Глава 20

Когда завыла сирена, я сразу поняла, что это такое. С колотящимся сердцем я в темноте нашарила стул, на котором оставила пальто и башмаки. Я как раз надевала их, когда кто-то распахнул дверь, и мне в лицо ударил луч фонарика.

– Вы готовы? – спросила Мэг, перекрикивая сирену.

На ней уже был тревожный костюм, сшитый из черно-красного тартана.

– Готова! – крикнула я в ответ, прыгая к ней и на ходу пытаясь втиснуть пятку в упрямый башмак.

Сирена продолжала оглушительно выть, звук то взмывал, то опадал. Хэнк и Эллис вывалились в коридор босиком и в пижамах. На Хэнке были только брюки.

– Что за черт? – спросил он, заслоняя глаза рукой от света фонарика.

– Налет. Идемте! Надо уходить! – сказала Мэг.

– Куда? – спросил Эллис, растерянно протирая глаза.

– В убежище!

Мы с Мэг протиснулись мимо них и сбежали по лестнице. Я слышала, как они топочут следом и ругаются, пытаясь найти дорогу впотьмах.

У подножия лестницы появился мистер Росс, тоже с фонариком.

– Идемте, – сказал он, подгоняя нас взмахом руки.

Когда мы все добрались до задней двери, Мэг и мистер Росс выключили фонарики.

Мэг вышла первой, я шла за ней, едва различая ее в темноте. Я споткнулась и упала на колени на промерзшую землю. Кто-то, – мистер Росс, как я тут же поняла, – подхватил меня и повлек вперед, сжимая мой локоть левой рукой, а правой твердо поддерживая за талию.

Мэг откинула занавес из мешковины и уже забралась внутрь. Мистер Росс, взяв меня под мышки, спустил меня в убежище и передал Мэг.

– Голову берегите. Там в глубине есть койка, – сказала Мэг, уводя меня вглубь за собой. – Над ней вторая, так что тут тоже голову пригните. Когда все зайдут, Энгус зажжет свет.

Она села рядом со мной и прислонилась ко мне. Я прижалась к ней, мы взялись за руки. В убежище пахло сыростью и землей, и было очень, очень холодно.

Снаружи раздавались громкие голоса мужчин. Хэнк и Эллис заявляли, что ни разу не видели убежище при дневном свете, так откуда им знать, где оно и как туда забраться, и может, мистер Росс включит фонарик, только на секундочку? Он отвечал, что его не заботит, что они там знают, а чего не знают, пусть просто лезут внутрь.

Я позвала их – хриплым скрипучим голосом:

– Эллис! Хэнк! Идите сюда! Тут две ступеньки вниз. Слезайте спиной вперед, если надо, только поскорее!

– Лезьте внутрь, amadain! – проревел мистер Росс. – Просто лезьте!

– Я бы залез, если бы, мать его, мог… эй!

Снаружи, у входа в убежище, послышалась какая-то возня, потом глухой удар и поток ругательств голосом Хэнка. Затем еще один удар, и на этот раз я услышала, как кто-то пробирается в нашу сторону.

– Мы тут, сзади, – сказала я, протягивая руки.

Мои пальцы коснулись макушки Эллиса, потом его плеч. Он полз на четвереньках.

– Здесь есть койка, – добавила я.

– Коналл, thig a seo! – крикнул мистер Росс и вскоре после этого включил фонарик.

Занавес из мешковины был опущен. Все мы собрались внутри. Дыхание вырывалось из наших ртов, как дым, а у мистера Росса было такое гневное лицо, что, не знай я, какие у него голубые глаза, в тот миг я могла бы поклясться, что они черные.

Когда Эллис увидел, что койка, на которой он сидит, застелена, он обеими руками сгреб верхнее одеяло и вытащил его из-под меня и Мэг, едва не уронив нас на пол.

– Эй! – воскликнула я. – Без этого нельзя было обойтись?

– Да я замерзаю к черту, – ответил Эллис, заворачиваясь в одеяло.

– Кинь и мне тоже, – попросил Хэнк, сидевший босиком на корточках под рифленой стеной. – У меня пар изо рта идет.

– Сам возьми, – отозвался Эллис. – Я такой же голый, как ты.

– Да бога ради, – произнесла Мэг, и я, не думая, обернулась, чтобы помочь ей снять второе одеяло, на этот раз едва не уронив Эллиса.

Мэг свернула одеяло и кинула его Хэнку. Он закутал им плечи и, пройдя в глубину убежища, влез на верхнюю койку над нами.

Сирена продолжала выть.

– У вас противогазов нет? – спросил мистер Росс.

Один быстрый взгляд убедил меня, что Мэг свой взяла.

– Нет, – ответила я. – Простите.

Он бросил мне на колени свой.

Когда я попыталась его надеть, у меня затряслись руки. От запаха резины спирало горло, поле зрения резко сократилось, я не могла продеть голову в лямки из-за бигуди в волосах. Мэг натянула свой противогаз одним плавным движением и повернулась мне помочь.

