Посвящение в кадеты
Покуда ка-марги деловито мастерили носилки из костылей и курток для Ка-Таго, Мира растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь влиться в какой-нибудь поток. Все куда-то бежали, разбегались, как крысы по трюмам, в разные стороны. Джонни и Тони сразу куда-то запропастились, точнее, испарились, не успела девушка оглянуться, как обоих и след простыл. Оставался лишь один ориентир – Тиранна, и ещё где-то впереди маячила светлая макушка Гая, то пропадая, то вновь выныривая из моря голов.
Тиранна взяла курс за ним, и Мира старалась не отставать. Так они прибежали к арке информатория, где уже образовался затор. Держали всех дежурные юнги-курсанты, пропуская в зал с крутящейся колонной зараз только по тридцать особей.
– Распоряжение старпома! – гавкал на всех поджарый холдеянец.
Это действовало эффективней какого-нибудь старбеллума, направленного в лобешник. Кадеты шарахались в стороны, наступали друг другу на ноги, и начиналась давка.
– И сержанта Ка-Дуко, – подстраховался напарник холдейца – дейгарец.
От этого заявления все замирали на месте и потирали уши.
Кадетам разрешали находиться в информатории ровно по пятнадцать минут, затем выпроваживали – штрих-кодерами. Гай подслушал, что так курсанты называли «адские машинки». Потом запускали следующую партию.
Наконец подошла очередь Гая, Миры и Тиранны. Они вбежали в информаторий, похватали разбросанные повсюду карандаши и листки. И устроились тут же на полу перед табло с картой-схемой. Тиранна мгновенно вспомнила все свои навыки эльскеде. Девушкам эскорта часто давали задания, которые приходилось распределять между собой. Тиранну обычно назначали ответственной в группе во время обучения. Она и тут взяла инициативу на себя, неожиданно для Миры и Гая.
– У нас всего пятнадцать минут, – напомнила она кукам. – Раз попали вместе, то вместе будем и выбираться. Если хотите добраться в казармы до ужина или вообще поужинать…
– Что нам делать? – спросила Мира.
– Каждый срисовывает свою часть карты. Начинаем с информатория, как из отправной точки… Вон там обозначены казармы первокурсников с каютами-отсеками по номерам. Наша – двенадцатая. Цифру видите? Прежде надо дойти хотя бы до казарм, а там сориентируемся. Я рисую отсюда и до… – она прикинула на глаз. – До госпиталя. Гай?!
– Ага.
– Ты от госпиталя до тренировочного ангара с блок-постом… Мира! Не зевай!
Дейгарка лихорадочно припоминала свои скромные достижения в картографии на уроках географии.
– Дальше, до казарм… или хотя бы до склада… это рядом. Остальное запомню.
Мира даже обиделась. Ей и так дали самую лёгкую часть пути, как дурочке какой-то, а ведь она справилась с навигацией. Однако Тиранна взяла на себя самый сложный маршрут с множеством уровней и переплетённых запутанных ходов. Гаю досталось ни то, ни сё – средней паршивости, с небольшим количеством разветвлений и поворотов, а Мире – в основном всё прямо и прямо. Как было указано на схеме.
Тиранна оценила расстояние.
– Да, это самый короткий путь. Начинайте рисовать. Сколько успеете, потом сопоставим… За работу!
Никто не возражал, посчитав, что это единственный вариант поторопиться. Кое-кто подсмотрел и последовал их примеру. Через пятнадцать минут, подгоняемые зудом в ушах, они выскочили через противоположную арку, на ходу сверяя рисунки. Большего им не позволили.
– Всё отобразили? – уточнила Тиранна на всякий случай, хотя уже, что получилось, то и будет.
– Я – да, – ответил Гай.
– И я, – добавила Мира.
– Тогда поспешим. Найдём где-нибудь по дороге тихое место без толкучки, сложим карты и определимся.
* * *
Сразу после построения Шадор отослал Вилиама на мостик, приказал Ка-Дуко следить за порядком, а сам, поманив за собой Дану, отправился в криогенный отсек. Там его ждал только криоинженер, озадаченно застывший перед выдвижным блоком и поглядывающий на шесть криокамер, расположенных в прозрачных восьмигранных ячейках.
– А где доктора? – поинтересовался капитан.
– У себя в лаборатории! – отрапортовал криоинженер, косясь на ара.
– И что они там делают, когда должны быть здесь?
