12 июля
— Как называется твоя специальность?
— Я биолог и океанолог.
— А точнее?
— Иццледовательница водоемов.
— А еще точнее?
— Внутренних водоемов.
— А какой-нибудь специальный термин.
— Лимнология. Я лимнолог.
Слово не давалось Лизи даже после трехдневных репетиций.
— Ужасно. Звучит, как будто у меня язык заплетается. Л-л-лимнол-л-логия. Л-л-лимнол-л-лог.
— Расслабься, — успокаивала Сюзанна. Ей доставляло удовольствие выступать в качестве тренера и режиссера для Лизи. Сценой им служила гостиная исполнительницы главной роли. Это давало Сюзанне дополнительное преимущество быть в издательстве лишь первую половину дня, а во второй избегать настойчивых звонков авторов и укоризненных взглядов сотрудниц.
Сюзанна думала о том, как она познакомилась с Лизи. Это было на первой репетиции инсценировки «Теней тумана». «Тени тумана» был романом из каталога ее издательства, который, вне всяких сомнений, меньше всего годился для инсценировки. Поэтому Сюзанна откликнулась на приглашение приехать на читку пьесы. Она хотела оградить свою авторшу от фиаско, которое впоследствии оказалось неизбежным. Но отзыв прав на постановку наделал бы в их отрасли больше скандала, чем сама постановка, поэтому Сюзанна позволила крошечному Офф-театру делать то, что он хотел. Правда, читку она выдержала лишь благодаря Лизи, которая постоянно обыгрывала актерские причуды и капризы. Лизи умела это делать, потому что у нее самой были капризы, но хватало ума это осознавать.
Когда, например, режиссер перебивал ее, она швыряла свой текст раздраженным жестом дивы и восклицала: «Дети, в таких условиях работать я не могу!» — что производило на присутствующих неизгладимое впечатление. Она с самого начала отказалась признать имя Уши, доставшееся ей по роли. («Почему тогда не Муши, это зрителю ближе»). Больше всего Сюзанна смеялась, когда Лизи — после того как ей удалось прочитать по бумажке фразу целиком, не будучи прерванной, — растроганно обвела присутствующих взглядом и спросила: «Ну как, я была хороша?»
По окончании репетиции Сюзанне и Лизи оказалось по пути. Обе заговорили о том, что проголодались, и быстро сошлись на тайском кафе с недорогими обедами. Впоследствии они опровергли правило, согласно которому после тридцати новыми друзьями уже не обзаводятся. Не имело значения, что Лизи была младше Сюзанны. Сюзанна водилась со многими более молодыми людьми. Это было следствием ее профессии. Это и ее саму поддерживало в состоянии молодости.
Виделись они регулярно. Сюзанна звонила Лизи, чтобы выплакаться, когда умер ее отец. Лизи звонила Сюзанне, чтобы выплакаться, когда уехала ее дочь и она осталась в квартире одна. Летом они вместе ездили на озеро Мюггельзее купаться и в Штральзунд поесть рыбы. Они всегда делились друг с другом своими любовными историями — за исключением тех эпизодов, которые были постыдными даже для их доверительных отношений. Что касалось этой настолько же красивой, насколько и неприятной стороны жизни, то их сердца бились в унисон. Стремление к свободе и независимости было у обеих выражено чуть сильнее, чем стремление к защищенности в прочных отношениях. По крайней мере, в большинстве случаев.
— Дыши. Шепчи. Лимнология. И не забывай про чешский акцент.
— Мы же договорились, что я словачка!
— Боюсь, что эту разницу мне уже никогда не постичь.
— А следовало бы!
— Я знаю. Ну, и откуда ты родом?
— Из Тройсдорфа, под Кёльном, ты же знаешь.
— Нет-нет. По роли.
