33

Оставшуюся часть ночи Сэм почти не спала, пребывала в ступоре. Хеар сидел с ней в комнате, ссутулившись на стуле. Точно так же он ссутулился и теперь, пристроившись напротив Сэм на стуле в пабе. В окно была видна оживленная дорога, на той стороне, как раз напротив, находился университет.

АРОЛЕЙД.

Что значит это слово, черт побери? Может, анаграмма? ЛЕЙ ОРДА? ЛЕЙ ДОРА? Загадки, головоломки. Нет, в этом она никогда не была сильна.

АРОЛЕЙД.

Падение? Может, это как-то связано с падением? Хеар недоуменно моргал. Господи боже, ну и видок у этого бедолаги. Он, наверное, вообще сегодня глаз не сомкнул. Не очень-то поспишь, сидя на стуле.

Он что-то ей сказал, но в пабе было полным-полно посетителей – время ланча, – и разбирать тихий голос профессора сквозь стоящий здесь гул и рев машин снаружи становилось все труднее.

– Что, простите?

– Я надеюсь, вы не жалеете, что приехали?

– Нет, – сказала Сэм, чувствуя облегчение оттого, что наконец покинула ту комнату.

Теперь ей все было ясно. Ясно как божий день. Господи. Тонкие холодные струи воды словно бы омывали ее изнутри, кололи, как иглы, жалили, наполняли ледяным холодом, который проникал в ее кровь, заполняли каждую клеточку тела. Сэм посмотрела на собеседника, в его усталые, испуганные глаза, глубоко вздохнула и спросила:

– Значит, разгром у вас в спальне устроила не ваша жена?

Он долго сидел молча, прежде чем ответить:

– Нет.

– Это сделал кто-то… что-то… не желавшее, чтобы вы мне помогали, верно?

Профессор продолжал смотреть сквозь нее. Словно видел фильм, который показывали лишь ему одному. Потом поднял плечи и смущенно кивнул, глядя широко раскрытыми глазами, как испуганное животное. Настолько испуганное, что и ее саму тоже пробрал страх. Губы Хеара дернулись, он сплел пальцы, потом стал разъединять их. Медленно, по одному.

– Наверняка существует научное объяснение. – Он дрожащей рукой поднял свой стакан, отхлебнул пива, потом отер бороду тыльной стороной ладони. – Возмущения… энергия. – Он кивнул, будто этого было достаточно. Все очень просто.

– Я вас не совсем понимаю.

Профессор, казалось, не хотел продолжать, медлил, снова сплел пальцы, потом расплел их.

– Наши мозговые волны генерируют огромной силы энергию. Просто невероятную энергию. В особенности если мы пребываем в состоянии возбуждения… и… – Он замолчал: официантка принесла заказ, поставила на стол две лазаньи. – Тревога… и тому подобные состояния могут передаваться. Не исключено, что я получил заряд вашей тревоги, и энергия вызвала цепную реакцию в моей комнате, повлияла на электромагнитную поляризацию… молекул в… Это явление иногда еще называют полтергейстом.

– Разве полтергейст не означает «злой дух»?

– Буквально это переводится с немецкого как «шумный дух». – Он осторожно ковырнул вилкой лазанью, словно опасаясь, что в нее подложили мину. – Здесь хорошая кухня.

– Выглядит очень аппетитно, – ровным голосом сказала Сэм. Нанизала на вилку кусок горячей лазаньи, но есть ей совершенно не хотелось, и вилка так и осталась на тарелке.

– Если вы приедете к нам еще раз, я познакомлю вас с другими людьми, которые тоже получают сигналы, и вы поймете, что не одиноки. – Хеар положил вилку и отхлебнул пива, по-прежнему глядя на собеседницу испуганными глазами. – Я буду очень благодарен, если вы навестите нас снова. Или я сам могу приехать в Суссекс. Мне бы очень хотелось продолжить исследования. Такой любопытный случай… результаты могут оказаться бесценными.

– А других людей предвидения посещают так же часто, как и меня?

Профессор, казалось, слегка успокоился.

– Ну да… – Он помолчал. – Можно и так сказать. – Хеар нахмурился. – Теперь важно зафиксировать ваши будущие предвидения, правильно? И узнать, какие из вещих снов сбудутся.

– Я бы хотела понять, откуда берутся эти предвидения… предзнаменования, или как там они правильно называются.

– Да, это серьезный вопрос. Именно это мы с Лашло и пытаемся выяснить. У нас есть три теории. Мы не рассматриваем простые совпадения, но изучаем только те случаи, когда люди по-настоящему заглядывают в будущее… В реальном времени. Вы знакомы с этим понятием?

