8
Не знаю, как быть с Энтони, и с Вандой, и с «церковным кризисом», как я назвала это для себя. И потому ничего не предпринимаю, сознавая, что это проявление слабости. Понятия не имела, что умею так хорошо притворяться. Весь уик-энд я ни словом не обмолвилась о случившемся. Ужинала с семьей Тэвишей. Выбралась в кафе с Руби и Анной Лизой. Смеялась, болтала, шутила и занималась сексом. Но все это время меня преследовала ноющая боль в груди. Я почти привыкла к ней.
Скажи родители Магнуса мне хоть что-то, я бы почувствовала себя лучше. Мы бы повздорили, и я смогла бы убедить их в том, что люблю Магнуса, готова способствовать его карьерному росту и вовсе не обделена мозгами. Но они были любезны и очаровательны, вежливо расспрашивали о том, как мы подыскиваем себе жилье, и наливали мне вино.
И от этого мне было только хуже. Я была для них чужой. Ведь меня не посвящали в семейные разговоры на тему, до чего ужасна невеста Магнуса.
Все было бы в порядке, если бы Магнус ненавидел своих родителей или хотя бы не уважал их. Но он их ценит. Любит. Они хорошо ладят. Как правило, они во всем согласны, а если не согласны, то все равно ведут себя дружелюбно. Чего бы это ни касалось.
За исключением меня.
Не могу думать об этом слишком долго — сразу расстраиваюсь и впадаю в панику. А я исчерпала свою квоту на треволнения на этот вечер, потому и сидела в «Старбаксе» после работы, пила горячий шоколад и грустила.
Но сейчас, глядя на меня, вы бы просто не поверили в это. На мне маленькое черное платье и туфли на каблуках. Макияж безупречен. Глаза блестят (два коктейля). Ловлю свое отражение в зеркале: беззаботная девушка с обручальным кольцом, попивающая «космо» в «Савое». Такое впечатление, что проблем у меня нет и быть не может.
И честно говоря, настроение тоже куда лучше, чем накануне. Отчасти из-за коктейлей, а отчасти из-за приятного возбуждения — никак не могу поверить, что я здесь. Никогда прежде не бывала в «Савое». Это потрясающе!
Прием проходит в обалденном зале — стены обиты панелями, всюду изысканные канделябры. Официанты разносят коктейли. Играет джазовый оркестр. Красиво одетые люди то и дело хлопают друг друга по спине, обмениваются рукопожатиями, настроение, похоже, у всех прекрасное. Я тут никого не знаю, но мне интересно наблюдать за происходящим. Каждый раз, как кто-то делает шаг в мою сторону, я достаю телефон и проверяю сообщения, и человек тут же ретируется.
Телефон — очень полезная вещь. Прекрасная замена сопровождающему кавалеру.
От Люсинды сообщения сыпятся одно за другим, она в Северном Лондоне, подыскивает серый шелк нужной плотности. Магнус тоже написал, он сейчас в Уорвике, ужинает с каким-то профессором. А Руби информирует меня о своем свидании вслепую. Правда, трудно тыкать в кнопки и одновременно держать коктейль, и потому я ставлю бокал на ближайший столик и отвечаю всем:
Уверена, серый жатый шелк — это то, что нужно. Спасибо огромное! С любовью, Поппи. Целую, целую, целую, целую, целую___
Не думаю, что стейк хорошая идея… Может, он на диете? Пиши! П. Целую, целую, целую, целую, целую___
Звучит потрясающе. Можно я тоже приду?! П. Целую, целую, целую, целую, целую
Сэму поступила куча ответов на письмо про новые идеи. Многие приложили длинные дополнения и резюме. Есть и парочка видеосюжетов. Людям было чем заняться на уик-энд. Одно письмо даже озаглавлено «1001 идея для „УГК“. Часть первая».
Я-то надеялась, что за выходные все успокоятся и забудут. Но с восьми утра хлынул безудержный поток писем. По-прежнему курсируют слухи, что это тест для подбора кандидатов на крупную должность. Возник ожесточенный диспут, какой отдел первым высказал идею продвинуться в Штаты. Малколм продолжает слать обиженные письма, спрашивая, кто поддержал эту инициативу… Им всем больше заняться нечем?
