8
Растянувшись в укромной нише так, что ее тело почти сливалось со стенами, спала чужая тварь. Ее разбудили клубы дыма от горящих коконов и человеческих тел. Из-за этого дыма человек ничего не смог бы разглядеть и в метре от себя. Тварь острожно поднялась из своего убежища.
Что-то заставило Хадсона бросить взгляд на индикатор искателя. Его зрачки расширились, и он в смятении крикнул:
– Движущейся объект! Прибор регистрирует движение!
– Где?! – заорал Эйпон.
– Не могу сказать. Здесь слишком тесно, помещение мало и много людей.
– Не неси чепуху, Хадсон. – В голосе сержанта чувствовалось раздражение. – Доложи, как полагается. Где движущийся объект?
Техник всеми силами старался уточнить показания прибора. С этими искателями всегда одна проблема: они надежные, но неточные.
– Ага, похоже, движение передо мной и сзади.
В бронетранспортере Горман отчаянно крутил регуляторы усиления и резкости на индивидуальных видеомониторах.
– Эйпон, нам здесь ничего не видно. Что у вас происходит?
Только Рипли точно знала, что там происходит и чем все это кончится. Она тоже ничего не видела, но сразу почувствовала опасность – так человек ночью не видит, но ощущает ногами морскую волну, набежавшую на песчаный берег. Рипли нащупала микрофон, она снова обрела дар речи.
– Горман, прикажите отряду отходить. Немедленно выводите людей со станции.
Лейтенант свирепо посмотрел на нее.
– Не приказывайте мне, леди. Я знаю, что делаю.
– Возможно. Но вы понятия не имеете о том, что там происходит.
На уровне С вдруг будто ожили уцелевшие стены и потолок. Просыпавшиеся твари выпускали когти, способные рвать толстый металл, бесшумно зашевелили мощнейшими челюстями. Чувствуя опасность, пришельцы с Земли старались следить за этими пока для них неясными, неопределенными движениями, почти незаметными в клубах дыма.
Эйпон невольно попятился.
– Включить приборы ночного видения! Внимательней, ребята!
Приборы со щелчком стали на место. На их полупрозрачных экранчиках появились странные изображения: силуэты кошмарных тварей, беззвучно, как привидения, двигавшиеся в клубах дыма и пара.
– Множественный сигнал, – доложил Хадсон. – Приближаются со всех сторон.
Первой не выдержала Дитрих. Она резко повернулась, намеренная немедленно бежать из этого ада. В тот же момент из облака дыма появилось высокое и невероятно сильное чудовище. Своими длинными лапами, будто стальными прутьями, оно обхватило Дитрих и сдавило ее так, что та вскрикнула и невольно нажала на спусковой крючок своего огнемета. Огненная струя угодила во Фроста, мгновенно превратив того в слепо спотыкающийся живой факел. Его предсмертный вопль эхом отозвался в наушниках всех десантников.
Эйпон крутился на месте, стараясь хоть что-то разглядеть в этом кромешном аду, который лишь кое-где неглубоко прорезали лучи фонарей на шлемах. Даже приборы ночного видения мало помогали из-за располагавшихся уровнем выше теплообменников, которые выделяли слишком много тепла. Сержант почти ничего не видел, но слышал очень многое.
В бронетранспортере Горман беспомощно следил за тем, как вдруг погас видеомонитор Фроста, а затем на экране его биомонитора зигзаги, означавшие жизнь, быстро выровнялись, превратившись в суровые прямые. На еще светившихся экранах других видеомониторов невозможно было что-либо понять. Свет от пламени горящего напалма, выбрасываемого оставшимися двумя огнеметами, оказался слишком большой нагрузкой для светочувствительных элементов, и видеокамеры передавали на бронетранспортер почти одни сигналы яркого фона.
В этом всеобщем смятении и хаосе Васкес и Дрейк с трудом отыскали друг друга. Васкес многозначительно кивнула напарнику и со щелчком загнала в смартган скрытую от сержанта магазинную коробку.
– Давай займемся делом, – сказала она.
Встав спинами друг к другу, они одновременно открыли огонь из двух смартганов. На стены камеры пролегли две огненные дуги – будто сварные швы на корпус строящегося космического корабля. В сравнительно небольшом помещении рев двух тяжелых орудий смерти заглушил все другие звуки. Для слуха операторов этот рев был прекраснейшей музыкой.
В их наушниках раздался голос Гормана, едва пробивавшийся сквозь шум сражения:
– Кто стреляет? Я же запретил использовать тяжелое оружие!
