История шестая.
Тяжелые шаги.
Героям книги приходится пройти через смертельно опасные испытания. Кому-то лететь в совершенно авантюрную экспедицию в систему Юпитера, кому-то воевать в Африке.
Чем закончится для них эта история и второй том цикла "Дорога в Небо"? Кто останется на этой самой дороге, а кто сойдет с дистанции?
Время действия: 2040-2047 годы.
Глава 1. Вслед за Гекельберри Финном.
06.08.2040.
Город Хелена - Запад Хелена, округ Филипс,
штат Арканзас, Техасская Конфедерация, Американский Союз.
Гэрри выбрался из дома в начале второго часа ночи.
Тихо-тихо, чтобы никто не проснулся, притворил за собой дверь.
Из кустов сирени рядом с гаражом одиннадцатилетний мальчик извлек большой увесистый рюкзак. Взгромоздил его на плечи и выглянул на Мак-Доно стрит.
Улочка была пуста, но ярко освещена фонарями. Ежась от страха и поминутно оглядываясь, Гэрри направился в сторону реки.
Прошел пару кварталов до тупика и, перейдя небольшой лужок, вышел на Каннингэм-роуд - узкое шоссе, идущее параллельно Миссисипи. С четверть мили мальчик шел по нему, поглядывая направо, где за деревьями виднелся центр города. А, когда Каннингэм-роуд повернула в рощицу возле затона, ступил на проселок и вдоль заброшенной железнодорожной ветки, мимо своей школы, выбрался из Хелены - Запад Хелены.
Когда Гэрри миновал бетонный завод, он вздохнул с облегчением. Родной городок с таким вот странным названием остался позади.
Мальчик скинул рюкзак и, покачавшись из стороны в сторону, дал отдохнуть спине. Садиться он, естественно, не стал. Попа сильно болела после отцовского ремня.
Зато эта боль придавала Гэрри решимости.
"Пусть господин мэр покумекает, стоит ли так воспитывать сына! - злорадно подумал Гэрри. - Пусть поищет, поднимет полицию! А я уже буду далеко!"
Обида на отца темным комом ворочалась в груди.
"Раз отец не хочет, чтобы я дружил с Джоном и Стивеном, я не буду с ними водиться! Ни с кем не буду водиться! Буду жить один как Гекельберри Финн!"
Мальчик опять влез в лямки рюкзака и пошел дальше.
Дорога была дальняя. По тому же проселку, поднимая кроссовками облачка пыли, он подошел к новому мосту. Не доходя пару сотен метров Гэрри свернул в заросшую кустарником рощицу. И по широкой дуге, забирая на запад, обошел пограничный пост и ярко освещенную высокую решетчатую стену с идущей по верху колючей проволокой под напряжением.
Зона вокруг моста хорошо охранялась федеральными пограничниками, и попадаться им на глаза не стоило.
Конечно, негры не такие тупицы, чтобы проникать на территорию Американского Союза рядом с мостом, но порядок есть порядок и важный объект стерегли. К тому же вдруг черномазым придет в голову сделать с этим мостом то же, что его отец сотворил со старым, когда в тридцать первом взорвал его.
Вон огрызок полотна со скрученными ржавыми фермами виднеется футах в ста от нового.
Мальчик прокрался мимо огромной темной громады элеватора и опять вышел на все тот же проселок.
И вот, наконец, он возле развалин нефтезавода. Его подорвали во время смуты. Скорей всего, те самые негры, которых его отец депортировал на правый берег, в штат Миссисипи, перед отъездом устроили фейерверк.
Гэрри свернул к реке и пробрался к своему тайнику.
Не давая себе расслабиться, достал скатанную надувную кровать. С помощью ножного насоса надул ее, закрепил поверх заранее собранный из пластиковых трубок и досок каркас плота и разместил на нем все свои припасы.
Оттолкнулся шестом от глинистого берега и выплыл на стрежень.
Узенький серп Луны на востоке бросал на ровную воду жиденькую дорожку. Ярко светили августовские звезды.
Тишину нарушал лишь тихий плеск.
- Вот и все, - вслух произнес Гэрри.
Течение подхватило плот, и он серым призраком заскользил на юг к Мексиканскому заливу.
Конечно же, мальчик не собирался уплывать так далеко.
Он планировал проплыть миль пятьдесят и поселиться на каком-нибудь островке. Запаса продовольствия у него на пару недель. А, кроме того, старенькая мелкокалиберка и рыболовные снасти. Так что с голоду не пропадет!
Главное, найти подходящее место и не спуститься по реке слишком низко.
Через восемьдесят миль начнется территория Луизианы - одного из штатов "Черного Пятна", и мальчику совершенно не улыбалось оказаться среди негров. Тем более после того, что он наслушался от Стивена и его друзей из ку-клус-клана.
От воспоминания о них опять сильно заболела задница. Отец пришел в холодную белую ярость, когда узнал, что его сын ходил на сходку клановцев.
- Ты хоть понимаешь, с кем связался?! - шипел он сквозь зубы, охаживая ремнем попу сына. - Эти сволочи охотятся не на нигеров, а на наших чернокожих сограждан! В Американском Союзе остались жить лишь те, кто считает наши штаты Родиной! А эти подонки устраивают погромы!
- И мало того! - мэр опустил орудие экзекуции. - Куклусы шастают за реку и делают там диверсии! А потом разозленные жители Южноатлантической Конфедерации пробираются к нам и мстят ни в чем не повинным гражданским!
Слово "гражданский" в устах Стива Дункинса звучало как ругательство.
Он уже двадцать три года как в отставке по инвалидности, но все равно считает себя офицером флота. Еще бы. Один из троих выживших с эсминца "Трунстун", утопленного русскими ракетами в 2017. Командир ополчения Хелены - Запад Хелены во время гражданской войны. И даже сейчас, уже третий срок возглавляя мэрию этого города, он воспринимал себя скорее, как военного коменданта.
"Города", - хмыкнул Гэрри.
Сейчас в Хелене - Запад Хелене живет меньше десяти тысяч человек. До сих пор половина домов заброшена. До гражданской войны или, как ее называли официально - "Большого Переселения", город был на две трети черным.
А теперь в нем негров всего несколько человек. Правда, в городке осело немало белых переселенцев из Черного Пятна и Североатлантической Конфедерации. Тогда, в конце двадцатых - начале тридцатых, десятки миллионов американцев сорвались со своих родных мест, спасаясь от негритянских, белых, мексиканских и азиатских погромов.
Негры - в Черное Пятно - Южноатлантическую Конфедерацию: Алабаму, Джорджию, Луизиану, Миссисипи, Южную и Северную Каролину.
Азиаты и латиносы в Тихоокеанскую и Североатлантическую Конфедерации.
Индейцы в Медвежий Угол.
А белые переезжали в Техасскую, Средне-Западную и Озерную Конфедерации, которые потом объединились в Американский Союз. Впрочем, Медвежий Угол тоже в этом союзе.
Разумеется, не обошлось без стрельбы и даже танковых атак с бомбардировками. Но они быстро прекратились. Когда техасцы надавали по ушам, решившим под шумок влезть в свару мексиканцам и взорвали пару тактических ядерных зарядов, все поняли, что эскалацию конфликта надо прекращать. Так уж получилось, что межконтинентальные баллистические ракеты достались в основном техасцам и тихоокеанцам, а большинство подводных лодок той же Тихоокеанской Конфедерации и янки из Североатлантической.