Снова начинаю нервничать и решаю, что подумаю об этой истории завтра.
Как и о последнем письмо Уиллоу. Похоже, она не только выглядит как супермодель, но еще ей нет равных в постели, и она — единственная наследница огромного состояния. Иного оправдания столь мерзкому характеру не существует.
Сегодня Уиллоу прислала очередную нудную тираду, потребовала найти для нее особый немецкий крем для пилинга и тут же приписала, что он, скорее всего, не озаботится этим, это ведь так в его духе, и все после того, как она притащила ему из Франции целую гору всякой всячины, но такая уж она добрая душа, и он мог бы ценить ее, но разве он КОГДА-НИБУДЬ ценил ее???
У меня от этой ведьмы мурашки по коже. Честное слово.
Одно из писем вдруг привлекает мое внимание. Это послание от Эдриана Фостера из отдела маркетинга.
Дорогой Сэм!Спасибо, что согласился преподнести Линдси букет цветов на день рождения. Их уже доставили. Поскольку тебя сегодня нет, я поставил их в твоем кабинете. Они хорошо сохранятся до твоего приезда.Всего наилучшего,Эдриан
Вообще-то это не Сэм согласился вручить букет. А я от его имени.
Но теперь я не уверена, что это была хорошая идея. Что, если у него завтра дел по горло? Вдруг ему придется нарушить свой распорядок дня и он рассердится? Как облегчить ему эту задачу?
Какое-то время колеблюсь, а потом пишу Линдси.
Привет, Линдси!У меня кое-что для тебя есть. Тебе понравится.Зайди ко мне завтра. В любое время.
Сэм. Целую.
Нажимаю «отправить», секунд двадцать расслабляюсь, смакую коктейль и жду, когда принесут канапе. А затем словно в животе звонит будильник.
Подождите. Я что, написала «целую»?! Нет! Начальники не шлют в письмах поцелуи своим сотрудникам.
Черт. Перечитываю сообщение и жмурюсь в отчаянии. Я так привыкла к поцелуям, что это выскочило автоматически. Но Сэм никогда никого не целует в своих письмах. Никогда.
Можно как-то переиграть с этим поцелуем?
Дорогая Линдси. Хочу уточнить, я вовсе не хотел целовать тебя…
Нет. Ужасно. Придется оставить как есть. Может, у страха глаза велики и она не обратит внимания…
А это что? Уже пришел ответ? Какая она быстрая.
Увидимся, Сэм.Линдси. Целую, целую
Так. Два поцелуя и радостный смайлик. Это нормально?
Пялюсь на сообщение, стараясь уверить себя, что так оно и есть.
Да. Да, думаю, это нормально. Совершенно нормально. Обычная деловая переписка.
Убираю телефон, пью коктейль и ищу глазами, где бы взять следующий. В нескольких шагах от меня стоит официантка, и я начинаю пробираться к ней сквозь толпу.
— …Это идея Сэма Рокстона? — привлекает мое внимание мужской голос. — Чертовски странно.
— Ты ведь знаешь Сэма…
Замираю на месте, делая вид, что вожусь с телефоном. Несколько мужчин в костюмах, заметив меня, замолкают. Все они моложе Сэма и очень хорошо одеты. Должно быть, его коллеги.
Пробую соотнести их лица с письмами. Готова держать пари, что мужчина с оливковой кожей — это Джастин Коул, который отправил всем рассылку, где говорилось, что неделовая форма одежды по пятницам допустима, и не могут ли сотрудники проявить свое чувство стиля? В черном костюме и узком галстуке он выглядит как представитель полиции моды.
— Он здесь? — спрашивает блондинистый парень.
— Не видел, — отвечает обладатель оливковой кожи и подносит ко рту стопку. — Гребаный упрямый осел.
Дергаю от удивления головой.
Телефон выдает сообщение, и я рада занять чем-то свои руки. Руби прислала мне фотку какого-то брюнета и спрашивает:
Это парик?
Фыркаю от смеха. Она умудрилась сфотографировать типа, с которым у нее свидание, сзади. Он что, ничего не заметил?
По-моему, обычные волосы. Не понимаю, почему Руби так озабочена париками. Должно быть, из-за одного ее очень неудачного свидания вслепую в прошлом году, на котором выяснилось, что ее кавалеру пятьдесят девять, а не тридцать девять.
