Жуткие КА-выходные!
Выходной первый (условная суббота)
О том, что строевую и физическую подготовку по субботам ведёт Ка-Дуко, новобранцев не предупредили. Забыли, наверное… Или хотели сделать им сюрприз!
С утра сержант два часа гонял их по плацу. Затем выжатым и измочаленным кадетам дали полчаса на переодевание, передышку и устроили специально для них марш-бросок по спортзалу. Потом – вольные упражнения и прыжки с тяжестями. И тренировки – ещё на два часа. Со всеми вытекающими… Куда там зарядке Бринэйнна?! Лёгкая прогулка по танцполу.
Обидные окрики Ка-Дуко перекликались с чёткими инструкциями бригадиров.
Гай, конечно же, заработал дополнительно тридцать подтягиваний и пятьдесят отжиманий. Бедняге начало казаться, что все до единого преподаватели физкультуры в галактике питают к нему особое пристрастие.
Отжаться-то Морони отжался, худо-бедно. И то лишь потому, что приставленный к нему – следить за выполнением – Тони ловко приподнимал парнишку над полом за шкирятник в нужный момент. Иначе вышло бы как в анекдоте – «упал и не отжался». Но Джонни – добрая душа не дал однокукнику пропасть.
– Спасибо, – промямлил Гай, целуясь с полом.
– Всегда пожалуйста, – Тони широко улыбнулся и отправился выполнять нормативы на полосе препятствий.
А вот с перекладиной Гаю не повезло. Он десять минут корчился на ней, как червяк у рыбака на крючке, с тоской поглядывая в сторону тренажёров, пока Ярим не сжалился и не отправил его на полосу следом за Колхони.
Из спортзала Морони уже выползал, а впереди маячила еженедельная беспросветность… Радовало лишь то, что до обеда всего час.
Жрать хотелось невыносимо!
После занятий куратор Бринэйнн прислал Тиранне сообщение на комьюните, что ждёт её через двадцать минут возле медблока. Он специально дал ей время принять душ и переодеться.
В госпитале кипела рабочая суета. Десятки кадетов и курсантов в приёмной ожидали своей очереди. Несмотря на это, Дор-Гон особо не утруждались, а поручили провести осмотр коллегам – медсёстрам, медбратьям и двум врачам-практикантам. Сами же близнецы наперебой ругались с капитаном по рут-кому, запершись у себя в лаборатории.
– Знаю, Рерих, знаю! – орал Гон. – Я-я понимаем, чем обусловлен такой разброс, чтобы проверить сразу как можно больше разных КуКов… …Да, такой график меня-меня устраивает!
– Ясно, преподавателей и офицеров завтра, – усталым тоном вторил ему Дор. – Я-я тут зашиваемся, и на нервах. Не видишь? Пьём успокоительное!
Доктора подкорректировали картинку, транслируемую из госпиталя в кабинет Шадора, и налили себе-себе ещё кьянти в мензурку с мандраго, взболтав смесь.
– Я-я осознаём, как это серьёзно, и сделаем всё, естественно, в рабочем порядке, чтобы никто ничего не заподозрил, и не вспугнуть полиморфа, – хором отвечали эризийцы. – Да, Рерих… …Нет! Проверка не нужна! Проверять лично не надо! Не стоит, говорю… …Да чтоб тебя! – это после того, как капитан отключился.
Бринэйнн не повёл Тиранну в общую очередь, а направился вместе с ней прямо в персональною лабораторию Дор-Гона, заранее предупредив эризийцев по комьюните, что одному из его куков требуется индивидуальный подход.
* * *
Тиранна была несколько смущена и озадачена. Подобные чувства оказались для нее в новинку, поэтому все прочие мысли отступили на задний план. По дороге куратор шёл чуть впереди и с ней не заговаривал, но как только они переступили порог госпиталя и увидели толпящихся там курсантов, Бринэйнн взял ее за руку и потащил за собой к неприметной двери у дальней стены помещения.
– Ничего не бойся, – произнес он и прислонил ладонь к символу на перегородке. Дверь перед ними открылась.
– Заходите быстрее! – послышался нервный голос.
Дор-Гон встретили Бринэйнна и Тиранну приветливо.
– Располагайтесь, – кивнул Дор на диванчик.
– Да-да, – подхватил Гон, – я-я тут совсем зашиваемся, но ради такого интересного случая…
Бринэйнн сел, усадил Тиранну рядом и обратился к докторам:
– Дор-Гон, прошу тебя-тебя, чтобы кроме медосмотра и изучения полученных кадетом телесных повреждений, ты-ты дали рекомендации по лечению.
– Нуууу… Это сложно. Или же нет? – доктора заспорили между собой.
– Может, попробовать это?