И, если бы дошло до большого мордобоя, от США осталась бы радиоактивная пустыня.
Так что разгорающуюся гражданскую войну притушили. И даже какое-никакое подобие всеобщего правительства США образовалось. Совет конфедераций теперь заседает в Сан-Франциско.
Тихоокеанцы вообще почти что приятели с Американским Союзом. А вот Северная и Южная Атлантические Конфедерации вместе дружат против Союза.
"Ну и идиоты! - подумал размышляющий над историческими событиями и политикой Гэрри. - Зато мы в космос летаем и Марс колонизируем! А янки только туристов на орбиту катают!"
Мальчик был не по годам начитанным. В школе его иногда дразнили зубрилкой. За что он бил морды, потому что никогда ничего не зазубривал, просто учеба давалась ему на удивление легко.
Вот и сейчас Гэрри достал свой старенький коммуникатор и настроился на новости. Сегодня был очень важный день, которого он ждал.
- ...совершил посадку возле города Оренбурга, - раздался бодрый голос ведущего информационной программы. - Это такой город в центре России. Там еще шелковые платки делают.
- Я знаю, Боб, - прервала его напарница. У моей бабушки - она русская, кстати, такой был! Ты лучше скажи, как там Хана?
- Хана о-кей! Ее сразу же перенесли на борт вертолета и увезли в Москву. Ребеночек в порядке, так что месяца через четыре на свет появится первый человек, зачатый в космосе!
- Ну, это не факт! - возразила дикторша. - Саманта Робертсон тоже забеременела в космосе.
- Но на орбите, и всего за пару дней до приземления! И вообще, это еще доказать надо! Мало ли, что она занималась любовью с Диком Торном!..
Гэрри выключил экран и откинулся на доски настила.
"Ну и замечательно!" - с облегчением решил Гэрри.
Знаменитая японская астронавтка нравилась мальчику. Он даже подрался месяц назад с Кевином Шахрмайером, когда тот сказал о ней похабщину.
"И вообще - космонавты это особые люди. Почти что боги", - подумал мальчик, проваливаясь в дрему.
Его разбудил яркий свет.
Щурясь и прикрываясь рукой, мальчик сел, потянулся к ружью.
- Гэрри, ты попался! - раздался усиленный мегафоном голос отца. - Сиди на месте, мы сейчас тебя на абордаж возьмем. И не прыгай в воду, там аллигаторы!
"Какие еще аллигаторы?! - хмуро подумал мальчик. Их давно уже всех перебили!"
Но все равно послушался и только наблюдал, как катер погранохраны приближается к плоту, как двое пограничников в камуфляжке цепляют его, как отец тянет руки навстречу сыну. Крепкую и жилистую левую и затянутый в черную перчатку протез правой.
- Не бойся, задницу твою многострадальную бить не буду. Вижу, что ты уже слишком вырос, - сообщил отец.
Глава 2. Жители планеты Земля.
19.11.2040.
Ялта, Республика Крым, РСФСР.
Хана родила нормально. Мальчик, 3600. Довольно крупный и вполне здоровый. Последние пару месяцев на Хану было одновременно страшно и смешно смотреть. Миниатюрная японка походила на шарик на ножках. Всегда стремительная и ловкая, она двигалась неуклюже, как уточка.
С первых же минут, как мы прилетели на Землю, Хану взяли под плотную опеку врачи. Они носились с ней и доставали всевозможными режимами, процедурами и диетами так, что моя подруга несколько раз сбегала и пряталась то у меня в Ялте, то у Кати в Москве. А один раз свинтила в Токио.
Но оттуда ее быстренько завернули обратно в Королев.
А вот нам с Катей удавалось эту обормотку укрывать по нескольку дней. Доктор экспедиции при этом злостно нарушала врачебную этику, но Хану не выдавала.
Но вот все прекрасно разрешилось, и мы все вздохнули с облегчением.
Дружно почахли над видео маленького сморщенного краснолицего создания, что прислала нам из роддома Хана, удивились имени Андрей - весьма непростому для произношения японцами. Впрочем, Хана звала его сокращенно Анно, как фамилия одного из великих анимэшных режиссеров.
А я все эти месяцы жила в Ялте.
Реабилитация на этот раз прошла гораздо легче, чем после марсианской экспедиции. Все-таки то, что мы большую часть времени проводили при искусственной гравитации - великое дело! Так что отпустили меня на волю буквально через пару недель. И передо мной стала сложнейшая дилемма: как быть дальше?
За время полета я нарыла кучу информации, провела море экспериментов и продумала петабайты мыслей о моих любимых "трубах". Теперь все это надо оформить в докторскую диссертацию. Причем быстро, пока нас опять куда-нибудь не послали.
Идеальным местом для работы был бы мой родной институт.
Но мне было страшно даже подумать о том, чтобы зайти в кабинет, где работает Роман. Мы с ним демонстративно не поддерживаем никаких отношений, а когда я прилетела, то узнала, что он недавно женился на молодой аспирантке. Разумеется, я этому обрадовалась и мысленно пожелала им "совета да любви", но какая-то первобытно-собственническая часть моей личности скрипела зубами и бурчала, что "Вот нашел себе кралю, нет чтобы ко мне, такой замечательной и великой, попробовать вернуться!"
Насчет великой, это я не преувеличиваю. Через полтора месяца после приземления нас всех вызвали в Кремль и навесили по звезде Героя России.
Так что у Меня, Игоря и Ханы уже две штуки. По статуту в Раздольном должны мой бюст поставить. Жуть как неохота туда ехать, но, наверное, придется.
Хана очередной цацке обрадовалась, как маленькая девочка шикарной кукле.
А я вот чувствую себя неуютно. Несправедливо это, носить две звезды, тогда как у многих очень мною уважаемых космонавтов в лучшем случае одна за все многочисленные полеты.
С нами вместе свою первую подобную награду получали друзья Игоря Ашот Оганесян и Ефим Мясников - оба перед выходом на пенсию. Так Ашот пять раз на "Надежду" летал, два с половиной года в невесомости. А Мясников строил на "Верфи" "Странника", а потом четыре вахты в "Порту" провел, готовя межпланетные корабли к полетам. Кстати, и нашего "Циолковского" тоже.
А мы - фьють на Марс, фьють на Лютецию - и вся грудь в орденах.
Я даже извинилась тогда перед старшими товарищами, на что услышала от Ашота:
- Э, красавица, не парься! Ты заслужила!
И, хитро блеснув глазами, седой армянин чмокнул меня в щеку.
Ну так вот, поскольку путь в наш институт был для меня заказан, а никаких тренировок до назначения новой экспедиции передо мной не маячило, осталась я в Ялте.
Дедушка и бабушка основательно сдали за полтора года, что я их не видела. Я с грустью и страхом думаю, сколько еще им осталось? Поэтому хочется побыть с этими родными мне людьми. Да и под маминым крылышком приятно оказаться.
Место для работы мне нашли в Симеизской обсерватории. Той, что на горе Кошка. Там, кстати, кроме астрономических исследований размещен еще и центр слежения за искусственными спутниками. Вот в одном из его кабинетов мне и выделили стол с мощным компьютером. Суровый безопасник лично привез и сбросил на него кристалл с нужными данными, местные итэшники интегрировали комп в сверхзащищенную сеть. И я принялась работать.
