Год 10000
Элль, набирая скорость, передвигался по линии, соединяющей вершины гипербол. Когда его скорость достигла максимума, он перескочил с действительной оси на мнимую. Несколько глубоких вдохов, и экспериментальные кривые всех измерений слегка заколебались и замедлили скорость изменения.
— Забавно, — обратился Элль к Уну. — Наши предки создавали сложные машины. На первый взгляд, они являлись продолжением разума, потому что решали сложные проблемы. В действительности же живой мозг сам мог ответить на большинство вопросов.
— Предки об этом не знали. — Ун раздвинул экран. Они вышли в сад, залитый солнцем. — Самым большим их несчастьем было время, недостаток времени и избыток его. Они вывели абстрактное растение, переросшее садовников. Нетрудно представить, как мучила их эта гонка за временем, как тяготило сознание, что они могут не успеть. Спешка оглупляла, расшатывала нервную систему. Разум начинал деградировать. Поэтому они создавали машины.
— А ведь достаточно было установить контакт с другими системами, чтобы выйти в надвременную сферу. Твой музей, — говорил Элль, — музей времени, углубляет удовольствие нашего существования. Благодарю. Я хотел бы сделать сюрприз существам из более примитивных систем.
— Сколько в тебе радости, — улыбнулся Ун. — Ты обязан отдать избыток ее другим.
— Из гигиенических соображений. Я помню твои слова, сказанные на последнем семинаре: «Нельзя накапливать в себе никаких избытков, в том числе и избытка счастья».
— С кем бы ты хотел поделиться?
— Выбери какую-нибудь планету, — сказал Элль, усаживаясь перед куполом Абсолютного Уха, — планету, которая в пространстве, замкнутом временем, справляет десятитысячную годовщину существования своей цивилизации.
— Попытаемся. Взгляни, вот изображение нашей Галактики.
Они увидели панораму Млечного Пути, потом его часть, из которой Глаз выделил систему эпсилон Эридана.
— Нет, не годится — они высвобождены из времени.
— Они нам помогут, — сказал Ун. — Будем искать вместе. — Он опустил купол, приблизил губы к чувствительной мембране.
— Внимание… говорит… тау… Кита, — сказал он, цедя слова. — Слышите? С вами говорит… Ун… из… системы… Кита.
— Отодвинь Ухо от центра, — загремел голос. — То, что вы ищете, находится на периферии Галактики. Планета Земля в сто седьмой девятиорбитной системе. По нашим вычислениям у землян исполняется десятитысячная годовщина существования новой цивилизации.
Ун поблагодарил. Ухо ловило звуки: попискивания, шумы, кваканье, ритмичный гул.
— Космос сплетничает о межпланетных скандалах, — весело заметил Элль. — Плетут небылицы.
— Селекторы выделят голос Земли.
Писк утих. Они услышали мелодичные звуки музыки.
— Приятная композиция, — сказал Элль. — Они музыкальны, это свидетельствует в их пользу. Но мелодия затухает. Почему?
— Нас разделяют десять световых лет.
— Пустяки. Я хочу поговорить с мудрейшим из землян.
— Это непросто, — улыбнувшись, ответил Ун. — Каждый считает себя мудрейшим.
— Убедив их, что все обстоит как раз наоборот, я окажу им услугу.
— Эта очевидная истина не дойдет до их сознания. Они возмутятся, а тебя назовут космическим глупцом.
— В таком случае я хочу поговорить с самым глупым.
— Глупым по его мнению или по мнению его ближних?
— Выбери человека, которого все называют глупцом, а он соглашается с этим.
На экран, растянутый над куполом, Глаз отбросил изображение небольшой комнатки. Положив ноги на край туалетного столика, в кресле перед зеркалом дремал мужчина.
— Зеленая куртка, желтые брюки, — прошептал изумленный Элль, — красные туфли?
— Это антиподист, — объяснил Ун. — Цирковой актер, жонглирующий с помощью ног. Он отдыхает в своей гримерной после выступления.
