Глава 22

Сидя в комнате, которую его отец, а до него и его дед, называли не иначе как библиотекой имени Кеннеди, Эндрю Рейли налил себе скотча с тележки с напитками. Пусть Лори Моран отказалась выпить с ним, но одного лишь запаха этого дома было достаточно, чтобы его рука сама потянулась к бутылке.

Ему уже стукнуло пятьдесят, но он не перестал удивляться ежедневной претенциозности жизни своей семьи. Библиотека имени Кеннеди? «Можно подумать, это монумент на Национальной аллее, — хотелось крикнуть ему. — Это просто бесполезная комната на втором этаже, забитая книгами, которые никто не читает». Нет, конечно, нельзя сказать, что она совершенно бесполезная, решил он, чувствуя, как алкоголь приятно обжигает ему горло.

Видя, что в библиотеку входит отец, Эндрю налил себе второй стакан.

— Ну и как я, по-твоему?

Как ему было велено, Эндрю устроил встречу с Лори в библиотеке, чтобы отец мог слушать их разговор из соседней комнаты.

— Ты уже пьян, — ледяным тоном ответил генерал.

— Пока нет, но скоро буду.

Эндрю снова уселся в кресло, однако тотчас пожалел об этом. На пару дюймов выше и на тридцать фунтов тяжелее восьмидесятилетнего генерала, он внезапно почувствовала себя перед ним едва ли не крошечным. Сегодня генерал Джеймс Рейли был в своем самом «домашнем» наряде: синяя спортивная куртка, серые шерстяные брюки и накрахмаленная белая рубашка. Обойтись без галстука для него было сродни тому, как появиться на людях в пижаме. Эндрю тотчас осознал петушиную яркость своего наряда, более уместного для казино где-нибудь в Майами.

«Ты всегда предпочитал мне Хантера, — подумал он, посмотрев на отца. — Более того, только и делал, что твердил мне об этом».

Эндрю хорошо помнил, как мать однажды поймала его на том, что он пристально разглядывал фото, на котором были изображены он сам, Хантер и отец. Тогда ему было всего десять лет. Когда мать спросила его, почему он рассматривает снимок, Эндрю расплакался. А потом, вытерев слезы, солгал, сказав, что-де плачет, потому что скучает по папочке, который сейчас по своим военным делам уехал в Европу. Правда же заключалась в другом: он плакал из-за того, что накануне ночью ему приснился сон, будто он на самом деле подкидыш. Как и отец, Хантер был подтянут и строен, с волевым подбородком и густой шевелюрой, какая обычно бывает у дикторов на телевидении. Эндрю же всегда был пухлым. «Ты всегда смотрел на меня как на толстого, неуклюжего младенца, — подумал он. — Разве мог я сравниться с братом, красавцем и всеобщим любимчиком!»

Вот и сейчас отец смотрел на него с уже привычным неодобрением.

— Послушать тебя, так это именно я требовал, чтобы Хантер разорвал помолвку. Почему ты не сказал ей, что тебе было доподлинно известно, что как только они приехали с банкета домой, Хантер собирался бросить эту женщину?

— Потому, отец, что я этого не знаю. — Эндрю услышал насмешку в собственном голосе. — Ты же давил на Хантера, требуя разрыва помолвки, хотя прекрасно знал, что он любил Кейси. Я согласился участвовать в твоей авантюре, но рисковать быть пойманным на лжи в национальном телеэфире — это уж увольте.

Хотя Эндрю и заверил Лори в своей готовности ей помочь, на самом деле он не испытывал такого желания. Будь его воля, он бы пустил в ход свой обычный шарм, выслушал бы ее, после чего вежливо отказал бы. Тем более что, по его глубокому убеждению, так поступила бы любая нормальная семья. Зачем будоражить дурные воспоминания? Зачем впускать посторонних людей в свой внутренний мир? К чему все это? Куда проще и разумнее отказать. Но их семья никогда не была нормальной, а Джеймс Рейли не искал себе легких путей. Эндрю вновь попытался отговорить отца.

— Честное слово, пап, зачем нам в это ввязываться?

— Станешь давать мне советы только тогда, когда за твоими плечами будет авторитет.

Эндрю еще глубже вжался в кресло.

— В любом случае я не понимаю, почему ты не захотел встретиться с ней лично? — пробормотал он, делая очередной глоток виски.

Отец сердито выхватил из его рук стакан. Эндрю вздрогнул.

— Потому что телевизионщики наверняка думают, что человек моего статуса отклонит их приглашение. Не хочу, чтобы у них сложилось впечатление, будто я горю желанием им помочь. Вдруг эта Моран заподозрит меня в намеренной лжи? Зато есть ты. На все согласный, сговорчивый персонаж…

Поймет ли отец когда-нибудь, что никакой он не персонаж? Что его личность — не маска, которую можно то нацепить, то снять? Эндрю тотчас перенесся в юность, в тот день, когда отец приехал проведать его в частную школу — до того, как его попросили «перевестись в менее требовательное учебное заведение».

Помнится, тогда отец весь вечер пел дифирамбы Хантеру за то, что тот «тонко и умело руководил сценой» во время студенческого аукциона, сборы от которого должны были пойти на стипендии нуждающимся студентам. О чем не было сказано ни единого слова, так это о том, что именно благодаря стараниям Эндрю на это мероприятие удалось собрать такое количество желающих. Пусть Хантер Рейли был предметом всеобщего восхищения, но друзей у него, Эндрю, почему-то было гораздо больше.

— То есть ты хочешь сказать, что я был круглый дурак, согласившись на участие в этом шоу? Между тем ты сам хочешь, чтобы мы в нем участвовали. В таком случае что это говорит о тебе самом?

— Эндрю, изощренное мышление не для тебя. Мы оба знаем, что это не самое твое сильное место. Когда наконец до тебя дойдет, что командовать чем-то можно только изнутри? Если нас не будет на этой передаче, она окажется вне нашего контроля. Представляю себе, какую ложь может наговорить эта Кейси про твоего брата! Про меня, про тебя, коли на то пошло… Если мы проигнорируем их шоу, безнравственные телевизионщики выскочат в эфир со своими измышлениями и без нас; мы же лишим себя шанса дать им отпор. Нет, мы должны принять в нем участие. Кстати, почему, по-твоему, она спросила про Марка Темплтона?

— Потому что в тот вечер он был на банкете. В эту передачу приглашают всех, кто мог подметить хотя бы какую-то мелочь. Господи, она даже хотела поговорить с Мэри Джейн!

— Не у всех нас есть время смотреть телевизор, — оборвал его Джеймс. — Мэри Джейн скажет то, что велю ей сказать я. Она всегда была верным солдатом. Ты же демонстрируешь верх наивности, полагая, что вопросы Лори Моран про Темплтона были чистой воды совпадением. Когда я поручу Мэри Джейн отправить им мои условия, она четко даст им понять, что я соглашаюсь на участие, но без особого энтузиазма. Моя роль будет сводиться к тому, чтобы хорошо отзываться о твоем брате.

— А моя?

— Тоже. С моей стороны было бы верхом глупости стирать на потеху всем грязное белье. Но когда ты рассказал свои старые истории про капризы этой Кейси, это получилось у тебя просто здорово! К тому времени, когда передача выйдет в эфир, Кейси сто раз пожалеет, что не осталась в тюрьме. Молодец, сынок. Молодец!

Эндрю мог по пальцам пересчитать случаи, когда он удостоился отцовской похвалы.