61

Вечером в воскресенье Тоби опять не брал трубку. И в понедельник утром тоже. Я подумала, может быть, он не хочет со мной разговаривать. Может быть, он возненавидел меня за то, что я заставила его мчаться в лес, и за то, что из этого вышло. Я очень надеялась, что это не так. Но такое могло быть.

Жизнь не то чтобы наладилась, но вернулась к более-менее нормальному состоянию, какой она не была уже несколько месяцев. Никаких тайных поездок в город. Никаких «Чаш вулкана» и потайных комнат в подвале. И даже никаких подземных банковских хранилищ. Может быть, эта нормальность была тяжелее и хуже всего. Я не могла найти Тоби. Он куда-то пропал, и это тревожило только меня. Он пропал по моей вине.

В понедельник после уроков я пошла в библиотеку. И там встретила Бена. Он подбирал материалы для доклада о Хиросиме. Он был в джинсах и простой черной футболке. Без всяких плащей с капюшонами. Он окликнул меня, когда я шла к телефону-автомату.

— Привет, — крикнул он мне, — Волчья принцесса!

Я обернулась к нему, уперев руки в бока.

— Что?

— Ты уже видела?

— Что видела?

— В сегодняшнем выпуске местной газеты.

— Нет, — настороженно проговорила я. Там что, напечатали большую статью о Тоби в лесу за школой?

— Твои волки. С ними покончено. Их больше нет, — сказал Бен.

— В каком смысле?

— Это были не волки, а одичавшие бездомные собаки. Целая стая. Страшное дело. Знаешь эту грунтовку за лесом? Ризли-роуд? Там жил какой-то старик, который умер примерно год назад. И все его собаки — штук семь или восемь — сбежали в лес и одичали.

Я была уверена, что знаю тот дом, о котором говорил Бен. Если на машине, то надо сначала подняться по Рампатук-роуд, неасфальтированной, грунтовой дороге, и уже в самом конце свернуть на Ризли-роуд, тоже грунтовку и очень узкую. Но если идти пешком, нужно всего лишь перейти холм у реки в лесу за школой.

— И что с ними стало?

— Кто-то из жителей пожаловался на собак, которые роются в их мусорных баках. На вызов послали бригаду по отлову бездомных животных, и когда стало ясно, что происходит, всех собак перестреляли. Тебе повезло, что они не напали на тебя в лесу.

— Но зачем было их убивать?

— Это же одичавшие собаки. Ты вообще слушаешь меня или нет? Они совсем дикие. Грязные, больные, свирепые… А что с ними было делать? Раздать людям как милых домашних питомцев?

— Можно было просто оставить их в покое.

— В общем, считай, тебе повезло.

— Не буду я так считать. Потому что там нечего было бояться.

Бен улыбнулся, и я вдруг поняла, каким он был в раннем детстве.

— А можно, я буду называть тебя Волчьей принцессой?

— Нет, — отрезала я, стараясь изобразить суровый взгляд. А потом все-таки не сдержалась и выпалила: — Называй так свою Тину Ярвуд. Она-то уж точно тебе разрешит.

Ну вот, поздравляю. Выставила себя полной дурой, ревнивой идиоткой. И кого я ревную? Бена Деллаханта! Притом что мне даже не нравится Бен Деллахант. Он нормальный, с ним иногда интересно. Но не более.

Он, кажется, растерялся.

— А зачем мне как-то ее называть?

Я нервно переминалась с ноги на ногу, мечтая лишь об одном — побыстрее уйти.

— Ну, ведь вы с ней встречаетесь, разве нет?

— А ты что, не знаешь? Она же моя двоюродная сестра. Нет, я понимаю, ты вся в своих Средних веках, но все-таки…

— А… Нет, я не знала. Как-то глупо все вышло. Прости, пожалуйста. Я…

— Да ничего страшного. Ты просто не знала. Это не повод, чтобы устраивать показательное покаяние.

— Да, хорошо. Но я правда не знала. Ты не думай, я не какая-нибудь ненормальная извращенка или там в этом роде.