— Ах, да, конечно. — Лизи старательно зубрила: — Зволен. Город в Центральной Словакии. Сорок две тысячи жителей. Церковь времен Ренессанса, барочные дома на главной площади, технический университет, институт лимнологии. Недалеко от Татранского национального парка.
— О’кей, — сказала Сюзанна. — А теперь давай еще раз пройдемся по языку. Эта штука с Ц вместо С, по-моему, очень симпатичная, не находишь?
— Цымпатичная, — подтвердила Лизи. И после короткой паузы добавила: — А может, и совсем дурацкая. Для чего я стараюсь?
— Что стараешься?
— Ну, с этим иностранным акцентом. И словенской биографией. То есть со словацкой биографией. Зачем все это?
— Потому что это делает роль интересной. Во-первых, для Альфреда, потому что тогда ты становишься почти экзотической женщиной. А во-вторых, для тебя, потому что ты должна сосредоточиться на игре.
— Ну, не знаю.
— Лизи, если ты немецкая научная сотрудница, он непременно захочет тебя навестить! Попросит твой телефон! Он может поспрашивать в университете, и тогда все дело быстро раскроется!
— Это верно.
— Словакия гораздо лучше. Там он не ориентируется. И языка не знает.
— Ты совершенно права.
— Итак, как тебя зовут? — Сюзанна перешла к испытанию блиц-вопросами.
— Мара.
— Ты работаешь над чем?..
— Над рыбами.
— А точнее?
— Что-то с гальюном.
— С гольяном.
— Мне этого не запомнить! — выкрикнула Лизи.
— Фред живет в…
— Клаццной хижине.
— Ты не будешь его…
— Целовать.
— Твое имя?..
— Мара.
— Твои рыбы называются?..
— Гольян. А почему мне нельзя его целовать?
— Ты можешь делать все, что захочешь. Главное, чтобы он начал писать.
— Я не буду его целовать, — решительно сказала Лизи. — Это роль, а я профи.
— Мне нравится такая установка.
— Но все равно я почему-то побаиваюсь.
— Да что такого может случиться?
— Не знаю. Например, я не пойму стихи Фреда.
— Во-первых, тебе не надо их понимать, — сказала Сюзанна, — и во-вторых, он сам их не понимает.
— Не выдумывай.
— Нет, правда, он сам так сказал. Стихотворение, говорит, написано не для того, чтобы его поняли. Во всяком случае, не разумом.
— О-о, ты хочешь сказать, что по-настоящему можно видеть только сердцем.
— Он объяснил это так: попробуй как-нибудь просто посмотреть на яблоко. Не оценивая его на предмет увядшей кожи, не думая, био оно или уколотое шприцем… не называя сорт — то ли это ядовито-зеленый «гренни смит», то ли «гольден дилишес». Попытайся как-нибудь, так он сказал. И если получится с яблоком, попробуй и со словами стихотворения. Прочти их вслух. Дай им прозвучать. Не пытайся понять их. Дай им воздействовать на тебя.
— Звучит увлекательно!
— Да, это было в те времена, когда он еще писал.
— У меня не получится!
— Получится! И ты можешь в любой момент позвонить мне!
— А какой у меня костюм? Я имею в виду, как мне одеваться?
Сюзанна и Лизи вместе подыскали желтое летнее платье, исследовательский прикид с брюками карго и два красивых бикини. Кроме того, Сюзанна раздобыла для Лизи справочник по сравнительной этологии, книгу о поведении животных.
Состояния Лизи колебались между легкой эйфорией и тяжелыми сомнениями.
— Значит, я буду его обманывать. Дурить. Обводить вокруг пальца.
Сюзанна возражала:
— Ты приведешь его к самому себе. Освободишь его. Ты его спасешь.
— Вот так и начинаются катастрофы, — сказала Лизи. — С того, что хотят кого-то спасти.
Когда на следующий день она садилась в машину, чтобы ехать в Грюнбах в Эльбтале, ее не оставляли нехорошие предчувствия. Она боялась, что окажется права.