И не только. Этот филиал Крымской астрофизической обсерватории, кроме всего прочего, специализируется на изучении нестационарных звезд и галактик.
А кто у нас занимается этой темой?
Правильно!
Доктор физико-математических наук Иван Александрович Скворцов.
Когда он меня увидел, то буквально остолбенел. Но быстро опомнился и набежал обниматься.
Сидячий труд не пошел впрок моему школьному другу. Он растерял свою былую стройность, стал округлым. На голове появилась лысинка. Но глаза за толстыми старомодными очками были такими же невероятно глубокими, искренними и добрыми.
С тех пор у нас повелось, что в конце рабочего дня я шла к нему в кабинет и мы гоняли чаи, болтая обо всяком интересном.
И я каждый раз страшно жалела, что надо возвращаться в Ялту. Меня возили на работу и с работы на электромобиле. Это меня возмущало, но руководство было непреклонно. Как объяснил майор КГБ, к которому я ходила ругаться, на моем деле все еще висят грифы "Наблюдение и охрана по классу В" и "Фигурант программы "Фобос". Так что от опеки любимых органов мне не избавиться. Единственное, на чем мне удалось настоять, это брать вместе со мной еще и двоих сотрудников, которые проживали в Ялте. Они были мне за это очень благодарны, потому как на машине мы долетали минут за двадцать, а на автобусе им приходилось ползти целый час.
Но иногда я все-таки договаривалась с режимниками и оставалась в обсерватории на ночь. Добрые астрономы пускали меня к малому телескопу - шестисотмиллиметровому "Цейсу". И я под Ванины рассказы любовалась на звездное небо.
Все это было невероятно интересно, и я не замечала, как несется время, и даже забыла думать о том, куда занесет меня судьба в следующий раз. А что экспедиции будут, я не сомневалась.
Поэтому вызов в Москву сразу после празднования нового 2041 года оказался неожиданным. А новость, которую мне сообщили - буквально сногсшибательной. Да, если бы я не сидела в уютном кресле, то грохнулась бы.
Экспедиция к Юпитеру в 2045 году. Вернее к его спутнику Европе.
- Но, Анастасия Сергеевна, - вздохнул Александр Александрович, - я надеюсь, что вы, а особенно Хаякава-сан, от нее откажитесь.
- Почему?! - вскинулась Хана. - Мы вам не нравимся?
- Наоборот, - сумрачно проговорил руководитель центра подготовки космонавтов. - Слишком нравитесь. Вы же знаете, какой уровень радиации на Европе.
- Две тысячи зивертов в год, - на память ответила я.
- Да, две смертельные дозы в день, - подтвердил Александр Александрович. - Мы разработали программу с учетом того, чтобы суммарную дозу за полгода экспедиции те, кто будут работать на Европе, получили меньше одного зиверта. Это, если не произойдет ничего непредвиденного. Но и так очень много. Легкая лучевая болезнь вам Хаякава-сан, как пилоту посадочного модуля, гарантирована.
- А сколько получу я? - севшим от напряжения голосом спросила я.
- Вы с Игорем, пока трое космонавтов будут работать на поверхности, отправитесь облетать Ганимед и Каллисто. Так что наберете где-то по двести милизивертов. Это тоже очень неприятно. Особенно для женщины. Не исключено, что врачи будут рекомендовать вам не заводить детей.
- Мне, когда я вернусь в сорок седьмом году, будет уже сорок два, - печально вздохнула я. - Так что в любом случае доктора будут против родов.
- А у меня уже есть сын! - заявила Хана. - И второго мы с Федей нагуливать не собираемся! Так что не компостируйте мозги и включайте меня в экспедицию.
- Кстати, Федор в нее не летит, - добавил последний аргумент Александр Александрович.
- Да знаю я, - вздохнула Хана. - Он уже вовсю готовится к третьей астероидной. Вернется из нее незадолго до моего отлета.
- Ну так как?
- Что "как"? - усмехнулась Хана. - Разумеется, я лечу! Мы с Насей летим!
Глава 3. Беспокойная семейка.
15.03.2041.
Луна.
Тележка взобралась на пологий склон кратера. Киран краем глаза заметил сбоку что-то ярко-голубое, непривычное в сером лунном мире.
Обернулся. В распадке между утесами на самом краю южного горизонта показалась Земля.
Здесь, на северном полюсе Луны, родную планету можно увидеть только в таких вот местах.
Солнце тоже тайком пробирается между скал на горизонте, отчего вся поверхность покрыта длинными черными тенями.
Это очень неудобно для таких вот поездок. Водителю приходится быть крайне внимательным, чтобы не угодить в какую-нибудь трещину, или не врезаться в камни.
Поэтому каких-то шестьдесят километров, разделяющие российскую и французскую базы, они преодолевают уже третий час.
Впрочем, осталось совсем немножко. Вон они - четыре купола. Вернее, большие консервные банки диаметром в пять метров и три метра в высоту. Два модуля стоят рядышком, соединенные короткими трубами переходов. В них обитает первая французская постоянная экспедиция. А еще два недавно спущенных с орбиты научных модуля размещаются поодаль. Двоим французам предстоит подтянуть их поближе, разместить на заранее подготовленных площадках и соединить с базой.
Работа сложнейшая и ужасно трудоемкая. Не так давно подобную проделали индусы. А еще раньше - россияне. Но сильнее всего развили инфраструктуру китайцы. Буквально пару месяцев назад они достроили вторую станцию и теперь на поверхности спутника Земли постоянно обитает девять тайконавтов, которые прилежно трудятся на строительстве заводов по переработке реголита. Поднебесная осваивает космос планомерно и очень масштабно, не распыляясь на всякие дальние экспедиции. Сначала они обживут Луну, построят на ней промышленность. Потом поймают и разберут на материалы парочку близких к Земле астероидов. Доберутся до Марса...
"Ну и Брахма с ними!" - подумал Киран. Сейчас ему надо думать не об этом.
Тележка, покачиваясь, спустилась в обширный кратер, на дне которого притаилась французская станция.
- Андре, готовь шлюз, - немного устало сказал водитель - Сергей Хомич.
- Я не разрешаю! Это опасно! Может возникнуть нештатная ситуация! - по-французски заголосила Мирей и, перейдя на великолепный русский: - Я же говорила, что не пущу вас на станцию! Разворачивайтесь и уезжайте!
- Ну и? - обернулся к Кирану Сергей.
Индиец вздохнул и проговорил в микрофон:
- Андре, код семьсот девятнадцать!
- Что еще за код? - настороженно и с истерическими нотками спросила Мирей.
- Принял, Киран, - вздохнул французский астронавт и тихо добавил: - Мирей, прости.
- Нет! - взвился женский визг. - Я не хочу! Я не смогу вас защи...
И оборвался.
- Сергей, как меня слышно? - печально спросил Андре.
- Слышу хорошо, - подтвердил водитель транспорта.
- Мирей отключена. Станция переведена на резервное управление. Подъезжайте к шлюзу.
