Глава 5
В кошельке оказалось…
Твою рыбу!
Сволочи!
Твари, ублюдки, контрабандисты!! Порву на тряпки!!!
Да как они посмели!??
В кошельке лежали три золотые монеты и пять редких розовых жемчужин. Рассветных жемчужин, которые водятся только в нескольких бухтах на побережье, добываются коронными ныряльщиками и строго учитываются. И контрабанда их карается очень жестоко.
Значит, вот как…
Чтобы не донесла, эти твари решили сделать меня своей сообщницей?!
Первым порывом было швырнуть жемчужины в две наглые рожи. Остановило только понимание того, что следующим моим шагом – будет шаг на кладбище. Козе понятно, наглую лекарку просто убьют, чтобы не выдала.
А если оставить их себе?
Если эти жемчужины найдут у меня – это не приговор. Весь жемчуг учесть невозможно, сколько его было уже выловлено, будет выловлено. У меня могли остаться жемчужины от матери, или мне их мог подарить любовник…
Беда в том, что я не могу назвать имен. Если я назову своих родителей… м-да. И любовника у меня нет, завести, что ли?
Стук в дверь не сделал меня добрее.
– Да!?
Стоящий на пороге лекарь аж шарахнулся от меня. Видимо, такое добродушие было у меня на лице написано, что хоть ложками черпай и снадобья настаивай, не хуже будет, чем на змеином яде.
– Утро доброе, госпожа Ветана.
– Господин Крамар, рада вас видеть.
Улыбка удалась мне откровенно плохо, но Дэйв предпочел этого не заметить.
– Госпожа Ветана, не окажете ли вы мне честь? Прошу вас пойти со мной на гуляния.
– Гуляния? – откровенно не поняла я.
– Послезавтра вечером годовщина коронации. По этому случаю на площадях устраиваются гуляния. Я вас приглашаю в зеленый город.
Я подумала пару минут.
А почему бы нет? Все время отказываться я не смогу, придется принять хотя бы пару приглашений, чтобы потом с чистой совестью сказать, как мы друг другу не подходим. Да и погулять хочется.
А может, сказалось мое раздражение, из-за которого я потеряла свою обычную осторожность. Так я бы отказала, но…
А по рождению я могла бы танцевать и на площади в Белом городе…
– Благодарю за приглашение, господин Крамар.
– Дэйв…
– Благодарю за приглашение, господин Крамар, – еще раз с намеком произнесла я. Никаких «Дэйвов», «Дэви» и прочей фамильярности. Мужчина понял все правильно.
– Там будут танцы и «королевское» угощение. Можно приятно провести время, завести полезные знакомства…
Я вежливо улыбнулась.
Ну да.
Полезные знакомства с купцами и королевское угощение, То есть хлеб, жареная на углях птица, средней паршивости танцы…
Но иногда так хочется праздника! А я уже столько времени не танцевала…
Что бы надеть?
Господин Крамар прочел на моем лице тяжкие раздумья и откланялся, а я осталась перебирать содержимое шкафа.
Идти было решительно не в чем. Впрочем… лавка старьевщика всегда к моим услугам. А если покопаться, у него можно найти что-нибудь вполне приличное.
* * *
– Госпожа Ветана, доброго здоровьичка!
– И вам не хворать, господин Мирий.
Я улыбнулась знакомому стражнику. Стражники были у меня частыми гостями. Лечила я хорошо, брала недорого, а что жила в Желтом городе, а не в Зеленом, так и не беда. Дешевле станет. Получали стражники вполне прилично, но ведь у всех семьи, дети, тут каждый медяк будешь экономить.
– Так ежели я хворать не буду, вы без работы останетесь, госпожа Ветана.
Мирий, симпатичный мужчина лет пятидесяти, десятник и прекрасный семьянин, не только забегал ко мне сам, но и приглашал время от времени к детям. С его женой мы дружили, чуть-чуть сплетничали во время моих визитов, я рассказывала ей об изготовлении кремов и притираний, она делилась со мной рецептами пирогов, мы были вполне довольны друг другом.
– Ничего, в белошвейки пойду, – рассмеялась я. – Что случилось?
– Да вот… не поглядите ли?
Погляжу, конечно. Тем более, что повязку на руке было видно издали.
Я привычно развернула бинты, сразу сматывая их в рулончик.
Рана выглядела нехорошо. Красные края, похоже, господин Мирий ко мне сразу же и пришел…
– что случилось?
– Да Угря ловили.
– Угря?
– Контрабандист такой. Нам тут чайка капнула, где у него встреча будет, – посплетничать Мирий никогда не отказывался, но только о делах прошедших. – Подстерегли, да они не растерялись, с ножами на нас пошли…
– Вот ножом вам и досталось?
– Да… Хотя Угря мы тоже приложили. Авось, сдохнет.
Жаль вас разочаровывать, господин Мирий. Не сдохнет, в том числе и благодаря моим усилиям. И сегодня ночью я опять пойду менять ему повязку.
– Зато кораблик их захватили, добычу взяли, вчера весь день в бегах, пока отчет, пока то-сё, рану наш коновал промыл, перевязал, вроде вчера и ничего было, а сегодня как-то… вы лучше делаете. Уж помогите, госпожа Ветана?
Я кивнула.
Дело привычное.
Промыть, прижечь, перевязать… но почему рана такая странная?
Я принялась осторожно промокать выделяющуюся жидкость. Мутноватая… воспаление? Неужели плохо промыли?
Или бинты не слишком чистые?
Или…
– Кинжал чистым был?
Мирий задумался.