Васкес сорвала наушники. Теперь все ее внимание было приковано только к экранчику системы наведения. Она слилась в единое целое со своим оружием. Помещение заполнили грохот и вспышки выстрелов и разрывающихся снарядов, пламя и дым горящего напалма, крики людей и вопли чужих тварей. Уровень С превратился в маленький Армагеддон, но Васкес была поразительно спокойна. Возможно, примерно таким она представляла себе не ад, а рай.
Когда в бронетранспортере громкоговорители донесли до ушей Рипли еще один предсмертный крик, она вздрогнула. Перестали поступать сигналы от камеры Вержбовски. Одновременно выровнялись и кривые на его биомониторе. Рипли сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ей нравился спокойный Вержбовски.
А что она вообще здесь делает? Почему она не дома, пусть униженная и лишенная лицензии офицера космического флота, пусть в крохотной квартирке, но зато в безопасности, в компании Джонса, вместе с обычными людьми, наделенными здравым смыслом? Почему она согласилась лететь в это царство кошмаров и ужасов? Может, это было проявлением альтруизма? Она ведь с самого начала знала истинную причину прекращения связи между Ахеронтом и Землей! Или ей не терпелось снова получить эту чертову лицензию пилота?
В глубинах станции обезумевшие, охваченные паникой десантники старались перекричать друг друга на единственной частоте индивидуальной связи. Рипли пыталась уловить хотя бы несколько фраз. Громче всех кричал Хадсон. Немудреный прагматизм техника взял верх над основами тактики военных действий.
– Бежим отсюда!
Еще Рипли слышала, как на кого-то заорал Хикс. Судя по голосу, капрал был растерян не меньше любого рядового.
– Не в тот тоннель, в другой! – кричал он.
– Ты уверен? – переспросил Кроу и резким движением уклонился от лап невидимого на экране врага. Экран регистрировал лишь клубы дыма, а в них неясные силуэты неведомых существ. – Осторожно… сзади! Быстрей, шевелись!
Горман медлил. Он оставил в покое видеомониторы. Рипли понимала, что сейчас нужно не только нажимать кнопки, необходимо срочно принять какое-то решение, но растерянный взгляд и посеревшее лицо лейтенанта говорили о том, что никакого решения у него нет.
– Да прикажите же наконец им отходить! – выкрикнула Рипли. – Прикажите немедленно!
– Помолчите! – Горман судорожно глотал воздух, не сводя безумного взгляда с приборов. Все рухнуло, его тщательно продуманный план с треском провалился. На тех экранах, что еще не успели погаснуть, обстановка менялась слишком быстро, не оставляя времени на размышления. – Да замолчите же!
Микрофон Кроу донес до Гормана и Рипли скрежет разрываемого металла. Еще один крик, еще один экран погас. Лейтенант пробормотал что-то нечленораздельное, очевидно, пытаясь хотя бы не потерять самообладание, если уж полностью утрачен контроль над ходом боевой операции.
– Э… Эйпон, приказываю подавить противника огнеметами и группами отходить к бронетранспортеру. Передачу закончил.
Ответ сержанта утонул в шуме помех, реве огнеметов и грохоте смартганов.
– Повторите! Что вы сказали про огнеметы?
– Я сказал… – Горман повторил приказ.
В сущности, было неважно, слышал кто-то из десантников приказ Гормана или нет. Попавшие в ловушку солдаты едва успевали отстреливаться, у них просто не было ни секунды на то, чтобы слушать и рассуждать.
Лишь Эйпон пытался настроить наушники, чтобы понять суть бессмысленных приказов. Голос Гормана был искажен до неузнаваемости. Система связи между центром тактического управления и десантниками работала безотказно в любых условиях, даже под водой, но здесь происходило нечто такое, чего никак не могли предугадать конструкторы, чего не мог предвидеть никто, потому что человек никогда не попадал в подобные ситуации.
За спиной сержанта кто-то вскрикнул. К черту Гормана, решил Эйпон и переключился на частоту связи между десантниками.
– Дитрих? Кроу? Отзовитесь! Вержбовски, где ты?
Он уловил какое-то движение слева и резко развернулся, едва не выстрелив в голову Хадсону. В глазах техника застыл непреодолимый ужас, он был на грани безумия и с трудом узнал Эйпона. Вся его наигранная бравада бесследно испарилась. Он был настолько перепуган, что даже не пытался скрыть свой страх…
– Вляпались! Мы все здесь сдохнем!
Эйпон сунул ему в руку магазинную коробку.
Хадсон вставил ее в патронник своего карабина, стараясь не упускать из виду происходящее вокруг.
– Так лучше? – спросил Эйпон.
– Да, конечно. Конечно! – благодарно ответил Хадсон. – Черт с ними, с теплообменниками!
Он почувствовал сбоку от себя какое-то движение, резко повернулся и выстрелил. Ощущение надежного оружия в руках и несильной отдачи после выстрела помогло ему прийти в себя и вернуть хотя бы долю прежней уверенности.