– Надо уточнить сроки. Вряд ли меньше месяца, я даже так вижу…
– Всё-то ты видишь, впрочем, в данном случае я с тобой соглашусь…
– Но ты же понимаешь, что это критично…
– Но есть один вариант…
– Ты думаешь…
– Почему нет…
– А если…
– О чем это они? – рискнула поинтересоваться Тиранна.
– Твой шрам от воздействия бесайреса. Я упоминал о нём, может быть, получится его убрать. Но не хочу тебя обнадеживать, – Бринэйнн машинально погладил ладонь Тиранны, которая до сих пор находилась в его руке. Она подняла на него глаза.
– Мне все равно.
– Нет. Я вижу, что это не так.
– Но это ведь и не важно. Я сама несильно изменилась.
– Я знаю, – Бринэйнн улыбнулся. – Для тех, кто умеет видеть сердцем, внешность не имеет значения.
Тиранна невольно улыбнулась в ответ. Сейчас ей было хорошо, сидеть вот так рядом с принцем, когда он смотрит ей в глаза, говорит с нею… С тех пор как она попала на КА, у нее еще не было таких моментов, а это могло бы стать началом… Она бы еще долго так сидела, тем более что и Бринэйнн не испытывал никакой неловкости и не отводил взгляд, но тут их прервали доктора.
– Бринн, я-я все решили, – Дор и Гон хитро переглянулись, как бы невзначай задержав взгляд на переплетенных пальцах куратора и пациентки. – Ты можешь идти.
– Да, у меня дела. Скажи, когда подойти?
– Не нужно, – отмахнулся Дор, – я-я не знаю, когда закончу, – эризийцы смекнули, что такой сложный случай требует серьезного изучения и полной самоотдачи, кроме того, это был дополнительный способ отвертеться от медосмотра, ну или, по крайней мере, совместить его с тем, что им самим было интересно. – Я сам отправлю к тебе кадета, и еще насчет вечера… Может, устроим сегодня посиделки нашего… хм… клуба? А то я-я уже который день не расслаблялись. Шадор все давит и давит, да еще этот старпом!
Бринэйнн улыбнулся.
– Да, с удовольствием к тебе-тебе загляну.
– Ну-ну.
Куратор вышел, на мгновение впустив в лабораторию шум и гам, Тиранна же в отсутствие поддержки напряглась, тем более после того как ей скомандовали в два голоса:
– Раздевайся!
Но докторов не интересовала нагота иердийки, они довольно споро – в четыре руки сняли все показания и взяли анализы. Накрыли простынкой лежащую на кушетке Тиранну и сделали ей укол в шею.
– А теперь, девочка, ты немного поспишь, а я-я тут поколдуем… – изуродованной щеки коснулись прохладные пальцы, и Тиранна провалилась в сон.
«Тирааанна! Тирка! Тирка! Тираннаааа!» – голоса утягивали в прошлое и погружали в небытие, и лишь один настойчиво возвращал к реальности.
– Тиранна! Проснись!
– Тиранна! Ты меня слышишь? – к первому голосу добавился и второй.
Иердийка резко открыла глаза, уставилась в потолок… И вспомнила всё – госпиталь, принца, медосмотр, докторов и…
Она попыталась сесть, но магниты удерживали.
– Лежи спокойно, – строго предупредил Гон.
– Не двигайся и не напрягай лицевые мышцы, – добавил Дор, – чтобы вещество окончательно ассимилировало клеточную структуру и укрепило рельеф. Адаптация элемента к организму прошла успешно.
– Что за вещество?
– Не разговаривай! – рявкнул Гон. – Я-я скажем, когда будет можно.
Минут через пять, по внутренним ощущениям Тиранны, доктора отщёлкнули замки на кушетке, позволили девушке сесть и поднесли зеркало.
– Прошу!
Тиранна ахнула. Из зеркала на неё смотрела она – прежняя… без уродливого мерзкого шрама.
– Да ты красавица, барышня! – довольно откликнулись на её реакцию Дор-Гон. – Разреши с тобой позаигрывать?
Шутили он-он или нет, кадетка сейчас плохо соображала. На глаза навернулись слёзы, дыхание прервалось… Ни следа страшной отметины от бесайреса… Она прислушалась к себе и осторожно дотронулась до гладкой, ровной щеки кончиками пальцев… Кожа и кожа – нежная и упругая на ощупь.
Дор-Гон ритмично цокали языками, будто исполняли какую-то странную мелодию, любуясь произведённым эффектом.
Тиранна долго рассматривала себя, не веря своему счастью. И правильно делала. Доктора отошли и вскоре вернулись, протягивая ей загадочную металлическую банку.
