ГЛАВА 3. КОНСОРЦИУМ
Часом позже они натолкнулись на разбившийся транспортный самолет С-130.
Самый крупный в мире самолет, наполовину скрытый буйной растительностью, странным образом хорошо вписывался в этот мир гигантов: огромный нос машины врезался в столь же огромные деревья, большой покореженный хвост свесился к земле, а массивные крылья отбрасывали на зелень деревьев изогнутые тени.
Через треснувшее лобовое стекло кабины было видно облепленное черными мухами тело пилота. Мухи громко жужжали и бились о стекло. Пройдя вдоль корпуса, путники попытались заглянуть через иллюминаторы внутрь самолета, но даже со сломанными шасси фюзеляж был слишком высок.
Кахега вскарабкался на вырванное с корнем дерево, оттуда перебрался на крыло и заглянул внутрь.
— Людей нет, — сказал он.
— А снаряжение?
— О, много снаряжения. И коробки и контейнеры.
Мунро прошелся под искореженной хвостовой частью самолета. Оказалось, что особенно пострадала левая сторона хвостового оперения, которую частично скрывала буйная растительность, и двигатели. Теперь стало ясно, почему произошла катастрофа: последняя заирская ракета нашла-таки свою цель и оторвала часть хвоста. И тем не менее Мунро казалось, что здесь что-то не так, что потерпевший аварию самолет выглядит как-то странно. Он осмотрел всю машину вдоль фюзеляжа: разбитая носовая часть, вытянувшиеся цепочкой иллюминаторы, потом то, что осталось от крыла, хвостовые аварийные люки…
— Будь я проклят, — почти прошептал Мунро.
Он поспешил к остальным путникам, сидевшим на одном из колес в тени правого крыла. Колесо было так велико, что Росс не доставала ногами до земли.
— Итак, — почти не скрывая злорадства, подытожила она, — япошки не дождались своего чертова снаряжения.
— Да, не дождались, — согласился Мунро. — Между прочим, мы видели этот самолет позавчера вечером. Значит, он валяется здесь уже по меньшей мере тридцать шесть часов.
Мунро замолчал, предоставляя Росс возможность самой сделать выводы.
— Тридцать шесть часов?
— Верно. Тридцать шесть.
— И никто не пришел за снаряжением…
— Никто не попытался даже добраться до него, — продолжил Мунро. Посмотрите на грузовые люки, передний и задний: их явно никто не открывал.
Интересно, почему япошки не поспешили к своему самолету?
* * *
В плотных зарослях джунглей под ногами путников что-то захрустело. Они разгребли опавшие пальмовые листья: вся земля была усеяна раздробленными белыми костями.
— Каньямафуга, — объяснил Мунро. — Кладбище костей.
Он бросил осторожный взгляд на носильщиков, но пока те были только удивлены, не напуганы. Западноафриканские кикуйю не разделяли суеверий племен, живших на границе тропических лесов.
Эми осторожно отошла подальше от острых выцветших обломков костей и прожестикулировала: „Земля больно“.
Эллиот тоже жестами спросил: „Что это за место?“.
„Мы пришли плохое место“.
„Почему плохое место?“.
Эми не смогла объяснить.
— Это кости! — глядя под ноги, вскрикнула Росс.
— Кости, — поспешил с ответом Мунро, — но не человеческие. Я правильно говорю, доктор Эллиот?
Эллиот тоже разглядывал обломки костей. Он различил останки разных животных, хотя не мог сразу сказать, каких именно.
— Эй, Эллиот! Это ведь не кости человека?
— На человеческие не похожи, — согласился Эллиот, не в силах отвести взгляд от кладбища костей.
Скорее всего, решил Эллиот, большинство костей принадлежало мелким животным: птицам, небольшим обезьянам и крохотным лесным грызунам. В то же время здесь попадались и осколки костей более крупных животных. К сожалению, сказать точнее было трудно. Возможно, то были кости больших обезьян, в том числе человекообразных…
Шимпанзе? Но в этом регионе Конго шимпанзе никогда не водились. Не исключено, что это были кости гориллы. Эллиот заметил осколок черепа с типичными массивными лобными пазухами и часть характерного сагиттального гребешка.
— Эллиот! — голос Мунро звучал требовательно, напряженно. — Не человеческие?
— Определенно это кости не человека, — отозвался Эллиот, все еще внимательно разглядывая останки.
Кто мог раздробить череп гориллы? Должно быть, это случилось после ее смерти, решил Эллиот. Горилла умерла естественной смертью, а через несколько лет ее белый скелет, скажем, был раздавлен. Определенно этого не могло случиться при жизни гориллы.
— Значит, не человека, — сказал Мунро, глядя себе под ноги. — Чертова тьма костей, но ни одной человеческой. — Он как бы невзначай прошел мимо Эллиота и бросил на него выразительный взгляд, который мог означать только одно: держи язык за зубами. — Кахега и его братья знают, что в таких делах вы специалист, — громко добавил Мунро, не сводя внимательного взгляда с Эллиота.