Справа от Эйпона Васкес непрерывно поливала огнем все и вся, что находилось от нее на расстоянии более метра, будь то живая тварь или мертвая, ее кокон или просто что-то из оборудования станции, все, кроме своих товарищей. В этот момент она могла показаться неуправляемой, но Эйпон знал, что это не так. Утрать Васкес самоконтроль, и через минуту никого из них не осталось бы в живых.
Хикс бросился к ней. Васкес, неспешно поворачиваясь, выпустила длинную очередь. Когда ствол ее тяжелого орудия опасно приблизился, капрал нырнул вниз, и огненная струя отбросила нацелившееся было на него чудовище. Его когти были всего в нескольких сантиметрах от шеи Хикса.
В центре тактического управления внезапно на мгновение ярко вспыхнул и тут же погас экран монитора Эйпона. Горман не сводил с него взгляда, будто надеялся оживить и экран и того, чья камера передавала на него изображение.
– Я же приказал им отступать, – неуверенно проговорил он. – Должно быть, они не слышали приказа.
Рипли подошла к лейтенанту вплотную, взглянула в его испуганное, растерянное лицо.
– Они же там отрезаны. Сделайте хоть что-нибудь!
Горман медленно поднял глаза. Губы его почти беззвучно шевелились, он пробормотал что-то нечленораздельное и едва заметно покачал головой.
От него помощи ждать нечего, поняла Рипли. Это конченый человек. Берк прислонился к противоположной стене, словно отстранившись и от немногих еще светящихся экранов, и от сражения, кипевшего в чреве станции.
Оставшимся в живых десантникам могло помочь только немедленное подкрепление, удар по чужим тварям с тыла. Горман не собирался ничего предпринимать, а Берк не мог. Значит, оставалась только она одна, единственное существо человеческого рода, к которому с уважением относился кот по имени Джонс.
Рипли ни секунды не сомневалась в том, что предпринял бы кот, окажись он на ее месте: он бы развернул этот бронетранспортер и на предельной скорости погнал его к посадочной площадке. Потом на десантном шаттле он поднялся бы на борт «Сулако» и, впав в гиперсон, отправился домой. Маловероятно, чтобы в колониальной администрации нашелся хоть один неверующий, который и на этот раз усомнился бы в достоверности ее отчета. В качестве доказательств она предъявила бы им едва не сошедшего с ума Гормана и лишившегося дара речи Берка, а еще те записи, которые с видеокамер десантников автоматически переносились в память компьютера на бронетранспортере. Тогда она с удовольствием посмотрела бы на гладкие, самодовольные рожи представителей Компании.
Убирайся отсюда немедленно, отправляйся домой, улетай, подсказывали ей разум и инстинкт самосохранения. Ты уже получила все доказательства, ради которых прилетела сюда. Колония разрушена до основания, из колонистов в живых остался один человек, остальные мертвы или их постигла такая участь, по сравнению с которой даже смерть кажется избавлением. Отправляйся на Землю и следующий раз возвращайся сюда с целой армией, а не с горсткой солдат. С самолетами, способными летать в здешней атмосфере, – для прикрытия с воздуха. С тяжелыми орудиями. Если понадобится, пусть армия выжжет все живое, сровняет все строения с поверхностью планеты, но только будет лучше, если они обойдутся без тебя.
Все так, все правильно, но у этого плана был один существенный недостаток. Улететь сейчас – значило оставить Васкес, Хадсона, Хикса и всех других сумевших пока уцелеть людей на милость чужим тварям. Если им повезет, они будут убиты. В противном случае чудовища замуруют их в коконы – в качестве компенсации за тех колонистов, которых десантники из милосердия сожгли заживо.
На это Рипли пойти не могла. Она бы не смогла жить, сознавая, что обрекла на верную гибель людей. Она бы видела лица десантников и слышала их крики каждый раз, как только прислонит голову к подушке. Если сейчас она бросит их, то взамен одного кошмара наяву получит сотни, тысячи ночных кошмаров. Невыгодная сделка. Снова трезвый расчет обернулся против нее.
То, что она собиралась предпринять, приводило Рипли в ужас, но неуемная злость на бесполезного и беспомощного Гормана, на Компанию, пославшую ее сюда с совершенно зеленым офицером и десятком солдат (конечно, только ради того, чтобы не слишком тратиться на экспедицию), заставила ее, миновав окаменевшего лейтенанта, пройти в кабину водителей.
Там ее ждала единственная оставшаяся в живых колонистка. Она встретила Рипли серьезным взглядом.
– Ньют, отправляйся в задний отсек и пристегни ремни безопасности.
– Ты собираешься за солдатами, да?
