Глава первая
Я ехал всю ночь. Я ехал весь день. Я старался не заснуть, принимая «декседрин» и покупая кофе на заправочных станциях. Я останавливался, только чтобы заправиться, сходить в туалет, схватить какой-нибудь бутерброд и избавиться от барахла, которое взял с яхты. Я разбросал эти улики по мусорным контейнерам в трех штатах. Когда у меня кончался бензин, я избегал маленьких заправок, предпочитая большие, где заправлялись грузовики, выстраивавшиеся в очередь. Я за все платил наличными. Я был в пути уже девятнадцать часов. Я включил радио в машине на полную громкость, чтобы не заснуть, и не обращал никакого внимания на пробегающие мимо пейзажи. Я сосредоточился на цифрах. Номера шоссе: от 95 к 78-му, затем к 76-му, потом 70-му. Я проехал мимо Нью-Йорка и Ньюарка, Гаррисберга и Питсбурга, Колумбуса, Индианаполиса и Сен-Луи. Я ни разу не превысил скорость. Я ни разу резко не менял ряд. Я никогда не приближался слишком близко к впереди идущей машине. Я не делал ничего, что могло бы привлечь ко мне внимание. Я только продолжал ехать на запад.
На окраине Канзас-Сити мозги окончательно отказали. В глазах троилось, меня прошибал холодный пот, подташнивало. Передозировка «декседрина», угроза комы. Мне срочно требовалась койка. Я пренебрег двумя маленькими семейными мотелями и поселился в большой, анонимной «дневной» гостинице. $49.95 за ночь. Я протянул пять десятидолларовых бумажек, зарегистрировался под именем мистера Г. Саммерса и назвал Нью-Кройдон в качестве моего домашнего адреса (еще слишком рано использовать адрес в Беркли, который я оставил на почте). Номер оказался довольно паршивым. Ковер прожжен сигаретами, на покрывале огромное пятно. Но мне было наплевать. Я задернул жалюзи. Повесил на двери табличку «Не беспокоить». Забрался под грубые, ледяные простыни. Выключил свет и отрубился.
В течение двенадцати часов я даже не шелохнулся. Электронные часы на прикроватном столике показывали 6.07 утра. На несколько спутанных минут мне показалось, что я дома, в своей собственной кровати, и я сразу же впал в панику: почему Джош не кричит? Затем реальность взяла свое. Доброе утро, ты мертв.
Я нащупал пульт дистанционного управления и нашел новости на Си-эн-эн. Отставка в Белом доме. Еще одна битва за бюджет на Капитолийском холме. Новые сражения в Боснии. Алжирская бомба обезврежена в Париже. Ничего о взрыве на маленькой прогулочной яхте недалеко от Монтаук Пойнт.
Я пощелкал пультом, нашел два канала финансовых новостей. Разумеется, они бы обязательно сообщили о гибели в море юриста с Уолл-стрит. Но ни в каких новостях не упоминалось о Бене Брэдфорде.
Я принял душ, но бриться не стал. Я пытался скрыть свои черты за щетиной. Надел темные очки и бейсболку. Сдал номер. По пути на парковку бросил мелочь в два автомата и получил экземпляр «Канзас-сити стар» и федеральное издание «Нью-Йорк таймс». Я тщательно просмотрел газеты, страницу за страницей. Не нашел даже пары строчек про «несчастный случай». Просмотрел еще раз, решив, что был недостаточно внимательным.
Выехал на шоссе 70, ведущее через штат Канзас. Держал радио постоянно на новостных станциях. Местность стала плоской. Поля пшеницы тянулись в бесконечность. Небо было пустым, безоблачным. Час шел за часом. Радио продолжало сообщать новости, но не касалось истории, которую я жаждал услышать. Канзас был бескрайним, дорога всасывала меня все больше в визуальную пустоту. Графство за графством оставались позади — Эллсуорт, Рассел, Эллис, Трего, Гоув. Этой горизонтальной бесконечности не было конца. Мир был плоским, и мне хотелось доехать до края и упасть. Потому что теперь меня разыскивает полиция.
