Глава пятая
Я почти целый день ничего не ел. Наверное, из-за отсутствия аппетита. Но, прослушав послание Эстелл, я заставил себя съесть яичницу с тостом. И выпить четыре чашки кофе. Мне предстояла длинная и тяжелая ночь, а я сомневался, что мое тело выдержит еще одну порцию «декседрина».
Я вернулся в свою темную комнату, переоделся в спортивный костюм и кроссовки Гари, натянул новые хирургические перчатки и сверился с часами.
Мне нужно было сделать так много в доме Гари, что я решил рискнуть и двинулся туда сразу после десяти часов. Ночь выдалась не по сезону холодной — в воздухе уже чувствовалось приближение зимы, — так что я подумал, что никто не захочет готовиться к марафону в такое время и такой холод. Я не ошибся и проник в дом Гари незамеченным, предварительно прихватив гору почты из ящика на его лужайке.
Начать надо с главного. Я включил карманный фонарь, спустился в подвал и заглянул в морозильник. Он был все еще там. Значительно более синий, чем накануне, но без заметных признаков разложения. Проверка заняла у меня десять секунд. Хватило с избытком.
Я направился наверх, в кабинетам просмотрел почту. В основном мусор — предложения подписки на журналы, «приглашение» присоединиться к Америке онлайн, брошюра «Вы можете стать владельцем части флоридского рая» от какой-то сомнительной компании. И письмо от журнала «Дестинейшнс».
Дорогой Гари!
Мне очень неприятно сообщать тебе плохие новости, но мы решили воспользоваться услугами фотографа из Сан-Диего для статьи о пограничном районе Калифорнии. Мы неохотно сделали этот выбор — нам очень понравилась твоя работа. Однако мы подумали, что свободный фотограф в Сан-Диего сможет выполнить это задание в ближайшие дни (поскольку находится практически на границе), поэтому разумнее поручить дело ему.
Извини, если разочаровал. Не пропадай. Я уверен, что обязательно возникнет тема, над которой мы сможем поработать совместно.
С уважением,
Джулес Россен.
Как же дерьмово они все себя ведут. Сказали Гари, что он больше других подходит для этой работы, морочили бедняге голову, хотя с самого начала знали, что тот тип из Сан-Диего уже на старте.
Внезапно я оказался на стороне Гари. На его позиции. Мне захотелось послать ответное письмо иуде Джулесу, поставить его в известность, что он мерзкий поганец, который недостоин такого талантливого фотографа, как я.
Такого талантливого? Это куда же меня заносит?
Письмо с отказом очень удачно вписывалось в мои планы. Никто из журнала не станет разыскивать Гари, звонить по телефону, интересоваться, когда он пришлет фотографии.
Никто не станет его искать. Кроме Бет.
Я загрузил его ноутбук, влез в папку, помеченную буквой «Б», и написал:
Б!
Сегодня утром — радостное событие. Я получил это задание в южной Калифорнии. Они хотят, чтобы я немедленно ехал на границу, так что я сегодня пускаюсь в путь. Хотел бы сказать тебе все это лично, но подумал, что не стоит рисковать звонить в Дарьен. Меня не будет две, может, три недели.
Не беспокойся из-за отсутствия открыток. Узнаешь, что я вернулся, когда увидишь мою машину на дорожке.
Буду очень по тебе скучать.
Я перечитал письмо несколько раз, тщательно сравнивая его с другими записками в этой папке. Стилистически все было в порядке. Но эта строчка насчет Дарьена… Нет, она не дала бы ему номера телефона сестры. И эта фраза насчет машины на дорожке — некоторый перебор. Поэтому я стер послание и написал новое:
Б!
Сегодня утром — радостное событие. Я получил это задание в южной Калифорнии. Они хотят, чтобы я немедленно ехал на границу, так что я сегодня пускаюсь в путь. Хотел сказать тебе, но… Меня не будет две, может, три недели.
Буду очень по тебе скучать.
Намного лучше. Коротко. Слегка отчужденно. Туманно. Я нажал на кнопку «печатать». Воспользовался перевернутой кредитной картой Гари, изобразил решительное «Г» и сунул записку в конверт.