Шадор ещё раньше велел Дор-Гону идти сюда после присяги.
Криоинженер пожал плечами.
– Они связались со мной по рут-кому и передали, что заняты.
– Чем это они таким занимаются?
– Стряхивают… Э-э-э… В смысле встряхивают. По вашему приказу.
– Ладно, – сказал капитан, – обойдёмся без Дор-Гона.
– Теперь вы их уволите? – с замиранием сердца и тайной надеждой, но как бы небрежно осведомился инженер.
– Нет! – отрезал Шадор.
Эризийцы могли позволить себе иногда не выполнять приказы. Таков был уговор.
– Просто ждать не будем. Если с кем-то случится приступ – останется на их совести. Размораживайте.
– Как? Уже? – уточнил криоинженер.
– Немедленно.
– Но без доктора…
– Может, и обойдётся. Вызову, если понадобится. Примчатся как миленькие.
– Так точно, капитан, но я бы сначала советовал взглянуть на это.
Криоинженер выдвинул из ячейки одну из камер и показал на торец. Там красовался обведённый кружком трилистник.
– Смотрите.
Рерих Шадор нахмурился.
– И что с того?
– Это же символ биосферы Кондора. Секретные разработки. Генно-модифицированные…
– Желаете отправиться в расход?
Криоинженер опешил, испуганно оглянулся на невозмутимого и молчаливого Дану, который в ответ сверкнул глазами.
– Н-никак н-нет, капитан.
– Тогда держите язык за зубами и будите их. Но сперва отчитайтесь по текущему состоянию.
– Шесть особей – двое дейгарцев, двое холдейцев, один медианин и один… вернее, одна… – криоинженер глянул по рут-кому в сопроводительные документы, – …кентрийка.
Шадор внутренне напрягся.
– Состояние удовлетворительное, показания датчиков в норме, обмен веществ замедлен, потеря жидкости в процентах…
– Всё! Достаточно. Размораживайте.
Криоинженер отошёл к пульту и запустил процесс.
– Капитан, не нравится мне это…
Ячейка под номером шесть замерцала красным, там, где как раз находилась кентрийка.
– Что-то не так… – резко посерьёзнев, криоинженер уткнулся в аппаратуру. – Мы её теряем!
Капитан мгновенно активировал комьюните, надавив большим пальцем в середину левой ладони.
– Дор-Гон! Немедленно сюда.
Ответа ноль.
– Дор-Гон! – прогремел Шадор, а ячейка не просто замерцала, а загудела. – Живо готовьте реанимационную!
И повернулся к криоинженеру.
– Остановите процесс.
– Не могу! Камеры старые… Команда не проходит. Аппаратная несовместимость… Кажется…
– Дор-Гон! – капитан нахмурился и вздохнул. – Видит звёздный свет, у меня нет выбора! – он решительно ткнул указательным пальцем в точку комьюните и прокрутил три раза. – Экстренный код! Извините, любезные доктора, я и правда не хотел этого делать.
* * *
А в это время куки…
Почему Кортес бросил Миру? Наверное, хотел проучить и показать, кто есть кто в этом мире, даже на КА. Но ведь она помогла ему на занятиях по навигации… Какой позор для дейгарца – его учила женщина!
Он ведь и сам мог решить эту глупую задачку для малолетних. Слишком расслабился. Забыл о долге и кодексе разведчика. Следовало признаться – эта шальная девчонка – его несостоявшаяся невеста-беглянка вскружила ему голову! Ему – Кортесу Ириэсу Аньесу, капитану внешней разведки Дейгара, взрослому и опытному мужчине, который всегда был холоден и расчётлив, последователен и логичен. И с этим, разумеется, надо было что-то срочно делать! Кортес даже знал, что: добыть ритуальный нож и, наконец, утвердив своё право, забрать с КА жену! Чтобы не пялились тут на неё всякие! Но пока не стоило светиться, у него здесь не только личный интерес. Раз уж оказался на борту самого таинственного крейсера галактики, то грех не воспользоваться ситуацией и не изучить тут все, превратив самовольную отлучку в служебное задание. Но сначала добыть нож, чтобы не отвлекал.
Кортес не только занимался в информатории картами-схемами, он также выяснял, куда могли унести ритуальный клинок. Вероятное место – сейф в камере хранения на складе. А склад – это как раз по дороге к казармам. До казарм он доберётся быстро, так что в запасе у него есть время, чтобы обследовать крейсер.
