Охота за информацией
Глава 29

Минуло пять лет после Ухода Ротора. Крайлу Фишеру с трудом верилось в это; ему казалось, что времени пролетело намного больше, невообразимо много. Ротор был даже не в прошлом, а совсем в другой жизни, в реальность которой Крайл верил все меньше и меньше. Да и было ли это в действительности? Неужели он когда-то жил на Роторе? И у него была семья?

Относительно хорошо Крайл помнил только свою дочь, но даже и в воспоминаниях о ней стал путаться, и порой ему казалось, что он видел ее уже подростком.

Конечно, немалую роль в этом играл и его образ жизни. За три года, прошедшие после открытия Немезиды землянами, Крайл побывал уже на семи поселениях.

Обитателя любого поселения имели только один цвет кожи и говорили практически на одном языке, там царили единые обычаи, единая культура. (Вот где проявлялись преимущества Земли: она могла послать на всякое поселение агента, который ни внешне, ни по языку не отличался от его жителей.) Конечно, полностью слиться с местными жителями никогда не удавалось. Даже если агент внешне и не отличался от поселенцев, его выдавали специфический акцент, неумение спокойно реагировать на изменение гравитации и плавать в зонах с низкой силой тяжести. Раньше или позже он выдавал себя, и тогда поселенцы начинали сторониться его, хотя наверняка знали, что, прежде чем попасть на поселение, он прошел карантин и специальную медицинскую обработку. Само собой разумеется, на каждом поселении Крайл оставался лишь на несколько дней, в крайнем случае — на несколько недель. Теперь его задания не предусматривали длительного пребывания, а тем более получения местного гражданства и создания семьи, как это было на Роторе. Тогда причиной всему было открытие там гиперсодействия. Теперь же Землю интересовали более мелкие вопросы; во всяком случае Крайла посылали именно для выяснения частных проблем. Последний раз он вернулся три месяца назад. О новом задании ему пока не сообщали, а сам он не торопил события. Его утомили частые перелеты, безуспешные попытки казаться своим, необходимость притворяться беззаботным туристом.

К Крайлу заглянул его старый приятель и коллега Гаранд Уайлер, только что вернувшийся со «своего» поселения. У Уайлера были усталые глаза. Он поднял красивую темнокожую руку и на минуту поднес к носу рукав куртки.

Крайл слегка улыбнулся. Это движение было ему хорошо знакомо, он и сам не раз так делал. Для каждого поселения был характерен свой специфический запах, зависевший от того, какие растения там выращивали, какие пряности употребляли, какие ароматы предпочитали и даже какие механизмы и смазочные масла были там в ходу. На поселении к этому запаху быстро привыкаешь и не замечаешь его, но после возвращения на Землю от него почти невозможно отделаться. Этот запах преследует тебя даже после того, как ты тщательно помоешься сам и почистишь всю одежду так, что никто другой ничего не почувствует.

— Рад тебя видеть. Как твое очередное поселение? — приветствовал приятеля Крайл.

— Как обычно — хуже некуда. Старина Танаяма прав. На любом поселении больше всего боятся разнообразия и даже ненавидят его. Поселенцы не допускают различий ни во внешнем виде, ни во вкусах, ни в образе жизни. Там подобрались только люди, похожие друг на друга как две капли воды. И они ненавидят всех, кто от них отличается.

— Ты прав. И это очень плохо, — согласился Крайл.

— Слишком мягко сказано — очень плохо. «Ах, я разбил чашку — это очень плохо». «Ой, у меня вышел из строя контакт — очень плохо». Мы же сейчас говорим о судьбе человечества, о тысячелетних поисках путей сосуществования людей всех рас и всех культур. Конечно, мы не достигли совершенства, но сейчас у нас рай по сравнению с тем, что было даже сто лет назад. И вот, когда мы готовы лететь в межзвездное пространство, мы все это забываем, перечеркиваем и возвращаемся в средневековье. А ты говоришь — очень плохо. Это не плохо, это — глубочайшая трагедия.

— Согласен с тобой, — сказал Крайл. — Но ведь ты не можешь предложить что-то конкретное, чтобы улучшить положение. А если так, то что толку от твоих обличительных речей, какими бы яркими и пространными они ни были? Ты вернулся с Акрумы?

— Да, — ответил Уайлер.

— Они знают о Ближней звезде?

— Без сомнения. Насколько мне известно, нет такого поселения, до которого не дошло бы это известие.

— Они обеспокоены?

— Нисколько. Почему они должны беспокоиться? У них тысячи лет на подготовку. Задолго до того, как Ближняя звезда заметно приблизится и окажется, что она действительно опасна — а это еще, как ты знаешь, не доказано, — они смогут улететь куда угодно. Все поселения смогут улететь. Все поселения в восхищении от Ротора и только ждут удобного случая, чтобы смыться самим, — с горечью сказал Уайлер. — Все они смоются, а мы останемся здесь. Невозможно построить столько поселений, чтобы на них смогли улететь все восемь миллиардов землян.

— Ты повторяешь слова Танаямы. Что мы выиграем, если будем гоняться за поселениями, накажем или даже уничтожим их? Все равно мы останемся на Земле и никуда отсюда не денемся. И если все поселения будут послушными детьми и не покинут своего родителя до самой встречи с Ближней звездой, то разве нам от этого будет лучше?