«Лёгкая, – определила по весу иердийка. – Странно».
– Зачем это? – не поняла она, отвинтив крышку и увидев, что внутри пусто.
– Видишь ли, милочка, – сообщил Гон с особо изуверскими нотками, как обычно любил. – Эффект пластилы временный.
– Эффект чего? – замешательство Тиранны отразилось в зеркале.
Дор-Гон самодовольно переглянулись и оседлали своего излюбленного конька:
– Похвально, когда кадеты интересуются тонкостями медицины…
Эризийской!
– Значит так, барышня, пластила или по-научному «пластила ухондус» – это биомасса, за основу которой взято вещество, получаемое из выделений, а точнее, слюны «ухондуса немезиса криватуса»…
Доктора заметили ошалевший Тираннин взгляд и благоразумно закончили:
– …эризийского плотоядного растения-паразита. Я-я внедрили вытяжку в твой организм, позволив ей приспособиться к биопараметрам, определить дефект и сконцентрироваться на его преобразовании…
Тиранна обалдело таращилась на докторов.
– Попросту говоря, это вещество исправило и заменило ткани на увечной щеке по образу и подобию здоровой плоти, – хором сообщили близнецы, взирая на пациентку с гордостью скульпторов. – Оно сымитировало исходную клеточную структуру. Увы… Первоначальный эффект длится всего… Пару часов. Пластиле нужно время, чтобы накопить клеточную память. Затем, полагаю, нам удастся увеличить промежуток действия до шести и даже… – доктора на секунду закатили глаза, демонстрируя глубокую мысль. – Восьми, пожалуй. А пока что, барышня, два раза в неделю – ко мне на процедуры.
– А с этим что делать? – Тиранна повертела в руках банку.
Она теперь и не знала, как относиться к «чуду». С одной стороны, новость о временном эффекте её огорчила, от эйфории не осталось и следа, а с другой… Если оценить услышанное рационально и принять как данность… Всё лучше, чем ничего.
– Для чего мне… банка? – повторила она.
– Это контейнер, – пояснили Дор-Гон, на этот раз по очереди. – После окончания первичного эффекта пластила сползёт с лица, как биомаска.
– Тогда в чём отличия? – не поняла Тиранна.
– Биомаска, – терпеливо втолковал Дон, – не скрывает дефектов, а наоборот создаёт, при необходимости, и не заменяет ткани. Это всего лишь маска для одноразового использования. Вещество пластилы впитывает структуру живых клеток и со временем приспосабливается, учится, совершенствуется… Пластила – новое слово в эризийской медицине, пока экспериментальное, но прошла испытания. В нашей практике известны случаи, когда действие массы удавалось продлить до двенадцати часов…
У Тиранны появилась хотя бы надежда.
– Пока так, – буднично закончил Гон. – Возможно, в следующий раз имитация продержится и четыре. Главное, не прозевай момент, когда оно отделится от твоих тканей и сползёт. Всего лишь надо подставить контейнер и плотно закрыть крышку. Затем пластиле требуется покой, не менее часа. Иначе эффект снизится, а не прибавится.
– Всё понятно? – уточнил Дор.
Тиранна кивнула и спохватилась:
– А что дальше? Как мне это…
– Элементарно, – ответил Дор. – Приложи массу к щеке. Остальное сделает пластила. Вещество переняло твои биопараметры, и нет нужды повторно вводить его в организм всякий раз. Запомни – два часа! Я установил таймер с регулятором к тебе на комьюните, с учётом прироста времени… И не меньше часа!
– Всё-всё, – заторопился Гон, подталкивая пациентку к выходу из лаборатории и выпроваживая. – Тебе пора в столовую. Бринн мне-мне уже комьюните оборвал, а это было десять минут назад. У тебя ещё двадцать – до конца смены, чтобы успеть пообедать.
Тиранна ушла – оглушённая и растерянная, прижимая к груди банку, а доктора вернулись к прерванному занятию и мензуркам. Какое-то время он-он пили молча и вздыхали. Вопреки прославленной зловредности, Дор-Гон не стали расстраивать бедную девушку рассказами, что всё могло бы сложиться иначе, не пожадничай император денег на лечение для эльскеде. След от бесайреса – не простой ожог или царапина. Здесь обычным биогелем из слизня не обойтись. Но если бы лерийцы вовремя обратились к эризийскому представительству, а иердийка получила бы восстанавливающий препарат в течение стандартной недели, то сейчас на её лице и шрама бы не осталось. Не говоря уж об общей деформации мягких тканей и надкостницы.
«Варвары! Коновалы! Костоломы!»
И доктора быстренько залили профессиональные сожаления изрядной порцией кьянти с мандраго, предварительно взболтав.