Затем я принялся рассматривать груду неоплаченных счетов на столе. Всего он был должен $2485.75. Я перешел в папку ДЕНЬГИБИЗ и обнаружил, что он платил по всем счетам через свой банк. Как только его кредиторы начинали ему досаждать и грозили подать на него в суд, он факсом пересылал письмо в «Кемикал банк», давая распоряжение перечислить нужную сумму с его текущего счета. Это было очень удобно. Мне вовсе не хотелось пользоваться чековой книжкой по той простой причине, что за исключением его подписи я не имел ни малейшего понятия об его почерке. И боялся, что какой-нибудь глазастый клерк в банке обратит внимание, что, хотя подпись довольно похожа, между тем, как Гари пишет «сто долларов» сегодня, и тем, как он писал это месяц назад, есть значительная разница.
Я открыл новый файл в ДЕНЬГИБИЗ и написал лаконичное письмо в банк, ставя их в известность, что, поскольку деньги из доверительного фонда поступят через несколько дней, они должны выплатить указанные суммы таким организациям, как Америкэн-Экспресс, Виза, МастерКард, магазинам «Барниз Стор», «Блумингдейл», телефонной станции, а также оплатить счета за электричество. Я нашел номер факса банка в предыдущем послании и нажал на кнопку «печатать». Потом мне еще раз пришлось изобразить подпись Гари. Затем я вложил письмо в факс и нажал на кнопку «отправить».
Теперь у Гари Саммерса не было никаких долгов.
Надо было написать еще несколько писем. Все кредитные и обслуживающие компании получили инструкции разрешать все финансовые вопросы с «Кемикал банк». В банк тоже были отправлены копии этих писем. Отныне оплата всех долгов и коммунальных услуг в его отсутствие будет производиться автоматически. Теперь, с точки зрения уплаты по счетам, он станет идеальным гражданином.
Покончив с перепиской, я обратил внимание на папку с названием НОМ. Войдя в нее, я не поверил своим глазам. Надо же, чтобы человеку так идиотски везло. НОМ обозначало «Номера», и там были все его коды и шифры и, самое важное, его номер для банкомата Это означало, что теперь я могу обращаться в доверительный фонд Гари через любой банкомат в стране, не утруждая себя даже выписыванием чека или обращением в банк.
Покончив с папкой ДЕНЬГИБИЗ, я занялся хаосом в его офисе и спальне. Если он собрался покинуть город на длительное время, он наверняка приложит хоть какие-то усилия, чтобы прибраться (особенно если существовала вероятность, что он не вернется и дом придется сдавать в аренду). Так что я нашел пару картонных коробок в стенном шкафу и несколько черных пластиковых мешков. Потратил несколько часов, разбирая его бумаги. Все, что могло быть хоть сколько-то важным, отправлялось в коробки. Все остальное в мешки. Потом перешел в спальню, сложил его одежду, убрал с пола разбросанные журналы, снял грязное белье с постели. Затем прибрал гостиную. К тому времени как мне удалось навести хоть какой-то порядок в доме, была уже половина пятого. Пора на эту ночь закругляться. Я выскользнул из дома и сунул мешки в мусорные баки у дома Гари, а письмо для Бет опустил в почтовый ящик. Но, уже собравшись перейти дорогу, я вспомнил, что мне сегодня понадобится свидетельство о рождении Гари, поэтому я потихоньку вернулся и снова зашел в дом.
Я оставил папку со свидетельством и другими важными документами у него на письменном столе. Когда забирал ее, мои ноги вдруг стали ватными — начинали сказываться бессонная ночь и переизбыток «декседрина». Я сел на диванчик, прислонился к спинке и закрыл глаза, ожидая, когда пройдет приступ слабости.
И тут я неизвестно откуда услышал голос Бет.
— Гари, — позвала она громким шепотом. — Где ты, малыш?
Я мгновенно проснулся. Сквозь жалюзи пробивались солнечные лучи. Я взглянул на часы. 10.08. Утро среды. Черт! Черт! Черт! Я отключился. Больше чем на пять часов.
— Гари! — Голос был игривым. Я такого голоса уже несколько лет не слышал. — Выходи, выходи, куда ты спрятался?
Бет вошла через дверь черного хода и теперь находилась внизу.