Я так не думаю! Прелестный вид. Целую
Когда я отрываю взгляд от телефона, оказывается, что мужчины уже растворились в толпе. Черт. Меня заинтриговал их разговор.
Беру еще один «космо», несколько суши (этот вечер уже обошелся бы мне в пятьдесят фунтов, если бы я платила из своего кармана), и тут над ухом у меня раздается визг включенного микрофона. Поворачиваюсь и обнаруживаю, что стою рядом с небольшим подиумом. Блондинка в черном брючном костюме, постучав по микрофону, говорит:
— Леди и джентльмены! Пожалуйста, обратите на меня ваше внимание! — И почти кричит: — Народ! Пришло время речей! Чем быстрее начнем, тем быстрее кончим.
Все смеются, и толпа начинает перемещаться в этот конец зала. Меня выпихивают прямо к подиуму.
— Ну вот! — Блондинка простирает руки. — Добро пожаловать на празднование слияния нашей компании «Джонсон Эллисон» и прекрасной «Грин Ритейл». Это брак сердец и умов, равно как и компаний, и мы должны сказать огромное спасибо многим людям. Благодаря инициативе нашего управляющего директора Патрика Гоуэна мы все сегодня здесь. Патрик, залезай сюда!
Бородач в светлом костюме вспрыгивает на подиум, скромно улыбается и молча качает головой. И все начинают аплодировать, в том числе и я.
— Кейт Берни… ну что я могу сказать? Она вдохновила всех нас. — И он отходит от микрофона, которым снова завладевает блондинка.
— Знаю, он где-то здесь… — Она оглядывает зал, приложив ладонь козырьком ко лбу. — Он попытался отбрыкаться, но мы должны видеть его! Мистера «Уайт Глоуб Консалтинг», Сэма Рокстона!
Вот гадство! Нет. Этого не может быть…
Снова раздаются аплодисменты. На подиум с недовольной гримасой взбирается Сэм. Я каменею. Он же в Германии!
Наши взгляды пересекаются, и теперь вздрагивает Сэм. Чувствую себя преступницей, застигнутой на месте злодеяния. И почему я решила, что смогу безнаказанно пробраться на такую роскошную вечеринку?
Мое лицо пылает от смущения. Пытаюсь раствориться в толпе, но она слишком плотная, и у меня ничего не получается. А потому таращусь на Сэма.
— Если рядом Сэм, то все мы знаем, что любая проблема будет решена, — распинается блондинка. — Вопрос в том, устроит ли вас ее решение, а, Патрик?
Все хохочут, и я тоже делано смеюсь. Очевидно, это какая-то их шутка, и я бы поняла, в чем она заключается, имей я право быть здесь.
Парень рядом со мной восклицает:
— Это на грани приличий!
И я почему-то отвечаю ему:
— Знаю, знаю! — И опять издаю неестественный смешок.
— Это подводит нас еще к одному ключевому игроку…
Поднимаю глаза. Сэм не смотрит на меня, слава тебе господи.
— Давайте послушаем Джессику Гарнетт!
К микрофону направляется девушка в красном платье. Сэм тем временем достает из кармана телефон.
Почему вы смеялись?
Ну зачем ему еще сильнее смущать меня? Понял ведь уже, что я готова сквозь землю провалиться. Но я не попадусь на его удочку.
Это была хорошая шутка.
Сэм смотрит на телефон. Понимаю, что он получил мое сообщение. И тут же тренькает мой телефон.
Не знал, что вас пригласили.
Пытаюсь понять выражение его лица, но оно бесстрастно. Быстренько пишу:
Забежала, чтобы забрать ваш подарок. Это входит в мои обязанности. Нет нужды благодарить меня.И доставить вам коктейли.
Теперь Сэм смотрит на бокал у меня в руке. Брови у него ползут вверх, и я едва удерживаюсь, чтобы не хихикнуть.
Я собиралась слить их во фляжку.___
Но я пью «Манхэттен».___
Теперь знаю. Соберу всю текилу, какая попадется.
Прочитав последнее сообщение, Сэм поднимает голову и внезапно улыбается мне. Я непроизвольно улыбаюсь в ответ — у него такая заразительная улыбка…
— …И давайте как следует отпразднуем это событие! Спасибо всем!