Ничего, придётся ей сродниться с пластилой. Тоже неплохой вариант, учитывая обстоятельства и место. А ещё, работая с этим веществом, Дор-Гон всерьёз заподозрили, что ту же вытяжку использовал Конклав для создания полиморфов, но гораздо более усовершенствовав её по связующему компоненту и молекулярному типу.
Основательно набравшись – после восьмой двухсотграммовой мензурки, доктора представили себе иердийку с полиморфом на морде и захихикали…
Тиранна приближалась к столовой как во сне. На автомате прыгнула в коммуникационный колодец, миновала несколько зон, коридоров и, пошатываясь от пережитого шока преображения, брела по сквозной палубе. По ходу поймала себя на том, что норовит уловить своё отражение в зеркальных панелях и других блестящих поверхностях. На смену шоку и неопределённости пришло ликование: «Я снова красивая! Хоть и на два часа… Как сказали доктора? Это лишь начало! Я должна понравиться принцу! Пусть он снова увидит меня прежней… Такой!»
Бринн… Это второе имя? Секретное?.. Бринэйнн… Тиранне вдруг понравилось его звучание – больше, чем Йонан. Бринн! Так обращались к принцу эризийцы. Похоже, они давние знакомые.
Впереди обозначилась широкая арка входа в столовую…
* * *
Обед в столовке был в самом разгаре.
«Обжираловка, иначе и не назовёшь, – хмыкнул про себя Макферсон, поглядывая на куков поверх тарелки, где дымилась горка тушёного мяса с овощами.
«Питательный рацион», – Ка-Таго прикидывал, стоит ли взять добавки. Костыли выматывали его покруче любых упражнений, но зато тренировали мышцы рук.
Первый курс уплетал за обе щёки, второй вяло ковырялся вилками в тарелках, а Гай от усталости даже не мог думать и просто глотал.
– А где Тиранна? – встрепенулась Мира, запоздало спохватываясь и окидывая глазами дальние столики, словно надеялась увидеть иердийку в чужом звене. Сегодня в столовой экипаж двенадцатого КуКа старался держаться вместе. В том числе и Хумфа. На вузюка как будто жор напал, он уже сбегал за пятым по счёту подносом и всё схомячил. Заметил это лишь наблюдательный Морони, несмотря на усталость.
«Ну да, а потом из туалета не вылазит», – мелькнуло в голове у булфергца.
В последнее время он ощущал себя личным соглядатаем Хумфы. Поскольку остальным до вузюков не было никакого дела. Мира думала о предстоящем воскресном задании. Кортес – о Мире… Джон о Лже-Джонни, задумчиво щурясь и рассеянно водя ложкой по краю тарелки… А Тиранна…
Тиранна – отсутствовала. Как все уже поняли благодаря вопросу дейгарки.
– Наверное, в медблоке застряла, – лениво заметил Тони, памятуя о том, как легко там завязнуть, в плену у магнитной кушетки. Эризийское ложе! Дьявольская каракатица.
– Надо ей что-нибудь отнести, – спохватилась Мира, шаря глазами по подносу, – а то останется без обеда. С этими медосмотрами… Мы же куки!
«Выручка и поддержка – наше всё», – как говаривал бригадир Ярим, хитровато подмигивая кадетам.
На Мирином подносе почти ничего не осталось. Тогда она вскочила, схватила пакет из-под пончиков и ринулась к трансгрегатору за бутербродами, булочками и шоколадками… И чуть не столкнулась с Ка-Таго, ковыляющим на костыле за второй порцией. Ка-марг замер как пришпиленный, пропуская «тупую егозу» вперёд, от греха подальше. Он едва не потерял равновесие, но удержался, вцепившись в костыль. А шедший за ним тщедушный паренёк-резервник не успел затормозить и со всего маха влепился в спину Ка-Таго, да там и остался. Ка-марг уронил костыль на здоровую ногу, взвыл, но скорее от злости, чем от боли, и застыл, раскинув руки, как пугало на шесте, с разинутым ртом. Взгляд его при этом красноречиво вперился в арку. Все как по команде повернули головы и невольно посмотрели туда же, привлечённые сумятицей.
В столовую грациозной походкой вплывала ослепительная рыжеволосая красавица с яркими зелёными глазами и вызывающе шикарными формами… У мужиков челюсти поотвисли, и слюни закапали на кители и брюки. Поскольку всю КАшную неделю им не до траха было, а тут такое… Роскошные буфера выпирали даже из-под формы.
«Это ж откуда такая цыпочка взялась?» – мысленно сглотнул Ка-Таго, которого с самого распределителя штырило без разрядки. А в строевой и физической он, по известным причинам, не участвовал пока. Иначе бы выложился по полной и под холодный душ… Без альтернатив!