Спустя два часа Киран наблюдал в иллюминатор за тем, как тележка отправляется в обратный путь. Теперь на пассажирском сиденье разместился Жак Лавернь. Французу предстояло пожить на российской станции, пока Киран разбирается с закапризневшим искином. Ресурс жизнеобеспечения французской базы рассчитан на двоих космонавтов, так что пришлось одному из них уступить свое место индусу. То есть русскому индийцу.
Хотя Киран прилетел на Луну чтобы налаживать помимо двух русских и японского искинов еще и искусственный интеллект своей родной индийской станции, его включили в состав именно русской экспедиции. Так было удобнее работать.
"Ну почему французы такие самолюбивые? - в очередной раз вздохнул про себя Киран. - Что им стоило попросить меня и для их базы искусственную личность разработать?! Я согласился бы с огромным удовольствием! Нет, "хотим сами своего кибернетического помощника создать!" И досоздавались!"
Мирей получилась слишком эмоциональной и нервной. А еще ее разработчики перемудрили с заботливостью и опекой экипажа. И искусственный интеллект стал сопротивляться проведению сколько-либо опасных операций. Кончилось тем, что она начала запрещать космонавтам выходить из куполов. Все работы по монтажу новых модулей остановились, сроки срывались, и вся программа зависла над пропастью.
Вот и пришлось Кирану срочно ехать сюда, чтобы попытаться на месте перепрограммировать искин.
- Киран, в блоке Джи-176 переменная АФАН завалена немного. - сообщил Компи. Искин прервал работу по программе "Аватар на орбите" и напрягал все свои электронные мозги, помогая другу и создателю.
- Да, я тоже заметила, - серьезно подтвердила Акаги, - "недавно вылупившийся" искин японской орбитальной лунной станции "Комару" - того самого "колеса", которое отбуксировали к Луне полгода назад.
Киран представил себе строгую темноволосую девушку в старомодных очках. Японцы пошли дальше русских и индийцев и придали своему искину не только сложные голосовые интонации, но и видеооблик. Теперь эта особа регулярно появлялась в виде голографической проекции, радуя своей почти анимэшной внешностью японских космолетчиков.
Компи, кстати, после этого с еще большим напором насел на Кирана, требуя разработать для его андроида-аватара настоящие мимические мускулы, а не тот кошмар, что соорудили ему российские кибернетики.
Киран открыл листинг и задумался. Да, надо подправить уравнение переменной АФАН. Но это повлечет за собой целую лавину последствий, и стоит очень и очень основательно продумать, к чему они приведут.
- Виктор, Андрей, - позвал он. - Проанализируйте ветки МЦ-121 и МЦ-117.
- Хорошо, - почти хором ответили искины орбитальной и поверхностной российских баз.
- А мне чем заняться? - теплым и мягким голосом спросила Шармила.
- Тетушка, пожалуйста, посмотрите баланс доброты, - перейдя на хинди, попросил Киран. - Мирей немного стервозная у французов вышла. Я понимаю, что это их искин, но добавить мягкости все-таки надо.
- Да, Киран, - согласилась искин индийской станции - самая старшая по психовозрасту из "семейки". - Мне было трудно с Мирей общаться, да и мальчики жаловались. Только Акаги и могла нормально с француженкой разговаривать. Но Акаги удивительно уживчивая и серьезная девочка.
Да, Акаги Кирану удалась. Ну, не только Кирану. Огромный коллектив японских психологов и программистов работала вместе с ним. И искин получилась просто прелесть какая. С очень живым и сложным характером. Одновременно строгая и ужасно милая. "Кавайная", как сказала бы Настя Белякова.
Пять лет Киран трудился над этой группой искинов. И вот они оживлены и интегрированы в космические станции.
А сам Киран наконец-то опять полетел в космос, чтобы здесь на Луне завершить эту сложнейшую работу.
А тут капризная французская искинша!
Ну, ничего, он вместе со специалистами на Земле и искинами исправит ситуацию!
Глава 4. Подводный мир.
01.08.2043.
Атолл Оувеа, Новая Каледония,
французская территория в Тихом океане.
Со Станиславом Бойченко Элен так и не повидалась. В первые годы каждый раз что-то мешало. А потом... Потом желание увидеться сменилось страхом. Нерациональным, но все более сильным. Девушка боялась, что личное общение не сложится, что будут они стоять друг напротив друга и не знать, что сказать, как себя вести с повзрослевшей первой любовью.
А потом, два года назад, Элен забыла поздравить Славика с днем рождения. Как-то замоталась и вспомнила об этом только спустя три дня. И решила, что чего уж писать ему с таким опозданием.
А, когда подошел ее день рождения, Станислав промолчал.
"Наверное, обиделся на меня", - со вздохом подумала девушка. Но выяснять не стала. Еще бы! Это ведь она сейчас должна была обижаться. Так пусть сам первый ей напишет!
Не написал. Вообще не написал больше ни слова.
И Элен не пыталась восстановить общение. Ей было больно и обидно. Порой очень и очень сильно хотелось опять поговорить со Славиком. Но она держалась.
Все-таки она девушка и наследница гордой и знатной семьи. И если этот солдафон хоть немного понимает в правилах чести, то обязан сам попытаться найти возможность извиниться и наладить отношения.
Если, конечно, он не забыл ее и не нашел себе какую-нибудь другую.
От таких мыслей все внутри покрывалось корочкой льда и становилось невыразимо тоскливо.
Ведь сама она и с кем до сих пор не встречается! А ведь какие возможности были! Мама в последнее время озаботилась тем, чтобы к ним в замок регулярно приезжали гости из других знатных и богатых родов. И непременно с молодыми неженатыми отпрысками.
Этой весной Элен не выдержала. Науськиваемая своей подружкой, она позволила сыну отцовского компаньона по бизнесу поухаживать за собой. И даже не стала противиться, когда он ее поцеловал.
Но, когда обнадеженный парень попытался развить инициативу, вдруг сильно испугалась и, вырвавшись из его объятий, убежала.
Подруга потом долго ругала ее "недотрогой" и "идиоткой". А мама, поджав губы, заявила:
- Так ты останешься старой девой. Элен, ты уже заканчиваешь учебу. Самое время подумать о будущем и найти себе подходящую партию.
Элен тогда промолчала. Не сказала матери, что получение магистерской мантии -- это не финальная точка университетских занятий, а лишь ключик к двери в новую жизнь.
Впрочем, что-то подобное пришлось сказать, когда она сообщила родителям, что ее приняли на работу в подводный город. В тот самый, где она проходила студенческую практику.
А парни... Когда-нибудь потом.
Тогда, в саду их замка, Элен с ужасом поняла, что те виртуальные неощутимые ласки, которые дарили они друг другу со Славиком, были гораздо ярче и приятнее, чем настоящий поцелуй безразличного ей парня. И, в то же время, сейчас Элен было стыдно вспоминать, что вытворяли их персонажи в той игре.
Да, она абсолютно несовременная девушка. Да, подружки шушукаются у нее за спиной и чуть ли не крутят пальцами у виска.
Но такой уж ее воспитали.
А, раз так, то и нечего забивать голову всякой ерундой. Может быть потом когда-нибудь все-таки появится принц из ее детских грез. Спустится по трапу из белого истребителя. Или вертолета...
Нет! Нечего думать об этом! На вертолете - камуфляжном и хищном - летает тот, с кем их пути навсегда разошлись.