Когда шквал аплодисментов стихает, стараюсь спастись бегством, но Сэм уже стоит рядом со мной.
— О! Э… привет! Рада вас видеть!
Он вопросительно смотрит на меня. Нет смысла юлить и пытаться скрыть неловкость.
— Извините, — тараторю я. — Знаю, я не должна быть здесь, но я просто никогда не бывала в «Савое», а это так заманчиво, вы сказали, что не хотите идти, и… — Обрываю себя на полуслове. Ему, похоже, весело.
— Никаких проблем. Вам следовало дать мне знать, и я включил бы вас в список.
— О! Спасибо… Здесь потрясающе!
— Вот и славно. — Сэм улыбается и берет бокал красного вина с подноса проходящего мимо официанта. — Знаете что? — Он задумчиво молчит, обхватив бокал ладонями. — Мне необходимо что-то сказать вам, Поппи Уотт, хотя нужно было сделать это раньше. Хочу поблагодарить вас. Вы очень помогли мне в последние несколько дней.
— Да не за что. — Мгновенно принимаю бесстрастное выражение лица, но он качает головой.
— Нет, выслушайте меня. Знаю, что в начале нашего знакомства я сделал вам одолжение, но, в конце концов, гораздо большее одолжение сделали мне вы. У меня долгое время не было хорошей помощницы. И вы проделали огромную работу, сориентировали меня в происходящем. И я благодарен вам за это.
— Пустяки! — мямлю я, чувствуя себя немного не в своей тарелке.
— Признайте свою заслугу. — Он смеется и ослабляет узел галстука. — Господи, это был такой длинный день. Сегодня не было писем? Что-то тихо. — И снова улыбается своей поразительной улыбкой.
В моем телефоне двести сорок три электронных письма для него. И письма продолжают поступать.
— Ну… Есть несколько сообщений. Но я не хотела беспокоить вас, пока вы в Германии.
— Правда? И что за письма?
— Да так… Может, все-таки подождете до завтра? — цепляюсь я за соломинку.
— Нет, давайте сейчас.
Тру нос. С чего начать?
— Сэм! Вот ты где! — К нам приближается худой парень в очках. Он быстро моргает, под мышкой у него черная папка. — А говорили, что тебя не будет.
— Я и не собирался, — кривится Сэм.
— Прекрасно. Прекрасно! — Парень нервничает. — Но я на всякий случай прихватил это. — Он протягивает папку Сэму, и тому ничего не остается, кроме как взять ее. — Если у тебя выдастся свободная минутка… Я лягу не раньше двух-трех часов и буду рад поговорить с тобой по скайпу… Некоторые, пожалуй, немного радикальны, но… Думаю, ты затеял замечательную вещь. И если над этим надо поработать… то рассчитывай на меня. Ну… не буду тебя больше задерживать. Спасибо, Сэм! — И он исчезает в толпе.
Мы какое-то время молчим. Сэм в некоторой прострации, а я пытаюсь придумать, что сказать.
— О чем это он? — наконец спрашивает Сэм. — Вы имеете хоть малейшее представление? Я что-то упустил?
Нервно облизываю губы и визгливо смеюсь.
— Я собиралась рассказать вам. Все это так забавно, если посмотреть с точки зр…
— Сэм! — Крупная женщина с рокочущим голосом чуть не налетает на нас. — Я так рада, что ты подписался на благотворительный забег!
Ага. Это, должно быть, Рейчел.
— Благотворительный забег? — ужасается Сэм. — Нет, прости, Рейчел, я не буду в этом участвовать. С радостью помогу материально, но пусть бегут другие, если им это по душе…
— Но твое письмо! Мы так обрадовались, что ты присоединишься к нам. Никто не мог поверить в это! Мы бежим в костюмах супергероев, — с энтузиазмом добавляет она. — Я выбрала для тебя костюм Супермена.
— Какое письмо?
— Твое милое письмо. Пятничное. И спасибо за открытку для юной Хлоэ. — Рейчел понижает голос и треплет Сэма по руке: — Она так растрогалась. Начальству обычно смерть собаки сотрудницы до лампочки, и так мило с твоей стороны отправить ей открытку с соболезнованиями, да еще написать стишок… Если честно, мы все были поражены.