– Знать бы…
Такое тоже могло быть. Если кинжал чем-то смазали, а их лекарь рану как следует не прочистил, не промыл… всякое бывает.
– придется потерпеть.
Мирий печально вздохнул.
– Ну, надо так надо.
Кусок кожи он закусил и честно терпел, пока я промывала рану, пока осторожно исследовала ее, Пока делала примочку со специальным отваром, чтобы вытянуть попавшую в рану грязь… пот с мужчины лился ручьями, пару раз мне даже показалось, что он смешивается со слезами, но я благоразумно промолчала. Мирий тоже.
Под конец я наложила примочки с чистотелом и подорожником, сама готовила настои, перевязала чистой тряпицей и вопросительно посмотрела на мужчину.
– Есть возможность ко мне завтра забежать?
– Обязательно забегу, госпожа Ветана.
Я подумала, что вечером надо бы расспросить контрабандистов. Мало ли чем они ножи мажут?
* * *
Оказалось все намного проще. Ножи у них для всего и сразу. И рыбу потрошили, и стражников пытались выпотрошить одним и тем же ножом, а вымыть его не догадались. Вот и пошло…
Но хоть не яд, и то радость. Мирий точно на поправку пойдет, у меня на это рука легкая. Даже если я своим даром не пользуюсь в открытую, все одно, раны быстрее заживают, и воспаления никогда не случается.
Дар…
Вот и Угорь чувствовал себя лучше.
Пока он еще был в беспамятстве, но жара, считай, почти не было, гноя тоже, плохого запаха из живота не наблюдалось, и чутье говорило мне, что заживление идет более-менее прилично.
Через пару дней можно будет давать ему что-то вроде бульона.
Братья выслушали мой прогноз, но выглядели сомневающимися. Я вскинула брови – что случилось? Признался младший брат.
– Лита нашла лекаря, тот утверждает, что ранение в живот, это верная смерть.
– он ведь не видел больного?
– Лита хотела, но мы не позволили ей приводить кого попало.
– А я не кто попало?
– А о вас, госпожа Ветана, слава хорошая. Говорят, что вы неглупая и не болтливая, – усмехнулся старший брат.
Я посмотрела на него впрямую. Глаза в глаза.
– Жемчуг – ваша идея или брата? Учтите, я его все равно не верну. Будет мне платой за риск.
Мужчины переглянулись и усмехнулись. Напряжение чуть спало.
Я не знаю, откуда у людей такое странное убеждение, что все продается и покупается, но сейчас они считали, что знают мне цену, и смогли чуть-чуть расслабиться. Купленный человек не так опасен.
Разубеждать их я не собиралась.
– Вы догадались, госпожа Ветана? – это старший брат. Забавно, их имен я так и не знала.
Я покачала головой.
– Я ни о чем не собираюсь думать. Вот больной человек, – движение рукой в сторону кровати, – я его лечу. Все.
Братья переглянулись.
– Мы надеемся, госпожа Ветана, что вы и дальше будете придерживаться этого же мнения, – озвучил старший. – Верьте, мы умеем быть благодарными.
Надеюсь, благодарность будет выражаться не в безболезненности моей смерти? Жить хочется.
* * *
Никогда не была на простонародных гулянках.
Сейчас я смотрела вокруг во все глаза. Все было ново, все интересно.
На площади в Зеленом городе горели костры, стояли длинные столы, на которые выкладывали угощение, и можно было присесть к столу, а можно было взять тарелку и отойти куда-нибудь в тень. Улицы предоставляли достаточно возможностей для уединения.
Господин Крамар разоделся так, что меня чуть не пробило на смех. Когда он появился на пороге, в «шикарном» зеленом жилете, расшитом золотым кружевом, в таких же зеленых штанах и потрясающей красной рубашке, в высоких черных сапогах и черной шляпе с красным пером, я спешно прикусила язык, чтобы не съязвить насчет арбуза на выезде. Тем более, что круглощекостью и круглопузостью господин Крамар чем-то напоминал эту ягоду.
Глядя непредвзято, я признавала, что он симпатичный мужчина. Среднего роста, осанистый, да, с животиком, но мало кто из мужчин к середине жизни не приобретает этого ценного атрибута, со светлыми волосами, чуть редеющими на макушке и светлыми усами щеточкой, с голубыми глазами чуть навыкате и высоким лбом.
В целом – приятное лицо с участливым выражением.
Только вот – решительно не в моем вкусе.
Мне повезло.
У старьевщика я нашла роскошное платье из черного бархата. Видимо, когда-то это был траурный наряд знатной дамы, потом она случайно прожгла рукав – и отдала платье служанке, а та снесла его в лавку. Такое каждый день носить не будешь, да и не каждой черный цвет к лицу. К тому же – крой. Платье было в пол, с длинными рукавами, которые замтегивались за запястьях крохотными пуговками, с воротником под горло, без всякого выреза и вышивки. Ни золотой нити, ни серебряной, платье было черным, как беззвучная ночь. С моими черными волосами, смугловатой кожей и серыми глазами, оно платье смотрелось очень органично, а кружевной воротник и манжеты, на которые я разорилась, придушив жабу, оживили его, закрыли прожженное место и придали роскоши. Ткань падала тяжелыми складками, благородно переливалась в свете свечей, ее так и хотелось погладить рукой…
Льщу себя надеждой, что рядом с господином Крамаром я смотрелась неплохо. Хотя бы не разряженной деревенщиной.
Лекарь не солгал, в Зеленом городе его многие знали. Меня он представлял, как госпожу Ветану, юную талантливую лекарку, мужчины улыбались и кивали, кажется, принимая меня за невесту уважаемого лекаря, женщины смотрели оценивающе. Но я могла выдержать любые взгляды.