А, раз так, то пора начать строить свое будущее. Сделать жизнь по-настоящему интересной.
Подводный поселок встретил Элен приглушенной тишиной, неярким мягким светом потолочных панелей. В оранжерейном куполе искусственное освещение оттеняло глубокую синеву океана, видного за полусферой прозрачного пластика.
Элен вспомнила, как волшебно выглядели светящиеся изнутри купола в иллюминатор транспортной субмарины, которая ее сюда доставила.
Ей не пришлось залазить в громоздкий скафандр и плыть к шлюзу. Это тогда, в первый рез, им, студентам, устроили такой аттракцион, чтобы они сразу же почувствовали романтику и опасность подводной жизни.
Сейчас подводная лодка подплыла к причальному модулю, состыковалась с ним, и новая смена ученых и техников преспокойно прошла внутрь.
Элен сразу же направилась к своей руководительнице - госпоже Николь Венсан, которая в свое время вела у нее практику. Женщина заметно постарела за эти годы. В темных коротко стриженых волосах прибавилось седины, морщинки возле глаз углубились. Но сами глаза - насыщено карие и прицельно острые - остались прежними. И легкая улыбка на тонких губах:
- Ну что, девочка, ты сдержала обещание.
- Конечно, мадам Николь, - подтвердила Элен. - Жду не дождусь опять заняться оранжереей! Тем более, что я привезла новые сорта, которые создали наши дижоновские генетики.
- Да, доктор Лефевр мне писал. Интересно будет с ними поковыряться, - согласилась доктор Венсан и вдруг спохватилась: - Кстати, я тебя еще не поздравила со степенью магистра биологии. Я смотрела твое личное дело и впечатлена оценками.
- Спасибо, - Элен заметно покраснела, потупилась.
- Правда, меня кое-что удивило, - усмехнулась ученая. - Ты умудрилась прослушать вдобавок сразу несколько курсов медицины. Причем, ни один из них не изучала углубленно.
Элен лишь кивнула. Она вспомнила, какое недоумение это вызывало у ее подруг и преподавателей.
- Знаешь, девочка, я могу предположить, для чего ты это сделала, - пожилая женщина пристально посмотрела на девушку и продолжила: - Сдается мне, что на самом деле ты готовила себя не для того, чтобы плавать в глубинах океана, а чтобы ходить там, где нет никакой воды. Луна или Марс?
- Марс, - тихо подтвердила Элен.
- Хм. Но до оранжерей на марсианской станции еще далеко. Наверное, лет пятнадцать.
- Одиннадцать, - чуть улыбнулась Элен. - Поэтому пока что я буду изо всех сил помогать вам здесь.
- Я рада это слышать. И... Я поговорю с месье Тассе, чтобы он взялся стажировать тебя по медицине. И нечего меня благодарить! Тебе придется работать в два раза больше, чем остальным, а поблажек от меня не дождешься!
Элен только радостно заулыбалась.
Глава 5. Ханина Хандра.
08.08.2043.
Звездный, Московская область.
На самом деле Хана жутко, до дрожи в коленках, боялась замужества.
И то, как она отжигала на свадьбе в дальнем космосе, было тому свидетельством. Молодая японка с детства привыкла перешагивать через собственные страхи, побеждать их бесшабашным весельем.
Правда, обряд бракосочетания наедине со Вселенной произвел на нее неизгладимое впечатление. Бескрайний космос и они вдвоем с Федей, в тонких скорлупках скафандров.
Грандиозно и умиротворяющее.
И Вселенная сделала Хане подарок. Федор Мисалов оказался именно тем человеком, с которым эта неугомонная особа могла находиться рядом. Он тоже был достаточно безбашенной личностью, любителем экстрима и всего нового и интересного. Правда, мужчина был немного более приземленным, и это тоже нравилось японке. Он стал опорой, якорем и защитой.
Одна беда - семейная жизнь представляла собой "бег перебежками". Федора сразу после реабилитации взяли в оборот и начали готовить к третьей астероидной экспедиции. Росскосмос и Джакса старались выдержать максимально быстрый темп астероидной программы. Между полетами "Циолковского" было меньше года. Так что Федору приходилось тратить на тренировки огромное количество времени.
Хана сидела дома с маленьким Андреем и ужасно завидовала мужу.
А Федор не менее сильно завидовал жене, которую официально назначили пилотом в первую экспедицию к Юпитеру.
Это было венцом мечты любого космонавта. Целью, перед которой меркли экспедиции и к Марсу, и к астероидам.
Андрею не было и года, когда Хана наняла нянечку и принялась готовиться к полету.
Конечно, совесть ее не была чиста, она понимала, что уделяет сыну слишком мало внимания, но по-другому не могла. Тем более, что сама она росла в семье, в которой о девочке заботились, но особенно ее жизнью не интересовались. И, слава Богу, иначе бы она выросла совсем другим человеком. Так что пусть сын тоже с младенчества учится самостоятельности!
Хана не взяла Андрейку на Восточный. Полетела провожать Федора сама.
А вот Дарья Камэнаси свою Майю привезла.
Четырехлетняя девочка крепко держала маму за руку и вертела головой, озираясь в толпе провожающих.
Хана наклонилась к ней, тихонько щелкнула по носику.
Майя заулыбалась:
- Тё Хана!
- Летим? - серьезно спросила японка.
- Дя! - радостно воскликнула малышка.
Хана подхватила легонькую девочку, подбросила вверх и ловко посадила себе на шею. Поймала благодарный взгляд Даши. Та была на восьмом месяце и таскать дочку не могла.
Майя крепко ухватилась одной рукой за короткие жесткие черные волосы "тети Ханы" и с восторгом закричала, указывая пальчиком на панорамный экран:
- Какая большая лакета! Папа в ней, да?!
- В ней, - авторитетно подтвердила Хана.
- И дядя Федя?
- И он, - вздохнула Мисалова-Хаякава.
Хана решила взять себе двойную фамилию, и Андрейке тоже ее выписала.
А над полем космодрома раскатывались команды:
- Предварительная... Промежуточная...
- Сечас полетят! - серьезно сообщила Майя.
Хана крепче взялась за одетые в штанишки щиколотки.
Только теперь она по-настоящему поняла, что значит беспокоиться за близкого человека.
А ракета с грохотом выпустила облака огня и дыма и под громогласное: "Подъём" оторвалась от поверхности планеты, встала на огненный столб, устремилась в небо.
Из "Восточного" Хана на три недели улетела в Японию.
Повидалась с заметно постаревшими родителями и с головой погрузилась в изучение японской части проекта. Симбиоз российской и японской космонавтики продолжался. Интересно, сохранится ли он в будущем, когда Страна Восходящего Солнца обзаведется собственными межпланетными кораблями? А ведь это произойдет совсем скоро. Уже через три месяца к Юпитеру стартует японский автоматический космолет с ядерным двигателем. Он повезет к ледяной Европе оборудование для их экспедиции. Значит, скоро и пассажирские суда начнут летать, и не будет нужды просить Росскосмос брать на борт российских кораблей японских космолетчиков. Придется ли тогда ей и четверым ее друзьям возвращаться на Родину?