Лицо мое уже не просто пылает, оно раскалилось. Я совсем забыла о собачьей открытке.
— Открытка с соболезнованиями по поводу кончины собаки? — Голос у Сэма довольно странный. — Да я и сам поражен.
Он сверлит меня взглядом. Далеко не дружелюбным.
— О, Лулу! — вскрикивает Рейчел. — Прости, Сэм…
Она уходит, расталкивая толпу, и мы остаемся вдвоем.
Сэм все смотрит на меня и явно ждет, когда я заговорю.
— Я д-думала…
— Да? — Голос у него сухой и безжалостный.
— Думала, что вы захотите участвовать в этом забеге.
— Значит, думали.
— Думала… То есть… это же забавно! И я решила ответить, чтобы сэкономить ваше время.
— И подписались моим именем? — Кажется, сейчас разразится гроза.
— Я хотела помочь! Знаю, вы были очень заняты, а они продолжали обращаться к вам, и я подумала…
— И открытка — ваших рук дело, правильно я понимаю? — Он закрывает глаза. — Господи, во что еще вы меня впутали?
Хорошо бы, как страус, спрятать голову в песок. Или под мышку. Но придется отвечать.
— Мне пришла в голову еще одна идея, — почти шепчу я. — Только все слегка возбудились и теперь забрасывают вас письмами…
— О чем вы?
— Сэм. — Какой-то парень хлопает его по спине. — Рад, что ты заинтересовался поездкой в Исландию. Буду поддерживать с тобой связь.
В Исландию? Господи, я и об этом забыла! Не успеваю и рта открыть, как Сэма берет в оборот напористая девушка в очках:
— Сэм, я не понимаю, что происходит! Может, ты принимаешь нас за дураков? Хорошо. Вот мое резюме. Ты знаешь, у меня полно идей, но если нам придется перепрыгивать через еще большее количество препятствий, тогда…
— Елена…
— Просто прочти мое заявление.
Она разворачивается и уходит. Лицо у Сэма мрачнее некуда, меня начинает трясти.
— Так, все по порядку. Что вы натворили?
— Послала письмо. — Изучаю свои ноги и чувствую себя набедокурившим ребенком. — От вашего имени.
— Кому?
— Всем работникам компании… Просто хотела подбодрить сотрудников, настроить их на позитивный лад. И потому предложила прислать свои идеи. Вам.
— Что?!
Я цепенею.
— Простите… Мне казалось, что это всех заставит активизироваться, но некоторые сочли, что вы хотите уволить их, а другие решили, что вы втайне проводите собеседования о приеме на работу, и все встревожились… Простите…
— Сэм, я получила твое письмо! — К нам подскакивает девушка с хвостиком. — Увидимся в классе танцев.
— Где?!
— Спасибо огромное за поддержку! Пока ты у меня единственный ученик! Прихвати удобную одежду и подходящие туфли!
Сэм явно потерял дар речи. Что не так с уроками танцев? Ему же придется танцевать на собственной свадьбе, верно? Он должен быть благодарен мне за то, что я записала его на занятия.
— Звучит неплохо, — робко говорю я.
— До вечера вторника, Сэм!
Девушка исчезает в толпе. Складываю руки на груди и собираюсь объявить, что сделала ему большое одолжение.
— Сколько точно писем вы отправили от моего имени?
— Ну… не так уж много… Несколько.
— Если бы вы были моей секретаршей, я бы уволил вас сию же минуту. Но все, что я могу сделать, это забрать у вас телефон и попросить…
— Сэм!
— Ник! — Лицо Сэма разглаживается, он протягивает руку. — Рад тебя видеть. Не знал, что ты придешь.
Мужчина лет шестидесяти, одетый в костюм в тонкую полоску и цветастую рубашку, салютует мне бокалом. Я в ответ поднимаю свой, испытывая благоговейный трепет. Сэр Николас Мюррей! Я видела в Гугле его фотографии с премьер-министром, с принцем Чарльзом и другими знаменитостями.
— Никогда не пропущу пьянку! — весело говорит сэр Николас. — Но на выступления я опоздал, не так ли?
— Правильно подгадал, — улыбается Сэм. — Что, выслал вперед шофера, дабы тот удостоверился, что официальная часть закончилась?