Я начал судорожно оглядываться — куда бы спрятаться? В стенной шкаф? Опасно — вдруг она его откроет? В ванной комнате с другой стороны холла? Не годится. Под кроватью? Бинго!
Как можно тише я опустился на пол. Прижимая к себе папку, умудрился втиснуться в низкое, не больше фута, пространство между ковром и кроватью. Одна из пружин матраса в середине просела, поэтому я не мог залезть достаточно далеко, и моя голова оказалась всего в нескольких дюймах от края кровати.
— Гари, черт побери…
Я слышал, как Бет открыла дверь в подвал и протопала по лестнице. Если вдруг без всякого на то повода она откроет морозильник, мне конец. Прошло несколько ужасных минут.
— Гари, ты решил поиграть со мной в прятки?
Она поднялась на первый этаж и бродила по комнатам. Затем я услышал ее шаги на лестнице. Я затаил дыхание и лежал неподвижно. Она зашла в комнату.
— Какого черта… — сказала она, пораженная неожиданной чистотой. Ее туфли находились меньше чем в футе от меня. Внезапно она села на кровать, и я едва не вскрикнул, потому что сломанная пружина под ее весом опустилась и впилась мне спину. По моему лицу тек пот. Она сидела так, как мне показалось, часы, в явном недоумении. Наконец она вскочила, выбегала из комнаты, открыла еще несколько дверей, затем спустилась по лестнице и вышла из дома через дверь черного хода.
Как только я услышал, что дверь захлопнулась, я выполз из-под кровати. Спина болела, нервы были на пределе. Но я все же добрался до окна. Не открывая жалюзи, я подсмотрел, как Бет быстро перерыла содержимое почтового ящика Гари, схватила записку, перебежала через дорогу и скрылась в нашем доме.
Следующие полчаса я вышагивал по кабинету Гари, стараясь не подходить к окнам и приказывая себе успокоиться. Как глупо, глупее не придумаешь. И едва все не кончилось катастрофой. Если бы она не позвала Гари по имени, она бы нашла меня спящим на диванчике. И на этом все бы закончилось. Шах и мат. Конец игре.
По крайней мере я хоть сколько-то отдохнул. Но проснуться так врагу не пожелаю.
Шаги на подъездной дорожке, затем звук поднимаемой крышки почтового ящика на входной двери, затем громкий металлический звон чего-то упавшего на пол. Я застыл, дожидаясь, когда шаги удалятся. Снова быстро выглянул в щель жалюзи и увидел, как Бет, опустив голову, переходит через дорогу. Она села в «вольво», от души шарахнула дверцей, завела мотор, дала задний ход и затем рванула вниз по дороге.
Прошло, как минимум, десять минут, прежде чем я поверил, что она не вернется. Я рискнул спуститься вниз, помчался к двери и увидел пузатый конверт. Когда я его поднял, клапан отклеился, и к моим ногам упала связка ключей. Я схватил их и вернулся в кабинет. В конверте оказалась еще и письмо. Пожалуй, не письмо, а записка — поспешно накарябанное пожелание убираться ко всем чертям.
Учитывая все, что сейчас происходит, время ты выбрал самое подходящее. Вот чего стоит вся твоя хрень насчет того, что ты будешь рядом, когда я скажу ему, что все кончено. Ты такой же, как он, — полностью зацикленный на себе, думающий только о себе любимом. Вы оба для меня как злокачественная опухоль. Вот твои ключи. Мне они больше не нужны.
Записку она даже не подписала.
Зацикленный на себе? Думающий только о себе любимом? Это уже перебор, Бет. И с чего так набрасываться на Гари, который виноват всего лишь в том, что согласился на первую предложенную за несколько лет работу? Ладно, он пообещал, что будет рядом в это трудное время. Но слушай, работа есть работа. Раз надо ехать, значит, надо.
Я ни на секунду не поверил, что ее разрыв с ним окончательный. Просто таким способом Бет давала волю эмоциям и использовала чувство вины в качестве стратегического оружия. Но я был доволен, что она решила сделать такой мелодраматический жест — вернула ключи. Это означало, что теперь она не сможет опять неожиданно появиться в доме.