Джону-пирату аналогично – тут же приспичило в душевую, ибо неожиданно встало… Он сам от себя такой прыти не ожидал. Вернее, от своего подлого дружка.
Первой узнала красотку Мира и восхитилась преображением однокукницы.
Вот это да!
– Тиранна! – радостно завизжала дейгарка, и в столовой на пару минут установилась мёртвая тишина. Это привлекло внимание Ярима, беседующего в тот момент с бригадиром из пятнадцатого.
Он удивлённо заглянул в остекленевшие глаза собеседника, обернулся и присвистнул…
Среди всеобщего замешательства иердийка невозмутимо прошествовала к трансгрегатору и запрограммировала себе обед, ни на кого не обращая внимания. Так её учили реагировать на ажиотаж. Да и все мысли Тиранны вертелись вокруг принца. Да и вообще для эльскеде такая реакция окружающих скорее закономерна, привычна и ожидаема! В эскорт Йонану выбирали самых-самых, сводящих с ума своей опасной красотой и самоотверженной прелестью… Сработала память на чувства. И Тиранна на время забыла, какая она теперь на самом деле уродина.
Мечтательно набрав всякой еды на поднос, особо не разбирая какой, девушка обернулась к остальным, и куки внезапно отмерли.
Кое-кто и сам узнал иердийку. Ка-Таго с шумом втянул носом воздух, и всё-таки потерял равновесие, тяжело наваливаясь на резервника. Парнишка, а Гай успел заметить, что это Сэм, заорал и забился, придавленный девяностокилограммовой тушей ка-марга и плюс ещё гипсом.
К ним подлетел другой резервник и попытался вытащить орущего паренька, нисколько не заботясь при этом о покалеченном Ка-Таго. И все прочие куки-ка-марги повыскакивали из-за столов, в стремлении помочь. Так возникла свалка и началась потасовка, сопровождаемая вскриками от покалывания в ушах… Тиранна ошалело попятилась к арке, обернулась и от неожиданности выронила поднос…
Бринэйнн как раз направлялся к себе – пообедать. Он редко ходил в общую столовую, но сегодня, после пятнадцатиминутной летучки кураторов и прочих дел в этой части крейсера, проходил мимо и собирался лично убедиться, что Тиранна благополучно вырвалась от докторов и добралась. Тут его внимание и привлёк характерный шум побоища – звон посуды, грохот подносов и выкрики…
Куратор ворвался в столовую и едва не сбил с ног красивую рыжеволосую девушку с подносом. Вовремя остановился. И теперь видел только её, не в силах отвести взор, пока на заднем плане, размахивая руками и ногами, копошился бугорок из ка-маргов и прочей КуКни… Увидев куратора, красавица ахнула и уронила поднос. Под ноги Бринэйнну покатились миски, плошки и грохнулся стакан, щедро забрызгав куратора молоком, но не разбился.
– Простите, ваше… – виновато пролепетала девушка и схватилась за ухо, а Бринэйнн словно вынырнул из наваждения.
– Тиранна!
Остальные курсанты и кадеты уже разбегались по столикам.
Бринэйнн отстранённо подумал, что пора бы разобраться с киберсетью. А то косит всех без разбору, и правых, и виноватых, и тех, кто ни при чём. Но по выходным всегда так, если не успевали вовремя перезагрузить программу.
Понемногу порядок в столовой восстановился сам собой. Ка-Таго кряхтя поднялся с помощью однокукников, свирепо поглядывая на сжавшегося виновника его падения. Мира же давно упорхнула к своему столику, под защиту Джонни и Тони. Гай сочувственно поглядывал на Сэма, кидая при этом восторженные взгляды и на Тиранну.
– Доложите обстановку, бригадир! – потребовал Бринэйнн, стараясь не смотреть на растерянную девушку, выцепив глазами из зала Ярима.
Тот мгновенно сориентировался и, подбежав к командиру, отдал честь и вытянулся перед ним.
– Куки обедают!
– Продолжайте, – разрешил Бринэйнн, – в том же духе. У вас ещё пять минут.
И, наконец, посмотрел на Тиранну. У той аж сердце захолонуло, так она ждала этого взгляда… Без жалости и гадливости… Принц взирал на эльскеде скорее озадаченно, затем увидел свою испачканную форму и кашу из продуктов на полу, задумался, кивнул своим мыслям и бросил Тиранне:
– Идём!
Не следовало ей ходить голодной до вечера.
Бринн развернулся и ринулся прочь из столовой, а Тиранна как сомнамбула двинулась за ним. Он слышал за спиной её дыхание, тихие шаги, так естественно и близко, словно она касалась его… Он резко обернулся. Эти взгляды в столовой. Хищные и похотливые ухмылки голодных самцов… С внезапной и будоражащей очевидностью Бринэйнн понял, что не хочет оставлять Тиранну среди них. Она принадлежала ему. Шальная мысль об этом едва не выбила палубу из-под ног.