Сэм отрицательно покачала головой.

Он сковырнул вилкой слой сыра, посмотрел на обнажившийся кусочек мяса, повернул голову, вглядываясь в людей, сидевших сзади, – пестрая смесь бизнесменов, студентов, строительных рабочих. Потом снова посмотрел на Сэм:

– Теория реального времени предполагает, что вы настраиваетесь на мысли людей телепатически, без всякого умысла конечно. Понимаете, вы могли телепатически настроиться на пилота. Может, у него были проблемы с алкоголем или какие-то другие, и он чувствовал, что самолет разобьется во время следующего рейса в Болгарию. Может, он даже собирался сделать это намеренно – совершить самоубийство. Не исключено, что вы уловили эти сигналы.

– Прочла его мысли?

– Да. Прочли его мысли. Включая диалог, который, как пилот предполагал, мог состояться у него с напарником. – Профессор улыбнулся. – Ребенок, выстреливший из ружья, и насильник в метро – вы во сне также могли настроиться на них, на их мысли.

Сэм почувствовала, что горло у нее сжалось, посмотрела на свои ногти. Они выглядели еще хуже, чем прежде.

– Хорошо, допустим я телепат. Но почему тогда я не улавливаю, скажем, ваши мысли или мысли своего мужа, людей, идущих по улице?

– Воздух насыщен сигналами – радиосигналами, световыми волнами, звуковыми. Мы принимаем лишь узкий их спектр. Наш мозг либо не способен уловить остальное, либо же он отсеивает их, принимая только то, что нам нужно. Возможно, ваш фильтр сломался, и вы во время сна принимаете часть мыслей других людей.

– И на ваших графиках это будет видно?

– Думаю, что да. Мы надеемся выявить некую общую закономерность у людей, которые видят будущее.

– А что насчет меня? Что показали самописцы прошлой ночью?

– К сожалению, мы записали не все. У нас есть только время засыпания, потом вы, похоже, очень быстро перешли сразу в фазу быстрого сна… Но подобное часто случается в незнакомой обстановке.

– И как ваша телепатическая теория объясняет мой сон про балкон?

– Сны могут быть очень туманными. Предостерегающие, или прекогнитивные, сновидения погребаются под грудой символов. Разделить все это надлежащим образом крайне трудно. Истинные смыслы часто не очевидны, требуют интерпретации. Я уверен, что многие люди просто не знают, что их посещают предвидения, потому что они не анализируют свои сны.

– И какие символы могут связывать балкон и строительные леса?

– Понимаете, падение… Если речь идет о женщине… это нередко связано с падением… в смысле уступки домогательствам сексуального характера… – Он нервно побарабанил пальцами. – С… половым актом.

«Опять двадцать пять. Я так и знала, что без старины Фрейда тут не обойдется».

Сэм почувствовала, что краснеет.

Получается, что этот ее сон не имел никакого отношения к строительным лесам.

Так ли?

Она видела, что профессор смущен.

– Символика – непростая область… – проговорил он, желая поскорее сменить тему. – Это не всегда интерпретируется корректно.

– А в чем заключаются другие теории?

– В сверхъестественном воздействии, конечно. – Хеар ковырял лазанью вилкой, переворачивал, словно выпуская из нее пар.

– Вы верите в сверхъестественное?

– Мм… – Он покрутил вилку в руке. – Я ученый. Официально нам не разрешается верить в сверхъестественное.

– А неофициально?

– Это вопрос терминологии.

– Вы верите в призраков?

Он почесал бороду, потом щеку, чуть опустил голову:

– У меня нет никаких… свидетельств… связи между призраками и пророческими снами.

– А как быть с Вынималой?

– Вы думаете, что это призрак? Злой дух из прошлого, который преследует вас?

– А вы как думаете?

Внезапно профессор набрался смелости и отправил в рот кусок лазаньи. Крошка упала и повисла в его бороде, словно акробат в страховочной сети. Он принялся задумчиво жевать.

– Я думаю, все это очень любопытно. Большинство призраков остаются в детстве. Возможно, этот человек – просто воплощение ваших страхов. Каждый раз, когда вы испытываете страх, когда ваш мозг улавливает сигналы опасности, перед вами возникает этот гротескный образ. Своего рода предупреждение: «Осторожно, Вынимала рядом». Это как красный флажок.

– Значит, когда он появляется в моем сне, я должна быть осторожной, поскольку сон частично сбудется, да?