Я вложил ключи и записку в конверт и тщательно заклеил клапан. Затем взял папку со свидетельством о рождении Гари, сунул ее под рубашку, выключил везде свет, быстро спустился вниз и вернул конверт на его старое место у двери (на случай, если Бет вздумает приехать как-нибудь вечерком и заглянет в почтовую щель, чтобы убедиться, что конверт все еще на месте).
Я всегда нервничал, выходя из дома Гари, тем более что сейчас мне нужно было выйти при дневном свете. Я решил применить отвлекающую тактику, на случай, если кто-то в данный момент смотрит в окно. Я круто свернул налево, немного пробежался вверх по дороге, спрятав руки в карманы штанов, чтобы не видны были хирургические перчатки. Пробежав с четверть мили по Конститьюшн-Кресент, я оглянулся и увидел бегущего мне навстречу Чака Бейли.
— Эй, Зорро, как поживаешь… — Он не закончил предложение — не хватило дыхания. Лицо раскраснелось, дыхание с хрипом вырывалось из груди, глаза закатились. Он чуть сознание не потерял, даже ухватился за мое плечо, чтобы не упасть. Я хотел было поддержать его за руку, но вовремя вспомнил про резиновые перчатки и решил не изображать из себя доброго самаритянина.
— Ты в порядке, Чак?
— Черт, нет.
— Хочешь, я вызову…
— Мне врач без надобности. Подожди секунду…
Его пальцы впились в мое плечо. Пока он пытался перевести дыхание, я упорно тер правой рукой о бедро, норовя стянуть перчатку. Без малейшего успеха.
— Теперь порядок, — наконец сказал он.
— Уверен?
— Думаю, что так. Черт…
— Тебе стоит провериться у врача, Чак…
— Только что проверялся. Все нормально. Просто… — Он на мгновение отвернулся и скрипнул зубами. — Эти козлы. Гребаные козлы.
— В чем дело?
— Уволили, вот в чем.
— Тебя?
— Угу.
— Не может быть.
— Вчера узнал. Прямо перед уходом с работы. Пригласили в офис председателя. Этот гребаный заказ, который у меня сорвался. Да еще три месяца назад один клиент ушел. «Нам это все не по душе», — сказал председатель. И через минуту все было кончено. Двадцать три года на одном месте. Всегда приносил барыш, за исключением этого года. И они со мной кончают за шестьдесят секунд. Более того, когда я, получив эти новости, потащился в свой офис, один из горилл-охранников уже держал мое пальто и кейс и сказал: «Простите, сэр, офис опечатан». Чуть голову ему не откусил.
— Господи, — сказал я. — Они хоть выходное пособие дали?
— Полную зарплату за полгода.
— Хоть что-то.
— Ерунда, если учесть, что Эмили учится в Университете Смита, а Джефф — в Боудене. С тем, что мне удалось отложить, я смогу протянуть самое большее два года. А потом…
— Ты что-нибудь найдешь.
— Мне пятьдесят три. Ничего я не найду.
— Консультантом?
Хриплый смех.
— Это еще один способ подтвердить, что ты кончился, мертв. Скажи кому-нибудь, что ты работаешь консультантом, — тебя тут же спишут, как последнего лузера.
— Черт, Чак, мне, правда…
— Да ладно. Меня от сочувствия коробит. Ты тоже безработный?
— Я? Нет, просто взял отгул. Проснулся сегодня утром, решил: а пошло оно все куда подальше!
— Ты эту роскошь можешь себе позволить, потому что партнер. Мне же так и не удалось перешагнуть через исполнительного вице-президента. Выпить не хочешь? Решил провести день налаживая тесное знакомство с мистером Джонни Уокером.
— Хорошая мысль. Но, может, немного позже…
— Что у тебя такое с рукой? — перебил меня Чак, наблюдая за движениями вверх-вниз моей руки в кармане.
Я немедленно прекратил попытки снять перчатку.
— Чешется.
— Что-нибудь интересное?
— Раздражение.
— Ерунда. Передумаешь насчет выпить — дай мне знать. Я никуда не собираюсь.
— Ты полегче с выпивкой.
— Зачем? Инфаркт решит все мои проблемы.
И прежде чем я выступил с очередным идиотским утешением, он побежал домой.
Когда он отбежал подальше, я быстро вытащил руки из карманов, содрал перчатки и сунул их назад в карманы. Шел домой и думал: все так хрупко, верно? Все можно отнять у человека в одно мгновение. И большую часть жизни мы проводим в страхе, что это мгновение рядом.
