34
«Что со мной не так?»
Георгианские песнопения заполняли салон машины: полный диапазон звуков, от высоких до низких. Хоралы доносились из динамиков, и ему казалось, что это пели мертвецы. Неземные голоса завывали в ушах Томаса, бились в его сердце.
Он вел машину, окутанный туманом ярости, и в душе его бушевали демоны. Он хотел убить сегодня кого-нибудь, все равно кого: парня, девушку, наркомана, алкаша – это не имело значения.
А виноват во всем доктор Майкл Теннент.
«Кровь будет на твоих руках, доктор Теннент».
Все еще ощущая приторный запах дешевых духов проститутки, Томас направился в Уэст-Энд. Его снедала тревога: что, если психиатр разглядел его лицо? Что, если эта сучка записала номер его машины?
Нет, они просто скользнули по нему взглядом, не более того. Не видели его лицо, не записали номер машины. Он им до лампочки. Они интересовались только друг другом. И все же Томас проявил неосторожность. Повел себя глупо.
Почему он и Дивайна не могли заинтересоваться друг другом?
«Почему ты смеялась надо мной, Дивайна?
Что со мной не так, черт побери?»
На Кингс-роуд Томас попал в пробку, и ему пришлось сбросить скорость, ползти вместе со всеми, стать частью длинного затора – как в цепочке машинок в парке аттракционов.
Его трасса называлась «Виртуальный Лондон».
Одни чудики перестраивались из ряда в ряд, другие толклись на месте, словно захваченные водоворотом, некоторые скапливались у входов в клубы, как грязь, прибившаяся к берегу реки. Куда бы он ни посмотрел, улица была полна плавучих чудиков.
«Ну-ка, сойдите с тротуара, встаньте передо мной – доставьте удовольствие».
Он проехал по Слоун-сквер, пересек Белгравию по направлению к Гайд-Парк-корнер, а потом поехал по Пикадилли. Теперь Ламарк ехал быстро, вот только когда приблизился к статуе Эроса, движение на дороге стало замедляться. Он приспособился, нашел ритм, нашел способ обгонять более медленные машины. Делалось это просто, требовалось только хладнокровие! Смело вклинивайся, если увидишь хоть небольшой зазор. И не обращай внимания на недовольное мигание фарами сзади!
Он пересек перекресток на сомнительный желтый, потом резко прибавил скорость на Шафтсбери-авеню, тротуары здесь были заполнены детишками и уродами, которые так и лезли под колеса. Томас хотел почувствовать удар тела о бампер, хотел увидеть, как какой-нибудь придурок перелетит через капот и разобьет лобовое стекло. Он специально держался поближе к тротуару, но ничего такого не происходило. Он ехал прямо сквозь людей, словно их там и не было.
Томас подумал, уж не обманывает ли его мозг, как это иногда случалось. Может быть, он сейчас вовсе не мчится по городу в синем «форде-мондео» Теренса Гоуэла, а сидит дома за компьютером, едет по виртуальному Лондону.
«Это же только игра!
Я непобедим!»
Он обогнал притормозившее такси, почти на красный проскочил очередной перекресток, свернул налево, на Тоттенхам-Корт-роуд. Потом из зеркала заднего вида в глаза ему ударил яркий свет. Какой-то идиот сзади ехал с дальним светом. Он услышал сирену, фары мигнули снова – дальний свет, потом опять ближний, и когда снова включился ближний свет, в его зеркале заплясали вспышки синего.
Томас обозлился на себя, включил поворотник и прижался к тротуару. Фары приблизились.
«Сосредоточься!»
Неужели он ошибся и доктор Теннент или его девица видели больше, чем он думал? Или кто-то из соседей сообщил номер его машины в полицию?
Томас опустил окно и в зеркало увидел, как полицейский вышел из автомобиля, надел фуражку и направился к нему с фонарем в руке.
Луч на мгновение ударил Томасу в лицо, ослепил его, потом полицейский выключил фонарь. Он раздраженно моргнул, но сохранил спокойствие. Полицейскому было лет двадцать пять, но выглядел он еще моложе. Дорожный патруль. Офицер наклонился чуть ли не вплотную к Томасу – вероятно, пытался унюхать запах алкоголя.
– У вас дома пожар, сэр?
Томас тупо посмотрел на полицейского. Вопрос настолько удивил его, что он чуть не забыл изобразить бостонский акцент своего друга доктора Гоуэла, в чьей машине ехал.
– Какой пожар?
Патрульный заметил его акцент и немного смягчился.
– Куда вы так спешите, сэр?
Томас включил обаяние на полную катушку:
– Прошу прощения, я, кажется, заблудился в Лондоне. Пытаюсь найти дорогу домой, в Челтнем, а езжу кругами. – Он сопроводил свое объяснение приличествующей случаю чарующей улыбкой.
– Боюсь, вы попадете в больницу, если будете так вести себя на дороге. Сами попадете в аварию или кого-нибудь собьете. Вы пили сегодня вечером?