Бархат – сложная ткань, чтобы носить ее нужна идеальная осанка и плавность движений, и то, и другое у меня было. Выглядела я лучше многих.
Оценивали и скромность наряда, и богатую фактуру ткани, и мое умение его носить, и судя по злобным женским взглядам, я справлялась с ролью.
А вот мой спутник чем дальше, тем больше раздражал меня.
Господин Крамар сначала потащил меня к столам, где нагреб мне на тарелку столько пищи, сколько я за ден не съедаю. Потом нагреб себе раза в два больше. А под конец попытался со мной и двумя тарелками уединиться в темном переулке, спугнув целующуюся парочку и едва не вывалив мне на платье жирное мясо. Я едва увернулась, а кусок жареного мяса вместо моего платья осчастливил бродячую кошку. И глядя на то, как жадно лекарь расправляется с содержимым своей тарелки, я поняла, что ничего общего у нас не будет.
Неприятно на это смотреть.
А уж особенно, когда мужчина пытается вести расспросы, деля внимание между мной и жареной курицей.
– А где вы учились лекарскому делу, госпожа Ветана?
– У нас в деревне жил лекарь, господин Крамар. Он и учил меня, ему нужна была помощница.
– Мне тоже нужна помощница, госпожа Ветана…
– Не сомневаюсь, вы обязательно найдете себе ученика, господин Крамар.
– Ох, госпожа Ветана… Тойри, я могу вас так называть?
– Боюсь, что это могут понять превратно, – покачала я головой. – Не стоит давать людям пищу для сплетен.
– Вы так рьяно относитесь к своей репутации, госпожа Ветана! Это заслуживает уважения, – Крамар чуть скривился, но крыть было нечем. Я вежливо улыбнулась.
– Что кроме чести есть у бедной девушки?
– Но вы-то не обычная девушка. Вы очень красивая девушка, и талантливая. Хотя ваш талант еще нуждается в огранке, – заверил меня лекарь. – госпожа Ветана, а не хотите ли поработать у меня в подручных? Обещаю, в оплате не обижу.
Я едва не фыркнула.
Да, сейчас меня это предложение уже не прельщает, но это – сейчас.
А где ты был, такой умный, когда по приезде в город, я металась по лекарям, в желтом городе, предлагая взять меня хотя бы травницей, ну хоть за несколько серебрушек в месяц? Спасибо госпоже Лимире, вложила ума.
* * *
Я как раз выхаживала дочь госпожи Лимиры, а заодно искала себе место работы и проживания. Выходило пока плохо.
Комнатушку можно было снять и за несколько серебрушек в месяц, но там я рисковала расстаться с девственностью, и как бы не с жизнью, в таких трущобах они находились. А я защитить себя не смогу, даже не пойму, в какой ситуации надо бросать все и бежать, а в какой и поговорить можно.
А на что-то приличнее у меня денег не хватит. Можно продать что-то из взятых с собой побрякушек, но как бы я поступила на месте своего жениха?
Да так же.
Искала бы пропавшие вместе с невестой драгоценности, чтобы по ним вычислить ее путь. То есть – мой.
Бабушки в живых нет, мать и отец мной почти не занимались, у них всегда находились более важные дела. Балы, скачки, визиты…
На что годны обычные аристократки?
Вести дом, блистать на балах и тратить деньги мужа. А я-то могу зарабатывать сама. И должна зарабатывать сама. Я обязана справиться.
Госпожа Лимира смотрела на мои метания дня четыре, а потом принялась за расспросы.
– Работу ищешь, дочка?
– Ищу, госпожа Лимира.
– И не соглашается никто?
– Не соглашается.
– А оно и неудивительно.
Я не спросила – почему, но госпожа Лимира поняла все без слов и принялась объяснять мне простые вещи.
– Вот смотри, ты девушка молодая, красивая…
– Госпожа Лимира!
– Ты не спорь со мной, я жизнь повидала. Есть в тебе нечто такое…
Воспитание наружу лезет. Как ни забивай в себе аристократку, все равно напросвет видно.
– Значит, придется не столько работать, сколько парней от тебя гонять. Это во-первых. А потом ты еще замуж выйдешь, да уйдешь. Время и силы, чтобы тебя обучить потрачены, а где отдача? А никакой. Это во-вторых.
– да не уйду я никуда! И учить меня не надо, я все умею!
– А им-то это откуда знать? Есть тут и третья опасность. Если ты абы к кому попадешь в подмастерья, будет хозяин пользоваться твоим талантом, ты медяки получишь, а он – золотые. Нужно тебе такое?
– Будто у меня выбор есть…
– Есть. Мы с дочкой побеседовали тут немного… Домик тот помнишь? Который Таниль подгрести хотела?
– Да, госпожа Лимира.
– Долго Карисе еще в себя приходить?
– Да уж не меньше года. Яд я почистила, но она слабенькая. Ей сейчас ни тяжести носить, ни болеть лишний раз, ни перетруждаться… здоровье постепенно восстанавливаться должно, не с налета.
– Вот. На год я здесь останусь, с дочкой поживу, с зятем. С детьми понянчусь, опять же. Жить буду – с ними, а домик сдадим тебе.
Я захлопала глазами.
– Госпожа Лимира, да у меня и денег-то нет.
– У тебя чутье лекарское есть, и руки золотые. Я-то знаю. Ты осмотрись вокруг, за окнами что?
– Город.