Кортес миновал несколько поворотов и узких коридоров, вышел на… Так, судя по схеме, поперечную палубу и чуть не свалился в пустоту, неожиданно разверзшуюся прямо у него под ногами. Дейгарец едва успел отскочить.
Кортес постоял немного, ожидая новых сюрпризов, и обошёл тёмный провал по перемычке. Настороженно двинулся дальше, уже наученный ценным опытом. Успешно преодолел ещё несколько ловушек и достиг блокпоста, который сейчас отчего-то пустовал… Кортес постоянно слышал в отдалении какие-то голоса, чувствовал на себе чей-то взгляд… Но никого так и не встретил на пути. Наверное, все ломанулись короткой дорогой, а дейгарец специально выбрал длинную, по опыту зная, что в обход если не быстрее, то уж точно надёжнее. Разведчику торопиться некуда, ибо «наружность вещей обманчива» – так гласило одно из правил дейгарской разведшколы.
Его так никто и не обогнал, и не догнал, но, приближаясь к транспортировочному сектору, немного не доходя до следующей караулки, Кортес с удивлением заметил у щитка блок-ривера знакомую фигуру.
«Тони Колхони!»
Сперва Лже-Джонни хотел по-тихому обойти невольного соперника, но вдруг передумал…
В этот момент настоящий Джонни пытался сообразить, как ему взломать доступ к коммуникационным колодцам. Разумеется, он это делал не потому, что не знал куда идти. В информатории ему хватило двух минут, карта-схема была до безобразия примитивная. Хочешь кого-то запутать – выключи логику. Например, строители катакомб Мхррабаха именно так и поступили. Джону посчастливилось выйти оттуда живым, потеряв всего десять килограммов веса и пересмотрев некоторые свои взгляды на способы добычи воды, но таких счастливчиков оказалось немного. А вот на КА с логикой было всё в порядке, поэтому для пирата, привыкшего всегда и везде искать пути отхода, сложностей с этим посвящением не возникло никаких, и отведённое время он решил использовать по максимуму. Ещё неизвестно, как там дальше сложится. Чем дальше, тем больше на курсантов навешивали всяких контроллеров и обязательств. И Джона это нервировало. Пока не сильно, но мыслишки кое-какие появились.
Он специально выбрал себе путь подальше от основных маршрутов, чтобы никто под ногами не путался, и сначала все шло просто отлично. Кураторы и бригадиры за куками не присматривали, видимо, полагаясь на системы слежения. А из молодняка за ним никто не увязался. Макферсон умел казаться незаметным, если хотел. В общем, никто не мешал Джону работать спокойно. Он уже понял, как систему деактивировать, но пока решил этого не делать, хотя для будущего полезно… Вдруг ему понадобится что-нибудь сломать…
– Ломать – не строить, да? – услышал он вкрадчивый голос. Джон от неожиданности дёрнулся. Что за дьявол! Незаметно подкрался! – Если у тебя проблемы, могу помочь. На правах старшего товарища.
– Иди своей дорогой, мальчик, а то заблудишься. Тебе туда, – Джон махнул Кортесу в направлении правильного коридора.
– А я не тороплюсь. Красиво здесь, не так ли?
Джон невольно мазнул взглядом по высокотехнологичной обшивке стен, потолка и с готовностью улыбнулся.
– Да-да. Я тоже люблю прогуляться по кораблю, расслабляет, знаете ли, – и добавил с нажимом: – В одиночестве.
Кортес намёк проигнорировал.
– А у вас что, был свой корабль? Какого класса? Шхуна? Катер? Фрегат?
– Я юнгой ходил. В торговом флоте. Бригантина «Звёздная русалка», – Джон отлип от блок-ривера, потому что понял, что этот проклятый самозванец его в покое не оставит, и уже развернулся, чтобы двинуться по направлению к жилым секторам.
– Ааааа! – послышался крик.
Оба, и пират, и дейгарец, насторожились.
– Ой! Эх! Нееееееет! Держиииись! Не так! Что делать?! Скорее к нам!
Голосов стало несколько, и теперь они отчаянно перекрикивали друг друга.
Джон и Лже-Джон переглянулись и, словно нехотя ускоряясь, двинулись в сторону призывов о помощи.