Бринэйнн уставился на девушку, а она преданно смотрела в ответ. Повязка на лбу пульсировала, и волнующие ощущения не отпускали. Конечно, пульсировала отнюдь не повязка, а то, что под ней…
Что за… Такого он ещё не испытывал, как сейчас, любуясь делом рук докторов. Это ведь он-он постарались, и от грубого шрама, уродующего прекрасное личико эльскеде, не осталось и следа.
Сердце учащённо застучало, и дыхание сбилось с привычного ритма.
И кое-что ещё причиняло дискомфорт…
Само по себе ощущение дезориентировало.
Он резко выдохнул и… Сделав усилие над собой, отвернулся от Тиранны, вдохнул, прикрыл на секунду глаза, пытаясь унять концентрацией боль… Поморщился. Досадно как минимум, но так неожиданно сладко…
Всё! Похоже, отпустило. Бринэйнн задышал ровнее и пообещал себе медитировать всю ночь и неделю очищаться.
– Идём, – отрывисто приказал он, попутно выуживая из коридорного трансгрегатора салфетки и протирая на ходу китель. – Пообедаем в офицерской кают-компании.
«Там сейчас никого нет».
Тиранна вспомнила, что Ярим-бригадир о такой как-то упоминал.
Девушка кивнула и послушно устремилась за принцем. Так привычно…
А Бринэйнн всю дорогу думал лишь об одном – об укреплении духа и тела. И принял решение сегодня вечером поговорить об этом с Дор-Гоном.
В офицерской столовой и правда никого не было, лишь за дальним столиком о чем-то беседовали два молодых лейтенантика. Завидев Бринэйнна с Тиранной, они тут же умолкли и уставились на них, по двум причинам… от неожиданности и от… неожиданности. Они и не догадывались, что на КА служат такие вот «офицеры», и уж точно никогда бы не подумали, что Бринэйнн водит дружбу с такими красотками. Он вообще слыл на крейсере за странного. В личных беседах не откровенничал, периодически исчезал куда-то, правда, у капитана был на хорошем счету, но это не повод, чтобы претендовать на внимание такой красивой девушки. Что один из лейтенантов тут же высказал своему товарищу, но едва они решили подойти поближе и познакомиться, как Бринэйнн яростно на них зыркнул, после чего они поспешили ретироваться из столовой, уж слишком несвойственны этому чудному лерийцу такие взгляды.
Тиранна ничего не заметила. Она наслаждалась обществом своего… высочества. Бринэйнн выбрал столик у иллюминатора, за которым пробегали разноцветные сполохи Q-пространства, и принес целый поднос еды. Водрузил перед Тиранной и приказал:
– Ешь. Сегодня тяжёлый день.
Тиранна машинально взяла вилку, наколола на зубчики сочный кусочек пувила, и тот растаял у нее во рту, оставив на губах капельку сока.
Бринэйнн впился в неё взглядом.
– Вам тоже следует поесть, – Тиранна облизнула губы.
– Да, – резко ответил Бринэйнн, но к еде не притронулся. Впрочем, девушке тоже было не до разносолов. Она поковырялась в тарелке с фруктовым салатом, стараясь не поднимать взгляд на куратора. Он неотрывно смотрел на нее, и Тиранну почему-то это смущало и озадачивало. Вынужденное отдаление на КА от принца нервировало ее, но в то же время позволяло узнавать Его высочество с другой стороны. Никогда еще в поведении Бри… Йонана она не чувствовала такой властности. О! Разумеется, принц умел и любил приказывать, но сейчас от него веяло внутренней силой, а Тиранне хотелось купаться в ее лучах и наслаждаться этими ощущениями. Она буквально таяла в его присутствии, покрываясь испариной. Но долго это продолжаться не могло. Взгляд Бринэйнна, то и дело скользивший по ее фигуре, лицу и рукам, уткнулся в банку, которую она перед обедом пристроила на стол.
– Что это? – спросил он.
У Тиранны сжалось сердце.
– Это… Это временно, – девушка накрыла банку ладонью, пытаясь вспомнить, сколько же времени прошло с момента ухода из госпиталя. – Я могу идти? – она порывисто встала.
Бринэйнн удивленно приподнял брови, но быстро взял себя в руки и кивком отпустил ее.
В каюту Тиранна летела, не разбирая дороги и прижимая к себе злополучную банку. Ей казалось, что пластила уже стекает с её лица, смазывая и обезображивая черты.
