Глава тридцатая
Мне грустно от того, с каким облегчением я возвращаюсь во Францию. Это мой первый рейс в одиночестве. К тому моменту, как самолет приземляется в аэропорту Шарля де Голля, я уже с нетерпением ожидаю возвращения в Американскую школу, даже если это означает, что мне придется самой добираться до нее на метро. Кажется, я уже почти не боюсь ездить одна.
Это неправильно. Ведь так?
Однако доехать до Латинского квартала оказывается легко и просто, и, прежде чем я успеваю что-либо осознать, я уже открываю свою дверь и распаковываю чемоданы. Общежитие гудит. Ребята возвращаются после каникул. Я смотрю сквозь шторы на ресторанчик на другой стороне улицы. Оперной дивы не видно, но сейчас только полдень. Она должна появиться вечером. И я непроизвольно улыбаюсь.
Я звоню Сент-Клэру. Он приехал вчера вечером. Погода стоит не по сезону теплая, и они с Джошем вовсю этим пользуются. Просиживают время на ступеньках Пантеона. Сент-Клэр считает, что я должна присоединиться к ним. Конечно же я приду.
Не могу это объяснить, но стоит мне выйти на улицу, как у меня начинают шалить нервы. Почему меня трясет? Прошло всего две недели, но это были очень странные две недели. Сент-Клэр превратился из не пойми кого в моего лучшего друга. И он чувствует то же самое. Мне даже не нужно спрашивать – я уверена в нем, как в своем собственном отражении.
Я внезапно останавливаюсь и выбираю самый длинный путь к Пантеону. Париж прекрасен. Впереди виднеется великолепный Сент-Этьен-дю-Мон, и я думаю о том, как мама Сент-Клэра упаковывает еду для пикника и рисует голубей. Пытаюсь вообразить, как он бегает по ступенькам этой церкви в коротких шортиках и с ободранными коленками, но не могу. Я могу представить лишь человека, которого знаю, – спокойного и собранного, руки в карманах, уверенная походка. Человека, излучающего магнетическое обаяние, которое привлекает всех вокруг.
Январское солнце проглядывает из-за туч и согревает мне щеки. Двое элегантно одетых мужчин останавливаются полюбоваться небом. Нарядная женщина на шпильках с улыбкой проходит мимо. Я тоже улыбаюсь. А затем сворачиваю за угол, и мою грудь сдавливает так сильно, что я не могу дышать.
Потому что Сент-Клэр – вот он.
Склонился над огромным талмудом и полностью поглощен книгой. Ветер играет его темными волосами. Джош сидит в нескольких футах от него, черный альбом открыт, карандаш хаотично двигается. Еще несколько человек наслаждаются скупыми лучами зимнего солнца, но стоит мне отвести от них взгляд, как я тут же о них забываю. Все дело в нем.
Я опираюсь на край столика придорожного кафе, чтобы не упасть. Посетители смотрят на меня с тревогой, но мне все равно. Меня шатает, я задыхаюсь.
Как я могла быть такой глупой?
Как я могла хоть на секунду поверить, что не люблю его?