– Похоже, что так. – Он нанизал на вилку еще кусочек лазаньи. – Я полагаю, для вас важно попытаться все хорошенько обмозговать, найти скрытые смыслы. У меня, кстати, есть статья на эту тему. Я сделаю копию и дам вам экземпляр. Думаю, вам эта моя работа будет полезна.

– Спасибо.

Хеар улыбнулся:

– Еще одна теория, над которой мы работаем и которая представляется нам весьма перспективной, – это теория деформации времени. Вы понимаете, что такое время?

– Ну, в общих чертах.

– Не буду морочить вам голову научными определениями, но мы считаем, что существуют различные сферы и планы – различные измерения времени – и в состоянии сна некоторые люди настраиваются на них… – Хеар всплеснул руками. – Мы не знаем, намеренно или случайно это происходит. – Он потеребил воротник рубашки. – Вы опасаетесь, что человек в балаклаве – это призрак из прошлого, преследующий вас, но я, судя по тому, что вы мне рассказали, склонен считать, что это вовсе не так. Я думаю, что это кто-то из настоящего, из сегодняшнего дня. Есть некто, кто вас беспокоит, сильно тревожит… и вы подсознательно ассоциируете его с Вынималой.

Сэм снова ощутила приток холода, теперь гораздо более сильный, он окутал все ее тело, проник под кожу. Она увидела, что стол трясется, а потом поняла, что это дрожат ее руки, вцепившиеся в кромку столешницы. Ее ноги стукались друг о дружку коленями. Все вокруг расплывалось как в тумане.

– Но… – Голос ее задрожал. – Но что это за человек?

Профессор взволнованно смотрел на нее:

– Подумайте. Возможно, это кто-то из людей, которых вы знаете и в чьем присутствии вам становится некомфортно? Кто-то, кто вам не нравится или кому вы не доверяете? Кто напоминает вам об этом одноглазом типе в балаклаве? Не знаю. Не хочу наводить вас на всякие ненужные мысли. Это всего лишь вероятность того, что в вашем представлении этот человек воплощает что-то плохое. – Он пожал плечами. – Но вполне возможно, что ничего подобного нет и в помине.

«Андреас? – подумала Сэм. – Неужели Андреас? Рассказать ему про Андреаса? Нет, что за идиотизм. Тут нет никакой связи».

– Или, может быть, – продолжал профессор, – вы видели в Хэмпстеде кого-то похожего? И этот человек напомнил вам про Вынималу? – Он посмотрел на часы. – Это, конечно, просто теория. Вот что, Сэм, вам нужно успеть на поезд. Я прямо сейчас схожу и сделаю для вас копию статьи. Вернусь буквально через пару минут.

Он допил пиво, встал и поспешил из бара. Сэм наблюдала за ним в окно: Хеар подбежал к краю тротуара, остановился, дожидаясь просвета в потоке машин. Она посмотрела на свою лазанью, отделила вилкой кусок.

Раздался скрежет тормозов, потом тупой удар, словно молотом врезали по мешку с картошкой. Она повернула голову, посмотрела в окно и увидела, как Хеара подбросило в воздух, а потом он исчез. Она слышала визг тормозов, тупой металлический удар, затем раздался чей-то крик.

Ее собственный.

Потом закричали другие люди.

Сэм вскочила с места, ее стул отлетел назад и упал, она побежала, наткнулась на какого-то мужчину, выбила у него из руки стакан с пивом.

– Извините, бога ради. – «Прочь с дороги! Господи, бога ради, прочь с дороги!» Она бросилась к двери. – Извините, извините. Колин!

Сэм выскочила из двери, остановилась, моргнула.

Хеар спокойно стоял на тротуаре, пережидая поток машин.

– Доктор Хеар! Колин! Колин! Нет!

Тут в потоке транспорта как раз образовался просвет, и профессор двинулся вперед.

– Нет! Доктор Хеар! Нет!

Она увидела грузовик. Услышала жуткий скрежет тормозов, потом тупой удар, словно молотом врезали по мешку картошки, и Хеар исчез. Затем раздался визг покрышек и тупой металлический удар, потом опять визг и еще один удар.

– Доктор Хеар! Колин! Нет. Бога ради, нет, не-е-е-ет!

Дверь у нее за спиной открылась, она услышала шаги.

Сэм подалась вперед, сжимая бедра руками, потом припустила бегом, протиснулась сквозь толпу, которая уже успела скопиться на шоссе, посмотрела – да, это профессор Хеар. Он лежал лицом вниз, голова где-то под массивным колесом тягача, рядом расползалось пятно крови.

Она повернулась, побрела прочь, споткнулась о кого-то, извинилась, опустилась на колени, и ее обильно вырвало.