* * *
Доктора удачно выбрали время, чтобы сообразить на двоих. А что? Начальство занялось своими делами, кадеты рыскали по крейсеру в надежде до утра попасть в казармы, второкурсники и старшие курсанты строили им козни, подлянки и чинили препятствия на каждом шагу в виде нежданно раскрытых люков, умело расставленных диванчиков-капканчиков для отдыха, неправильной маркировки коридоров и страшных голосов…
Прекрасное время! Золотые часы! Чтобы расслабиться и выпить.
Дор-Гон отрядили в криогенный отсек вместо себя ассистента. Рассудив, что «мой-мой» подчинённый без труда справится с такой ерундой – разморозить шестерых преступников. Выперли медсестёр и медбратьев из госпиталя, заперлись в лаборатории, от греха подальше, чтобы ненароком кого не занесло, отключили рут-ком, предварительно сообщив шкиперу, что «меня-меня лучше не беспокоить», и даже назвав причину. Благо теперь имелся хороший предлог… Смешали забористый коктейльчик из бренди, кьянти и рома. Добавили туда убойного зелья собственного приготовления, такого, что с ног свалит и булфергскую мутировавшую корову.
И вот уже Дор-Гон выделили слюну, вытащив из холодильника клубнику со сливками и копчёного мясца с эризийскими оливками… Да-да, вкусы у близнецов отличались… Развалились в своём любимом кресле… Взяли в зубы по трубочке и приготовились потягивать… Как вдруг!..
Запищал таймер климат-камеры.
Дор выругался сквозь зубы через зажатую соломинку. Гон с досадой выплюнул свою трубочку в угол.
– А ведь действительно пора трясти, как ты мог забыть? – упрекнул брата Гидеон.
– Сам хорош! – огрызнулся Дорвард.
Так или иначе, пришлось доставать и встряхивать, как положено, всеми четырьмя руками. После чего Дор-Гон поставили сосуд с этикеткой «яд» на стол перед собой, чтобы потом не забыть убрать. Требовалось немного выждать после интенсивного встряхивания, перед тем как поместить его обратно.
Эризийцы снова развалились в кресле, одновременно пригубили коктейли и замерли, наслаждаясь моментом и перекатывая жидкости во ртах…
Как вдруг!..
Левые ладони начали зудеть – докторов вызывал капитан. Обоих сразу. Дор-Гон не знали, чего там Шадору неймётся, да и не желали знать. Они просто прикинулись глухими, слепыми и несколько раз сбросили вызов, сжав кулаки и тряханув ими. Этому фокусу эризийцев научил один изворотливый кадет Ярим за чудо-таблеточки.
– Извини, капитан, может быть, через пару часов… – пьяно пробормотали я-я.
Ночь и так грозила выдаться бессонной из-за травмоопасного посвящения, а пока Дор-Гон хотели наслаждаться спокойствием и заслуженным, по их мнениям, дуал-одиночеством.
Не получилось!
Зуд в ладонях повторился и резко усилился, а затем их точно пронзили иголками – там набухали и вспучивались два зловещих тёмных пятна.
– Чёрная метка! – взвыли Дор-Гон и заметались по лаборатории. – Шадор, космический демон, за что?!
От этого не было ни противоядия, ни лекарства… Только воля капитана. Чёрные щупальца расползались от метки по всему телу, вздувались вены, лопались капилляры…
– Экстренный код! Твою налево! – развопился Гон. – Бежим!
Единственный выход – ответить капитану и явиться незамедлительно.
Доктора трясущимися руками включили рут-ком, проорали, что сейчас будут, и бросились к выходу, с остервенением реактивируя магнитный замок. Так и вылетели из госпиталя, едва успев закрыть за собой лабораторию.
Уже несясь по коммуникационному колодцу, доктора с облегчением ощутили, что капитан сжалился и отключил чёрную метку. Тело постепенно приходило в норму…
Долго медицинский сектор не пустовал. Вскоре туда пробрались два пронырливых кадета со второго курса – лериец и дейгарец, увлекая за собой третьего – первокурсника Хумфу.
– Вы показать нам дорогу и проводить, – непрерывно гундосил тот.
– А мы и ведём, – подмигнул ему лериец, – самым коротким путём.
Этот пакостник уже нацелился на лабораторию, которую, увы, пойманные врасплох доктора как следует и не заперли. Кадеты задумали подшутить над первым встреченным первокурсником, и ради этого устроили засаду возле госпиталя, и в неё удачно угодил вузюк. Это им свезло! Над лашми прикалываться одно удовольствие! Но о двойной удаче – пустой госпиталь, они даже не помышляли. Подфартило! Заодно можно и таблеточек из шкафа стибрить…
Дейгарец с лерийцем видели, как вылетели оттуда доктора, будто их кусали за ноги бешеные псы Кобелия, и мигом придумали план, благополучно изловив по дороге потерянного вузюка. Хумфа, весь из себя напыщенный и самоуверенный, как и следовало ожидать, заблудился.
