За фаршированными шляпками грибов, запеченными в духовке, они говорили о Ренате, хотя Мак и высказался в том смысле, что мысли об этой женщине портят ему настроение. Все эти месяцы, прошедшие после ее смерти, тема, на которую писала Дайм, набирала силу в научном сообществе, невозможно, им следовало уделить ей время в своей новой радиопередаче.

В книге, которую они оба пытались прочитать — Мак добрался до страницы 104, Шелли — 260, то есть осилила половину, — Рената Дайм провела философское исследование постчеловечества. Во всяком случае, так звучал подзаголовок этой книги, которая называлась «Более разумные виды». В прочитанных Маком страницах — после сто четвертой он бросил книгу на пол и потоптался на ней, чтобы выразить свое отвращение, — примерно двадцать процентов текста касалось постчеловечества, а восемьдесят восхваляло Ренату Дайм, ее уникальный ум и яркие «озарения». Об этом она могла писать и писать, но, возможно, ей приходилось ограничивать себя, потому что издатель заранее устанавливал максимальное число страниц.

По мнению Шелли, к тому времени, когда она закрыла книгу на странице 260, уже девяносто процентов текста касались исключительно жизни Ренаты или толкования Ренатой теорий Ренаты для тех, кому не хватает ума их понять, или толкования Ренатой теорий Ренаты для нее самой, когда она, по ее словам, достигла более зрелой точки зрения и обрела большую способность к обобщениям, чтобы в полном объеме осознать подсознательные глубины ее предыдущих интуитивных догадок. Шелли не стала топтать книгу, следуя примеру Мака. Она взяла ее с собой на субботнюю утреннюю прогулку и бросила в костер на пустыре, около которого сидели временные рабочие, ожидая, пока подъедут работодатели и предложат им работу на день.

Рената не могла записать в свой актив изобретение понятия «потсчеловечество», но любила высказываться на эту животрепещущую тему. Множество ученых и футуристов верили в быстрое приближение дня, когда биология и техника сольются воедино, когда все болезни, включая наследственные, будут излечиваться, а продолжительность человеческой жизни значительно увеличится благодаря биомэмсам — биологическим микроэлектронным механическим системам. Эти миниатюрные машины, не больше, а то и меньше человеческой клетки, миллиардами впрыскивались бы в кровеносную систему человека, чтобы уничтожать вирусы и бактерии, нейтрализовать токсины, исправлять дефекты ДНК, а также восстанавливать стареющие органы изнутри.

И теперь, почти покончив с фаршированными шляпками грибов, Мак Ривс изрек:

— Эта долгая жизнь без болезней меня вполне устроит. Мне точно не нужен артрит моего отца.

Шелли нацелила на него вилку.

— Слушай, может, биомэмсы смогут излечить и твое упрямство, раз уж оно тоже наследственное.

— Да кто будет излечивать достоинство? То, что называешь упрямством, мы с отцом считаем приверженностью идеалам.

— Отказ от использования навигатора в автомобиле — идеал?

— Я и так всегда знаю, куда еду.

— Да, знаешь. Проблема в том, что ты добираешься из пункта А в пункт Г через пункт Я.

— Это более живописный маршрут. И за отказом использовать навигатор стоит идеал. Имя ему — человеческая исключительность. Я не собираюсь отдать свою свободную волю на откуп глупой машине.

— Навигатор создали некоторые из исключительных человеческих существ, — напомнила ему Шелли. — Машины могут быть глупыми, но они не упрямые.

— Напомни еще разок, почему я женился на тебе.

— Потому что ты знал, что я могу вести радиошоу.

— Я думал, потому что ты умная, веселая и сексуальная.

Она покачала головой.

— Нет. Ты знал, что беспокоиться нечего, если ты вдруг не выйдешь на работу, потому что я прекрасно справлюсь и одна.

— Я еще ни разу не пропускал рабочего дня.

— И никогда не пропустишь, милый.

Адвокаты постчеловечества предсказывали появление биомэмсов — в данном случае роботизированных красных кровяных телец, роккротелов, — которые будут насыщать кровь кислородом более эффективно, чем естественные клетки, запасать и транспортировать его в сотни, если не тысячи раз эффективнее, чем биологическая кровь. Мак или Шелли с такими биомэмсами пробежали бы марафон, не запыхавшись, а ныряльщик без акваланга мог часами оставаться под водой.

— У роккротелов есть и обратная сторона, — указал Мак. — Твоя сестра будет говорить больше и быстрее, потому что ей не придется так часто останавливаться, чтобы набрать полную грудь воздуха.

— По этой причине нам придется долгие часы проводить под водой, где мы ее не услышим, — согласилась Шелли. — Я, конечно же, люблю Арлен, но боюсь даже представить себе, как с помощью машин она будет говорить без умолку.

— Они предсказывают, что такая нанокровь появится к 2025 году, максимум к 2030-му. Знаешь, что произойдет, если продолжительность жизни человека увеличится до трехсот или около того лет?

— Нам придется искать другую работу. Я люблю радио, но не смогу работать там еще двести лет.

— Может, ничего другого не останется, — вздохнул Мак. — Я уверен, государство не будет платить пенсии тем, кто моложе двухсот пятидесяти.

— Пенсии меня не волнуют, милый. Государство обанкротится до 2025 года, и это правда.

— Вся эта тема, постчеловечество… может, она слишком сложная, чтобы обсуждать ее за завтраком?

— Или слишком темная, — добавила Шелли. — Людям хочется, чтобы за завтраком им поднимали настроение.

Темная сторона постчеловечества более всего волновала теоретиков и ученых: слияние мозга с миллионами микрокомпьютеров, состоящих, по большей части, из углеводородных нанотрубок, которые будут распределяться по нашему серому веществу. Эти миниатюрные, но мощные компьютеры смогут взаимодействовать друг с другом, с мозгом и, потенциально, с каждым компьютером мира через беспроводную сеть, невероятным образом усиливая мозг индивидуума и расширяя объем его знаний. Представители постчеловечества, сочетающие биологический и машинный ум, не стареющие, практически бессмертные, вдохновляли и ученых Массачусетского технологического института, и Института робототехники университета Карнеги-Меллона, и сотен других университетов, институтов и корпораций по всему миру. В постчеловечестве они увидели возможность создания человеческой цивилизации со сверхчеловеческими способностями, полнейшее подчинение природы человечеству, обретение силы богов, закат национализма, сепаратизма и суеверий, а потому исключение всех ограничений для всех.

Когда официант принес основное блюдо, Мак повернулся к жене.

— В передаче мы можем сконцентрироваться только на светлой стороне, пригласить какого-нибудь эксперта, чтобы он доходчиво все объяснил. Во всяком случае, люди, работающие над созданием постчеловечества, о темной стороне не задумываются. Они видят продвижение к полной свободе.

— А что может пойти не так? — спросила Шелли. — Что может пойти не так, когда цель — создание идеального мира?