— Без комментариев, — подмигивает сэр Николас. — Ты получил мое письмо?
— А ты мое? — понижает голос Сэм. — Ты выдвинул Ричарда Догерти на премию «Сделка года».
— Очень яркий молодой талант, Сэм. — Сэр Николас выглядит немного смущенным. — Помнишь, как он в прошлом году поработал с Хардвиксом? Он заслуживает признания.
— Это ты довел до конца сделку с «Райан Энерджи». А не он.
— Он очень помог. Во многих отношениях. И некоторые из его заслуг… просто… неоценимы.
Они смотрят друг на друга. И похоже, пытаются не рассмеяться.
— Ты неисправим, — наконец произносит Сэм. — Надеюсь, он будет благодарен тебе. Знаешь, я только что вернулся из Германии. Мы должны кое-что обсудить.
Он совершенно вытеснил меня из разговора, но я нисколько не возражаю. Может, стоит улизнуть, пока есть такая возможность?
— Сэм, познакомь меня с твоей спутницей.
Голос сэра Николаса врывается в мои мысли, и я нервно улыбаюсь. У Сэма, конечно же, нет никакого желания представлять меня, но выбора не остается.
— Сэр Николас, это Поппи Уотт. Поппи, это сэр Николас Мюррей.
— Очень приятно. — Пожимаю руку, стараясь не выдать волнения.
Ух ты! Я и сэр Николас Мюррей. Как ни в чем не бывало болтаем в «Савое». Как бы половчее упомянуть об этом в разговоре с Энтони?
— Вы из «Джонсон Эллисон» или из «Грин Ритейл»? — вежливо спрашивает сэр Николас.
— Ни то ни другое, — конфужусь я. — Вообще-то я физиотерапевт.
— Физиотерапевт! — радуется он. — Замечательно! Самая недооцененная медицинская специальность, так я считаю. Я ходил к одному доктору на Харли-стрит, когда у меня разболелась спина, но он не смог помочь мне…
— Вам нужна Руби, — говорю я. — Это моя начальница. Она потрясающая. Когда она делает глубокий массаж, мужчины плачут.
— Вот как? — Сэр Николас, похоже, заинтересовался моими словами. — У вас есть визитная карточка?
Бинго! Руби заказала карточки для нас, когда мы только приступили к работе, но у меня никто никогда не просил ее. Ни разу!
— Вот, пожалуйста. Мы работаем в Бэлхэме, это к югу от реки, вы, наверное, не знаете…
— Я хорошо знаю Бэлхэм. Моя первая квартира в Лондоне находилась на Бедфорд-Хилл.
— Не может быть! Так это же в двух шагах от нас!
Невероятно. Сэр Николас Мюррей жил на Бедфорд-Хилл! Это неспроста. Начинаешь с Бэлхэма, а потом тебя посвящают в рыцари. Вдохновляет, нечего сказать.
— Сэр Николас! — Смуглый парень материализовался словно ниоткуда. — Рад видеть вас здесь. Как дела на Даунинг-стрит? Они уже раскрыли секрет всеобщего счастья?
— Все к тому идет, — добродушно улыбается сэр Николас.
— Для меня большая честь разговаривать с вами. И с Сэмом… — Парень хлопает Сэма по спине. — Он главный человек в моей жизни. Не представляю, что бы мы без тебя делали.
С негодованием смотрю на этого лицемера. Он же совсем недавно назвал Сэма гребаным упрямым ослом.
— Спасибо, Джастин, — натянуто улыбается Сэм.
Это Джастин Коул. Я была права. В жизни он такой же высокомерный, как и в письмах.
Хочу спросить сэра Николаса о том, каков в жизни премьер-министр, но к нам подскакивает нервный тип.
— Сэм! Прошу прощения, что помешал. Я Мэтт Митчелл. Большое спасибо за то, что вызвался стать волонтером. Это пойдет на пользу нашему проекту.
— Волонтером? — Сэм стреляет в меня колючим взглядом.
Понятия не имею, о чем это он. Мозг напряженно работает. Волонтер… волонтер… что за…
— Я говорю об экспедиции в Гватемалу! По программе обмена! — сияет Мэтт Митчелл. — Мы так рады, что ты в деле!
Ничего я не знаю ни о какой Гватемале. Это ошибка!