— Каким образом я могу установить с ним контакт? Достаточно ли будет, если я проникну в его сознание?
— Нет, он подумает, что страдает раздвоением личности.
— Ну, так сделай так, чтобы он меня увидел и услышал.
Антиподист икнул во сне. Ему снился сытный обед. Кусок сочной печенки убегал от вилки…
— Скотина, — пробормотал циркач и открыл глаза.
Любезно улыбаясь, в гримерную вошел Элль.
— Надеюсь, — сказал он, снимая шляпу, — надеюсь, я не помешал?
— Не помешал. Где вы раздобыли такой нейлончик? Я уже давно мечтаю о солидном цилиндре. Он вам немного маловат. На лбу красная полоска. В средневековье на голове истязуемого сжимали железный обруч, который оставлял такой же след. — Артист рассмеялся. — Я все болтаю и болтаю, никому не даю выговорить ни слова. Как вам понравился мой номер?
— Номер? Ка… какой номер? — пробормотал Элль.
Ун, сидевший у Абсолютного Уха, поспешил объяснить:
— Цирковая программа состоит из нескольких частей, которые называются номерами.
— Браво! — воскликнул антиподист, услышав голос Уна. — Вы говорите, не шевеля губами. Чревовещатель. Отличная работа. Приветствую вас, коллега. Работу ищешь?
— Работу? — спросил Элль.
— Работа, — объяснил Ун, — это процесс, происходящий между человеком и природой, в результате которого человек благодаря своей деятельности реализует, регулирует и контролирует обмен материи с природой. Сам он противостоит природе, будучи в то же время ее силой. Он вводит в движение естественные силы своего тела — руки и ноги, голову и спину, чтоб впитать в себя материю природы в форме, удобной для своего существования.
— Феноменально! — антиподист захлопал в ладони. — Ты животом вещаешь лучше, чем устами. Завтра же поговорю с директором, — он замолчал, прислушиваясь. — Кто-то идет, — шепнул он, — тебе придется исчезнуть. Посторонним лицам вход воспрещен… Иди туда… О, черт! — выругался он, потому что Элль, выполняя его просьбу, исчез. — Ты… ты… — бормотал актер, — ты действительно исчез. Фантастично! Где ты?
— Недалеко.
— Голос слышен, тела не видно. Вот это фортель!
— Можно вернуться к тебе в комнату?
— Можно
Элль вторично переступил порог гримерной.
— Феерично! Гениально! — кричал антиподист. — Двадцать лет работаю в цирке, а такого номера, клянусь богом, не видывал.
— Вы меня смущаете, — сказал всегда скромный Элль. — Честное слово, я не достоин таких похвал. Ваши слова…
— Вы, ваши, — прервал актер. — Называй меня просто Ро-Ро.
— Элль, — представился гость. — Я хотел бы оказать людям, тебе, услугу. Но не знаю какую.
— Ты что — филантроп?
Элль не понял.
— Филантропия, — объяснял высокообразованный Ун, — действие, принижающее человеческое достоинство, бескорыстное оказывание помощи нуждающимся.
— Вот именно, бескорыстное, — согласился циркач. — Одолжи сто гульденов. Эта услуга не принизит моего достоинства.
— Гульденов?
— Отличная валюта, не хуже других. Ну, так как? Я понимаю, у тебя нет наличных.
— Наличных?
— Денег.
— Денег?
— Деньги. — выручил бесценный Ун, — деньги могут быть эквивалентом работы. Твой собеседник имеет в виду деньги, полученные без работы,
— Ай-яй-яй! — воскликнул Ро-Ро. — Твой живот пытается меня обидеть, а ты говоришь об услуге.
— Я хотел бы отдать избыток счастья.
— Счастья? — весело переспросил антиподист. — Честно говоря, — продолжал он, надевая лакированные ботинки, — мне дьявольски не везет. Я все время налетаю на абстрактщиков, — он накинул на плечи плащ и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. — Никого. Пошли. Я приглашаю на обед. Антиподист и чревовещатель-маг — неплохая пара. Это надо обмыть. Пошли.