Все так же очаровательно улыбаясь, он ответил:
– Нет, офицер, я никогда не пью за рулем.
– А автомобиль ведете, не в обиду вам будет сказано, хуже пьяного. Это ваша машина, сэр?
– Да.
– А кто ее владелец?
– Я.
– И вас зовут?
– Гоуэл. Доктор Теренс Гоуэл.
– Вот что, доктор Гоуэл, ваша манера езды наводит меня на мысль, что вы, вероятно, все-таки находитесь под воздействием алкоголя, а потому я должен вас проверить. Выйдите, пожалуйста, из машины, сэр.
Патрульный провел Томаса на тротуар. Он увидел женщину-полицейского в машине, припаркованной за его «фордом». Она разговаривала по рации. Вероятно, проверяла, на кого зарегистрирован автомобиль. Это не вызывало у Томаса ни малейшего беспокойства.
– Вы гражданин США, доктор Гоуэл?
– Да.
– А сейчас живете в Великобритании?
– Да.
Люди смотрели на него, и ему это не нравилось.
– У вас есть английские водительские права?
– Есть.
Вокруг собралась уже целая толпа зевак. Они раздражали Томаса. И вонючий загазованный воздух раздражал его. И этот полицейский тоже. У него было широкое костлявое лицо боксера легкого веса.
Теперь полицейский посветил фонариком сквозь пассажирское окно «форда-мондео».
– Откуда вы едете, доктор Гоуэл?
Томас решил, что лучше держаться поближе к правде:
– Из Барнса, провел там вечер у друзей.
– А направляетесь вы, как я понимаю, в Челтнем. Ничего себе крюк!
Томас про себя чертыхнулся.
– Видите ли, какое дело… я в Лондоне плохо ориентируюсь.
Полицейский открыл пассажирскую дверь и взял с сиденья две кассеты. Поднес первую к лампочке в салоне, прочел название и поинтересовался:
– Любите Рэя Чарльза?
– Да.
– «Georgia on my Mind» – замечательная песня. – На лице полицейского мелькнула мимолетная улыбка.
Томас не был уверен, что она означает. Может, кто-то сообщил о том, что он включал эту песню возле дома доктора Теннента?
– А что на другой кассете?
– Рабочие материалы.
– Чем вы занимаетесь?
– Я ученый – работаю на ваше правительство. Информация на кассете засекречена. Извините, офицер, но я вынужден потребовать, чтобы вы немедленно положили ее на место.
Явно смущенный, патрульный вернул кассету на сиденье. Томас наслаждался этим мгновением. Он сунул руку в карман, нащупал монету. Пока полицейский доставал свой прибор, чтобы сделать тест на наличие алкоголя, он потихоньку подбросил монету.
Решка.
– У вас сегодня удачный вечер, – сказал он полицейскому.
Тест не выявил алкоголя. Полицейский попросил Томаса дыхнуть в трубочку еще раз – и опять ничего. Он прочел ему короткую лекцию о безопасности на дороге, потом отпустил, призвав к осторожности и снабдив подробной инструкцией, как добраться до трассы М4.
Чтобы попасть на кладбище, нужно было лишь чуть-чуть отклониться от маршрута.
Было начало первого ночи. Томас позаимствовал у доктора Гоуэла фонарик, который тот держал в бардачке. Ворота оказались заперты, и ему пришлось перелезть через них и спрыгнуть на дорожку. Здесь было светло от уличных фонарей, но центральная часть кладбища впереди была погружена в темноту и напоминала черное озеро под звездами.
Томас включил фонарик, быстро пересек автомобильную парковку, прошел мимо часовни и дальше – по аккуратным дорожкам.
А вот и свежие могилы. Ему не требовалось смотреть на даты на надгробиях: сверкание целлофана на еще не увядших букетах и недавно вскопанная земля говорили сами за себя.
У Томаса ушло целых пять минут быстрой ходьбы на то, чтобы добраться до перекопанной полоски земли, где лежала его мать. Здесь он остановился, прочесывая траву лучом фонарика. Ярость закипала в нем.
«Сука».
Она лежала здесь, под землей, окоченевшая и безмолвная – такая, какой была, когда он в последний раз держал ее в руках. Умерла. Ушла. Перестала быть человеком, превратившись в хладный труп.
Он уставился на землю и вдруг закричал:
– Ты, глупая сука, зачем тебе понадобилось умирать? Зачем? – Его голос перешел в визг. – Зачем? Зачем? Зачем?
Томас упал на колени. Луна стояла высоко в небе, почти полная, отсутствовала лишь малая часть диска, отчего она напоминала погнутую монету.
Томас прижался лицом к траве, глубоко вдохнул, пытаясь уловить хоть самый слабый аромат «Шанели № 5». Но ощутил только запах земли и травы. Потом поднялся на ноги и пнул траву, кусок дерна улетел в тень.
«Вот и лежи здесь, сука, а мне плевать!»
Он произнес вслух:
– Лежи здесь всю долбаную ночь!