– Не двигайтесь, – сказала она приглушенным голосом. – Я только завязки продену… вот так… и еще одну… подождите… почти все. Вот, готово. Все, как надо, надежно.

Из-за воплей сирены и стиснутой противогазом головы меня закружило водоворотом паники. Словно я опять оказалась на «Мэллори» во время атаки подлодок. Казалось, я не могу дышать, хотя дышать я явно могла, потому что под моим противогазом стоял такой туман, что я ничего не видела. Когда я попыталась протереть окошко снаружи, Мэг отвела мои руки от лица и положила себе на колено.

– Нужно немножко привыкнуть. Просто дышите как обычно, и оно очистится.

Я закрыла глаза и стала глубоко усиленно дышать.

– Вот так, – сказала Мэг. – Вдох носом, выдох ртом. Вдох, выдох. Лучше, правда?

Открыв глаза, я обнаружила, что окошко противогаза начинает проясняться.

– А я как же? У меня противогаза нет, – подал голос с верхней койки Хэнк.

– Вы бы и у женщины его отняли, да? – заметил мистер Росс.

Хэнк на мгновение замолчал, а потом продолжил, и в голосе его звучало то ли смирение, то ли пришибленность, то ли и то и другое:

– Виски в этой жестянке, конечно, не найдется?

Мистер Росс взглянул на него с отвращением и выключил фонарик. Когда он вышел наружу, в проеме ненадолго открылось звездное небо. Через мгновение мистер Росс зашел обратно и снова включил свет. В руках у него было ружье, он сел на корточки возле входа. Я едва успела вспомнить, что у него нет пальца, которым нажимают спусковой крючок, когда поняла, что он держит ружье слева.

– Сколько это все продлится? – спросил Эллис.

Он свернулся клубком в углу койки, замотавшись в одеяло.

– Я бы лучше рискнул вернуться в дом.

Мистер Росс поднял руку, призывая к тишине: он сосредоточенно вслушивался.

Откуда-то издалека, сквозь вой сирены, донеслось «бум-бум-бум-бум»; звук мощного двигателя.

– Ах ты тварь, – сказал мистер Росс, поднимаясь на ноги и передергивая затвор.

– Что? Что случилось? – спросил Эллис.

– «Хейнкель», мать его.

Свет погас, и мистер Росс выскользнул наружу с неразборчивым рычанием. Звук приближался и делался громче, пока внезапно не оказался прямо над нами, и мистер Росс не начал стрелять и кричать в его сторону.

– Thall is cac, Mhic an Diabhail!

После второго выстрела шум самолета изменился, превратившись из ритмичного гула в бум-бум-бум с перерывом. Так он, «прихрамывая», и удалился.

Мистер Росс снова забрался в убежище и включил фонарик.

– Ты что, только что сделал то, что мне показалось? – спросила Мэг.

Он пожал плечами.

– Ты ему мотор прострелил?

– А хоть бы и прострелил. У него еще три осталось.

– Из ружья?

– Да, это shite прямо у нас над головой пролетело. Я бы мог подпрыгнуть и потрогать…

Его прервал чудовищный взрыв вдалеке, за которым тут же последовал второй – ужасный звук, эхом отдавшийся по воде и во всей долине. Я закричала и ухватилась за Мэг, которая точно так же вцепилась в меня.

Где-то через двадцать минут, которые показались мне двадцатью годами, сирена взвыла особенно высоко и какое-то время держала эту ноту, прежде чем наконец-то смолкнуть.

– Что такое? Что это значит? – спросил Хэнк, все это время проведший на верхней койке.

– Что все чисто, – ответила Мэг, снимая противогаз.

Она была бледна.

– Матерь божья. Где же это было?

Мистер Росс положил ружье и просто покачал головой.

– Господи, пусть бы они никого не задели, – сказала Мэг, прижимая пальцы к вискам.

– Да, – медленно кивнув, произнес мистер Росс.

Я попыталась снять противогаз, он не поддавался, и тогда я потянула еще сильнее. Мэг придержала мои руки и освободила меня. Я забыла, что она продела завязки сквозь бигуди.

Не произнеся больше ни единого слова, мистер Росс выключил фонарик и вышел из убежища, оставив занавес открытым.

– Идемте, – сказала Мэг.

Мы с ней на ощупь добрались до выхода и вылезли наружу. Я видела силуэт мистера Росса, шедшего впереди к гостинице, рядом с ним трусил Коналл. Мистер Росс ни разу не оглянулся.

Мы с Мэг под руку пробирались по мерзлой земле, стараясь не наступить на бесценные зимние овощи. Хэнк и Эллис шли следом.

Едва я добралась до своей комнаты, в дверь постучали.

– Мэдди? Милая? – сказал Эллис.

– Я готовлюсь ложиться.

– Мэдди, пожалуйста. Мне нужна таблетка.

Я впустила его.

– Они в верхнем ящике, – сказала я.

Эллис рывком выдвинул ящик и стал рыться в нем, пока не нашел пузырек. По звуку я поняла, что он взял больше одной таблетки. Он стоял ко мне спиной, пока не бросил их в рот.