Ночь. Граница штата Колорадо. И синие огни быстро догоняющей меня машины дорожной полиции. Мой пульс как взбесился. Я продолжал держать ногу на педали газа. Они нашли лодку. Целой и невредимой. С расчлененным телом Гари. И двумя дурацкими сосковыми бомбами. Они обыскали дом Гари, сообразили, что его машина исчезла, и отправили сообщение всем постам с распоряжением задержать «эм-джи» с коннектикутскими номерами. И теперь копы из Колорадо собираются меня задержать.
Завыли сирены. Я не сбросил скорость. Свет патруля заполнил мою машину через заднее стекло и ослепил меня. Я знал, как поступлю. Как только они приблизятся к моему бамперу, я резко сверну налево, пересеку разделительную полосу и столкнусь лоб в лоб с первым же грузовиком. Но когда патрульная машина была совсем близко, она резко свернула влево, обогнала меня и помчалась дальше со скоростью 90 миль в час, явно кого-то преследуя. Я не стал ждать, когда они кого-нибудь арестуют, свернул в сторону при первой же возможности и снял комнату в первом же попавшемся мотеле.
Я провел ночь, переключая каналы. Я жаждал услышать сообщение о своей смерти. Пытаясь успокоиться, я говорил себе, что, если бы они обнаружили яхту в свободном плавании с трупом на борту, сообщения об этом передавались бы по всем каналам. И все-таки я не мог спать, убежденный, что это дело времени: стук в дверь обязательно раздастся.
Я был на шоссе сразу после рассвета. К десяти часам я подъехал к окраине Денвера Остановился у «Макдоналдса» и купил «Рокки Маунтин ньюз» и «Нью-Йорк таймс». Ничего не нашел в местной денверской газете, ничего в первой секции «Таймс». Я перешел ко второй секции. Внизу четвертой полосы я увидел заголовок:
ПРОПАЛ ЮРИСТ. ВОЗМОЖНО, ПОГИБ ПОСЛЕ ВЗРЫВА НА ЯХТЕ
Есть опасения, что Бенджамин Брэдфорд, младший партнер юридической фирмы «Лоуренс, Камерон и Томас» на Уоллстрит, погиб после того, как яхта, которой он управлял, воспламенилась в семнадцати милях к востоку от Монтаук Пойнт.
Зарево было замечено на маяке Монтаук вскоре после половины третьего в ночь на понедельник. По словам смотрителя маяка, Лжеймса Эрвина, за пожаром последовал мощный взрыв. На место происшествия был немедленно отправлен катер береговой охраны, но плохая погода и темнота помешали спасательной операции.
«Из того, что мы увидели, можно сделать заключение, что огонь охватил каюту и всю яхту, которая быстро сгорела, — говорит представитель береговой охраны Лжеффри Харт. — Хотя нельзя ничего исключить на данном этапе, мы в настоящее время относимся к происшествию как к несчастному случаю».
Лодка — тридцатифутовая яхта под названием «Голубая фишка» — принадлежит биржевому брокеру с Уолл-стрит Уильяму Т. Хартли, другу мистера Брэдфорда.
«Я одолжил Бену лодку на несколько дней, — сказал вчера мистер Хартли. — Он был опытным моряком, яхта была оснащена всеми возможными приспособлениями для обеспечения безопасности, и он не курил. Возможно, пожар случился, когда он что-то готовил на газовой плите, но вместо того, чтобы покинуть яхту, он попытался потушить пожар».
Мистер Брэдфорд, житель Нью-Кройдона, женат, у него двое детей. Сегодня утром береговая охрана будет искать дополнительные следы аварии.