Возясь с ремнями в кресле водителя, Рипли помедлила с ответом.
– Так надо, – наконец ответила она. – Там внизу остались живые люди, и мы должны им помочь. Ты ведь понимаешь?
Девочка кивнула. Она все прекрасно понимала. Рипли щелкнула замками ремней, а Ньют поспешила в задний отсек.
Рипли посмотрела на панель управления. Теплый свет, исходивший от шкал и индикаторов, дремлющих, но готовых в любой момент включиться в работу приборов, подействовал на нее успокаивающе. Пусть Горман и Берк не в состоянии ни пошевелиться, ни произнести хоть слово, зато двигатель бронетранспортера в порядке, его не может сковать психический шок. Она уверенно села в кресло водителя, с благодарностью вспомнив последний год, когда ей пришлось управлять самыми разными погрузочными и транспортными машинами. Мощные турбины успокаивающе загудели, и бронетранспортер вздрогнул, как бы подтверждая, что он готов к бою.
Вибрация двигателя словно разбудила Гормана, вернула его в реальный мир. Не вставая с кресла, он крикнул:
– Рипли, что вы делаете?!
Рипли не обратила внимания на крик, решив, что сейчас ей нельзя отвлекаться. Она включила передачу, и тяжелая машина, развернувшись на месте, неторопливо двинулась к огромному входному люку станции.
Оттуда вырывались клубы дыма. Когда Рипли, повернув бронетранспортер направо, на большой скорости повела его вниз по широкому коридору, машину немного занесло. Пока проблем с движением не возникало, ширины коридора было вполне достаточно. Он был рассчитан на то, чтобы по нему могли проехать мощные бульдозеры и другая строительная техника. Все колониальные постройки сооружались с большим запасом объема и прочности, и все же под тяжестью бронированной машины металлические конструкции станции слегка прогнулись. К счастью, они не треснули, и Рипли погнала бронетранспортер вперед. Она нажимала на кнопки независимого управления колесами с такой силой, будто именно они несли ответ за все беды, обрушившиеся на нее.
Дым и туман не позволяли разглядеть что-либо на экране внешнего обзора, и Рипли включила автопилот. Бронетранспортер ловко обходил стены и ограждения. Двадцать раз в секунду лазерные устройства измеряли расстояние между машиной и возникавшими на ее пути препятствиями, двадцать раз в секунду эти данные поступали в главный компьютер, который теперь управлял бронетранспортером. Рипли была уверена в автопилоте и не сбавляла скорости.
Горман наконец оторвался от экранов в центре управления, на которых мелькали еле различимые стены тоннелей и коридоров, снял ремни безопасности и, пошатываясь, побрел в носовую часть бронетранспортера. Рипли гнала машину на предельной скорости даже на самых крутых поворотах, и лейтенанта бросало из стороны в сторону.
– Что вы делаете?
– А как вы думаете, что я делаю? – не поворачиваясь к Горману, вопросом на вопрос ответила женщина. Все ее внимание было приковано к пульту управления.
Лейтенант положил руку ей на плечо.
– Немедленно поворачивайте! Это приказ.
– Горман, вы не имеете права мне приказывать. Я человек гражданский, вы не забыли?
– Это военная экспедиция, и руководят ею военные. Как старший офицер я приказываю вам немедленно развернуть машину!
Рипли стиснула зубы и, не сводя взгляда с видеомониторов внешнего обзора, ответила:
– Горман, убирайтесь к черту. Мне некогда болтать с вами.
Лейтенант наклонился и хотел было силой вытащить Рипли из кресла, но вовремя подошедший Берк отшвырнул его. Ей следовало бы поблагодарить представителя Компании, но и на это не было времени.
Бронетранспортер уже спустился на уровень С. Рипли отключила автопилот и лазерные устройства, перешла на ручное управление и так круто повернула машину, что ее огромные колеса жалобно взвизгнули. Двигатель работал на предельных оборотах, и тяжелый бронетранспортер несся вперед, круша на ходу и станционное оборудование, и сложные конструкции, созданные чужими тварями. Рипли отыскала на приборной панели блок управления наружными сигнальными устройствами: мощными прожекторами, сиреной, мигающими огнями. Ладонью она нажала на все кнопки сразу.
Пространство вокруг бронетранспортера осветили мощные дуговые натриевые лампы прожекторов, включились инфракрасные системы наведения, вращающаяся антенна локатора, мигающие огни, пронзительно завыла боевая сирена. Экраны индивидуальных видеомониторов вновь ожили, – но Рипли не было надобности поворачиваться к ним – путь ей указывали вспышки выстрелов, просматривавшиеся впереди сквозь толстую стену, слепленную тварями из той же ужасной смолы. Свет от вспышек и разрывов рассеивался так странно, что казалось, будто огороженная этой стеной камера с коконами пульсирует изнутри.