— Гватемала? — переспрашивает Сэм с замороженной улыбкой.
Вспомнила. Я послала это письмо поздно вечером. Кажется, я выпила бокал вина. Или два. Или… три.
Рискую мельком глянуть на Сэма. Да, ему это тоже не понравилось. Но, судя по расписанию, Сэм давным-давно не был в отпуске. Он должен поехать в Гватемалу.
— Нас всех очень тронуло твое письмо. — Мэтт хватает руку Сэма обеими ладонями и энергично трясет. — Не знал, что тебе небезразличны развивающиеся страны. Скольким сиротам ты помогаешь?
— Сэм! — К нам, пошатываясь, направляется темноволосая девица. Она сильно нарумянена, под глазами потеки туши для ресниц. — Такое тебе преогромное спасибо за электронную открытку о Скампере. Это потрясло меня.
— Всегда пожалуйста, Хлоэ, — цедит Сэм.
— Такие прекрасные слова! — пьяно всхлипывает девица. — Только ты понимаешь меня. — Она вот-вот разрыдается.
— Хлоэ, давай ты присядешь, — предлагает Сэм.
Но тут опять вмешивается Джастин, на лице его злорадная ухмылка.
— Я слышал об этой знаменитой открытке. Можно взглянуть на нее?
— У меня есть распечатка. — Шмыгнув, Хлоэ достает из кармана смятый листок, и Джастин выхватывает его.
— О, как это прекрасно, Сэм! — сюсюкает он, с фальшивым восторгом разглядывая листок. — Как трогательно.
— Я показала всему отделу, — хлюпает носом Хлоэ. — Все теперь думают, что ты такой душка, Сэм.
У Сэма вид, будто он хочет катапультироваться — с такой силой он сжимает ножку бокала.
— «Милый Скампер теперь на небесах резвится, а мы остались здесь страдать, — с выражением зачитывает вслух Джастин. — Такой пушистый, такие глазки, и косточка его в машине навсегда останется лежать». — Джастин делает паузу. — Какая гениальная рифма, Сэм, лежать — страдать. А почему кость в машине? Это как-то негигиенично.
— Отдай! — Сэм пытается выхватить листок, но Джастин уклоняется, вид у него предовольный.
— «Одеялко его всегда на кровати. Скампер знает, что скорбим мы, как его братья», — кривится Джастин. — Кровати — братья? Ты вообще знаешь, что такое рифма, приятель?
— А мне это кажется очень трогательным, — благожелательно говорит сэр Николас.
— Мне тоже, — торопливо поддакиваю я. — Думаю, это блестяще.
— Это так верно. — По лицу Хлоэ струятся слезы. — Это прекрасно, потому что верно.
— Джастин, — говорит сэр Николас. — Может, принесешь Хлоэ стакан воды?
— Разумеется! — Джастин проворно прячет листок в карман. — Ты ведь не будешь возражать, если я сохраню твое стихотворение, Сэм? Оно такое талантливое. Может, тебе заключить контракт с «Холлмарк»? — Он уводит Хлоэ.
Не осмеливаюсь взглянуть на Сэма.
— Ну! — говорит сэр Николас в некотором недоумении. — Сэм, я и не знал, что ты так любишь животных.
— Я не… — Сэм едва владеет своим голосом. — Я…
Отчаянно пытаюсь придумать, как исправить ситуацию. Но что я могу сделать?
— А теперь, Поппи, пожалуйста, извините меня, — продолжает сэр Николас. — Я бы с удовольствием остался, но мне нужно поговорить с бесконечно скучным человеком из «Грин Ритейл». — Он корчит такую смешную гримасу, что я не удерживаюсь и прыскаю. — Сэм, увидимся позже. — Он сжимает мою руку и исчезает в толпе, а я подавляю в себе желание рвануть за ним.
Поворачиваюсь к Сэму и скорбно говорю:
— Э… простите меня за все это.
Сэм молчит, а потом вытягивает руку ладонью кверху. Спустя пять секунд я понимаю, что он имеет в виду.
— Что? Нет! То есть… можно он останется у меня до завтра? На него приходят все сообщения…
— Отдайте.
— Но я еще не успела купить себе новый! Это мой единственный номер, мне он необходим…
— Отдайте.
Этот человек непробиваем.