Я перечитал статью несколько раз. До меня не сразу все дошло. Мы в настоящее время относимся к происшествию как к несчастному случаю. Мозг работал на повышенных скоростях. После того как копы выяснят, что у меня не было врагов, желающих меня убить, что я не брал денег в долг у мафии и наверняка бы просто спрыгнул за борт, если бы хотел покончить жизнь самоубийством, им придется прийти к выводу, что моя смерть — результат неудачного стечения обстоятельств. Если, конечно, какой-нибудь подозрительный страховой работник не станет исследовать абсолютно все выловленные из моря останки крушения. И что он сможет найти? Возможно, какую-нибудь случайную часть тела Гари, но сорок восемь часов в соленой воде помешают детальному судебному расследованию. Возможно, избыток дизельного топлива? На допросе Билл признает, что хранил на борту четыре канистры, полных топлива. И расследование наверняка покажет, что, если огонь вспыхнул от плиты и распространился по каюте, я, вероятно, пытался его потушить, но он успел добраться до запасов горючего. Я попал в самый центр пламени и обуглился так, что узнать меня невозможно. Подкормленный огонь взорвал канистру с газом. Меня разорвало на части, превратило в конфетти. Конец истории.
У меня получится. Это сойдет мне с рук. И все же я не торжествовал. Я был оглушен.
Мое прошлое было уничтожено, оно умерло. Никаких обязанностей, никаких требований, никаких связей, никакой прошлой жизни. Как будто жизнь в вакууме. Вопрос: когда ты стираешь все с доски, что ты получаешь? Ответ: чистую доску. Другой ответ: свободу. Жизнь без обязательств, о какой ты всегда мечтал. Но когда наконец эта свобода — чистая доска — перед тобой, ты ничего не испытываешь, кроме страха. Потому что свобода — этот ее абсолютный вариант, лишенный всяких привязанностей, — напоминает погружение в пустоту, царство, где еще ничего нет.
Я не стал есть свой бигмак и жареную картошку. Вернулся в машину. Поехал. Направление: неизвестность.
Следующие несколько недель я только ехал. Я вписался в дорожную систему между штатами подобно Летучему голландцу. Из Денвера я по шоссе 25 двинулся в Нью-Мексико. У города Лас-Крусес я свернул на шоссе 10 и поехал на запад, затем по шоссе 8 добрался до Сан-Диего. Затем по 15-му до Вегаса и в Солт-Лейк-Сити. Через пустынные просторы Невады по шоссе 80.
Все цифры и цифры. Ты попадаешь на 5-е у Сакраменто, едешь по 84-му на восток от Портленда. По извилистой дороге от Огдена в Юте до шоссе 80 на востоке. Проезжаешь Небраску, затем по шоссе 29 до Фарго. Шоссе 94 приведет тебя в Северную Дакоту и далее в Миннеаполис Шоссе 35 направит тебя на юг к Де-Мойн, а затем снова на 80-е к Седар-Рапидс. Потом…
У меня уже выработалась определенная привычка. День на шоссе, ночь в мотеле. Везде только наличные. И никаких разговоров. Несколько фраз, которые постоянно повторялись. Полный бак… Молочный коктейль и чизбургер… Мне нужна комната на одну ночь. Я нигде не останавливался больше чем на одну ночь. Я никогда не ходил в бары, клубы, буфеты или другие места, где я мог ввязаться в пустую болтовню. Я никогда не забирался в центр города. Я всегда придерживался системы сообщения между штатами, потому что сторонился маленьких городков, где люди могут заинтересоваться проезжающим мимо незнакомцем.
Шоссе 80 соединяется с 55-м около Джолиет, Иллинойс. Около Джексона, Миссисипи, можно свернуть на двадцатку до Далласа. Оттуда по шоссе 35 на север до Салины, Канзас. А там вы снова оказываетесь на шоссе 70…
Каждый день я с упорством, достойным лучшего применения, проверял всю внутреннюю механику машины, потому что страшился поломки на каком-нибудь безвестном шоссе, которая может вынудить меня просить помощи у дорожной полиции. И каждый день я проглядывал «Нью-Йорк таймс».
ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ ПОСЛЕ ПОЖАРА НА ЯХТЕ ЮРИСТ ВСЕ ЕЩЕ НЕ НАЙДЕН
Тело Бенджамина Брэдфорда, юриста с Уолл-стрит, который считается погибшим во время пожара на яхте, которую он вывел в море в понедельник, 7 ноября, все еще не найдено.
Представитель береговой охраны А. Алеффри Харт подтвердил, что среди обломков были найдены фрагменты одежды, которые позднее жена мистера Брэдфорда, в девичестве Элизабет Шнитцлер, из Нью-Кройдона, Коннектикут, опознала как принадлежавшие ее мужу. «Исследования показали, что эти фрагменты, как и обломки яхты, сильно пропитаны дизельным топливом», — сказал мистер Харт. По словам мистера Хартли, владельца яхты, на яхте были довольно большие запасы топлива. На данном этапе мы все еще считаем происшедшее несчастным случаем.
Еще через два дня появился некролог.
УМЕР БЕНДЖАМИН БРЭДФОРД, ЮРИСТ, 38 ЛЕТ
От этого заголовка меня бросило в дрожь. Так грубо, так в лоб. Некролог был самым обычным для «Нью-Йорк таймс».
Погиб в море. Родился в Оссининге, Нью-Йорк. Закончил школу при колледже Боуден. Выпускник cum. laude колледжа Боудена. Закончил юридический факультет Университета Нью-Йорка. Был принят на работу в фирму «Лоуренс, Камерон и Томас» в 1986 году. Далее имена моих сыновей. Страстный фотограф-любитель…
Вся жизнь в девяноста четырех словах. К счастью, без фотографии. Такая честь была оказана какому-то бывшему генералу, который отдал концы в один день со мной. Он сделал это куда менее драматично. Инфаркт.
Кроме некролога, я еще обнаружил свое имя в колонке извещений о смерти.
Брэдфорд, Бенджамин. Внезапная кончина после катастрофы 7 ноября. Возлюбленный муж Элизабет. Обожаемый отец Адама и Джоша. Друзья и коллеги скорбят о потере. Детали похорон будут объявлены позднее. Пожалуйста, цветов не присылать.
Возлюбленный муж. Как же! Когда это было?!
Было еще одно соболезнование от моей фирмы. Уважаемый младший партнер. Трагическая потеря. Расстроенные коллеги. В его честь будет установлена стипендия для фотографов.
Потому что он ведь был таким страстным фотографом-любителем.
Еще через неделю, когда я был где-то около Прово, штат Юта, «Таймс» опубликовала еще одну историю о Бене Брэдфорде.
СУДЕБНЫЕ ЭКСПЕРТЫ НЕ ОБНАРУЖИЛИ ПРИЗНАКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СМЕРТИ БРЭДФОРДА
Через двенадцать дней после того, как яхта, на которой он плыл, загорелась и взорвалась в Атлантике, эксперты полиции Нью-Йорка исключили возможность преступления в смерти юриста с Уолл-стрит Бена Брэдфорда. Представительница полиции штата Дженс Катклифф сегодня опубликовала заявление, в котором сказано: «После тщательной судебной экспертизы „останков“ яхты „Голубая фишка“ было решено, что никаких дальнейших расследований проводиться не будет…»
Это были те новости, которые мне хотелось прочесть. Мне дали сигнал отбоя. Но я все равно катался между штатами еще целую неделю. Все время в пути. Без корней. Без пристани.
В последний вторник ноября я добрался до Рок-Спрингс, Вайоминг. Это был затерянный городишко, состоявший из нескольких закусочных и наскоро построенных домишек вокруг столовой горы красного цвета. Я поселился в гостинице «Холидей». Когда девушка за конторкой спросила, на какой срок мне нужен номер, назвав меня мистером Саллмерсом, я вздрогнул. За три недели пути я так и не привык, что теперь меня называют этим именем.
— Только на ночь, — ответил я.