– А тут зазорчик, – углядел дейгарец.
Действительно, закрыться до конца двери помешала ничтожная пустяковина – пластиковая трубочка для коктейлей, так неудачно попавшая в паз… Доктора в спешке и, обезумев от боли, не сумели блокировать по уму.
Пока деловитый лериец разбирался с замком, хитрый дейгарец втолковывал нетерпеливо подскакивающему на месте вузюку, что за этой дверью его билет к счастью – шанс поужинать и спать в своей постели.
– Готово! – лериец рванул створку, и кадеты в четыре руки втолкнули Хумфу в лабораторию.
Лашми разразился громкими благодарностями, которые начинались со слов:
– Да пребудет с вами на короткой ноге всемилостивый болотный дух, век не забудем…
И злостные шалопаи захлопнули за ним дверь лаборатории, и на этот раз крепко, резко оборвав вежливые излияния.
– Уф, – фыркнул дейгарец, и оба рассмеялись.
– Интересно, каким опытам его подвергнут Дор-Гады, когда найдут? – рассуждал лериец.
– Не знаю, – дейгарец пожал плечами. – Наряд выдадут, заставят пробирки мыть… А ночка в компании оных ему обеспечена.
– Теперь за колёсами?
Тут шкодливые олухи запоздало сообразили, что заветный шкафчик остался по ту сторону переборки, запертый наедине с вузюком. Разъярённым вузюком… И во второй раз дверь не поддалась, как кадеты ни пытались.
– Дьявол!
– Звёздная каракатица!
– Ну, теперь-то вузюк и закидается, и ширнётся…
– Тихо… Кажется, кто-то идёт…
И кадетов как ветром сдуло, хотя в отсеках и на палубах крейсера никогда не дуло.
Меж тем, оказавшись запертым в непонятном помещении с множеством шкафов, шкафчиков, центрифуг и столов… Хумфа осмотрелся… Затем поискал обещанный выход, рванулся обратно, тарабаня в намертво задраенную дверь. Обрушил на головы «тупых негодяев» миллионы отборных проклятий, включающих болотную лихорадку, туманную чуму и бездетность, как внезапно взгляд лашми упал на сосуд с этикеткой «яд».
– Хумфа вам покажет!
Он сразу узнал сосуд. Вузюкумфские отравы славились по всей галактике. У отца-лашмани в шкафу стояла дюжина таких – устранять неугодных соседей-феодалов при случае. Например, приспичило папаше сыграть на имя и угораздило проиграться… Тут и зелье кстати к выпивке пришлось. Тело – в болото, имя остаётся в семье.
– Хумфа покажет, – мстительно проквакал вузюк, решительно направился к столу, стиснул сосуд лапами и осторожно откупорил, чтобы определить по запаху, как лучше применить этот яд – распылить над спящим врагом или добавить в еду…
Из горлышка неожиданно вырвался странноватый дымок, уплотнился… Хумфа сосуд выронил от неожиданности и оцепенел, раззявив пасть… Это определённо был не яд, что угодно, но не отрава. Дымок превратился в какую-то светло-коричневую субстанцию, облепил лашми, и тот заорал, а вещество так же быстро отклеилось, сгустилось, уплотнилось, и через мгновение Хумфа ошалело пялился на свою точную копию.
– Кло-кло-йййййй! – он подавился собственным клокотанием, перешедшим в писк, и шлёпнулся в обморок, испытав шок.
Существо же, вылезшее из сосуда, быстро осмотрелось, подняло упавшую бутыль, аккуратно закупорило и поставило на стол. Повернулось к валяющемуся неподвижно вузюку, присело, опустило на него ладонь… Хумфа резко подскочил, издал воинственный вузюковский клич и набросился на самозванца. Тот шарахнулся в испуге, и незадачливый горе-вузюк со всего маха вписался прямо височной перепонкой в металлическую скобу-рычаг на центрифуге. Задёргался в конвульсиях, а через минуту затих, неестественно запрокинув голову и закатив глаза. Тотчас из мочки уха вытекла серебристая жидкость и собралась в переливчатую каплю, похожую на ртуть. Существо в облике Хумфы недоумённо уставилось на неё, опасливо протянуло руку, уже смелее коснулось пальцем и вобрало в себя. На мгновение замерло, будто к чему-то прислушиваясь, схватилось за ухо и поморщилось…
Незадолго до этого дежурные офицеры с пульта слежения зафиксировали мимолётную аномалию.