– Желтый город. Ты думаешь, здесь хороших лекарей много? Кто поопытнее и посмышленнее, давно в Зеленый город перебрались, за услуги ломят – не подступишься. Ты, если дорого брать не будешь, вмиг себе клиентов наберешь, люди потянутся.
– Думаете?
– Точно знаю. Да и что ты теряешь, если попробуешь?
Я подумала.
– С арендой хотя бы месяц подождете?
– И два подождем, и три, – рассмеялась госпожа Лимира. – Я-то людей вижу, ты девочка хорошая, обязательная. Последнее отдашь, с себя рубашку снимешь, лишь бы в должниках не ходить.
– Но эти-то три месяца тоже прожить надо?
– Да уж проживем как-нибудь, не последнюю корочку хлеба доедаем.
Домик мне понравился с первого взгляда. Я арендовала его, повесила вывеску и принялась ждать пациентов. А госпожа Лимира принялась активно сплетничать обо мне.
Там словечко, тут два – и к концу второго месяца потянулись первые больные.
Лечила я хорошо, брала недорого, так что ко мне и возвращались, случись что. Я достаточно быстро отдала долги, обновила гардероб и даже стала позволять себе кое-какую роскошь, вроде пухового одеяла. Ненавижу холода и сырость, это единственное в Алетаре, что мне не нравится. Поэтому – теплые одеяла даже летом и теплый плащ и сапоги зимой.
Может, магу жизни и сложно заболеть, здоровье у нас на зависть многим, но это уже нервное. Ненавижу мерзнуть…
* * *
Праздник продолжался. На площадь выкатили бочки с вином, и начались танцы. Наевшиеся люди особого рвения не проявляли. Музыканты играли что-то медленное, Крамар подумал – и предложил мне руку. Учитывая, что пальцы он после курицы не вымыл, пришлось покачать головой. Мол, потом. Поела, отдохнуть хочу.
Крамар принял отказ спокойно. Он еще не оставил надежды убедить меня стать его помощницей.
Я смотрела на танцующие парочки, не испытывая желания присоединиться. Ну… почти не испытывая. Уж точно не с Крамаром!
– Дэви, представь меня своей подружке?
Хлопок по плечу заставил господин Крамара повернуться. Перед нами стоял… медведь. Иначе и не скажешь.
Здоровущий, плечистый, на голову выше Крамара и как бы не на две головы выше меня, с гривой золотистых волос, падающих гривой на спину, с яркими синими глазами и обаятельной улыбкой, глядя на которую тотчас же захотелось улыбнуться в ответ.
– Рем, ну ты медведь здоровенный, – проворчал Крамар, потирая плечо.
– А то ж! Так что за птичка рядом с тобой?
Я встряхнула головой.
Птичка?
Подружка?
Да что этот хам себе позволяет?
– Госпожа Тойри Ветана, лекарь. – представил меня Крамар. – Господин Рем Лорак, десятник в третьем городском полку.
– Ле-екарь? Травница, да? – смерил меня взглядом громила. Ну да, женщины лекарями не бывают, это тяжко, трудно, и вообще – не для их слабых мозгов, да?
Я ответила не менее спокойным взглядом, постаравшись вложить в него все презрение, которое испытывала. Тоже мне, красавчик…
Хамоват, грубоват, неотесан, и вообще, чем больше мышцы, тем меньше мозг! Вот!
– Госпожа Ветана – лекарь, – еще раз поправил Крамар.
– Хм… – верзила смерил меня оценивающим взглядом. – Нам бы такого лекаря в казармы. Госпожа Ветана, вы не подрабатываете?
На этом мое терпение лопнуло. Я выпрямилась во весь рост и прищурилась. Смотрела я при этом не на громилу, а на лекаря. Холодно, спокойно, безразлично.
Эти люди не могут меня оскорбить. Все сказанное – неправда, а значит – не стоит даже снисходить к их словам.
– Господин Крамар, благодарю за любезное приглашение. Надеюсь, вы понимаете, что мой отказ – окончателен и обсуждению не подлежит. Всего хорошего.
Крамар дернулся, словно его шилом в зад ткнули.
– Тойри… госпожа Ветана… я не…
Поздно. Уже было поздно.
Я развернулась и направилась прочь. Позади осталось изумленное лицо громилы, позадиосталась неловко протянутая рука лекаря – кажется, он пытался схватить меня за руку, но промахнулся. И хорошо. Потому что руки у него были жирные.
Я шла домой и пыталась проглотить неприятный осадок. Было попросту противно.
Подрабатываю ли я?
Нет. Я – работаю.
Не стоило даже и связываться с такими, как этот Крамар. Есть люди и люди. Кто-то являет собой образец благородства, вне зависимости от места рождения. Мэт Шаронер обычный грузчик, и это не мешает ему оставаться благородным человеком. А Крамар и этот верзила… их хоть золотом облепи, лучше и порядочнее они не станут.
На мое плечо легла тяжелая рука. Я резко развернулась – и уткнулась носом мало что не в грудь господина Лорака.
– Уберите руку, любезнейший.
– Госпожа Ветана, я извиниться хотел, – прогудел верзила, не обращая внимания на мои скривленные в ггримаске неприязни губы. – Вы не серчайте.
– Не буду. Уберите руку, любезнейший.
– Госпожа Ветана! Не гневайтесь. Я ж не знал…
Я не стала уточнять, что именно он не знал. Что я не подружка, что я лекарь, или что я не шлюха. Неважно. Этот человек меня больше не интересовал. Его для меня не существовало. Так что я просто стояла и молчала, ожидая, пока мужчина уберет руку.