Рипли до отказа нажала на акселератор. Бронетранспортер, как пушечное ядро, прошел сквозь овальную перегородку. В стороны полетели куски смолы, обломки замурованных в стену предметов. Рипли круто развернула бронетранспортер, и тот своей хвостовой частью довершил разрушение.
Из клубов дыма появился Хикс. Он на ходу отстреливался из большого импульсного карабина, который держал в одной руке. Другой он поддерживал сильно хромавшего Хадсона. Эти двое как-то держались – благодаря недюжинной физической силе, огромной выносливости и собственной решимости. Рипли повернулась и крикнула в глубь бронетранспортера:
– Берк, они подходят!
В шуме и грохоте Рипли с трудом расслышала ответ:
– Уже иду! Держитесь!
Берк добрался до входного люка, долго возился с незнакомыми кнопками и ручками и, наконец, открыл его. Вслед за Хиксом и Хадсоном из сплошной стены дыма и огня появились оба оператора смартганов. Они отступали к бронетранспортеру более расчетливо, держась плечом к плечу, отстреливаясь на ходу и прикрывая друг друга. Почти у самого входа смартган Дрейка замолчал. Движением, доведенным до автоматизма, он отбросил крепления. Не успело оружие упасть на пол, как Дрейк уже снял с ремня и пустил в ход огнемет. Оглушительный свист струи горящего напалма смешался с грохотом еще работавшего смартгана Васкес.
Хикс добрался до бронетранспортера, положил оружие и почти вбросил раненого Хадсона в люк, потом кинул туда же свой карабин и одним прыжком оказался на борту машины. Васкес все еще вела огонь, когда Хикс схватил ее под мышки и потащил в люк. В этот момент за спиной Дрейка появился зловещий темный силуэт. Повисшая на руках Хикса Васкес успела изменить прицел.
Огненная струя буквально рассекла чужую тварь пополам, и из ее туловища фонтаном брызнула ярко-желтая жидкость. Попала она и на Дрейка. Он зашатался, над его головой и грудью, которые быстро растворяла едкая кровь, поднялся дымок. Дрейк стал заваливаться на спину, его пальцы судорожно дернулись и нажали на спусковой крючок огнемета. Оружие выплюнуло струю горящего напалма.
Пламя лизнуло открытый люк бронетранспортера. Васкес и Хикс едва успели отскочить в сторону, а способные гореть детали машины мгновенно воспламенились. Увидев, что Дрейк упал, Хикс стал закрывать люк. Васкес на четвереньках бросилась назад к входному проему. Капрал оставил блок управления люком и схватил Васкес. С трудом ему удалось справиться с ней и не дать выпрыгнуть из машины.
– Дрейк! – кричала Васкес, утратив все свое хладнокровие и самообладание. – Он там, внизу!
Хикс был вынужден применить всю силу, чтобы поднять Васкес и развернуть ее лицом к себе.
– Его больше нет! Успокойся, Васкес. Пойми, Дрейка больше нет.
Она смотрела на него безумными глазами, по ее испачканному грязью и сажей лицу текли слезы.
– Нет! Нет, не может быть! Он…
Хикс кивнул товарищам:
– Подержите ее. Нужно закрыть люк.
Хадсон и Берк оттащили упиравшуюся Васкес в глубь машины. Капрал повернулся к кабине водителя и срывающимся голосом крикнул:
– Поехали! Все на борту!
– Двинулись! – отозвалась Рипли.
Она надавила на несколько кнопок, до отказа выжала педаль акселератора. Тяжелая машина развернулась и с грохотом покатила наверх, по тем же тоннелям и коридорам.
Бронетранспортер швыряло из стороны в сторону. Стеллаж с запасным снаряжением не выдержал. С грохотом посыпались коробки, похоронив под собой Хадсона. Расшвыривая их и не обращая внимания на маркировку – «Неприкосновенный запас» или «Взрывчатые вещества», – Хадсон с проклятиями выбрался из кучи.
Хикс повернулся к люку. Он уже почти закрыл его, когда в узкой щели появились две мощные когтистые лапы. Они молотом ударили по ребру толстого металла. Пронзительно вскрикнула Ньют, забившись в страхе в самый дальний угол машины. Должно быть, такой же страх испытывал первобытный человек, когда у входа в свою пещеру обнаруживал саблезубого тигра, гигантского медведя или другое чудовище и ему негде было укрыться от хищника.
Васкес присоединилась к Хиксу и Берку, пытавшимся захлопнуть люк. Несмотря на общие отчаянные усилия, щель все расширялась.
– Помогите нам! – задыхаясь крикнул Горману Хикс.