Что заметил Мунро? Он видел смерть не раз и, уж конечно, должен был отличить скелет человека от костей животного. Взгляд Эллиота упал на побелевшую от времени дугообразную кость. Она немного напоминала грудную кость индейки, только была намного больше и шире. Эллиот поднял ее. Это был осколок скуловой кости черепа человека; такая кость располагается прямо под глазом.
Эллиот повертел обломок в руках, потом снова перевел взгляд на ползучие растения, раскинувшие свои щупальца над сплошным ковром из обломков.
Многие кости стали очень хрупкими, а некоторые настолько тонкими, что почти просвечивали. Именно их он сначала и принял за кости мелких животных.
Теперь Эллиот не был в этом уверен.
Он вспомнил университетский курс. Какие семь костей образуют орбиту глаза человека? Эллиот попытался припомнить: скуловая дуга, назальная, нижняя глазничная, клиновидная — это четыре, потом решетчатая — пятая, что-то еще должно быть снизу, со стороны челюсти, ах, да, небная — шестая.
Должна быть еще одна, он никак не мог вспомнить, какая именно. Скуловая, назальная, нижняя глазничная, клиновидная, решетчатая, небная… хрупкие, небольшие, полупрозрачные кости.
Кости человека.
— Хорошо, что это хоть не кости человека, — сказала Росс.
— Нет, не человека, — согласился Эллиот и посмотрел на Эми.
„Люди умирать здесь“, — жестами сказала она.
— Что она сказала?
— Что здесь плохой для человека воздух.
— Давайте двигаться дальше, — сказал Мунро.
* * *
Мунро увел Эллиота немного вперед.
— Вы держались молодцом, — сказал он. — С этими кикуйю приходится быть поосмотрительней. У меня нет ни малейшего желания пугать их раньше времени. Что говорит ваша обезьяна?
— Она сказала, что здесь погибли люди.
— Это уже намного больше, чем известно другим, — кивнув, мрачно заметил Мунро. — Хотя все подозревают что-то неладное.
Носильщики молча шли цепочкой. После того как экспедиция покинула кладбище костей, никто из них не проронил ни слова.
— Что за чертовщина здесь творилась? — спросил Эллиот.
— Тьма костей, — вместо ответа сказал Мунро. — Леопарда, колобуса, лесной крысы, может, галаго, человека…
— И гориллы, — добавил Эллиот.
— Да, — подтвердил Мунро. — Я тоже обратил внимание. — Он недоуменно покачал головой. — Кто может убить гориллу, профессор?
У Эллиота не нашлось ответа.
* * *
От лагеря консорциума остались одни руины. Палатки были сбиты и изорваны, всюду валялись мертвые тела, над которыми тучами кружились черные мухи. В неподвижном влажном воздухе стоял тошнотворный запах разлагающейся человеческой плоти. Тишину нарушало лишь зловещее монотонное жужжание несметных полчищ насекомых. Никто не осмеливался ступить на территорию лагеря первым.
— Выбора нет, — сказал Мунро. — Нам нужно узнать, что случилось с этими беднягами…
Перешагнув через сбитое ограждение, он оказался на территории лагеря.
Тотчас включилась система защиты периметра, завыла сирена, издававшая неприятный, очень высокий звук Путешественники зажали ладонями уши, а Эми недовольно фыркнула: „Плохой шум“.
Мунро обернулся:
— Меня сирена совершенно не беспокоит, — сказал он. — Это вам за то, что вы боитесь зайти в лагерь.
Мунро подошел к одному из тел, перевернул его ногой, потом наклонился и, отмахиваясь от мириад назойливых мух, внимательно осмотрел голову.
Росс бросила взгляд на Эллиота. Тот был просто в шоке — типичный ученый, остолбеневший при столкновении с реальным несчастьем. Рядом, зажав уши и часто моргая, стояла Эми. Но Росс взяла себя в руки, глубоко вздохнула и шагнула через ограждение.
— Мне нужно выяснить, какими системами защиты они пользовались.
— Хорошо, — сказал Эллиот.
Он ощущал странное безразличие; от трупного запаха и кошмарной картины у него закружилась голова, он чувствовал, что вот-вот упадет в обморок.
Как в тумане, он видел Росс, которая шла по территории лагеря, подняла какой-то черный ящичек со странным широким конусом и потянула за провод, тянувшийся от ящичка к центру лагеря. Скоро неприятный звук утих: Росс отключила источник питания.
Эми прожестикулировала: „Теперь лучше“.
Зажимая одной рукой нос, Росс стала рыться в электронном оборудовании, в основном собранном в центре лагеря.
— Пойду посмотрю, нет ли у них оружия, — сказал Кахега и тоже шагнул через ограждение.
Носильщики немного поколебались, потом последовали его примеру.
Эллиот и Эми остались вдвоем. Горилла довольно бесстрастно осматривала картину разрушения, но на всякий случай крепко держалась за руку Эллиота.
Эллиот жестами спросил:
„Эми что случилось это место?“.