Придя домой, я вздохнул с облегчением. Обрадовался, что документы, которые я прятал под рубашкой, не пропитались потом. Что на автоответчике нет никаких записей. После душа снова надел на себя одежду в стиле Гари, взял его свидетельство о рождении и пошел к шоссе.
Шел первый час. Еще пять светлых часов. Как раз хватит времени, чтобы выполнить некоторые пункты моего плана до Ужина у Хартли.
Первым пунктом была поездка в транспортное бюро в Норуолке, небольшом городке в двадцати милях от Нью-Кройдона. Я предварительно остановился на заправочной станции, наполнил баки и попросил разрешения позвонить. Набрал номер справочной и получил номер телефона департамента автотранспорта Коннектикута. Соединился с Отделом общей информации, номер которого мне сообщил автоответчик. Там мне велели подождать пять минут. Наконец я получил возможность пообщаться со служащей по имени Джуди. Я объяснил, что потерял свои водительские права, и спросил, не нужна ли фотография для получения новых.
— Разумеется, вам понадобится новая фотография, — сказала Джуди. — Таков закон штата.
— Я понимаю, что это звучит немного глупо, — сказал я, — но дело в том, что я, если честно, очень любил свою старую фотографию и надеялся, что она у вас где-нибудь имеется.
Я слышал, как она подавила смешок.
— Ничем не могу вам помочь, сэр. Штат Коннектикут не сохраняет в компьютере фотографические копии водительских удостоверений.
Именно такой ответ я и надеялся услышать. Пошел в туалет на автозаправке. В кабинке достал водительские права Гари, переписал номер в свой блокнот, затем открыл ножницы на моем армейском ноже и превратил удостоверение в конфетти. Три раза спустил воду, и оно исчезло из виду.
Я выбрал бюро автотранспорта в Норуолке, потому что там всегда было не очень людно (Норуолк был одним из тех маленьких никчемушных городков, из которых все хотели уехать), к тому же в Стамфорде я обновлял свое удостоверение всего полтора месяца назад и не хотел рисковать наткнуться на того же клерка.
В очереди до меня стояли всего пять человек. Пока я ждал, успел заполнить форму «Потерянное удостоверение», проставив в нем номер «утерянного» удостоверения Гари.
— Как вы умудрились потерять удостоверение? — спросил у меня недоумок с выдающимися вперед зубами.
— Дома.
— У вас с собой свидетельство о рождении?
Я протянул документ. Он изучил его и мое заявление.
— Вы забыли подписать форму, — заметил он, возвращая ее мне.
Блеск. Не мог же я вытащить кредитную карточку Гари и срисовать с нее подпись, держа кредитку вверх ногами. Я быстро изобразил нечто похожее внизу заявления. Клерк бросил на подпись беглый взгляд.
— Вон там проверьте зрение, — сказал он, показывая на другую очередь.
Понадобилось две минуты, чтобы назвать все буквы в таблице и быть занесенным в разряд зрячих водителей. Затем меня переправили к фотомашине и сфотографировали мою физиономию. Мне еще раз пришлось подделать подпись Гари на карточке, которая после обработки превратится в новые ламинированные права.
Обработка заняла минут десять. Затем кто-то выкрикнул: «Гари Саммерс», и мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что зовут меня.
Я подошел к конторке с некоторым волнением, ожидая, что из глубины офиса возникнет полицейский и арестует меня за то, что я выдаю себя за другого человека.
— Вот и все, мистер Саммерс, — сказал клерк, протягивая мне новое удостоверение и считая деньги, которые я ему дал. — Постарайтесь в будущем больше его не терять.
Двигаясь на север по шоссе I-95, я вознес хвалу забюрократизированному штату Коннектикут, который даже не располагает достаточными компьютерными мощностями, чтобы хранить фотографии на водительских правах. Еще я поздравил себя с приобретением главного удостоверения личности, которое было действительным в соседних сорока восьми штатах.