Впрочем, загадывать на будущее нет смысла. Неизвестно, чем кончится для Ханы полет к Юпитеру. Все-таки это невероятная авантюра - лететь к Европе. Первую же экспедицию к Юпитеру делать такой сложной и опасной. Гораздо логичнее было бы сначала исследовать Каллисто и Ганимед, построить на них базы и только потом соваться в ближайшие окрестности гигантской планеты.
Но большие дяди решили рискнуть жизнями пятерых космонавтов.
"Ну и ладно! Это ведь именно то, о чем я мечтала!"
Когда Хана вернулась домой, сын спрятался от нее за ноги нянечки. И лишь только когда мамаша села на корточки и протянула к нему руки, выбежал к ней навстречу и с воплем "Ма пиехала!", кинулся в объятья.
Глава 6. Весенняя осень.
21.04.2045.
Ангола.
Луанда была невероятно красива. Зеркальные небоскребы делового центра, стройные белоснежные многоэтажки жилых районов, разноцветные крыши коттеджей. И все это утопает в яркой зелени и окантовывается золотым пляжем и пронзительно синим Атлантическим океаном.
Огромный восьмимиллионный мегаполис не зря считается одной из жемчужин Африки. Вернее, одним из бриллиантов.
И старшему лейтенанту Станиславу Бойченко страшно подумать, что эта красота может разлететься осколками под ракетами и снарядами южноафриканцев.
Чтобы не допустить этого в главном порту Анголы толпятся массивные серо-стальные транспорты. С одного из которых мощные краны достают и выставляют на обширную площадку хищные стрекозы К-59, тридцать седьмого ударного вертолетного полка имени Семёна Стихальского. В том числе и его, Славика, борт номер 071.
А невдалеке от вертолетов рядами выстраиваются Т-14 Харьковской танковой дивизии, тубусы комплексов противоракетной обороны, пусковые тягачи "Искандеров" и "Славутичей", стоствольные коробки "Лавин". Новороссийские республики послали на помощь своему основному партнеру на Африканском континенте серьезную силу. Но все-таки намного уступающую скопившейся на ее южных и восточных границах бронированной армаде армий ЮАР.
Армий, которые за прошедшие пять лет оккупировали Намибию, Ботсвану, Зимбабве и Замбию, расширив в три раза территорию новой империи.
Нападение на Анголу неизбежно, и счет идет уже не на недели, а на дни. И союзники этой богатой, но недостаточно воинственной страны стараются успеть, подтянуть войска, чтобы хотя бы приостановить наступление врага.
Так, как это удалось Мозамбику.
Но там ЮАР противостоят китайцы. Они нашпиговали одного из своих главных африканских протеже огромным количеством вооружений, да еще и прислали почти сорок тысяч "добровольцев". Так что югоафриканцы завязли в позиционных боях в джунглях этой страны.
К сожалению, на юге Анголы степи, распаханные под поля, и защитить их будет гораздо сложнее.
Станислав вздохнул и, на ходу застегивая подшлемник, направился к своему вертолету, вокруг которого уже сновали механики полка. Нельзя задерживаться. Как только они подготовят машину, надо перелетать в место будущей дислокации на авиабазу Уамбо.
"Представляю, что там теперь творится", - хмыкнул про себя пилот.
Еще бы! В Анголе не так много взлеток и все они сейчас буквально кишат авиацией Новороссии. Что-что, а завоевать господство в воздухе южноафриканцы вряд ли сумеют.
Глава 7. Прощание.
23.04.2045.
Космодром Восточный.
Прощание Ханы с Федей было невероятно трогательным.
Смелая, решительная, неунывающая и острая на язык японка прижалась к мужу, спрятала лицо у него на груди и тихонько всхлипывала.
А Федор мягко-мягко обнимал жену и нежно-пренежно гладил ее по спине и голове, что-то тихо нашептывая. Четырехлетний Андрейка стоял, схватившись ручонкой за отцовы брюки и с испугом смотрел на родителей.
Я прекрасно понимала свою подругу. Федор только четыре месяца назад вернулся из экспедиции к Психее. Почти полтора года они с Ханой были врозь. А теперь уже она улетает на долгих два года в крайне опасную экспедицию. Мне страшно даже подумать, что чувствует моя подруга.
Впрочем, не ей одной сейчас тяжело.
Вон, чуть поодаль, еще одна троица. Катя Новкина прощается с мужем и восьмилетним Ярополком. И наш планетолог - Денис Колесников о чем-то тихо разговаривает с женой и двумя сыновьями. Света тихонько кивает, поминутно утирая мокрые глаза.
Очень грустное прощание сегодня. И я даже немного рада, что нас с Игорем никто не провожает. Мама сидит с дедушкой. Он совсем плох. После того, как полгода назад умерла бабушка Оля, он почти потерял желание жить.
"Вот дождусь, когда ты взлетишь, моя звездочка, и отправлюсь в путешествие"
У меня тоже навернулись слезы.
Вообще, последние годы были для меня очень тяжелыми. Ушли из жизни бабушка и Андрей Игоревич. Сильно болела мама. Давит моя личная неустроенность, отсутствие рядом любимого человека и понимание, что детей у меня уже наверняка не будет.
И напряженные тренировки, занявшие три года. Изучение двух дополнительных специальностей, чтобы внутри команды была полная взаимозаменяемость. А ведь еще и докторскую надо было писать! Диссертация вытянула из меня все соки. Правда, она получилась очень весомой, и Абрам Иосифович даже заявил после защиты, что отпускать меня в космос - немыслимое расточительство ценнейших научных кадров. Хорошо, что никто его не послушал.
Игорь положил мне руку на плечо, крепко его пожал.
Я благодарно взглянула на командира.
За долгие годы совместных тренировок и полетов мы с ним настолько тонко научились друг друга чувствовать, что никакие слова не нужны.
- Я ощущаю себя чуть ли не предателем, - очень тихо прошептал Игорь.
Я тихонько кивнула.
То же самое чувство. Нам с командиром предстоит оставаться на корабле, облететь Калипсо и Ганимед, а эта троица будет на поверхности Европы, вернее, в толще ее льда, спасаясь от смертоносной радиации. И любая самая маленькая авария, любая неучтенная мелочь может стать для них смертельной.
Все-таки на этот раз руководство явно перемудрило с риском.
Глава 8. Стальная стрекоза.
14.12.2045.
Ангола.
На самом деле вертолет не был стальным. Его днище, бока и даже колпак кабины были изготовлены из прессованных полимерных волокон - очень отдаленных потомков кевлара и углепластика. Его не пробить даже из крупнокалиберного пулемета. А снизу и авиапушка не справится.
Станислав Бойченко убедился в этом в первом же бою.
Тогда, девятого мая 2045 года, в день празднования столетия Великой Победы, беспринципные стратеги ЮАР напали на Анголу.
Взвились в небо баллистические и крылатые ракеты, ударила по окопавшейся на южных границах ангольской армии ствольная артиллерия. Ринулась на север авиационная армада.
Но союзная Новороссийская Конфедерация уже успела поднять над страной зонтик ПВО. Лишь немногим ракетам удалось достичь цели, испятнав красным и черным сверкающие кварталы Луанды, Лобиту и Уамбо, повредив пару авиабаз и накрыв несколько командных пунктов.
А спешно поднявшиеся в небо старенькие ангольские "Сушки" да "Миги", более свежие Т-50, да современные Т-62 ВКС Новороссии раскромсали уцелевшие от удара зенитных ракет южноамериканские "Грипены", "FS-2020", "Тайфуны" и "Лайтинги".