— Крайл, ты рассуждаешь слишком спокойно. Танаяма более эмоционален, и я на его стороне. Он готов всю Галактику разорвать на части, если только это поможет нам овладеть гиперсодействием. А гиперсодействие ему нужно для того, чтобы найти Ротор и согнать с насиженного места. Но даже если в этом он не прав, то гиперсодействие все равно необходимо нам, чтобы иметь возможность эвакуировать с Земли как можно больше людей — если к этому нас вынудит Ближняя звезда. Так что Танаяма все делает правильно, даже если мы не согласны с его мотивами.

— Хорошо, предположим, мы научились обращаться с гиперсодействием. Пусть потом окажется, что времени и сил у нас хватит на эвакуацию, например, только одного миллиарда человек. Как ты будешь выбирать этот миллиард? И не думаешь ли ты, что руководители Земли будут спасать только себя и себе подобных?

— Об этом рано думать, — проворчал Уайлер.

— Конечно, рано, — согласился Крайл. — К счастью, нас уже давным-давно не будет на этом свете, когда появятся первые намеки на начало работ.

— Раз уж ты сам заговорил об этом, должен тебе сказать, что первые намеки, возможно, уже есть, — Уайлер резко снизил тон. — У меня есть основания полагать, что мы уже научились работать с гиперсодействием или по крайней мере вот-вот научимся.

На лице Крайла отразилось глубокое недоверие:

— И что же это за основания? Сны? Мечты? Интуиция?

— Нет. Я знаю одну женщину, сестра которой знакома с кем-то из ближайшего окружения Танаямы. Этого тебе достаточно?

— Конечно, нет. Тебе придется выложить все, что ты знаешь.

— Этого я сделать не могу. Послушай, мы же друзья. Ты ведь знаешь, я немало сделал для того, чтобы ты смог занять прежнее положение в Бюро.

— Знаю и очень благодарен тебе, — кивнул Крайл. — И я старался не подвести тебя.

— Да, конечно. И я ценю твою работу. Но дело не в этом. Я хотел сообщить тебе некоторые сведения, считающиеся секретными. Я думаю, для тебя это будет полезно и очень важно. Ты готов выслушать и обещать, что дальше тебя эта информация не пойдет?

— Безусловно.

— Ты знаешь, конечно, чем мы занимаемся?

— Да, — коротко ответил Крайл. Вопрос был чисто риторическим и иного ответа не предусматривал.

Вот уже пять лет агенты Бюро (а последние три года среди них и Крайл Фишер) охотились за научно-технической информацией поселений и рылись в необъятных кучах информационного мусора. Как только просочились первые сведения об успехах в изучении гиперсодействия на Роторе и, уж конечно, после того, как эти сведения были убедительно подтверждены его Уходом из Солнечной системы, на всех поселениях и на Земле начались интенсивные работы в этой области. Очевидно, в результате этих работ на многих, если не на всех, поселениях были получены те или иные разрозненные данные и среди них, возможно, именно такие, которые позволили в свое время роторианам овладеть гиперсодействием. В соответствии с Договором об открытом обмене научной информацией все эти данные нужно было передавать на Землю; если бы удалось их собрать, изучить и суммировать, то, вероятно, все поселения и земляне получили бы возможность на практике использовать гиперсодействие. Однако на самом деле никто и не ожидал такого идеального сотрудничества, так как на каждом поселении рассчитывали попутно по ходу работ сделать полезные побочные открытия. Кроме того, на каждом поселении не оставляли надежд, что в чем-то ею опередят других и таким образом получат определенные преимущества. Поэтому все мало-мальски ценные данные — если таковые вообще были — хранились в секрете, а в результате ни одно поселение не добилось решающих успехов. Земляне с помощью широко разветвленной сети агентов охотились за информацией на всех без исключения поселениях.

— Проанализировав всю полученную информацию, мы, кажется, получили вполне законченную картину. Скоро мы сможем путешествовать с помощью гиперсодействия и, я думаю, направимся к Ближней звезде. Ты не хотел бы принять участие в этом путешествии?

— А что мне там делать? Если это путешествие вообще состоится, в чем я очень сомневаюсь.

— Непременно состоится, я уверен. Я не могу назвать тебе источник информации, но поверь мне на слово — он вполне надежный. Больше того, я уверен, что ты захочешь полететь к этой звезде. Ты сможешь увидеть жену. Если не ее, то свою дочь.

Крайл беспокойно заерзал в кресле. Ему казалось, что половину жизни он потратил на то, чтобы научиться не думать о своей дочери. Марлене сейчас шесть лет, она уже должна рассуждать совсем здраво — как Розанна. И, как Розанна, видеть человека насквозь.

— Гаранд, ты несешь чепуху. Даже если такой полет состоится, мне никогда не разрешат в нем участвовать. Туда пошлют разных специалистов. И потом: старик разрешит лететь кому угодно, только не мне. Да, он согласился взять меня снова в Бюро и даже дать мне множество заданий, но ты же знаешь, как он относится к провалам. А у меня на Роторе был самый настоящий провал.

— Согласен, но только ты смотришь на все не с той стороны. По сути дела ты тоже специалист. Если старик охотится за Ротором, как он может не включить в команду единственного землянина, который прожил там четыре года? Кто может лучше понять роториан и знать, как с ними обращаться? Попробуй поговорить с ним. Приведи все мои доводы, но помни — ты ничего не знаешь о наших успехах с гиперсодействием. Поговори просто как о возможности. И ни в коем случае не втягивай меня в эту историю, вообще не упоминай моего имени. Предполагается, что я тоже ничего не знаю.

Крайл задумался. Возможно ли такое? Он не осмеливался надеяться.