– Гляди, – заметил один другому, постукивая по учётчику, – тут один из кадетов… как умер… И, судя по коду, с первого курса.
– Несчастный случай во время посвящения? – нахмурился другой и переместился к нему. – Шадор всем задаст! – недоумённо покрутил головой. – И где? Где ты увидел? Вроде живёхонький он.
– Но сигнал отсутствовал.
– Привиделось это тебе, или…
– Исключено!
– Попал в не транслируемую зону…
– А возникло стойкое ощущение, что копыта отбросил, – первый офицер всматривался в возобновившийся сигнал, – на некоторое время.
– Такого же не бывает. Ошибка в системе, или приложился о стенку хорошенько… И штрих-код от сотрясения по ошибке зафиксировал смерть.
– Нет, тогда бы он покинул носителя, а так всё ещё внутри него. Смотри, таких перебоев здесь не случалось. Схема отлажена.
– Ну и ладно. Пёс с ним! Жив и ладно. Забей.
– Где он, кстати, находится?
– Так… сейчас посмотрю… В госпитале…
– О, вот тебе и разгадка. Накачался втихаря какой-нибудь ерундой до потери пульса. Достанется ему от Доргадов, когда найдут.
Офицеры загоготали.
– А если доки с ним, то наверняка сами вкатили ему воспитательный укол… С витаминчиками!
Последовал новый взрыв хохота.
Они так и не определили, что произошло, и единодушно постановили начальству не докладывать. Им же выгодней замять инцидент, а то отчитывайся потом по всем статьям. Так ведь и прецедента же не было. Зачем лишний раз воду мутить и подставляться?
Существо тем временем озиралось в поисках, куда деть труп… Оно училось буквально на ходу. Быстро сообразило и запихало труп вузюка в бак дезинтегратора отходов. Убедилось, что от него не осталось и молекулы. Улыбнулось губошлёпистой улыбкой лашми, поклокотало и поквакало, пробуя новый голос… Насторожилось, прислушалось.
Кто-то торопливо вскрывал замок лаборатории.
На этот раз тварь смекнула гораздо быстрее. Она развоплотилась и желтоватым ручейком утекла в систему вентиляции через сетку в полу, а оттуда двинулось по трубам в ремонтную шахту и поползло в технический тоннель-коридор.
* * *
Поначалу у Тиранны, Гая и Миры всё продвигалось хорошо, потому что первую часть карты рисовала эльскеде. Набросок был довольно схематичным, и Гай, невольно заглянув ей через плечо, не разобрался, но девушка вела попутчиков уверенно, периодически делая пояснения:
– Так, теперь направо, там должен быть общий коммуникационный колодец, доступа у нас к нему нет, а вот сам он… Есть!
Гай сначала пытался осматриваться, потому что просто было интересно, но потом бросил это занятие, Тиранна двигалась довольно быстро, а вот Миру пару раз приходилось ждать.
– Что ты там копаешься? У нас мало времени, – теребила её Тиранна.
– Тут очень красиво! Там такая комната, с растениями и дорожками. Правда, нет никого…
– Потом, у бригадира спросишь, может, дадут прогуляться, – хмыкнула эльскеде.
– Да, это здорово, если тут есть места, где можно поразмышлять наедине с собой. Я читала, что у нас на Дейгаре в университетах есть специальные комнаты для уединения.
– Молельни, что ли? – поинтересовался Гай.
На Булферге люди сознательно уединялись только тогда, когда надо было поговорить с богом.
– Какие молельни! Нет! Просто красивые места, чтобы было, где отдыхать от учёбы и повторять пройденное!
Тиранна опять хмыкнула. Учёба в школе эльскеде не предполагала никаких отдыхов, и она подозревала, что КА в этом смысле не лучше, но Мире решила ничего не говорить.
– Мы почти пришли, – объявила она. Мира и Гай заозирались. – Вон там госпиталь. Гай, давай следующий кусок.
Гай протянул девушке свой листочек. Мира тоже с любопытством на него уставилась.
– Так… – сосредоточилась Тиранна и перевернула рисунок. – Та-ак… – задумчиво произнесла она.