Все еще не пришедший в себя лейтенант отреагировал по-своему. Широко раскрыв глаза, он отшатнулся и молча покачал головой. Хикс вполголоса выругался и уперся плечом в рычаг, удерживающий люк. Теперь у него освободилась одна рука. Он достал ею старинный обрез двенадцатого калибра как раз в тот момент, когда в щели появилась омерзительная голова чужой твари. Чудовище разинуло пасть, обнажив покрытые слизью клыки и потянулось к Хиксу. Тот сунул ствол обреза в пасть и нажал спусковой крючок. Прогремел оглушительный выстрел старинного оружия, и разбитый вдребезги череп твари откинулся назад, а из раны фонтаном ударила желтая кровь, которая тотчас стала растворять и металл люка и пол бронированной машины.
Хикс и Васкес успели отскочить, но на руку Хадсону попало несколько капель едкой жидкости. От нее сразу пошел дымок, ткани стали быстро расползаться. Хадсон с воплем свалился в пустое кресло.
Наконец Хиксу и Берку удалось захлопнуть и заблокировать люк.
Словно сорвавшаяся с орбиты комета, бронетранспортер несся по тоннелям и коридорам и с разгону врезался в сложную систему трубопроводов. Рипли стала осторожно выводить машину из завала. Тем временем позади нее откуда-то посыпался сноп искр. Женщине показалось, что почти одновременно раздался общий крик. Десантники, сорвав огнетушители, довольно быстро потушили пожар. Ньют не мешала взрослым. Она молча наблюдала, как те в панике мечутся по машине. Она дышала тяжело, но ровно, а ее глаза внимательно и серьезно следили за происходящим. Все это она уже видела.
Что-то тяжело, но мягко шлепнулось на крышу бронетранспортера.
Горман молча стоял в стороне, слева от прохода, и безучастно смотрел на суетившихся товарищей. Он не заметил, как начал подрагивать щиток орудийной амбразуры, к которому прислонился, и почувствовал неладное, лишь когда люк с треском сорвался. Лейтенант хотел повернуться, но было поздно: что-то плотно прижало его к отверстию.
Хвост чужой твари с невероятной быстротой обвился вокруг лейтенанта и вонзил свой острый конец в его плечо. Горман закричал. Хикс бросился в отсек управления огнем и упал в кресло наводчика, одной рукой включив мотор, вращающий кресло и орудийную башню, а другой нащупывая тумблеры системы наведения. На панели замигали огоньки. Они не подняли настроение тем, кто находился в осажденной машине, но Хикс довольно усмехнулся.
Подчиняясь его приказам, зажужжали сервоприводы, и орудие ожило. Когда башня сделала пол оборота, новый звук привлек внимание чудовища, пытавшегося вытащить Гормана через крохотный люк. Тварь резко обернулась как раз в тот миг, когда Хикс открыл огонь из спаренных стволов. Тяжелые снаряды моментально сдули тварь с крыши, и ни одна капля ее едкой крови не успела попасть на металл.
Берк оттащил потерявшего сознание Гормана в глубь машины, а Васкес искала, чем бы заткнуть образовавшуюся дыру.
Волоча за собой шлейф дыма и огня, бронетранспортер мчался вверх по широкому коридору. Рипли не сбавляла скорости. На одном из поворотов машину занесло, и она врезалась в конторское помещение. В стороны полетели обломки стен; оставляя за собой груды переломанного пластика и композитных материалов, бронетранспортер понесся дальше.
Теперь почти все, шептала про себя Рипли, теперь почти выбрались. Еще минута, самое большее – две, и если ничего не сломается, они будут уже вне кошмарного лабиринта станции. На свободе…
Прямо перед ее глазами появилась лапа чужой твари и одним ударом разбила сверхпрочное лобовое стекло. В образовавшуюся дыру сунулась мерзкая осклизлая морда с мощными челюстями. Рипли отпрянула и на мгновение закрыла лицо руками. Однажды она уже была так же близка к гибели. На спасательном кораблике «Нарцисс». Тогда ей удалось струей воздуха выбросить тварь из шлюза. Здесь не было ни шлюза, ни тяжелого, но такого удобного скафандра, ничего не приходило в голову, не оставалось даже времени, чтобы что-то придумать.
Но все же Рипли нашла путь к спасению. Она резко нажала на тормоз. С оглушительным визгом тяжелая машина остановилась. Рипли бросило вперед, казалось, прямо в эту мерзкую раскрытую пасть, однако ремни безопасности удержали ее в кресле.
У твари ремней не было. Лежа на лобовом стекле, она неловко попыталась уцепиться за край крыши, но чтобы удержаться, даже ее нечеловеческой силы оказалось мало. Тварь бросило вперед. Как только она оказалась на полу, Рипли резко рванула машину. Бронетранспортер даже не качнуло, когда он всей своей массой прошелся по чудовищу. Машина пронеслась так быстро, что несколько капель едкой крови, брызнувшие на колеса, оставили только незначительные язвочки.