– Уж простите грешника?
Широкая улыбка на губах, привычным жестом склоненная к плечу голова, невинные голубые глаза. Красивый мужчина, отлично осознающий это, и умеющий пользоваться своей красотой. Женщины должны млеть. Наверняка млеют, и мужчина потом получает от них желаемое. От прощения – и до постельных утех. Я знаю таких, их много в высшем свете, только там их уловки более отточенны.
– Вы прощены. Уберите руку.
Рука была убрана с плеча, чтобы тут же согнуться в предлагающем жесте.
– Прошу вас, госпожа Ветана.
– Нет.
Я развернулась и направилась к краю площади. Я все понимала. Наиболее правильным поведением сейчас было бы принять предложжение, посидеть с Лораком и Крамаром, может быть, позволить проводить себя до дома, поцеловать на прощание и перейти в категорию легкодоступной добычи.
Опасность крылась в том, что меня могли бы попробовать затащить в постель, но с этим можно и побороться. Например, часто и упорно заговаривать о свадьбе и детях. Как известно, мужчины не любят брать на себя обязательства. Вывернулась бы.
Тогда бы ко мне потеряли интерес.
Увы…
В силу своего воспитания, этот выход был для меня закрыт. При одной мысли о чем-то подобном, меня начинало серьезно подташнивать, и даже подумать о поцелуях с Лораком было неприятно.
Красив?
Много таких, красивых… Это как есть цветы у тех же помидоров вместо плодов. Цветы, кто бы спорил, красивее, чем ягоды, но съедобны ли они? Даже вредны, и отравиться ими не в пример легче. Нет уж, пока Лорак не созреет, есть его попросто вредно для здоровья.
Сейчас я делала то, чего стоило бы избежать – я разжигала интерес к себе. Недоступное – манит, притягивает, заставляет выходить на охоту. Лорак и выйдет…
Рука вновь тяжело легла на мое плечо, я приготовилась звать на помощь, но…
– госпожа Ветана! Как я рад вас видеть!
Уважаемый купец Жерх (он же Жмых и Жмот) улыбался во весь рот, глядя на меня. Рядом стояла его жена, и тоже улыбалась.
– Госпожа Ветана, рада познакомиться с вами! Муж рассказал, что благодаря вам живы и я, и наш ребенок.
Я ответно расцвела в улыбке.
– И мне очень приятно. Как вы себя чувствуете?
– Пока еще не очень хорошо, да и для маленького пришшлось нанять кормилицу, но главное, что я выздоравливаю. Придворный лекарь осматривал меня, и сказал, что все будет в порядке. Спасибо вам громадное.
Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть.
Придворный лекарь! Да он только мигрени, небось, и лечит. А побегал бы он как я, по вызовам, да по болячкам, переломам, ранам, родам… чего я только не насмотрелась за это время! В лекаре главное не статсу, а практика, а у меня она куда как обширнее! Вот!
– я тоже надеюсь, что все будет в порядке. Если что – обращайтесь.
– Обязательно. Я так мужу и сказала, случись что – только к вам.
Я кивнула. Можно понять женщину. Придвоорный лекарь наверняка обидится, если одновременно с ним позовут и какую-то девицу из желтого города. Узнает и обидится. И будет у меня куча проблем.
Так что пусть кичится своей работой, пусть сшибает деньги, а я буду попросту работать и приносить людям пользу.
– Вы потанцевать? – поинтересовалась тем временем Мила.
– я уже ухожу домой…
– Да, мы потанцевать, – я и забыла про Лорака, а мужчина про меня не забыл. К сожалению. И сейчас попытался положить мне руку на плечо, подчеркивая, что мы вместе.
– А это ваш друг, госпожа Ветана? – в голосе Жмыха послушались неодобрительные нотки. Интересно… Я покачала головой.
– Нет, что вы. Господан Лорак просто принял меня за солдатскую шлюху, а сейчас ищет возможность подтвердить свое предположение.
На лице купца на миг отразилось изуумление, а потом он понял.
– Господин Лорак, будьте так любезны покинуть нас. Немедленно.
– Я не… - попытался что-то сказать мужчина, но кто его слушал?
– госпожа Ветана, буду счастлив, если вы составите нам компанию.
– Благодарю за любезное приглашение, господин Жерх, госпожа Жерх…
Когда мы закончили расшаркиваться, Лорака рядом уже не было. Жмых пожал плечами.
– Судя по форме – это десятник второго столичного полка. Надо бы позаботиться, чтобы он не стал сотником. Мужчина, который имеет наглость навязывать себя женщине, теряет право называться мужчиной.
Жена подтвердила слова мужа решительным кивком. И это – купцы. Так где же нашло приют благородство?
* * *
Об этом мне предстояло узнать спустя три часа. Надолго я задерживаться не стала, памятуя о контрабандистах. Угорь постепенно выздоравливал, и хотя я опасалась рецидива, самое страшное уже миновало. Температуры не было, заражения удалось избежать, кишечник у мужчины работал нормально – теперь остаавалось его только выхаживать.
Кажется, контрабандисты меня убивать не собирались, здраво рассудив, что лекарей не напасешься, а личная лекарка, к которой можно обратиться, которая не выдаст, и которая знает свое ремесло – это ценность. А ценности надо беречь.
Я тоже не возражала.
Я отлично понимала, что они занимаются нехорошим делом, что нарушают закон и вообще – в тюрьме всех вылечат… на плахе здоровыми окажутся, но отказать не могла.
Дар меня просто огнем жег.