Остаток дня я занимался шопингом. Сначала направился большой пассаж в индустриальных трущобах под названием «Бриджпорт». Я воспользовался своей собственной карточкой, чтобы получить в банкомате еще 500 долларов. Затем зашел в автомагазин и купил две пластиковые канистры для бензин. Дальше к северу, в Нью-Хейвен, я обнаружил в деревенское торговом центре большой магазин спортивных товаров и потратил 195 долларов на небольшую надувную резиновую лодку, ножной насос и пару весел. Пока я ехал сорок минут до Хартфорда, я нашел в «Желтых страницах» адрес компании по продаже химических товаров, где выложил $27.50. Дальше я двинулся на юг к городку Уотербери — всего полчаса по основному шоссе — и наткнулся на заведение, продающие садовые химикаты. Затем рванул дальше по I-84 и разыскал хозяйственный магазин в Данбери, где приобрел несколько больших черных резиновых полотнищ, ювелирный молоточек, длинный резиновый шланг и большую бутылку Drano. По шоссе 7 я вернулся в Стамфорд, мимо Дарьена, — и к пассажу на его западной окраине. Здесь я побывал в трех разных магазинах, чтобы купить черные спортивные штаны и кроссовки, коробку для ленча, большой зеленый чехол на машину, две огромные спортивные сумки, клейкую ленту, несколько картонных трубок и два стеклянных пузырька.
За каждую свою покупку я платил наличными. Я ни разу не воспользовался помощью продавца. Я не заводил пустых разговоров с кассиршей. И хотя я за первую половину дня проездил больше двухсот миль по Коннектикуту, я все же считал, что это была с моей стороны необходимая мера предосторожности. Купи я все эти вещи в одном магазине, особенно воспламеняющиеся химикаты и резиновую лодку кто-нибудь мог удивленно поднять брови и запомнить мое лицо.
В Нью-Кройдон я вернулся к семи часам. Я рассовал все мои покупки в разные потайные углы подвала. Затем поехал к Хартли.
Они угостили меня хорошим виски и шабли. Накормили дуврской камбалой. Сочувственно выслушали сильно отредактированную историю крушения моего брака. Они сказали все что положено по поводу психотерапии, медитации, возможного воссоединения. Они переглянулись, когда я сказал, что Бет требует, чтобы я убрался из дома в воскресенье.
— Поживи в нашей гостевой комнате какое-то время, — предложила Рут.
— Я не могу, — отказался я.
— Ты должен, — настаивал Билл.
— Вам ни к чему эти радости, — сказал я.
— Какие радости? — удивилась Рут. — Зачем суетиться и искать новое место?
— Я уверен, что фирма предоставит мне квартиру на несколько недель…
— Да, но если ты поживешь у нас, — заметила Рут, — ты будешь ближе к мальчикам. И Бет. Две недели врозь, а там кто знает? Может быть, все утрясется.
— Это безнадежно.
— Не надо в это верить, — сказала Рут.
— Дело тут не в вере, я знаю наверняка.
— Так или иначе, — сказал Билл, — наша гостевая комната в твоем распоряжении на любой срок.
— На самом деле будет лучше…
— Все, вопрос решен, — перебила Рут.
— Не знаю, что и сказать.
— Не говори ничего, — посоветовал Билл. — Просто продолжи пить.
Он долил вина в мой бокал. Я отпил глоток, затем задал вопрос, который собирался задать весь вечер:
— Я хочу взять несколько дней отгулов, до середины следующей недели. Ты не хотел бы провести пару дней на яхте в заливе?
— С большим бы удовольствием, — сказал Билл, — но мы в воскресенье навещаем Тео. Как насчет субботы?
— Я в субботу встречаюсь с Адамом и Джошем в Дарьене.
— Ну, если ты хочешь побыть один в воскресенье, можешь воспользоваться лодкой. Можешь с ночевкой, как вздумается.
— Разве я один с твоей крошкой справлюсь?
— Почему нет? На прошлой неделе я заметил, что ты определенно во всем прекрасно разбираешься. Несколько дней в одиночестве могут пойти тебе на пользу. Новые перспективы откроются.
— Боюсь рисковать — вдруг что-нибудь случится с «Голубой фишкой»?
— А хрен с ней! Она застрахована.
— И основательно, — добавила Рут.
Мы все рассмеялись.
— Вы так добры ко мне, — сказал я.
— Эй, — заметил Билл, — а зачем еще нужны друзья?