Впереди был полумрак. Спокойный, безопасный полумрак. И ничто кроме него сейчас не волновало Рипли. Еще мгновение, и машина вырвалась на поверхность Ахеронта, загрохотав по мощеной дороге, что вела к посадочной площадке.
Вдруг в хвостовой части бронетранспортера заскрежетало так, будто стиральную машину загрузили болтами. Изредка скрежет сопровождался еще более сильным грохотом. Так обычно заявляет о себе неисправность, которую не устранишь ни смазкой, ни мелким ремонтом. В надежде избавиться от тревожных звуков Рипли отчаянно давила на кнопки, но тщетно: как и ее ночные кошмары, скрежет и грохот отказывались ей повиноваться.
К побледневшей Рипли подошел Хикс и мягко, но настойчиво снял ее руки с панели управления. Она вздрогнула и обернулась.
– Ничего страшного, – попытался утешить ее капрал. – Мы прорвались. Твари остались позади. Не думаю, что сражение на открытом месте придется им по вкусу. Успокойтесь. Все равно на этой куче хлама мы уже далеко не уедем.
Бронетранспортер замедлял ход, а скрежет все нарастал. Останавливая машину, Рипли внимательно вслушивалась.
– Не знаю, что случилось, – сказала она. – Я всего лишь оператор, а не механик.
Хикс тоже прислушался.
– Похоже, лопнул ведущий мост или разлетелась коробка передач, а может, и то и другое. Удивляюсь, как мы не оставили все брюхо этой крошки еще на уровне В. Что ни говори, а машина надежная.
– Не слишком надежная, – донесся из пассажирского отсека голос Берка.
– Никто не рассчитывал на встречу с такими монстрами. Никто и никогда, – возразил Хикс.
Он наклонился к приборной панели, покрутил ручки видеомониторов внешнего обзора. Снаружи бронетранспортер выглядел ужасно: куча дымящегося, прожженного кислотой металлолома. Считалось, что машина неуязвима. Теперь она годна разве что на переплавку.
Рипли повернулась в кресле, бросила взгляд на пустовавшее место второго водителя, потом посмотрела в глубь машины.
– Ньют, – вспомнила она. – Где Ньют?
Кто-то осторожно, чтобы не испугать, потянул Рипли за брюки. Ньют втиснулась в узкую щель между креслом водителя и толстой лобовой броней машины. Она дрожала от страха, но держалась и вполне сознавала, что происходит. Просто ей не за чем было бурно реагировать. Когда чужие твари громили колонию, девочка была свидетельницей более страшных сцен.
Уж не следила ли она по экранам видеомониторов, как десантники входили в камеру с коконами? Не видела ли они лицо той женщины, которая шепотом умоляла Дитрих убить ее? Что, если та женщина была…
Нет, это исключено. Если бы та женщина была матерью Ньют, девочка не только потеряла бы сознание, а и лишилась бы рассудка и, наверное, навсегда.
– Ты цела?
Иногда приходится задавать глупые вопросы, к тому же сейчас Рипли было просто необходимо услышать ответ Ньют.
Девочка молча показала Рипли поднятый вверх большой палец. Очевидно, ее молчание было своего рода защитной реакцией. Рипли решила не заставлять девочку говорить. В конце концов именно умение молчать сохранило ей жизнь, когда все колонисты погибли.
– Мне нужно посмотреть, что с нашими товарищами, – сказала Рипли, глядя на поднятое вверх личико девочки. – Ты не боишься оставаться здесь одна?
На этот раз Ньют ответила кивком и слабой, застенчивой улыбкой. У Рипли сжалось сердце.
Она изо всех сил старалась скрыть свои чувства – время и место не слишком подходили для их бурных проявлений. Позже, когда они окажутся на борту «Сулако», можно будет не сдерживаться.
– Отлично. Я скоро вернусь. Если тебе надоест прятаться здесь, вылезай и присоединяйся к нам, ладно?
Улыбка на лице девочки стала чуть шире и на этот раз сопровождалась более энергичным кивком, но все же пока Ньют не решалась покинуть свое убежище. Она доверяла своим инстинктам больше, чем любому взрослому. Рипли не обиделась. Она отстегнула ремни и направилась вдоль прохода.