Небо над Анголой осталось за противоюаровской коалицией.
А вот на земле ситуация была гораздо хуже.
Снаряды так просто не перехватишь в полете, как ни старались это сделать комплексы противоартиллерийской борьбы. А ринувшиеся после артподготовки бронетанковые бригады в считанные часы прорвали во многих местах фронт, сгребли размолоченные ангольские войска во множество больших и малых котлов и ринулись по южным равнинам вглубь страны.
И вот тут-то пришла очередь союзников.
Завывающая сирена, и Станислав бежит по полю к своему вертолету.
Громкое шипение, и где-то с края авиабазы в небо уходят белые инверсионные столбы зенитных ракет.
Беззвучные всполохи над горизонтом, и прорвавшаяся сквозь них стремительная тень крылатой ракеты. Громоподобный взрыв на краю аэродрома. Поражающие элементы накрывают крайние самолеты, и два Т-50 вспыхивают.
Покатый борт вертолета, короткая лесенка. Славик ныряет в кабину. Тут же начинает предвзлетную экспресс-диагностику.
Рядом на кресло плюхается штурман - старший лейтенант Кравцов - на два года раньше Бойченко окончивший то же Николаевское вертолетное.
Все ускоряющийся басовитый стрекот двух трехлопастных винтов. И вертолет резко, ощутимо вдавливая в сиденье, набирает высоту, наклоняет нос и летит вперед.
А с боков, сзади, спереди такие же серо-камуфляжные машины их полка.
Под ними горный массив Бие. Город Уамбо расположен на высоте тысяча семьсот метров. Вертолетам приходится натужно стараться, чтобы подняться еще выше и пропустить под собой двухкилометровые кряжи.
Полтора часа полета. Ангола не такая уж и маленькая страна. Побольше Новороссии, Украины и Белоруссии вместе взятых.
Уже над равнинами плато Уила Станислав отстрелил опустевший подвесной бак. Слишком далеко авиабаза, у них будет максимум полчаса на работу, и придется возвращаться.
Впереди по курсу буровато-серые шлейфы пыли, поднятой несущимися на полной скорости на юг новоросскими танками. И фонтаны взлетающей вверх земли от вражеских снарядов.
Передовые Т-14 уже вступили в бой. И буквально в считанные минуты перестали существовать, разбросав по камням обломки башен, гусениц, смятые бронекапсулы... Пустые бронекапсулы. В первый эшелон послали роботов и старенькие телеуправляемые танки. А вот за ними...
За ними, непрестанно маневрируя, идут машины с живыми экипажами. И лупят из всех видов оружия по идущим лоб в лоб "Леопардам" и "Слонам".
- Работаем! - раздался в шлемофоне голос комполка.
Славик привычно и заучено сделал горку, Андрей Кравцов пометил маркером скинутые по сети цели. Вертолет вздрогнул, выпуская противотанковые ракеты.
И Славик тут же кинул машину вниз и влево, уходя от пущенных зенитных ракет. Большинство их, сбитые с толку системой РЭБ, ушли в молоко, а одну расстрелял автопулемет.
"Ага! Ловушки не пришлось тратить!" - обрадовался Славик убрав руку с панели управления.
Опять завернул вираж, пронесся над самой землей, над горящими машинами - не поймешь своими или вражескими.
И схлопотал очередь из крупнокалиберного танкового пулемета в бок.
Грохот сотряс кабину со стороны штурмана.
Повернулся к нему.
- Норма! - хрипло прокаркал Андрей.
Взгляд на монитор - повреждений нет.
- Приподнимись на сотню, - не по должности командует Кравцов.
Но в бою не до субординации.
И командир вертолета старший лейтенант Бойченко послушно добавляет оборотов. Вертолет боком вперед поднимается над полем битвы, делает носом быстрый полукруг, и штурман-стрелок метит на тактическом экране следующие цели, опустошает вторую подвеску с ПТУРами.
- Еще выше! Сзади бронепехота!
Снизу взлетают новые ракеты. Не достают, опять система РЭБ выручает, пудрит глупые электронные мозги самонаводящихся головок.
Кравцов нацеливает контейнер с НУРСами на идущие в отдалении за ЮАРовскими танками бронемашины. Белые полоски дыма тянутся за сорвавшимися вперед ракетами. И на земле открывается филиал ада. Двадцать термобарических и столько же фугасных зарядов превращают в месиво территорию в несколько футбольных полей.
- Мы пустые, - с сожалением констатирует стрелок. Сейчас пушку отстреляю и домой.
Ну да, на подвесках только противовоздушные ракеты. Но вражеских самолетов и вертолетов не наблюдается. Их ссадила с неба союзная авиация.
Виражи, грохот пушки и голос комполка:
- Ноль семьдесят первый, доложите!
- Повреждений нет, мы пустые, - четко ответил Станислав.
- Возвращайтесь на базу!
В тот долгий день они сделали еще один боевой вылет.
Славик выбрался на поле, уселся прямо в траву, возле взлетки, наблюдая, как торопливо заправляют и снаряжают боеприпасами его машину, быстро перекусил поднесенным прямо к вертолету рационом. Внимательно оглядел свою машину.
На правом боку цепочка неглубоких вмятин.
- А восемьдесят первый и девяностый не вернулись, - сумрачно сообщил Кравцов. - Виктор с Олесем сели на вынужденную, а вот Яна с Глебом сбили.
- Война, - неожиданно жестко ответил Станислав.
Да, настоящая война.
Тем страшным встречным ударом войскам Новороссии удалось остановить вражеское наступление, а в некоторых местах и обратить его вспять. Союзные бронегруппы прорвались и деблокировали два крупных котла, помогли частям ангольской армии выйти из окружения, влиться в войска второго эшелона, спешно занимавшие оборону на новых позициях.
Но, не более того.
Слишком огромна была сила вторгшихся войск ЮАР. Они не переставали давить, постепенно оттесняя ангольцев и новороссцев на север, к горам Бие.
Сказывалась разница в экономике стран. Ангола, очень быстро разбогатевшая в десятые и двадцатые годы на продаже нефти, вложила свалившиеся на нее сотри миллиардов нефтедолларов в развитие курортов и легкую промышленность. Их ткани и цветастая одежда заполонили полки магазинов по всему миру, а отдыхать в стране вечной весны на пляжах ласкового Атлантического океана приезжали миллионы туристов.
Все это время ЮАР продолжала развиваться как сырьевая и промышленная держава. Как вы думаете, какая из стран быстрее ремонтировала подбитую бронетехнику, штамповала новые танки и производила груды боеприпасов? Ответ ясен.
Сама по себе Ангола не продержалась бы и пары месяцев. Если бы не помощь извне.
В аэропортах садились транспортные самолеты, а по морю шли караваны с техникой и боеприпасами.
Южноафриканцы пытались сбивать самолеты и раз за разом наносили ракетные удары по аэродромам. Но войска ПРО действовали эффективно, и воздушное сообщение, хоть и прерывалось время от времени, но совсем не прекратилось.
А на море...
У Новороссии очень небольшой флот и почти нет транспортов. Но рядом сильный надежный союзник. Россия в войне на суше демонстративно не участвовала, но военно-морскими силами помогла.