„Существа пришли“.
„Какие существа?“.
„Плохие существа“.
„Какие существа?“.
„Плохие существа пришли существа пришли плохие“.
„Какие существа?“.
„Плохие существа“.
Эллиот понял, что дальнейшие расспросы результатов не дадут. Он приказал Эми оставаться рядом с лагерем, а сам пошел среди тел и черных туч мух.
— Кто-нибудь нашел проводника? — крикнула Росс.
— Это был Менар, — отозвался из другого конца лагеря Мунро.
— Из Киншасы?
— Да, — кивнул Мунро.
— Кто такой Менар? — спросил Эллиот.
— У него была хорошая репутация, он знал Конго, — ответила Росс, пробираясь среди обломков ящиков и приборов. — Очевидно, он все же оказался недостаточно хорошим проводником.
Через минуту Росс остановилась. К ней подошел Эллиот. Она смотрела на убитого, лежавшего лицом вниз.
— Не переворачивайте, — сказала она. — Это Рихтер.
Эллиот не понял, как можно узнать человека, если он облеплен толстым слоем черных мух. Эллиот наклонился.
— Не прикасайтесь!
— Хорошо, не буду, — согласился Эллиот.
— Кахега! — крикнул Мунро, подняв двадцатилитровую пластиковую зеленую канистру. В канистре булькала какая-то жидкость. — Давай здесь приберем!
Кахега и его братья быстро облили керосином тела убитых и палатки.
Эллиот почувствовал резкий запах.
Из-под порванной нейлоновой палатки, в которой хранилось электронное оборудование экспедиции, Росс прокричала:
— Подождите еще минуту!
— Сколько хотите, — отозвался Мунро.
Он повернулся к Эллиоту. Тот следил за Эми, которая послушно стояла за ограждением. Горилла разговаривала сама с собой: „Люди плохие люди не верить плохие существа идут“.
— Кажется, она переносит все это довольно спокойно, — заметил Мунро.
— Нет, — возразил Эллиот. — Думаю, она знает, что здесь произошло.
— Надеюсь, она объяснит нам, — сказал Мунро. — Потому что все они погибли одной смертью. У них раздроблены черепа.
* * *
Экспедиция продолжила свой путь по джунглям, а за спинами путешественников, там, где еще совсем недавно располагался полевой лагерь консорциума, поднимались красные языки пламени и тучи черного дыма. Росс шла молча, о чем-то размышляя.
— Что вы там обнаружили? — спросил Эллиот.
— Ничего хорошего, — ответила Росс. — У них была великолепная система защиты периметра лагеря от диких животных, очень похожая на нашу. Вы видели, я нашла там конусы. Это аудиосенсоры. Когда они ловят сигнал, то издают высокочастотный звук — почти ультразвук, — который болезненно действует на органы слуха животных. Пресмыкающиеся, правда, на него не реагируют, но что касается млекопитающих, то система чрезвычайно эффективна. Волки и леопарды от нее бегут, пока не скроются за каким-нибудь холмом.
— Но здесь система не сработала, — заметил Эллиот.
— Не сработала, — согласилась Росс. — Между прочим, она не слишком раздражала и Эми.
— Что система делает с органами слуха человека? — спросил Эллиот.
— Вы сами почувствовали это на себе. Ультразвук раздражает, но не более того. — Она через плечо бросила взгляд на Эллиота. — Но в этом районе Конго нет человеческих существ. Кроме нас.
— А мы можем установить более надежную систему защиты периметра? поинтересовался Мунро.
— Конечно, можем. Я установлю систему следующего поколения, она остановит кого угодно, кроме разве слонов и носорогов, — ответила Росс, но в ее голосе не чувствовалось уверенности.
Ближе к вечеру путники натолкнулись на то, что осталось от лагеря первой экспедиции СТИЗР. Они едва не прошли мимо, потому что за прошедшие восемь дней ползучие и другие растения уже начали скрывать следы катастрофы. Впрочем, здесь и так осталось немногое: несколько клочков оранжевого нейлона, покореженная алюминиевая сковородка, сломанная тренога и изуродованная видеокамера, зеленые монтажные платы которой были разбросаны вокруг. Тел погибших не было видно. Понемногу начинали сгущаться сумерки, и путешественники заторопились дальше.
Эми возбуждалась все больше и больше. Она прожестикулировала: „Не идти“.
Питер Эллиот не обратил внимания на необычное поведение гориллы.
„Плохое место старое место не идти“.
— Мы пойдем, Эми, — сказал Эллиот.
Минут через пятнадцать кроны деревьев расступились. Подняв головы, люди увидели возвышающийся над лесом темный конус Мукенко и пересекавшиеся тончайшие зеленые лазерные лучи, ярко блестевшие во влажном воздухе. А прямо под точкой пересечения лучей лежали заросшие мхом и лишайниками каменные блоки, наполовину скрытые листвой растений. Это был потерянный город Зиндж.
Эллиот обернулся, разыскивая Эми.
Эми нигде не было.