– Хочешь? – спросил он, запив таблетки прямо из кувшина.

Вода пролилась ему на пижаму.

– Твою мать, – сказал он, вытирая рот тыльной стороной руки.

– Мне и так нормально, – ответила я.

– Ты, должно быть, совсем разбита. На, возьми.

Он вытряс себе на ладонь пару таблеток и протянул их мне.

– Положи на комод, – велела я.

Я сняла пальто, сложила его пополам и повесила на спинку стула. Потом аккуратно поставила ботинки под него, туда, где не могла бы о них споткнуться.

Эллис смотрел на меня, прищурившись.

– Для тебя все это подготовили?

Вместо ответа я расправила пальто, смахивая иней.

– Подготовили ведь, да? – настаивал Эллис. – Поэтому ты и смогла так быстро одеться.

Он глянул на ящик комода, который оставил открытым, на вещи, которые были сложены, пока он не начал в них рыться. Перешел комнату и открыл шкаф, так что стали видны платья и прочие предметы, висевшие на плечиках.

– Все твои вещи разобрали, – с негодованием произнес он. – Ты бы видела, в каком состоянии моя комната. Словно у меня не хотят убирать, как у всех.

– Я сама разобрала свои вещи.

Он не сразу ответил.

– Ты – что?

– Я сама все сделала.

Он недоверчиво хлопал глазами.

– Милая, так же нельзя. О чем ты думала?

Он пустился в разглагольствование о том, как опасно давать прислуге поблажки, какой скользкий уклон ведет от этого к фамильярности, и о том, что бог знает, чем все это может кончиться, но явно ничем хорошим. Если кухонная прислуга Хэнка тому не доказательство, то что тогда? Миссис Бойд едва не попала под суд, улаживая ту неприятность. Жизненно важно соблюдать верную дистанцию, и он от души надеялся, что я не…

Я завороженно смотрела, как двигается за зубами его язык. Вот ниточка слюны прилипла к губе и продержалась несколько слов, прежде чем лопнуть. Его ноздри под узким кончиком носа раздувались. Между глазами залегли глубокие складки, а когда он вздергивал подбородок, чтобы посмотреть на меня свысока, я могла поклясться, что вижу голову его матери, приставленную к его телу – живого, настоящего василиска, слезшего с фруктовой вазы и выплюнувшего из пасти яблоко, чтобы талдычить мне, что даже я могла бы понять: мои размытые границы не только поощряют в низших классах лень, но угрожают самой социальной структуре, на которой основана наша жизнь.

Внезапно я поняла, что Эллис умолк.

– Мэдди? – спросил он, всматриваясь в мое лицо. – С тобой все хорошо?

– Все прекрасно, – ответила я, стараясь отделаться от образа в своей голове. – Просто ночь была непростая, я бы хотела лечь.

Его лицо смягчилось.

– Прости, милая. Иногда я забываю, какая ты хрупкая. Не нужно было тебя отчитывать, особенно сразу после…

Он не закончил фразу, судя по всему, решив, что напоминание о налете вызовет у меня срыв.

– Ты меня простишь?

Он шагнул ко мне, и я инстинктивно выставила руку. Эллис остановился, но вид у него был уязвленный.

Я ухватилась за спинку стула и уставилась на решетку камина. Не было никакого смысла говорить ему, что его поведение в убежище было куда хуже, чем просто недостойное джентльмена. Я не хотела ссориться.

– А теперь ты меня прости, – сказала я, поворачиваясь к нему. – Я не хотела ершиться. Мне просто нужно поспать.

– Да, конечно, – сказал он, превращаясь в истинное воплощение рыцарственности. – Но если тебе что-нибудь понадобится, что угодно, ты знаешь, где меня найти. И обязательно прими таблетки. Даже если у тебя нет приступа, они помогут тебе уснуть.

Как только он ушел, я подошла к двери и повернула ручку замка. Щеколду я тоже задвинула.

Убирая таблетки, которые Эллис вытряхнул, обратно в пузырек, я увидела, как много там не хватает, и встревожилась.

Через двадцать минут в дверь снова постучали.

Я повернулась спиной к ней и накрыла голову подушкой. Если я просто не стану обращать на него внимания, он решит, что я уснула, и оставит меня в покое.

– Миссис Хайд? – позвала Мэг.

Через пару секунд я стояла у открытой двери.

– Мэг, что случилось?

– Ничего, – прошептала она. – Просто у меня ноги заледенели, и я подумала, что у вас тоже, вот и принесла вам «хрюшку».

Она сунула мне в руки керамическую грелку. Та и в самом деле была сделана в виде свиньи, даже с пятачком.

– Спасибо, – сказала я, прижимая грелку к себе.

Как ни странно, от ее тепла я задрожала еще сильнее.

– А теперь закройте-ка лучше дверь. Я принесла только две, и за новой не пойду, во всяком случае, не ради таких, как они. Мне вставать и на работу меньше чем через четыре часа.

Я покачала в темноте головой:

– Честно, не понимаю, как у вас это получается.

Она тихо рассмеялась:

– Сама не понимаю. Выбора нет – так, наверное.