Окна моего номера выходили на шоссе. Я принял душ. Плюхнулся на кровать, пытаясь расслабиться после тринадцати часов за рулем. Развернул «Нью-Йорк таймс», купленную заранее, и почти сразу заметил маленькую статью во втором разделе.
ЮРИСТ С УОЛЛ-СТРИТ ПРОПАЛ В МОРЕ
Несколько сотен друзей и коллег покойного юриста с Уоллстрит Бенджамина Брэдфорда собрались в церкви Святой Троицы в Нижнем Манхэттене вчера днем для заупокойной службы. Тело мистера Брэдфорда, который погиб при пожаре на яхте 7 ноября, так и не было найдено.
Несколько сотен друзей? У меня никогда не было нескольких сотен друзей, ведь так? Без сомнения, Прескотт Лоуренс прочитал какой-нибудь псалом. Джек произнес хвалебную речь. Бет храбро держалась. Эстелл громко рыдала. А Адам? Господи, я надеюсь, что она оставила его дома с Джошем и няней и ему не пришлось выдержать две сотни жалостливых взглядов и терпеть обнимающих его слезливых незнакомцев, которые бормотали всякую жуть вроде «Твой папа хотел бы, чтобы ты был храбрым мальчиком».
Несколько сотен друзей. Я снова перечитывал эти слова и испытывал стыд.
Мне даже на мгновение захотелось взять телефон, позвонить Бет, все ей рассказать, умолять о прощении и каким-то образом убедить ее, что… Что? Покончить со своей жизнью в Нью-Кройдоне, схватить мальчишек и присоединиться ко мне в бегах? Да она мгновенно позвонит ФБР в Нью-Йорк. Особенно когда узнает, какая судьба выпала на долю несчастного Гари.
Порыв прошел. Не жди отпущения грехов. Этого никогда не случится. Ты сделал свой выбор. И ты приговорен жить с ним.
Я вышел из номера. Прошел через холл мотеля, где играла группа под названием «Четыре Джека и Джил», сел в машину и застегнул молнию на кожаной куртке, чтобы защититься от ноябрьского холода. Проехал по главной улице, которая делила Рок-Спрингс на две части. Пирожковые, предлагающие два пирожка по цене одного. «Дэйри Куин». Пара дешевых баров. И большая, напоминающая сарай столовая под названием «Вилледж Инн».
Это было самое подходящее место во всем городе — с ярким светом, ламинированными меню (украшенными фотографией вафель с черникой) и официантками, которые все нуждались в срочном свидании с депилятором. Менеджер заведения носил рубашку из полиэстера с короткими рукавами и пристегивающейся галстук.
— Будете заказывать? — спросил он, подходя к моему столику.
— Бутерброд с сыром, поджаренный на гриле, обычный кофе, — сказал я.
— Понял. Надолго в Рок-Спрингс?
— Просто еду мимо.
— Надеюсь, вы не рассчитывает в такую ночь добираться автостопом?
— Нет, у меня есть машина.
— Только так и надо путешествовать, — заметил он и отправился выполнять мой заказ.
Он решил, что я путешествую автостопом? Я даже немного обиделся. Но когда я зашел в туалет, зеркало все мне объяснило Моя отросшая щетина, покрасневшие глаза и бледное, опухшее лицо (результат нескольких недель мусорной пищи и отсутствия свежего воздуха) действительно делали меня похожим на бомжа. Человека, который затерялся в огромной американской неизвестности. Вечный лузер, надеющийся найти кого-нибудь, кто увезет его из города.
Все путешествия имеют логический сюжет: вы уезжаете, вы возвращаетесь. Но мое превратилось в бесконечную езду по бетонному коридору. И конца этому путешествию не было видно.
Принесли еду. Я съел бутерброд. Я выпил кофе. Я расплатился.
— Вы всем довольны? — спросил менеджер, передавая мне сдачу.
— Нормально, — ответил я.
— Куда теперь? — спросил он.
— На восток, — пробормотал я, но это было ложью. Потому что мне некуда было ехать.
