Глава тридцатая

– Значит, он отвез тебя на самолете на факультет естественных наук, чтобы дать тебе прочувствовать вкус студенческой жизни, и твоим ответным ходом будет?… – Скай пытается заставить меня придумать для следующего дня карьеры что-то совсем уж невероятно крутое, но как такое можно переплюнуть?

– Эм… вообще-то, он придет завтра вечером, потому что у мамы встреча предпринимателей… – Я не знаю, как закончить эту мысль, поэтому беру с полки небольшую деревянную шкатулку, крышка которой обклеена фальшивыми камешками, – идеальный пример того, почему я называю это место «Очевидным барахлом».

Скай спиной ко мне расставляет на полке старые книги.

– Не понимаю, что за день карьеры? Ты возьмешь его на встречу? Покажешь, как спорят владельцы малого бизнеса?

– Нет. – Ставлю шкатулку обратно. – Нет, на самом деле я думаю, что мама не пойдет на эту встречу. Мне кажется, она идет на свидание с каким-то парнем. За моей спиной.

Скай поворачивается и упирает руки в бока.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что вы с мамой втихую друг от друга с кем-то встречаетесь? – смеясь, замечает она.

– Нет, я не встречаюсь с Ксандером. – Пока. Пока не соберусь с духом рассказать обо всем маме. Я дала себе срок в неделю.

Она закатывает глаза:

– Вы обе влюблены и при этом ни с кем не встречаетесь. Вот это номер! Подожди. – Она идет в глубь магазина и кричит владелице, Лидии: – Книги расставлены по порядку, табличка перевернута. Надо сделать что-нибудь еще?

– Нет. Хорошего вечера, увидимся завтра.

Скай подхватывает меня под руку и ведет к черному ходу, чтобы срезать дорогу через переулок и пройти напрямик к задней двери магазина кукол.

– Где твоя мама? – спрашивает она, показывая на пустое парковочное место, где обычно стоит наша машина.

– Она после закрытия побежала в магазин.

– Ладно, вернемся к дню карьеры. Я так и не поняла, что ты будешь делать с Ксандером.

– Сама не знаю. Я планировала пошпионить за мамой. Но теперь вижу, что это плохая идея.

Она хихикает.

– У меня есть еще одна идея для дня карьеры.

Мы поднимаемся по лестнице в квартиру.

– Я на прошлой неделе разговаривала с Эдди, и он сказал, что научит нас готовить свои знаменитые маффины.

Скай хмурится:

– Зачем?

– Затем, что они нравятся Ксандеру. Да он вообще любит поесть. Куда бы мы ни направились, всегда в итоге оказывались в одном из его любимых ресторанов. Вот я и подумала, может, он поговорит с Эдди и поймет, понравится ли ему владеть собственным рестораном.

– А-а… очень предусмотрительно. И мило. – Как только мы заходим в квартиру, Скай подходит к холодильнику. – И ты еще притворяешься, что не влюблена в этого парня.

Я улыбаюсь, пока она роется в холодильнике. На автоответчике мигает лампочка. Я нажимаю на кнопку. «У вас одно новое сообщение, – произносит механический голос, а затем раздается женский: – Здравствуйте, миссис Майерс. Это Тина из офиса доктора Сондерса. Мы не стали ждать и записали вас на УЗИ на пятнадцатое. Подойдите, пожалуйста, за полчаса и не забудьте выпить побольше воды, как мы говорили. Если возникнут любые вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь звонить».

Слышу, как позади меня закрывается холодильник.

– Не знала, что твоя мама беременна, – говорит Скай.

– Беременна? Что?

– УЗИ. Его делают беременным.

Мой мозг едва воспринимает ее слова.

– Нет, она не беременна.

– Зачем ей тогда делать УЗИ?

Должны же быть другие причины, по которым людям делают УЗИ.

– Не знаю.

– Ее тошнило? Она уставала?

Пытаюсь вспомнить. Уже какое-то время она плохо ест. Может, потому что ее тошнит. И она определенно устает. Я киваю.

– Тогда, возможно, она беременна. – Скай кивает на автоответчик. – К тому же они попросили ее выпить побольше воды. Так всегда говорят беременным перед тем, как сделать анализы.

Я все качаю и качаю головой.

– Это так волнительно, правда? У тебя будет маленький брат или сестра.

– Волнительно? Да, точно. Нет. Она не беременна. Это смешно. У нее даже нет… – Я хотела сказать «парня», но очень даже возможно, что он у нее есть. – Она не беременна. – Но если она не беременна, тогда что с ней? Меня омывает волной тревоги. С ней что-то не так? Людям просто так не делают УЗИ… Или делают? Может, для взрослых это стандартная процедура?

Скай подходит ко мне и ободряюще гладит меня по плечам. Должно быть, я впала в ступор.

– Возможно, это пустяк. Даже если она беременна, в этом нет ничего страшного.

– Она не беременна, – настаиваю я. – Она слишком стара, чтобы забеременеть.

Скай смеется:

– Ей всего тридцать пять. – Пиликает ее сотовый, она достает его и улыбается, читая сообщение. – Это Генри. Группа тусуется в «Скрим Шаут». Хочешь пойти?