– Ну, вот туда, наверное, – Гай махнул рукой в один из боковых коридоров.
– Уверен? – спросила Мира, пытаясь состыковать свой рисунок с рисунками попутчиков.
– Да, – кивнул юноша, уже вообще ни в чем не уверенный.
– Ну-ну, – сказала эльскеде, и они двинулись вперёд. Тиранна морщила лоб, то и дело сверяясь с картой.
Внезапно они вышли на перекрёсток из нескольких коридоров. И тут же погас свет.
– Ой! – вскрикнула Мира, когда свет зажёгся только в одном из проходов.
– Наверное, теперь нам туда, – предположил Гай.
– Ты думаешь, тебе таким образом облегчают жизнь? – скептически осведомилась Тиранна. – И вообще, это совершенно не совпадает с тем, что у тебя тут нарисовано!
Они переместились поближе к освещённому коридору и попытались рассмотреть карту.
– Давайте вернёмся? – предложила Мира.
– Давайте, – подхватил Гай, начиная чувствовать себя неуютно.
Тиранна пожала плечами, и тут свет опять погас, а когда включился, то они обнаружили, что количество коридоров увеличилось, и теперь они были окружены совершенно одинаковыми проходами.
– Туда! – сказал Гай, сделал шаг вперёд и чуть не налетел на стену. – Вот ведь! Иллюзия…
– Они все такие? – испугалась Мира и бросилась ощупывать стены. – Фух, не все! Вот настоящий.
– У меня тоже, – подтвердила Тиранна. – Куда пойдём?
– Э-э… У кого-нибудь есть мел или верёвка? – поинтересовался Гай.
Девушки изумлённо посмотрели на него.
– Конечно, – фыркнула Тиранна, – постоянно только и делаю, что таскаю их с собой. Самые необходимые вещи на звездолёте – верёвка и мел.
Гай укоризненно покачал головой.
– Нам нужно запомнить тот коридор, куда мы пойдём, чтобы, если он приведет нас в тупик, мы уже знали, куда ходить не надо.
Тиранна шумно выдохнула.
– То есть предполагается, что мы тут будем всю ночь таскаться?
– Скорее всего, нет, но перестраховаться стоит.
– Вот и иди, проверяй. А я тут посижу, – девушка уселась на пол. – Коридор посторожу.
Гай пожал плечами и вошёл в один из проходов. Мира, оглянувшись на Тиранну, двинулась за ним и тут же ощутила под ногой пустоту. Хорошо еще, что пол расходился постепенно, и она успела ухватить Гая сзади за куртку, отчего тот стал неудержимо заваливаться на спину.
– Ааааа! – закричала Мира.
– Ааааа! – вторил ей Гай.
В проход забежала Тиранна и, мгновенно сориентировавшись, бросилась на пол и протянула Мире руку.
– Хватайся!
– Нееееет!
– Скорее! Держись!
– Ааааа!
От недостатка тренировки руки у Миры быстро ослабли. Она держалась из последних сил. Гай беспомощно барахтался на спине, как черепаха, и постепенно съезжал в дыру.
– Что же делать? – зло бормотала Тиранна сквозь зубы, думая, как перехватить руку Миры поудобнее.
– Скорее к нам! – закричала та со всей силы.
– Не ори, а держись! – приказала эльскеде, понимая, что вряд ли что-то получится, но позади неё раздался топот. Она оглянулась, Мира разжала ладони и… Кто-то успел перехватить её запястья.
– Ну вот! Почти весь КуК в сборе, – весело заметил Кортес, поднимаясь и рывком вытягивая девушку из ямы. – Что ж вы так неаккуратно ходите?!
Он притянул Миру к себе, но она, покраснев, отстранилась, хотя и улыбнулась благодарственно. Джон помог Гаю подняться на ноги. Булфергец – растрёпанный и бледный от пережитого испуга со стыдом косился на парней и Тиранну. А эльскеде как ни в чём не бывало разминала пальцы и неодобрительно поглядывала на компашку.
– Ну что, куда пойдём? – поинтересовалась она.
– Нам же зачтут, если явимся все вместе? – спросил Джон, которому теперь уже было всё равно, куда и с кем идти.
– Да, – подхватил Морони, – мы же одна команда и всё такое…
Все четверо посмотрели на него. Гай смешался, но все равно сказал:
– Пойдёмте уже вместе, раз так получилось.