Отказать кому-то в помощи для меня становилось немыслимо. Я должна была лечить, это было сильнее меня. И даже так…
Я заметила, что любая трава у меня на огороде, цветы на окнах и рассада в специальных деревянных кадках цвели и пушились так, словно собирались три урожая за год дать. Даже соседей это затронуло. Кажется, я становилась сильнее.
Или просто дар раскрывался?
Дома я ходила лечить разве что раз в пять – шесть дней, очень много времени занимала учеба, которая мне не пригодилась. А здесь каждый день, да по пять-шесть раз в день, а иногда и каждую ночь…
Дар – он как мышцы, если их не качать, он и расти не будет, это я поняла со всей отчетливостью.
Отношения с контрабандистами имели и свою положительную сторону. В портовых кварталах я могла появляться в любое время дня и ночи без опасений быть ограбленной и избитой.
Уж что они шепнули, кому… не знаю и знать не хочу. Но меня все устраивало. Желтый город – сложное место…
За этими мыслями я не заметила, как дошла до калитки. Вставила ключик…
– Кажется, мы не договорили, да, лапочка?
На мое плечо опустилась тяжелая рука.
Рем Лорак!
Громила-десятник смотрел на меня не самым добрым взглядом.
– Кажется, нам и разговаривать не о чем, – парировала я. – Руку уберите, любезнейший.
– А если не уберу? Ты мне кое-что должна, детка.
– Пощечину? – ощетинилась я. – С радостью, да не допрыгну.
Злость просто перехлестнула через край. Да что этот кусок тупого мяса себе позволяет!?
А может, одно наложилось на другое? Праздник, на котором я впервые за долгое время позволила себе расслабиться и даже выпила пару бокалов вина. Платье, которое сначала пытался испоганить жирными пальцами Крамар, а теперь и этот хам. Само его поведение…
Неважно, благородная я или нет! С любой женщиной нельзя так обходиться, даже с самой последней проституткой – нельзя!
Мужчина был твердо уверен что любая женщина должна тут же пасть ниц пред ним и раздвинуть ноги – или раскрыть кошелек, в зависимости от желания великого и прекрасного господина. А тут – непорядок! Какая-то финтифлюшка отказывает! Да как она смеет!?
Наказать нахалку, всенепременно наказать!
Что дело дойдет до изнасилования, я не верила. Не тот тип мужчин… или тот?
– Не пощечину. Вот это…
Лорак притянул меня к себе и попытался поцеловать. По счастью, пьян он был, как свинья, а потому не мог найти у меня губы, попадая в лучшем случае в ухо. Я отбивалась, думая, что зря надела легкие туфельки. Была бы я в сапогах, которые специально заказала – прочные, страшные, зато на деревянной подошве – и он бы век хромал. А так – разве что пальцы отшибу.
А может, стоит попробовать?
Я запустила ногти свободной руки в шею громилы. Десятник взревел, как дикий осел и занес руку, но не пригнуться, ни пнуть его в колено я не успела. Мужчина как-то странно хрюкнул и начал заваливаться вперед, на меня. Я едва отскочить успела, а то бы точно пришлось с платьем попрощаться.
– Госпожа Ветана, вы в порядке?
Старший из братьев-угрей (угрят? Угренят? Как вообще называются детеныши угря) смотрел на меня с тревогой.
– В порядке, – успокоила я мужчину.
– А это что за?..
Я невольно фыркнула. Очень уж затейливую родословную вывел контрабандист десятнику. От медузы, краба и съеденной ими дохлой ослицы, которую всю жизнь навозом откармливали.
– Этот назойливый господин решил, что неотразим для всех женщин Алетара. А я оказалась родом из другого города, – невольно улыбнулась я.
– А что это за господин?
– Десятник третьего городского полка, кажется.
– Ах, вот как, – в глазах контрабандиста загорелись нехорошие огоньки. Я поспешно подняла руки.
– Только не убивайте его, пожалуйста. Мне такая известность ни к чему, а он мог друзьям рассказать, к кому шел…
Кровожадные огни потухли – и после секундной паузы зажглись вновь.
– Не убью. Но он об этом еще очень сильно пожалеет. Госпожа Ветана, вы меня не подождете минут двадцать?
– Разумеется, господин.
Имен я их так и не знала, а на вопрос, как обращаться к братьям, мне порекомендовали называть их Старший и Младший. Мол, ремесло такое… прозвище слишком известно, а имена лучше наоборот, не упоминать. Мало ли кто и где оговорится. По размышлении, я с ними согласилась и ограничивалась в разговорах вежливым «господин».
Контрабандист без лишних церемоний взвалил себе на плечи тяжеленную тушу – и скрылся в темноте. Я пошарила рукой.
Фууу…
Повезло, успела ключик в замок вставить, а то выронила бы и ищи на земле впотьмах… до утра хватило бы. Надо переодеться, и сумку взять.
Я как раз успела, когда в окно поскреблись. Контрабандист был весьма и весьма доволен собой. Как кот, сожравший крынку сметаны и успешно избежавший встречи с тряпкой.
– Госпожа Ветана, вы готовы?
– Да.
* * *
Угрю было гораздо лучше. Сидеть я пока не разрешала, но лежать, опираясь на подушки, и даже самостоятельно кушать протертый жидкий супчик – вполне. Чем больной и занимался в ожидании лекаря. Я привычно присела рядом, отставила в сторону поднос, пощупала пульс мужчине и принялась снимать повязку.
Мужчины ждали моего вердикта с трепетом.
Наконец, я кивнула.