— Хорошо, очень хорошо, — хвалил Элль, обгрызая куриную ножку. — Вкусно, — он запил пивом. «Выпить рюмашечку» он не согласился. Ро-Ро опрокинул две.
— За твое здоровье. Откуда ты?
— Отку… — Элль осекся. Вопрос был несколько хлопотный. Не было смысла скрывать правду. У этого человека достаточно развито чувство юмора. Юмор освежал его разум, интенсифицировал процесс мышления.
— Я, понимаешь ли, оттуда, — Элль ткнул пальцем в потолок.
— С крыши? — пошутил антиподист.
— Выше.
— С неба?
— Из космоса.
— Все едино. Посему, — Ро-Ро поднял рюмку, — приветствую тебя на земном пороге.
— Ты не согласился бы взять на себя обязанности проводника, чтобы показать мне Землю?
— Хорошая шутка способствует пищеварению.
— Я не шучу. Вдохни глубже, подумай о месте, в ко тором ты хотел бы оказаться, и мы выскочим за пределы времени.
— Не ерунди. Что за идиотизм? Новый фокус?
— В определенном смысле, да. Ну, вдохни, — настаивал Элль, — подумай.
— Веселиться, так веселиться, — Ро-Ро хватил глоток воздуха. — Год назад я отдыхал во Вьетнаме. Не переношу холода, а там тепло, словно в раю. В тени камфарного дерева я познакомился с санитарочкой, то бишь с самаритяночкой из Красного Креста. Я шепнул ей два слова, а она ушла, испарилась. Дерево виновато — камфарное, — захихикал антиподист. — Это что такое? — посерьезнел он. — Все кружится! Господи боже ж мой! Ничего не видно!
— Дай руку, — сказал Элль. — Перестань трястись. Открой глаза.
Ро-Ро осторожно поднял веки.
— Меконг, — прошептал он, — дельта Меконга, Долина Джонок.
— Что это?
— Я же сказал, Долина Джонок.
— А я имею в виду вот эти трубы. Каково их назначение?
— Это стволы, стволы орудий, стволы минометов, стволы автоматов. Ты поставил меня перед фронтом, ты — дьявол!
— Дьявол? — удивился Элль.
— Прости, ты ангел. — Ангел?
— За одну секунду переносишь человека на другой конец света. Ты все-таки не иначе, как факир, но какой-то особенный.
— Вашей цивилизации сто веков, а ты не понимаешь…
— Знаешь что, давай смотаемся отсюда, пока есть время, — прервал Ро-Ро, который все еще не мог успокоиться, — слышишь, бежим!
— Тебя пугают музейные экспонаты?
— Бежим, говорю, а то, как эти экспонаты начнут плеваться огнем, костей не соберешь!
— Существовала когда-то теория, — спокойно проговорил Элль, — согласно которой общества, подобные вашему, овладев космической техникой и одновременно научившись высвобождать атомную энергию, гибнут, после чего все начинается сначала.
— Ошибочная теория, — отозвался Ун. — Не может быть и речи о замкнутых повторяющихся циклах развития цивилизаций, самоуничтожающихся после того, как они переступают порог космоса. Прогресс бесконечен и бесконечны возможности развития разумных существ.
— Опять болтаешь сам с собой, — антиподист отер со лба холодный пот. — Ничего не понимаю.
— Отдай ему на несколько земных секунд свой разум, — снова проговорил Ун.
— Понимаю! — воскликнул артист, — понимаю. Ты прибыл из другой системы. Вы овладели материей. Вы ухитряетесь ее прессовать и рассеивать. Это дает вам возможность перемещаться в трехмерном пространстве со скоростью мысли. Все считали меня глупцом. У антиподистов ум в ногах, смеялись они. Точно. Я конченый дурак. Это ясно. Что я понимаю? Немного. Почти ничего. Время убивает людей, потому что люди убивают время. Для того чтобы убить время, они проделывают множество вещей: ведут войны, философские диспуты и девиц в мэрию.
