный свет на светофоре сменится зеленым. Он проехал сто девять миль не для того, чтобы купить лампу.
Зажегся зеленый. Он на всякий случай еще раз посмотрел на светофор. Стоявшая сзади машина загудела. Томас бросил взгляд в зеркало заднего вида, и ему не понравилось лицо человека за рулем. Он посмотрел на светофор в третий раз. Определенно зеленый. Удостоверившись в этом, он поехал дальше.
Сегодня он стал жителем пригорода, едущим на работу. Обычным человеком в обычном автомобиле. Томас остановился перед следующим светофором, посмотрел через окно на машину справа. Еще один обычный человек в костюме, рыжеватые волосы и печальное лицо. Томас взирал на него с завистью. Обычный человек, который едет на работу. Этот человек живет нормальной жизнью. У него наверняка есть друзья и, возможно, жена и дети. Томас кивнул ему. «Я такой же, как ты, – хотел сказать он. – Обычный человек, который спешит на службу. Я нормальный, с головой у меня все в порядке. Мы с тобой одинаковые. Я тоже нормальный».
Однако водитель машины справа не кивнул ему в ответ. Загорелся зеленый, и он уехал из жизни Томаса. Тот вновь проверил приборную панель, а потом тоже тронулся с места. В Челтнеме он до этого был только один раз, но карта района запечатлелась в его голове, и он точно знал маршрут.
Близ величественного, но слегка обветшавшего комплекса георгианских зданий, построенных в форме полумесяца, парковочных мест имелось в достатке. Томас увидел фасады домов, отделанные серым камнем и отливающие золотом в лучах утреннего солнца, тротуар в кружевной тени листьев. Почувствовал спиной тепло солнца. День обещал быть прекрасным.
Его часы показывали 8:40, а часы в машине – 8:42. Он вспомнил афоризм: «Только тот человек, у которого лишь одни часы, всегда знает точное время».
Томас нажал кнопку воспроизведения на магнитоле и внимательно прослушал голос Майкла Теннента. Когда запись закончилась, он проговорил:
– А сколько пар часов у тебя, доктор Майкл Теннент?
В девять Томас вышел из машины и прошел небольшое расстояние до корпуса номер двадцать. Ступеньки, ведущие к входной двери, были загажены птичьим пометом. Зеленая краска на двери облупилась. Он увидел панель переговорного устройства: та пребывала в состоянии гораздо более сносном, чем само здание. Против кнопок были указаны названия различных организаций. Ага, вот оно – «Челтнемский центр бизнес-коммуникаций».
Четкий мужской голос бодро прокаркал:
– Слушаю.
Теренс Гоуэл назвал себя.
Послышалось резкое жужжание. Он толкнул дверь и вошел в большой вестибюль с облупившимися кремовыми стенами и обшарпанным красным ковром. Вестибюль был плохо освещен, и в нем стоял запах поражения.
Томас увидел впереди лестницу, а справа – не внушающий доверия лифт. На деревянной настенной панели были перечислены все компании, находящиеся в этом здании. Челтнемский центр бизнес-коммуникаций располагался на втором этаже. Под панелью имелась полочка, на которой лежала разнообразная корреспонденция – в основном рекламные листовки, адресованные фирмам с иностранными названиями.
Где-то в офисе наверху надрывался телефон.
Томас решил подняться по лестнице.
«Почему, интересно, никто не отвечает на звонок?»
Внизу у подножия лестницы к стене было прикручено зеркало, отличное зеркало в позолоченной раме, вот только его давно не протирали. Томас посмотрел на свое отражение, пригладил волосы. Сегодня на нем была одежда Теренса Гоуэла, американца, работающего в Англии. Различия между американцем, работающим в Англии, и англичанином, работающим в Англии, едва ли существовали. Разве что небольшие нюансы. Изучая жителей США по телевизору, Томас обратил внимание, что они чаще британцев носят обручальные кольца.
Доктор Гоуэл носил обручальное кольцо из чистого золота.
Он облачился сегодня в надлежащим образом помятый кремовый костюм из льна, темно-синюю рубашку, желтый галстук и матовые кожаные туфли на толстой каучуковой подошве. Томас заметил, что американцы предпочитают носить обувь не столько модную, сколько удобную.
Он решил, что выглядит убедительно. Отлично выглядит – вылитый Теренс Гоуэл.
Но тут Томас подался чуть ближе к зеркалу. Пригляделся повнимательнее. И испытал настоящее потрясение. Как же это он прежде не заметил?
Томас снял пиджак, изучил левое плечо. На нем отсутствовала крохотная полоска ткани, шириной всего в несколько нитей и длиной менее полудюйма. Видимо, он за что-то зацепился. Когда интересно? Может, выходя из машины?
К счастью, дефект едва ли был заметен: подкладка имела цвет материи, и, чтобы увидеть отсутствие столь крошечного фрагмента, нужно было уж очень внимательно приглядываться. И вообще, доктор Гоуэл – ученый, исследователь. Представители научного сообщества во всем мире не отличаются аккуратностью. Так что это все ерунда.
Он кивнул, и его отражение подтвердило: «Ну разумеется, ерунда».
Вторая дверь направо по коридору. Небольшая медная табличка с названием фирмы на двери выглядела стильно и элегантно. Однако больше ничего стильного и элегантного в офисе не было.
За дверью находилась небольшая комната с телефонным коммутатором, обшарпанным компьютером и приблизительно двадцатью автоответчиками. Одну из стен от пола до потолка занимал деревянный стеллаж со множеством ячеек наподобие тех, что видишь в отеле за спиной у портье. В стеклянном кофейнике, окруженном замызганными кружками, кипел кофе. Голубые облачка сигарного дыма висели под потолком, медленно уходили наружу сквозь щели в жалюзи, защищавшие комнату от солнца.