И, когда южноафриканская субмарина обстреляла торпедоракетами один из первых конвоев, российский флот ответил незамедлительно. Уже минут через двадцать акустики на южноафриканской подводной лодке засекли несколько быстро приближающихся целей. И, как они не старались, но мощные и верткие российские торпеды прорвались к подводному кораблю и разорвали его на части. А потом притаившиеся российские субмарины и береговые противокорабельные комплексы Новороссии дали залп гиперзвуковыми ракетами и потопили чуть ли не все военные суда ЮАР, забравшиеся севернее тридцатой параллели.
Намек был прозрачный и власти новой южной империи его поняли. Так же как восприняли предупреждение МИДа России о недопустимости применения тактического ядерного оружия. Оно так и осталось лежать в тайных хранилищах ЮАР. Так, про запас. То, что Индия сотворила с Пакистаном, служило очень хорошим уроком. Огромная густонаселенная страна была вбомблена в средневековье и до сих пор так и не начала из него выбираться. Повторить ее участь никто не хотел.
Так что поток вооружения тек в Анголу. Новороссия наконец-то распаковала и применила на деле гигантские запасы вооружений, так пугающие Евросоюз. Но кроме бронетехники нужна и простая пехота. Да, в сорокамиллионной Анголе шел призыв за призывом, но расслабленные и избалованные богатой и мирной жизнью жители плохо годились для отражения агрессии закаленной в пятилетней непрерывной войне армии ЮАР.
Помогла еще одна группа стран-союзниц.
Красная Америка. Так называли страны прокоммунистической ориентации в центре Американского континента. Как в далекие восьмидесятые годы двадцатого века в португалоговорящей Анголе появилось огромное число военных, болтающих по-испански. Бойцы из Кубы, Никарагуа, Венесуэлы, Перу и других государств становились плечом к плечу с местными вояками и принимали на себя натиск южноафриканских орд.
Таким образом сложилось переменное равновесие сил. Войска ЮАР медленно продвигались на север, но вязли в обороне союзников, а иногда и пятились назад.
А Станислав Бойченко, раз за разом поднимал в небо свой вертолет.
За семь месяцев боев Николаевский сорок третий отдельный боевой вертолетный полк потерял двадцать восемь машин. Больше половины своего первоначального состава. Погибло семнадцать человек.
Вертолет Станислава обзавелся целой кучей вмятинок от пуль и двумя небольшими пробоинами. Это в сентябре под вертолетом рванула ракета из ПЗРК, прорвавшаяся через все виды защиты. К счастью, она бабахнула под днищем, где композитная броня толще всего. Осколки так и застряли в ней, не причинив вреда агрегатам.
Пробоины заделали специальным компаундом, наскоро покрасили и теперь найти место, где они были, можно только по незначительным неровностям.
Сегодня первую и вторую эскадрилью отправили к плато Уила. Там южноафриканцы сконцентрировали внушительный кулак, и нанесли мощный удар, пытаясь отрезать город Лубанго и засевшие в лесах Серра-да-Шела остатки одиннадцатой дивизии ангольской народной армии и шестой горно-стрелковой бригады Перу.
Два десятка КА-59 привычно перевалили через горы Бие и вышли во фланг врага.
Там, на покрытых редколесьем засушливых равнинах плато Уила, кипело сражение.
Бронетанковые части ЮАР опрокинули оборону союзников и рвались к единственному шоссе, соединявшему полумиллионный Лубанго с остальной страной. Западнее его, по прибрежной равнине, противник дошел уже до Инамагандо, так что еще немного, и образуется очередной котел.
Вертолет шел в двадцати метрах над кронами деревьев, огибая пологие горные вершины. Следующий подъем, и впереди раскинулась саванна с редкими деревцами. А на ней темные движущиеся точки южноафриканской бронетехники, чадящие остовы ангольских и новоросских танков, перепаханные воронками изломанные линии окопов, которые сейчас штурмуют бронемашины южан.
- Действовать по обстановке! - голос комэска. - Особо не зарываемся. Дальше десяти километров вглубь не заходим.
Станислав приподнял вертолет до пятидесяти метров и, наклонив нос, ринулся на врага.
Андрей в соседнем кресле быстро манипулировал с пультом управления оружием, выцеливал врагов. С подвесок одна за другим срывались ПТУРы, вылетела стайка НУРСов.
А внизу грохочет и взрывается.
Слева, в километре, там, где пехота ЮАР только что заняла окопы ангольцев, вдруг вспухли, наслаиваясь друг на друга, багрово-серые облака объемных взрывов. Явно отработал дивизион "Чебурашек".
Но ЮАРовцы не были мальчиками для битья. Они крепко и жестко огрызались. В винтокрылые машины новороссцев неслись ракеты, по ним хлестали очереди крупнокалиберных пулеметов. И били многоствольные зенитные пушки. За последнее время их стало заметно больше, и потери среди вертолетчиков резко увеличились.
Двадцатисемимиллиметровый снаряд системой РЭБ не обдуришь, и термоловушкой с пути не собьешь.
Грохот, лязг. Прозрачный бронепластик проминается и рвется. И в кабину вертолета прорывается смерть.
Андрей сильно дернулся, из разорванной груди фонтан густой крови. Что-то стремительное проносится перед самым лицом Славика.
Звук вертолетных агрегатов сбивается, захлебываются двигатели.
Вертолет ведет влево.
На диагностической панели все в красных метках, и не от крови погибшего товарища, а от маркеров неисправностей.
А внизу враги.
Станислав пытается поймать ускользающие управление. Стремительно перещелкивает тумблерами, помогая автоматике, переходящей на дублирующие схемы, взять контроль над раненой машиной.
Вправо, к спасительной кромке леса, где еще видны всполохи огня из последних сил обороняющихся ангольцев.
Вертолет бросает из стороны в сторону, за ним густеющий шлейф черного дыма. Высота падает, двигатели почти умерли.
Еще немножко!
- Минимальная высота! Внимание, минимальная высота! - тревожный, но приятный женский голос. Это "Рита".
Выпущенные шасси скользнули по кронам деревьев. Зацепили ветки, дергая машину. Но тяжелый вертолет проламывается сквозь них.
"Только бы не налететь на ствол!"
Крепкий удар, машину заносит хвостом вперед. Еще один удар. Сильный крен. Славика кидает в кресле, а окровавленное тело штурмана мотыляет из стороны в сторону.
Кабина сминает тонкое деревце, оно пружинит, почти останавливая движение вертолета, с громким треском ломается. Еще пара мощных толчков и вертолет, спружинив на шасси, валится на грунт.
Все еще постукивают и ворчат агрегаты, но все тише.
Славик откидывается на спинку. Сейчас ему предстоит очень много работы. Надо вытащить тело напарника, достать из кресел плотно упакованные рюкзаки спаскомплектов. А то на распиханных по бронежилету припасах долго не протянешь.
И подготовить вертолет к уничтожению. В противоположных его частях спрятаны компоненты бинарной взрывчатки. Их надо соединить, выставить таймер и быстро-быстро отойти от обреченной машины.
Славик прекрасно видел, какие силы бросила в наступление южноафриканская армия. Совершенно ясно, что очень скоро здесь будут ее стрелки. И оставлять им такой лакомый трофей он не имеет права.