* * *
Остаток дня Бринэйнна прошёл как в тумане, ещё никогда обязанности так его не тяготили. А эти первые для нового потока выходные на крейсере действительно выдались сумасшедшими. Ярим не к месту провел инвентаризацию и спешил доложить о недостачах. Еще Бринэйнну пришлось получать снаряжение для первого учебного вылета, а потом он пытался читать дневники куков, да так и застрял на последней записи Тиранны. «Я отдаю себя в полное распоряжение командира». Эта фраза не отпускала его, она влезла в его мысли настолько крепко, что даже цитаты из древних трактатов не спасали. А под вечер даже Ярим заметил его странное состояние и поинтересовался, не хочет ли «господин» куратор отдохнуть, правда, он при этом ухмыльнулся, но для Бринэйнна сам вопрос уже стал диагнозом, и он отправился в медблок.
Доктора уже всех разогнали и наслаждались вечерним покоем. При виде Бринэйнна на лицах эризийцев отобразились одинаковые доброжелательные улыбки. Несмотря на разницу в возрасте, куратора и докторов многое объединяло. Бринэйнн считал эризийцев эрудированными умными профессионалами. Близнецы изучали разные духовные практики, прочли множество философских книг, и их беседы с куратором всегда выходили за рамки обыденности и обсуждения текущих КА-сплетен. Тем более что сам Бринэйнн не мог себе позволить близко сходиться с кем бы то ни было, а с эризийцами не требовалось соблюдать осторожность. Докторам же нравилось его спокойствие и рассудительность, желание проникать в тайны вселенной, а также то, что Бринэйнн, в отличие от большинства офицеров КА, не спешил выслуживаться перед капитаном и старпомом, а наоборот отдавал предпочтение медблоку и нередко коротал здесь вечера.
На сегодня доктора приготовили несколько новеньких бутылочек на пробу. Бринэйнн хоть и не любитель выпить, но дегустации в его обществе проходили насыщенно и приятно. Можно было не просто наслаждаться оттенками вкуса того или иного напитка, а еще и обсуждать их, сравнивая с другими. Вполне интеллектуальное занятие! А самое главное, устраивало и куратора, и докторов. Но сегодня Бринэйнн пришел какой-то напряженный и с порога заявил:
– Со мной что-то не то.
Доктора втянули друга в лабораторию, одновременно приложили ему две руки к щекам, а двумя другими измерили пульс.
– О-у! Да это возбуждение! Ну-ка, иди сюда! – и они подтащили куратора к кушетке. – Ложись.
Бринэйнн послушно улегся и вытянул руки по швам.
– Можно это снять? – поинтересовался Гон, указывая на повязку.
– Да, сейчас, подожди, я сосредоточусь. Вот теперь можно.
Дор снял с Бринэйнна повязку и прилепил к вискам датчики.
– Так-с, и еще два на грудь. В смысле стаканчика, – подмигнул он Бринэйнну.
Гон смотрел на показания.
– Особых проблем не наблюдаю.
– А я их вообще не наблюдаю, – сообщил довольный Дор.
– В смысле? – спросил Бринэйнн.
– Да всё у тебя в порядке.
– Да, всё идёт как надо.
– А поконкретнее?
– Понимаешь, в жизни каждого мужчины, – мечтательно начал Гон, – наступает такой момент… Взросления…
– Я и так уже взрослый!
– Ну, вот видишь!
Бринэйнн невольно улыбнулся.
– То есть физически все в порядке?
– Безусловно! Слезай с кушетки и прошу к столу… И можешь надеть повязку.
– Спасибо, что напомнил, но… Меня терзают всякие мысли…
– Именно терзают? – тон у Дора снова стал деловым.
– «Терзают» в данном случае означает, что они непривычны и мешают сосредоточиться на главном.
– Тебе бы расслабиться, – сказал Гон.
– Я пытался медитировать, правда, времени никогда не хватает.
– Это не совсем то, хотя тоже помогает.
– Меня беспокоит, что я теряю над собой контроль.
– Хм, да? И насколько это серьезно?
– Не хотелось бы проверять, – улыбнулся Бринэйнн. – Ведь если я его совсем потеряю, то не смогу остановиться.
– А если и не надо?
– Думаешь, стоит принять ту свою сторону?
– Или же сущность, – уточнил Дор, – а по-научному – «синдром берсеркера». Мы же не говорим о теории темной и светлой стороны? Она уже давно опровергнута. Еще в LIV веке, в древних документах цивилизации хуманитов сказано, что и зло, и добро относительны.
– Только для тех, кто умеет мыслить глобально. И про единство сущностей я помню. Но я был уверен, что уже принял все это в себе!