Бен положил руки мне на плечи и пристально посмотрел на меня. Прямо в глаза.

— Джун, ты думаешь, я считаю тебя ненормальной? Думаешь, я считаю, что ты могла бы встречаться с кем-то из родственников? Ты правда так думаешь? Знаешь, тебе надо срочно менять отношение к жизни. Ты какая-то слишком серьезная, так нельзя. Слушай, в следующие выходные, когда все спектакли закончатся, приходи ко мне в гости. Создадим тебе персонажа. Никаких обязательств. Просто создадим персонажа, а дальше посмотрим. Что скажешь? Думаю, из классов тебе подойдет наемный убийца. — Он отступил на пару шагов, слегка наклонил голову набок и прищурился, внимательно глядя на меня. Финн точно так же смотрел на картины в музеях. Вспомнив об этом, я улыбнулась. И Бен, наверное, подумал, что я улыбаюсь ему. Потому что он улыбнулся в ответ и сказал: — Эльф — наемный убийца… с магическими способностями. Будем надеяться, тебе выпадет много харизмы. Может, я даже немного схитрю и сразу накину тебе побольше. Чтобы у тебя был хороший старт. Ну, что? Придешь?

Я вдруг поняла, что тереблю в руке кончик косы, и тут же ее отпустила.

— Ладно, — пробормотала я, не глядя на Бена.

— Правда?

— Да. Я приду.

Это было так здорово: сказать «да». Согласится на что-то нормальное, обыкновенное. Прийти в гости к парню, который считает, что я никогда бы не стала встречаться с кем-то из родственников. В эти минуты, пока я стояла с Беном в библиотеке, все плохое забылось. А потом Бен попрощался и ушел, и все снова вернулось.

Я подошла к телефону-автомату, висевшему в вестибюле, и позвонила Тоби. Он по-прежнему не брал трубку. Я набрала номер еще раз. На случай, если вдруг в первый раз перепутала какие-то цифры. Но нет. Снова — длинные гудки. И никто не берет трубку.

Вернувшись домой, я первый делом залезла в почтовый ящик. Я отдала бы все, что угодно, лишь бы там оказалось письмо от какой-нибудь из этих безумных организаций, которые изобретает Тоби. Лига юных исследователей вулканических чаш. Клуб поклонников Мияги-сан. Общество мастеров «Золотые руки». Но в ящике не было ничего, только два счета и рекламный листок от «Гранд Юнион».

Буквально через две минуты после того, как я вошла, мне позвонила мама. Проверить, дома я или нет.

Грета осталась в школе, потому что вечером у нее был спектакль. На этой неделе «Юг Тихого океана» давали в понедельник, среду и пятницу. Так что я была дома одна и села на кухне делать уроки. Геометрия. Доказательство теоремы. Я открыла тетрадь и разделила страницу на две колонки.

Взяла лист с заданием. Постулаты. Аксиомы. Конгруэнтность. Ничего не значащие слова. Мертвые и бессмысленные. Я постучала карандашом по раскрытой тетрадке. А потом, вместо того чтобы записать два разных доказательства теоремы Пифагора, я написала в одной колонке: «Доказательство „Почему никак невозможно, что я больше никогда не увижу Тоби“». Пару секунд я смотрела на запись. Мне очень хотелось, чтобы доказательство было легким. Как доказательство утверждения, что прямая всегда имеет угол в 180°. Но здесь все было гораздо сложнее. На ум приходили только доводы «против».

А вдруг Тоби даже не дали заехать домой, а отвезли прямо в аэропорт и посадили в самолет, улетавший в Англию ближайшим рейсом. Или он собрал вещи и переехал на другую квартиру, и теперь я никогда его не найду. Или, допустим, в полиции его избили и бросили в камеру в темном подвале. Или случилось уже совсем страшная вещь. То, о чем даже не хочется думать…

— Нет, — сказала я вслух, вырвала из тетради листок и смяла его в кулаке. Потом попробовала позвонить Тоби еще раз. И снова никто не взял трубку.