Немного в стороне стоял Хадсон. Он внимательно осматривал свою руку. Раз ему есть что рассматривать, подумала Рипли, значит, на руку попало лишь несколько крохотных капель. Он снова и снова мысленно возвращался к последним двадцати минутам своей жизни, снова и снова прокручивал в сознании каждую секунду этого в сущности ничтожного отрезка времени и никак не мог поверить, что все это было наяву, а не приснилось ему в кошмарном сне. До ушей Рипли донеслось его бормотание:
– … невероятно. Ребята, этого не может быть, такого просто не бывает.
Берк хотел было – больше из любопытства, чем из желания помочь, – взглянуть на ожоги Хадсона, но тот отшатнулся от представителя Компании.
– У меня все нормально. Оставьте меня в покое!
Берк поджал губы. Ему не терпелось посмотреть, какие ранения оставляет едкая кровь твари, но настаивать он не решался.
– Я только хотел сказать, что лучше кому-то показать руку, ведь не исключены неприятные последствия. Кислота может быть токсичной.
– Да? Даже если это и так, то, надо думать, вы пороетесь в аптечке и через пару минут дадите мне противоядие? В медицине разбирается только Дитрих… – Хадсон осекся, его злость постепенно утихала. – Разбиралась. Эти вонючие клопы…
Хикс нагнулся над неподвижно лежавшим Горманом, нащупал пульс. К ним подошла Рипли.
– Что с ним? – коротко спросила она.
– Сердцебиение замедленное, но ритмичное. Дыхание в норме. И все остальное тоже. В общем все в порядке. Если бы я не знал всех обстоятельств, я бы сказал, что он спит. Но это не сон. Думаю, он парализован.
Васкес оттолкнула Хикса и Рипли и схватила лежащего без сознания лейтенанта за воротник.
– Даже если он еще не умер, считайте, что он уже покойник!
Одной рукой она приподняла Гормана, другую, сжатую в кулак, отвела за спину и крикнула ему в лицо:
– Проснись, подонок! Просыпайся! Я убью тебя, слышишь, дерьмо поганое!
Хикс втиснулся между Васкес и лейтенантом. Он не кричал, но, глядя прямо в глаза Васкес, твердо проговорил:
– Успокойся. Возьми себя в руки. Отойди от него. Сейчас же.
Их взгляды встретились. Васкес еще не отпускала лейтенанта, но ее ярость постепенно утихала. Она была десантником, а они живут по своим законам. В этом случае действовал простой закон. Эйпона уже нет, значит, командует отрядом Хикс.
– Не стоит пачкать руки, – наконец пробормотала она, отпустила лейтенанта и отвернулась, бормоча проклятья.
Голова Гормана стукнулась о пол. Рипли не сомневалась: не вмешайся Хикс, Васкес превратила бы так и не пришедшего в себя Гормана в кровавое месиво.
Когда Васкес ушла, Рипли наклонилась над Горманом, расстегнула его комбинезон. Бескровная рана на его плече уже зарубцевалась, остался лишь крохотный розовый шрам.
– Похоже, тварь его ужалила или что-то в этом роде. Интересно. Не знала, что они способны еще и на это.
– Эй!
Рипли и Хикс повернулись на возглас. Это подал голос Хадсон. Он без особой цели мрачно разглядывал экраны био- и видеомониторов. Что-то привлекло его внимание, и он позвал товарищей.
– Смотрите! Кроу и Дитрих живы, – он возбужденно показал на биомониторы, потом тяжело вздохнул. – Может, они в том же состоянии, что и Горман. – Возбуждение быстро спадало, и Хадсон закончил совсем тихо: – Сигналы слабые, но они не мертвы…
Если они живы и в том же состоянии, что и Горман, значит… От злости, от жалости к товарищам, от сознания собственного бессилия Хадсона стало трясти. Он был на грани истерики. Впрочем, с этой точки зрения все они были не лучше. Стоило лишь на мгновение дать волю эмоциям, лишь раз не сдержаться, и любому из них грозил серьезный психический срыв.
Рипли понимала, что означают сглаженные кривые на экранах биомониторов. Она хотела объяснить Хадсону, но у нее не хватало мужества посмотреть ему в глаза.
– Им уже не поможешь.
– Слушайте, но если они еще живы…
– Выбросьте эти мысли из головы. Сейчас, именно в этот момент твари замуровывают их в коконы. Как и всех других. Как колонистов, которых вы нашли в стене той камеры. Вы ничего, совершенно ничего не можете сделать для них. Черт побери, никто не может. Вот так обстоят дела Радуйтесь, что не вы оказались на их месте. Если бы Дитрих была здесь, она бы поняла, что помочь им невозможно.
Хадсон опустил руки.
– Этого просто не может быть.
Рипли отошла от Хадсона и встретилась взглядами с Васкес. Казалось, самое время сказать что-нибудь вроде: «Я вас предупреждала…» Но говорить Рипли не пришлось, та все поняла и без слов.
На этот раз первой отвернулась Васкес.