– Бринн, ты же понимаешь, что мы никогда не останавливаемся на достигнутом. И развитие, так или иначе, ставит перед нами новые вызовы. Вот у тебя как раз сейчас следующий этап взросления плюс гормональный сбой.
– Ага! Вот мы и докопались до сути. То есть дело всё-таки в гормонах?
– Скажем так, это закономерно…
– А ты-ты можете это как-нибудь подкорректировать?
– Подкорректировать, говоришь? – близнецы переглянулись. – Момент.
Доктора направились вглубь лаборатории и открыли холодильник.
– Я-я сделаем тебе один коктейльчик. Он точно поможет!
– Хорошо. – Пока доктора колдовали над лекарством, Бринэйнн всё-таки решил поесть. Он поперчил эризийские морепродукты и с удовольствием начал угощаться, заедая овощами.
– Во-во, покушай, – подошедший Дор коснулся его плеча.
– И запей, – Гон с другой стороны подал Бринэйнну стакан.
Жидкость выглядела самой обычной водой. И была такой же на вкус.
– Ты-ты туда вообще что-нибудь добавили?
– Не волнуйся, – доктора опять переглянулись. – Такие препараты как раз легко усваиваются при общей нейтральности формулы. Они должны встраиваться в организм, а не атаковать его.
– Как прошел медосмотр? – поинтересовался Бринэйнн.
– Зашиваюсь. Эти остолопы не понимают простейших инструкций!
Куратор не стал уточнять, кого доктора имели в виду, кадетов или своих ассистентов.
– Хотя твоя эта девушка… Любопытный экземпляр! Но как же ей не повезло…
– Ты-ты не смогли ей помочь? – осторожно уточнил Бринэйнн. – Я видел ее, по-моему, прекрасная работа!
– Да. Но это временно. Полной регенерации не будет. Даже при всех возможностях эризийской медицины.
– Так вот что она имела в виду…
– Но косметический эффект можно увеличить. Если делать все по правилам. Я кадетку проинструктировал, но не знаю ее психологический профиль. Насколько она будет соблюдать рекомендации. У отдельных людей с этим сложности.
– Я прослежу, – кивнул Бринэйнн, залпом допил воду. – И, наверное, пойду. Очень трудный был день.
– Иди-иди, – с улыбкой покивали доктора, а когда Бринэйнн вышел, и дверь за ним закрылась, Дор прошептал Гону:
– Практика без теории гораздо ценнее, чем теория без практики.
* * *
По дороге в свою каюту Бринэйнн испытывал почти непреодолимое желание зайти к кукам, но по времени было уже довольно поздно, и он не видел смысла их будить. Состояние так и оставалось странным, несмотря на волшебный коктейльчик.
«Хорошо, сейчас приду, в душ, потом линейная медитация и спать, – однако ноги сами понесли его по круговой палубе. – Ладно, прогуляюсь».
Коридоры уже опустели – кадетов давно разогнали по каютам, а офицеры предпочитали проводить свободное время в других местах. Хождение по кораблю и любование Q-пространством увлекают первые пару недель, а потом приедаются.
Впрочем…
Возле длинного иллюминатора стояла девушка. Услышав шаги куратора, она отпрянула и, отвернув лицо, чуть ли не бегом бросилась прочь.
– Кадет, стоять! – крикнул Бринэйнн, догадываясь, кто перед ним. Тиранна остановилась. – Почему ты не спишь? Уже поздно.
– Я не могла уснуть.
– Интересно, почему? – куратор прикоснулся ладонью к ее лицу и приподнял за подбородок. – Да уж, всё так, как и было…
Прекрасное лицо снова обезображено шрамом.
– Но есть способы! – запротестовала Тиранна. – Я сделаю все, чтобы снова стать красивой!
– А ты разве не такая? – вкрадчиво осведомился Бринэйнн, прижимая девушку к стене.
– Такая! – с вызовом ответила Тиранна. Лицо Его высочества оказалось настолько близко, что она не удержалась и, приподнявшись на носки, прикоснулась к нему губами. Бринэйнн на поцелуй ответил. Впился ей в губы и взял в железный захват талию, а девушка несмело коснулась его плеч.
Поцелуй длился и длился, тело лерийца словно окаменело, а Тиранна, наоборот, расслаблялась, отдаваясь блаженству, несмотря на то что тут было совсем даже не время и не место…
– Такая, такая… – Бринэйнн с усилием оторвался от сладких девичьих губ, оттолкнул ее и приказал: – В свою каюту бегом, быстро!
Слова прозвучали настолько властно, что Тиранна не посмела ослушаться и рванула в казармы. Бринэйнн же с силой долбанул кулаком по хромированной стене и попытался отрегулировать дыхание. Честно говоря, получилось с трудом.