– Да. Заживает на редкость быстро, теперь я вам так часто не понадоблюсь. Будете меня раз в два дня приглашать, этого хватит. Если что случится – зовите, сразу прибегу, если боли будут, спазмы, но вроде как не должно.
Мужчины переглянулись. Я чуть напряглась.
Думать – одно а вот что у них в головах? Может, все-таки решат вырастить поколение крабов-лекарей? Откормленных моим мясом?
Нет, не решили.
– Госпожа Ветана, сколько мы должны за лечение?
Я незаметно перевела дух. Кажется, пронесло?
– Ваш сын уже уплатил, – отмахнулась я.
– Я свою жизнь дороже ценю.
– Поверьте, он заплатил более, чем достаточно.
– И все же, я просил бы вас принять еще небольшую плату – и продолжать приходить к нам в гости до моего полного выздоровления.
– Тогда и плату стоит отложить до того же времени. Раньше нельзя, примета плохая, – отмахнулась я.
– Госпожа Ветана, вы ведь из благородных?
А на этот вопрос у меня ответ был заготовлен заранее.
– Внебрачная дочь. Пока отец был жив – помогал, а потом… неважно.
– Понятно. Госпожа Ветана, случись что – мы можем к вам обратиться и рассчитывать на сохранение тайны?
Я на пару минут задумалась.
Контрабандисты – это опасно. Очень опасно. С другой стороны, коготок уже увяз. И вряд ли, отказавшись, я выйду отсюда целой и невредимой. В лучшем случае – утратившей дар.
Да, ходило и такое поверье.
Маг жизни может не только исцелять своим даром, но и убивать, это ведь две стороны одной монеты. Только исцелять он может всю жизнь, а убить лишь раз, потом дар его покинет. Навсегда.
Сколько в этом правды, я, по понятным причинам, не проверяла.
Контрабандисты ждали моего ответа молча. Я глубоко вздохнула.
– Поймите меня правильно, господин. А могу ли я рассчитывать на сохранение тайны? Связавшись с вами, я рискую не меньше, даже больше, чем вы.
Мужчины довольно переглянулись, и слово взял старший угренок.
– Обещаем, госпожа Ветана, никто, кроме нас троих о вас не узнает.
– Четверых.
– Лита тоже будет молчать, это в ее интересах.
Я пожала плечами.
– Если вы обеспечите сохранение тайны – я готова помогать людям.
Кажется, им тоже не хотелось меня убивать. Со мной распрощались со всей возможной сердечностью, и проводили до дома.
Веселье началось утром.
* * *
– АААААААИИИИИИИИИ! – мелодично выводил чей-то звонкий голос.
Да так душевно выводил, что меня снесло с кровати, как ураганом. Я подхватила сумку и как была, в ночной рубашке помчалась на крик. Единственное, что сообразила – это накинуть по дороге халат.
Голос привел меня к симпатичному домику через два от моего. И доносился вопль праведный из хлева.
– Пропустите, я лекарь!!!
Соседи, собравшиеся на крик, расступились без слов – каждый хоть раз да побывал у меня в гостях. А в хлеву…
Вопила Талара – симпатичная толстушка лет пятидесяти, жуткая болтунья и сплетница, обладающая незаурядным талантом слышать вовсе не то, что ей сказано. Так я, неосторожно сказав ей, что являюсь внебрачной дочерью благородного человека, вскоре услышала, что у меня трое внебрачных детей от знатного графа. Где дети?
Так с графом и остались.
Зачем? Ясное дело, титул наследовать будут. Своих-то у графа нету! Почему нет? Так ему уже за девяносто, были дети, да погибли, лекарка их спасти пыталась, не получилось, и поставил ей граф условие – пока новых не родит, он ее и не выпустит!
Причем врала она так вдохновенно, что ей верили! Знали, что врет, но верили. Такой вот талант!
Талара смотрела куда-то в хлев и вопила на одной ноте, пока я сильно не тряхнула ее за плечи.
– А ну замолчи! Что случилось!
– Св-винка моя! Свинка!
Я вгляделась в стойло и зажала рот рукой.
Охххх…
Талара с мужем разводили свиней, причем не абы каких, а белых, миролских. Очень симпатичная, мясная, флегматичная порода… держали супруги свинок в хлеву, но чтобы те не дрались, не худели и не портили друг другу шкуру и мясо, разделяли их по небольшим загончикам, вроде лошадиных стойл. В загоне как раз хватало места для корыта, поилки и свинки. Очень крупной свинки.
Сейчас же рядом со свиньей спал еще кто-то…
Кто-то?
Совершенно голый десятник Рем Лорак. Одежда его была разбросана тут же, причем трусы чья-то рука натянула свинье на передние лапы, рубашка кокетливо выглядывала из кормушки, а штаны я и не видела. В поисках тепла бедняга ночью подкатился к свинье под бочок, а та, видимо, благодаря размерам, не придавила несчастного. Так что мы имели обнявшуюся пару.
– Он мертвый? – шепотом спросила Талара.
Я пригляделась.
– Кажется, нет.
Потом огляделась, нашла взглядом здоровущий сапог (еще деталь одежды) – и прицельно запустила им в спящего десятника. И попала, конечно.
«Мертвое» тело громко всхрапнуло и перевернулось, открывая то, что мужчины обычно прячут от женщин до брачной ночи. Но тут прятать не стоило, ту можно было гордиться.
Утреннее возбуждение, прохладный воздух… эмммм… флага не хватало. А древко – было.
– Как это мило. Это – любовь? – пробормотала я.
И только потом поняла, что ляпнула.
Талара взвилась, как укушенная.