— Довольно, — сказал Элль.
— Да, довольно, — согласился Ро-Ро. — О чем это я бишь говорил?
— О времени.
— Да, время: мне пора. Через десять минут в цирке начинается представление.
— Могу ли я оказать тебе услугу?
— Возвращаемся.
— Если хочешь, я задержу время.
— Отлично, шикарная мысль, но не сейчас. Надо выбрать более подходящий момент, более интересный. Возвращаемся в цирк. Я должен подумать в спокойной обстановке.
— Дай мне руку.
Возвращение в гримерную длилось десятую долю секунды.
— Ты мог бы стать министром путей сообщения, — не скрывал антиподист своего удивления. — Смотри, я захватил с собой листок, сорванный с чайного куста. Фантастично! А, черт побери! Директор цирка бежит в нашу сторону. Он разъярен, грозит кулаком. Я опоздал на выход. Сейчас он меня нокаутирует. Когда-то он был боксером. Останови время! Останови время… Ос-та-но-ви… время… О-с-т-а-н-о-в-и…
— Ты освободился от избытка счастья? — спросил Ун. Они прогуливались по Саду Цветущих Солнц, лучи которых доставляли организму витамин внутреннего спокойствия и уверенности.
— Я отдал долг, — ответил Элль, немного помолчав. — Сознание, что их мучает время, тогда как мы существуем, не отягощенные этим балластом, сделало меня слишком счастливым. Поэтому я задержал время на Земле в момент, выбранный антиподистом. Я оказал людям услугу по случаю десятитысячной годовщины существования их цивилизации.
— Земные календари показывают 1963 год.
— Ошибка в вычислениях? — заволновался Элль.
— Нет. Просто они по-своему отсчитывают время. Информация с эпсилон Эридана соответствует действительности. Десять тысяч лет.
— Знаешь, — Элль сложил ладони. — У меня еще есть одна просьба. Мог бы я услышать Землю?
— Конечно. Ты должен знать результаты своего первого эксперимента. Вскоре ты станешь одним из Главных Экспериментаторов. Свою деятельность ты начнешь с конструирования нового трехмерного пространства. Быть может, твои занятия со временем принесут облегчение очередной группе существ.
— А остановка времени не разрешит этой проблемы?
— Послушай Землю. — Ун добродушно улыбнулся. — Соединяю с Абсолютным Ухом.
Женщина, сидящая в цирковой ложе, шептала терьеру, который вертелся у нее на коленях:
— Когда, наконец, начнется это представление? Время что ли остановилось?
Альпинист вздыхал:
— Этот буран никогда не кончится. Шесть часов сидим в завале, а помощи не видно. Машинист поезда:
— Так все-таки сколько: шесть или шестнадцать. Совершенно потерял ощущение времени.
Посетитель ресторана обращался к кельнеру:
— Старший, как там шницель по-венски? Сколько же лет можно ждать? Историческое блюдо, черт побери. Вместо яиц — пыль веков.
Муж — жене:
— Ты все еще не готова? О женщина, время для тебя не существует.
Генерал, рассматривающий в перископ позиции неприятеля, обращаясь к полковнику:
— Четыре минуты назад они выпустили снаряд. Не могу понять, почему до сих пор… — он докончил шепотом: — Взгляните, повис в воздухе над нашими головами. Что за черт! Придумали новое оружие?
Она — ему:
— Это чудесно, я чувствую твое дыхание, твой шепот, под моими пальцами твои губы. Мороз трещит за окном, а в комнате я и ты. Мы одни, время остановилось для нас.
Часовых дел мастер подмастерью:
— Дурень! Лодырь! Лентяй! Не завел часы! Все стоят!
Автор себе:
— Жду и жду гонорар. Не иначе, как главбух остановил время.