С другой стороны… не станет же он отбирать телефон силой, верно? Сэм явно не из тех, кто устраивает сцены.
— Послушайте, я понимаю, что вы в ярости, — заискивающе говорю я. — Но может, я сначала перешлю вам все письма? И верну вам телефон завтра, когда все улажу. Пожалуйста!
Сэм тяжело дышит. Похоже, понимает, что его загнали в угол.
— Но вы не пошлете больше ни единого письма, — требует он, опуская руку.
— Хорошо-хорошо.
— И предоставите мне список отосланных вами писем.
— Хорошо-хорошо.
— Вы вернете мне телефон завтра, и чтобы я больше ничего о вас не слышал.
— Мне прийти к вам в офис?
— Нет! — Его аж передергивает. — Встретимся во время ланча. Я напишу вам.
— Хорошо, — протяжно вздыхаю я. — Простите. Я не хотела устраивать из вашей жизни хаос.
Я немного надеялась, что Сэм скажет что-нибудь милое, вроде: «Не волнуйтесь, вы этого не сделали» или «Ничего страшного, вы хотели как лучше». Но ничего такого он не говорит. Просто спрашивает:
— Вы уверены, что это все? Или мне стоит знать еще о чем-то?
Я молчу.
— Только не врите. Может, вы подписали меня еще на несколько поездок? Выступили с инициативами от моего имени? Настрочили за меня еще дюжину жутких стишков?
— Нет! Никаких стишков! Клянусь.
— Вы хоть понимаете, что натворили?
— Понимаю.
— Понимаете, в какое положение поставили меня?
— Мне жаль, очень жаль, — в отчаянии говорю я. — Я не хотела подводить вас. Не хотела, чтобы у вас были неприятности. Думала, я оказала вам услугу.
— Услугу?!
— Привет, Сэм! — раздается запыхавшийся голос, и меня обдает сильным ароматом духов.
Женщине под тридцать, у нее туфли на высоченных каблуках и сильно накрашенное лицо. Рыжие волосы вьются, а декольте слишком уж откровенное, так что почти виден пупок.
— Извините, могу я быстренько переговорить с Сэмом? — Она бросает на меня враждебный взгляд.
— Э… конечно. — Отхожу на несколько шагов, но так, чтобы можно было подслушать.
— С нетерпением жду нашей завтрашней встречи. — Женщина пожирает взглядом Сэма и хлопает накладными ресницами. — У тебя в кабинете. Я приду.
Сэм озадачен:
— А у нас с тобой встреча?
— Ты хочешь поиграть в эти игры? — Она издает тихий сексуальный смешок и взъерошивает свои волосы, как это делает одна актриса в американском сериале, где все действие происходит в кухонных интерьерах. — Я готова подыграть тебе. — Она понижает голос до гортанного шепота: — Если ты понимаешь, что я имею в виду, Сэм.
— Извини, Линдси… — теряется Сэм.
Линдси? Я чуть не проливаю коктейль на платье. Это Линдси?
О нет. О нет, о нет. Кошмар. Нужно было извиниться за поцелуи. Так и знала, что грянет беда. Почти подпрыгиваю от волнения. Как бы предупредить Сэма? Как бы послать ему сигнал?
— Я знала… — Теперь она мурлычет. — Когда я впервые увидела тебя, Сэм, то сразу поняла, что между нами проскочила искра. Ты такой сексуальный.
Сэм не находит себе места.
— Ну… спасибо… Но, Линдси, это вовсе не…
— Не волнуйся. Я умею молчать. — Она проводит длинным накрашенным ногтем по его рубашке. — А я уж было отчаялась.
Сэм отступает, он явно напуган.
— Линдси…
— Все это время ни намека, а затем как гром среди ясного неба. Есть контакт! — Она распахивает глаза и вытягивает губы трубочкой. — Поздравляешь с днем рождения, хвалишь мою работу… Я понимаю, что это значит. А сегодня вечером… — Линдси придвигается к Сэму и с придыханием шепчет: — Ты не представляешь, что я почувствовала, прочитав твое письмо! М-м-м-м. Плохой мальчишка.
— Письмо? — эхом отзывается Сэм, медленно поворачивает голову и встречает мой агонизирующий взгляд.
Бежать. Пока есть возможность. Бежать!!!