– Что!? Ах он скотоложец поганый!!! Да как он смел!? Да я!!! Да к градоправителю!!! Да он на моей свинье женится!!!
– Не забудьте на свадьбу пригласить, – не удержалась я, и видя, что «любовники» зашевелились вполне согласованно – дала деру.
Благо, протолкаться обратно было намного легче. Всем было интересно, кого Талара застукала, за каким делом, и что теперь будет с этим несчастным.
Я бы на его месте женилась.
Или удрала бы в другое королевство, сменила имя, внешность, работу… зная Талару?
К завтрашнему дню весь город будет знать об этом происшествии тако-ое!
Контрабандист выполнил свое обещание. Действительно, не убил. И десятник об этом сильно пожалеет.
* * *
В этот же день после обеда меня навестил господин Крамар, вновь с букетом роз. Да когда ж он успокоится!?
– госпожа Ветана, вы позволите?
Не позволила.
– Господин Крамар, вы и сами понимаете, что ваше присутствие в доме незамужней девушки бросает тень на мою репутацию.
И попробуй только вякнуть, что у меня тут мужчины и на ночт остаются, и на несколько ночей. Они-то больные, а ты – здоровый и противный.
Не посмел. Скривился, наморщил нос, и протянул мне розы.
– Это вам, госпожа Ветана.
– Благодарю.
Я развернулась и собралась уйти в дом. Крамар понял это и зачастил.
– Госпожа Ветана, я прошу у вас прощения за вчерашнее.
– Не стоит извинений, – я пожала плечами. – Все забыто, господин Крамар.
– Вы так великодушны, госпожа Ветана!
– Я просто безразлична, господин Крамар, – мягко поправила я.
Лекарь дернулся, но решился.
– Госпожа Ветана… я прошу вас… выходите за меня замуж?
Я едва не открыла рот. Вовремя спохватилась и даже щелкнула зубами. Это ж надо, какая страсть к наживе?
Отказалась работать, так мы пойдем другим путем?
Ну-ну…
– господин Крамар, я не люблю вас.
– Разве это имеет значение в браке, госпожа Ветана? Важны общие интересы, и они у нас есть. Я смогу обеспечить свою супругу и детей, вы не будете знать нужды…
Я задумчиво кивнула.
– То есть вы мне предлагаете продаться за миску супа? Как мило, господин Крамар… а я думала, что дороже стою?
– вы не так поняли, госпожа Ветана, – вспыхнул лекарь. Соседи от души наслаждались спектаклем. – Просто…
– Брак без любви – это проституция по закону, – отмахнулась я. – Тем более мерзкая, что мы будем лгать перед лицом Светлого.
– Мы можем полюбить друг друга потом, в браке, – решил не сдаваться до последнего лекарь. – Вы должны признать, что любовь возникает именно из склонности, из общности интересов…
– Признаю, господин Крамар. Но я вас полюбить не смогу.
– Госпожа Ветана…
Кажется, Крамар собрался заключить меня в объятия и поцеловать, после чего я, конечно, обмякну у него в руках, закачу глаза и прощебечу: «милый, я твоя до гроба»!
Ну-ну…
Зря он мне розы вручил, потому что обнимать девушку со здоровенным колючим веником наперевес очень неудобно. Шаг, другой, протянутые руки, я тут же впихну=ула в них обратно букет – и нырнула в дом. И тут же хлопнула дверью, в которую и уперся лекарь. Как хорошо, что госпожа Лимира поставила здесь засов, который опускается в пазу. Одно движение кисти – и он уже упал на место, и не сдвинешь! Красота!
– госпожа Ветана!
Упорный, гад! И в дверь колотит…
Я распахнула окошко на двери.
– Господин Крамар, я желаю вам всего хорошего. И найти подходящую девушку. Вы заслуживаете и лучшего и большего, чем я.
– Выслушайте меня…
На плечо лекаря опустилась тяжеленная ладонь. Даже лапища. И обладатель сей длани мог бы меня на плечо посадить, да так и прогуляться по улице.
– Мужик, тебе что – непонятно сказали? А ну топай отсюда, пока не помогли, – прогудел низкий голос. – И к девочке нашей не цепляйся, а не то, как с репьем обойдемся. Отдерем, да и в помойку выкинем!
Рудик!
Все, можно больше ни о чем не волноваться. Рудик у нас рыбак. А еще – хулиган, задира и любитель почесать кулаки. Причем достается как его противникам, так и ему самому. А потом парень плетется ко мне, перевязывать раны и прикладывать примочки. Так что в обиду он меня не даст.
Господин Крамар подскочил, обернулся, попытался испепелить нахала взглядом, но Рудик был неумолим.
– Ты меня понял?!
Пальцы Рудиковой лапищи сжались – и господин Крамар наконец понял. Закивал со всем усердием – и был вознагражден поощрительным хлопком по другому плечу, отчего едва не упал.
– вот и молодец. Пойдем, выпьем!
– Но я не…
– Я сказал – пойдем, выпьем!
И Крамара неумолимо повлекли в сторону ближайшей таверны. Я зловредно усмехнулась. Зная Рудика – в ближайшие два-три дня я точно буду избавлена от назойливого внимания господин Крамара.
Оказалось даже больше – почти месяц.
Выпивка, душевный разговор, плавно переходящий в задушевный, а потом и полузадушенный, драка, и апофеозом всего – бадья с помоями, которой очень удачно огрели лекаря. Господин Крамар теперь лежал дома и созерцал звездочки средь бела дня. Какие там ухаживания!
Лечить я его не пошла.
И совесть меня не мучила. Если лекарь – пусть сам и лечится. Так-то.
