Глава 24

Кончик дорогой ручки генерала Джеймса Рейли завис над блокнотом. Увы, сегодня он не смог выдавить из себя ни слова. Генерал работал над мемуарами. Права на будущую книгу уже приобрело одно крупное издательство.

Почерк генерала был четкий и аккуратный, как и все в его жизни. Мэри Джейн без труда читала написанное и уже начала набирать текст на компьютере. Обычно слова текли рекой. Судьба подарила Джеймсу волнующую, полную ярких и удивительных событий жизнь. Он стал свидетелем многих перемен в этом мире, и ему было что рассказать.

Генерал прекрасно отдавал себе отчет в том, что многие смотрят на него как на старика, хотя сам Рейли стариком себя не чувствовал. Он также отлично понимал, почему сегодня воспоминания даются ему с таким трудом. Генерал пытался писать главу о том, как потерял своего первенца, сына Хантера. За свои долгие годы он пережил немало потерь. Старший брат — его герой и лучший друг — молодым погиб во время боевых действий. Любовь всей его жизни, мать его детей, унес в могилу безжалостный рак. А затем, три года спустя, у него был украден Хантер — его первенец, названный так в честь любимого старшего брата. Эта смерть стала для него самым страшным ударом. Война и болезнь — это, конечно, ужасно, однако они — часть этой жизни. Но потерять сына, более того — потерять от руки убийцы!.. Временами Джеймс задавался вопросом, как он сам тогда не умер от горя.

Генерал положил ручку на стол — в таком состоянии, как сегодня, он вряд ли что-то напишет. Внезапно его мысли вернулись к Эндрю. Сегодня в библиотеке тот был не в лучшем своем настроении. Джеймс знал, что подчас бывал суров с младшим сыном. Но что поделать, если тот не оправдал его надежд… Эндрю уже пятьдесят, а он по-прежнему воспринимается как ребенок. Что говорит о многом.

Джеймс мог только догадываться, что Сенатор, как они с братом звали своего отца, сделал бы с ними, если б они вели себя так, как Эндрю. У него нет никакого чувства гражданской ответственности. На деньги его младший сын смотрел с самой примитивной, гедонистической точки зрения и транжирил их на всякую ерунду. Вечеринки. Розыгрыши. Вечные переводы из одной частной школы в другую. Азартные игры.

«Да, я суров с тобой, Эндрю, но я суров для твоего же собственного блага. И, покуда жив, буду направлять тебя на путь истинный. Ведь совсем скоро ты останешься единственным представителем семейства Рейли».

Пока же все попытки Джеймса сделать из Эндрю взрослого, ответственного мужчину с треском проваливались. Сколько раз он помогал сыну найти приличную работу — и что же? Например, когда Эндрю работал в фонде, то почти не появлялся у себя в офисе. В конце концов Джеймс был вынужден сказать ему, что так дело не пойдет. Когда Хантер заговорил о своих намерениях попробовать себя в политике, Джеймс переложил ответственность за фонд на Эндрю. Это тоже добром не кончилось; в результате фондом теперь управляли посторонние наемные работники, а не члены семьи.

А ведь все задумывалось не так! Хантер, будь он сейчас жив, наверняка нашел бы себе достойную супругу и нес бы и дальше доброе имя их семьи. Да, он сделал этой Кейси предложение и даже надел ей на палец кольцо, но до заключения брака никогда бы не дошло. В этом у Джеймса не было ни малейших сомнений.

Пусть Эндрю не слишком щепетилен в выборе подружек, по крайней мере, он никогда не брал их с собой туда, где они могли бросить тень на их семью. Чего никак не скажешь о Хантере. Кейси была его ахиллесовой пятой. Стоило Джеймсу вспомнить об этой особе, как у него тотчас подскакивало давление. Взять, к примеру, вечер, когда она принялась излагать за обеденным столом свои радикальные политические взгляды, и это в присутствии заместителя генерального прокурора и одной недавно избранной конгрессменши, — как будто в своей беззаботной жизни она сделала нечто выдающееся, что давало ей право на собственное мнение… В конце концов он был вынужден сказать Хантеру, чтобы тот отвез ее домой. У этой женщины не было совершенно никакого понятия о скромности и приличиях!

Поймав себя на том, что снова держит ручку, генерал посмотрел на блокнот. Он сам не заметил, что написал «на мне лежит ответственность». Уже не в первый раз слова сами выходили из-под его пера, когда он от них такого даже не ожидал.

«Это я сказал ему, что он не должен вводить эту женщину в нашу семью. Более того, я заявил, что если у них с ней когда-нибудь будут дети, я не позволю назвать им сына-первенца Хантером.

Я отдал военной службе сорок один год. Я видел зло и не раз сталкивался лицом к лицу с опасностью. Но я никогда не видел, чтобы та сидела за моим собственным обеденным столом. Мне и в голову не могло прийти, что я рискую жизнью собственного сына, требуя от него разорвать отношения с женщиной, которая была его недостойна.

На мне лежит ответственность».

И вот теперь эта авантюристка рассчитывает закатить истерику перед телекамерами в расчете на всеобщую жалость и сочувствие… Нет, этому не бывать. Он готов бороться до последнего вздоха, чтобы все увидели, кто она такая на самом деле — жестокая, хладнокровная убийца.

Он сказал Эндрю, что его роль сведется к тому, чтобы с суровым лицом смотреть в телекамеру. Но не зря он прошел военную школу и назубок знал главное правило: тщательное планирование — залог успеха. Эндрю сделает свое дело, а именно выставит Кейси вспыльчивой социопаткой. Старания же самого Джеймса останутся за кадром.

По крайней мере, Марк Темплтон не скажет ни слова — ни про фонд, ни про Хантера. Джеймс позаботился об этом сегодня утром, когда впервые за много лет поговорил с ним.