У стены стояла одинокая клюшка для гольфа. Рядом с ней лежал доверху заполненный бумагами дешевый дипломат с откинутой крышкой. На стене висело несколько покрытых пылью сертификатов, один из которых гласил, что хозяин конторы является членом Челтнемской коммерческой палаты.
Создавалось впечатление, что сперва грузного владельца Челтнемского центра бизнес-коммуникаций усадили на стул за смехотворно маленьким и беспорядочно загроможденным столом, а потом уже расставили вокруг него всю остальную мебель. Среди этого беспорядка Томас разглядел билет национальной лотереи с двумя цифрами, обведенными кружочками.
Полный титул хозяина, судя по деревянной табличке на столе, звучал следующим образом: «Николас Р. Лаббингс, бакалавр искусств в области коммерции, магистр бизнес-администрирования». Рядом с табличкой в круглой металлической пепельнице с надписью «Мартини» дымила обслюнявленная сигара. Лаббингс со своего места мог одновременно управлять коммутатором, компьютером и, не сходя со стула, дотягиваться до шкафа с папками.
Томас подумал, что этому весьма грузному человеку лет сорока пяти не помешало бы принять ванну и погулять на свежем воздухе. У мистера Лаббингса была большая квадратная голова с отвисшей челюстью и набриолиненными черными волосами, коротко, аккуратно подстриженными на старомодный манер. Его пивной живот торчал из-под синего блейзера, распирая рубашку.
Лаббингс настороженно осмотрел посетителя, но вскоре глаза засветились узнаванием. Томас как-то видел по телевизору документальный фильм про то, как из корабельного трюма при помощи подъемного крана доставали слона. То, как Лаббингс поднялся со стула, напомнило Томасу кадры из фильма.
– Здравствуйте, доктор Гоуэл! Рад вас видеть!
Он сжал руку Томаса так, будто нашел давно потерянного дядюшку-миллионера, энергично потряс ее, свирепо улыбаясь и, несмотря на ранний час, выдыхая пары бренди.
– Доброе утро, мистер Лаббингс, – сухо ответил Томас.
– Утро и впрямь чудесное! Надеюсь, у вас все в порядке?
Еще один выхлоп бренди. Лаббингс отпустил его руку, выплыл из-за своего стола и подкатил Томасу обшарпанное кожаное кресло.
Томас вместо ответа сказал:
– У вас есть для меня посылка.
Зазвонил телефон. Лаббингс поспешил к столу, нажал две клавиши. Мгновенно на экране компьютера высветилась надпись. Лаббингс прочел ее, поднял трубку и сказал:
– «Юго-западная импортно-экспортная компания», слушаю вас.
Томас наблюдал за ним.
– Нет, к сожалению, его сейчас нет на месте. Что ему передать?
Прижав плечом трубку к уху, Лаббингс набрал текст на компьютере, его пальцы бегали по клавиатуре с резвостью, удивившей Томаса.
Не успел толстяк повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Лаббингс в извинительном жесте поднял палец, снова стукнул по двум клавишам, прочел на экране название и ответил:
– «Спортивные автомобили Челтнема», слушаю вас.
Томас перевел взгляд на громадный стеллаж с ячейками. Во многих лежали письма и пакеты разного размера. Только теперь он заметил фирменный серый мешок Королевский почты, наполненный письмами, часть которых просыпалась на ковер. Рядом лежало несколько небольших аккуратных стопок. Видимо, Лаббингс сортировал корреспонденцию для различных компаний, которым предоставлял почтовый адрес и прочие подобные услуги.
– «Форд-гранада-скорпио» с пробегом не более пятидесяти тысяч миль? – переспросил Лаббингс. – К сожалению, никого из торговых агентов сейчас нет на месте. Если вы сообщите мне свой телефон, вам перезвонят через несколько минут. – Он опять энергично застучал по клавиатуре, елейно поблагодарил за звонок, а потом обратился к Томасу: – Извините, обычно по утрам активность не такая высокая! Так, теперь ваша посылка… да, конечно. Она пришла вчера. Вы ведь звонили мне, доктор Гоуэл, да? Хотите чая? Кофе?
– Только посылку.
– У меня тут есть новый проспект. Может быть, вас заинтересуют дополнительные услуги? Посмотрите, у вас это займет буквально пару минут.
Он сунул Томасу какую-то замызганную брошюру, потом повернулся к ячейкам и тупо уставился на них.
– Ах да!
Толстяк нырнул под стол и вытащил оттуда большую квадратную коробку с надписью: «Осторожно, хрупкое!» Адресована посылка была доктору Теренсу Гоуэлу, почтовый ящик номер 2876, Челтнем, Глостершир, GL78 RS.
– У нас теперь появилась возможность обрабатывать вашу электронную корреспонденцию. А также голосовую почту. Мы ведь прежде не предлагали вам эти услуги?
– Нет, кажется, не предлагали, – сказал Томас. – Но мне пора. Меня ждут.
– Конечно! Всегда рад вас видеть, доктор Гоуэл. Если вам вдруг понадобятся услуги по организации конференций, мы будем рады помочь. Я могу показать вам наш конференц-зал, если хотите.
– В другой раз. Я спешу.
– Конечно. Не смею задерживать. Заходите в любое время, не стесняйтесь. Ведь это вроде как ваш офис! – И толстяк издал глуповатый смешок.
Томас вернулся к машине. Коробка оказалась тяжелее, чем он предполагал. Ему не терпелось открыть посылку. Но не здесь же.
Он поставил коробку в багажник, убедился, что плотно закрыл его, потом сел в автомобиль, снова вышел, еще раз проверил крышку.
Перед тем как тронуться, он проверил крышку в третий раз.