Я смотрю на уже не мигающую лампочку на автоответчике, затем на дверь. Не могу отдышаться. Когда мама вернется домой? Мне нужно спросить ее об этом. Но расскажет ли она? Все это время она мне ничего не рассказывала.

Это ерунда. Мама в порядке. Это просто стандартная процедура.

– Да, сейчас спущусь. Дай мне минутку.

Скай мешкает, но потом все же уходит. Я пишу записку, что переночую у Скай, и оставляю ее на стойке. Закидываю вещи в рюкзак и запираю за собой дверь.

Мы входим в почти пустой «Скрим Шаут». Скай вопросительно вскидывает голову, и бармен показывает на дверь сбоку от сцены. Тогда она идет через клуб прямо к этой двери. В тусклый коридор просачивается музыка из подсобки, и мы идем на звук. Ребята сидят на диванчиках в небольшой подсобке, и когда мы заходим, все поднимают головы.

Генри встречает Скай песней, аккомпанируя себе на гитаре:

– А вот и моя красавица.

Она улыбается и втискивается на диван между ним и подлокотником.

Мейсон подмигивает мне:

– Привет, Кайман.

– Привет. – Скидываю рюкзак у стены и, найдя место на полу, устраиваюсь поудобнее.

Мне хочется просто растечься по полу и ненадолго исчезнуть. И похоже, у меня получается, ребята начинают дурачиться со словами и музыкой, и я позволяю смешанным мелодиям вокруг проникнуть в себя.

Барабанщик Деррик вразнобой поет про свой день. Как он ехал на машине и слушал радио. Как пошел в магазин и купил молоко… Я отключаюсь до тех пор, пока он не задает вопрос:

– Что рифмуется с «пожарным краном»?

Мейсон становится серьезным, и мне кажется, он скажет что-то вроде: «Не будь идиотом. Почему ты поешь про пожарный кран?», – но вместо этого он отвечает:

– Не знаю, «проволочный тиран»?

– А кто это такой? – спрашивает Генри.

– Ну знаешь, тот, кто хранит проволоку. Это набирающая силу эпидемия.

Я посмеиваюсь.

– Может, «утомительная тирада»? – спрашивает Скай. – Хорошо рифмуется.

– Это наша утомительная тирада о бесполезном пожарном кране, – поет Генри.

Мейсон смеется:

– Это наша утомительная тирада о Генри, проволочном тиране.

– Как тирада может быть утомительной? – спрашиваю я. – Разве тирады от природы не оживленные?

Генри берет аккорд, с минуту смотрит на потолок, а затем, сыграв еще несколько аккордов, поет:

– Меня так утомила одна и та же долголетняя тирада, когда мне всего лишь нужен второй шанс.

– Отлично. – Мейсон тычет в него. – Давайте назовем песню «Пожарный кран».

Ребята смеются, но когда они начинают выкрикивать еще строчки о прощении и втором шансе, Деррик записывает все это в блокнот. Даже не верится, что я только что стала свидетелем рождения песни, которая началась со слов «пожарный кран». Странно видеть, как что-то создается из ничего. Я думаю о себе и о том, как Ксандер пытается создать что-то из моей никчемной жизни. И даже вроде как создал. Из моей песни он взял нелепость, тот самый пожарный кран, и дал мне понять, что из этого может получиться что-то другое, что-то стоящее.

После тяжелого дня эта мысль делает меня счастливой, и я начинаю выкрикивать строчки вместе с ребятами. Они сочинили уже достаточно много, как вдруг кто-то выкрикивает очередную глупость:

– И почему ты просто не дашь мне съесть черепаший суп?

Скай охает от возмущения, но затем все смеются.

К десяти часам смех так и не утихает. Мы насмеялись и надурачились от души. Скай лежит на полу, раскинувшись поперек меня.

– Давай отвезем тебя домой, малявка, – говорит она. – Завтра в школу.

– Я ночую у тебя! – ору я.

– Правда?

– Так написано в записке, так что да.

– Круто! Пижамная вечеринка.

– Нужно закидать чей-нибудь дом туалетной бумагой, – заявляю я.

– Да, нужно закидать чей-нибудь дом. Только чей?

– Не знаю, – отвечаю я, а следом поднимаю руку, будто она учитель. – Ксандера!

Она хихикает:

– Кто хочет закидать туалетной бумагой дом Ксандера?

Глядя на нас, парни стонут.

– Вы нам не нужны. – Я встаю. – Пойдем.

Скай выбегает вперед, и как только я подхожу к двери, меня тянут за руку. Я оборачиваюсь и упираюсь лицом в грудь Мейсона. Мы стоим в тускло освещенном коридоре.

Он целует меня в щеку:

– Ты ушла, не попрощавшись.

Я отступаю и заглядываю ему в глаза:

– Я…

Он моргает:

– Значит, ты и Ксандер?

– Думаю, да.

– Ты уверена, что впишешься?

Я точно знаю, что он имеет в виду, но когда в голове всплывает образ Ксандера, я киваю.

Мейсон лениво пожимает плечами:

– Ты знаешь, где меня найти. – И с этими словами он исчезает в подсобке.