К казармам всех вывели Джон с Кортесом, причём, не советуясь, а как-то слаженно передавая друг другу руководство при любой заминке. Тиранна погрузилась в свои мысли, прикидывая, сможет ли сегодня встретиться с Его высочеством. Гай шёл и размышлял, что могло быть и хуже, а ставить себя в неловкое положение ему не впервой. Мира же настолько переволновалась и устала, что хотела только одного – поскорее завалиться спать, тем более что её кусок карты никому не понадобился, соответственно и участие в выборе правильного пути свелось к нулю. Кортес заботливо придерживал девушку под локоток, и ей это даже понравилось. Каким-то надежным показался этот брюнет, и все романтические мысли, посвящённые пирату Макферсону, снова всплыли у неё в голове.
* * *
– Заноси!
– Живей!
– Давай…
Санитары дружно втащили носилки с «отмороженной» в реанимационный блок-отсек. Тут как раз и подоспел заполошный ассистент, позабывший воспользоваться коммуникационным колодцем и почти всю дорогу от жилого сектора бежавший по палубам и перемычкам. В последний момент опомнился, ведь был он спросонья.
– Что… что… случилось?! – совсем запыхался.
До криогенного отсека помощник Дор-Гона так и не дошёл, а последовал примеру докторов, сладко задремав у себя в каюте, но его выдернули и оттуда.
Ассистент упёрся взглядом в носилки с неподвижной и белой как снег кентрийкой и сглотнул. Потом увидел капитана.
Недовольство человека, любящего отдохнуть под вечерок перед ужином и грубо поднятого Дор-Гоном с постели, резко сменилось испугом при виде разгневанного Шадора.
– Я сейчас! Только… я сейчас… – заикаясь и суетясь, он принялся натягивать на себя первый же подвернувшийся халат, брошенный кем-то и забытый.
– Живее! – подстегнул его капитан.
– Слушаюсь! Сделаю всё возможное! – отрапортовал ассистент и кинулся выполнять свой долг.
Внезапно доктора вздрогнули, переглянулись.
«Сосуд!»
И тихонечко двинулись в сторону лаборатории, пока никто не засёк.
– Стоять! – приказал Шадор. – Ты-ты куда?
– А, я-я сейчас… Там лекарство одно надо взять! Очень важное.
И эризийцы, больше не отвлекаясь на капитана, приоткрыли дверь в лабораторию и проскользнули туда бочком. Сосуд стоял на столе, и вроде бы там, где доктора его оставили.
«Отлично!» – вздохнул с облегчением Дор.
– Прекрасно! – воскликнул Гон, и Дор на него зашикал.
– Что прекрасно? – уточнил через дверь Шадор.
«Уши как у эризийского хухлона!»
– Всё прекрасно. Я-я нашли, что хотели, – откликнулись доктора, всеми руками запихивая сосуд в климат-камеру и вводя код блокировки.
– Запер, – прошептал Дор на ухо Гону и громко: – Я-я сейчас дозу отмерим!
И уже для себя-себя:
– От эризийских витаминок ещё никому хуже не становилось.
Ассистент деловито освобождал пациентку от одежды. Дор-Гон вернулись в блок-отсек и активировали реанимационную аппаратуру.
– Раса? – деловито осведомился Гон.
– Кентрийка, – ответил ассистент. – С модификациями.
Шадор стоял рядом и рассматривал пациентку.
– Если вас интересует, капитан, то грудь у неё настоящая, – сообщил Дор, а Гон хохотнул.
Шадор недобро посмотрел на докторов.
– Приступайте лучше.
Эризийцы включились в работу. Переругиваясь и пересыпая космический сленг медицинскими терминами, доктора тем не менее действовали вполне слаженно, успевая делать по два-три укола одновременно. Ассистент, привыкший к работе в госпитале, под ногами не путался и чётко знал, где и когда надо помогать: прикреплял датчики, подсоединял трубочки и стабилизаторы.
– Принимай работу, – сообщил Шадору Гон.
– Было бы из-за чего дёргаться, – пробурчал себе под нос Дор, вспоминая про неудавшийся вечер.
Кентрийка открыла глаза, быстро села на кушетке и начала судорожно оглядываться.
– Успокойся, – приказал капитан. – Никто не причинит тебе вреда.
– Где я? – голос девушки был осипшим, она задрожала от слабости и вновь откинулась на подушку.
– О! Момент! Голосовые связки повреждены, – Доктора засуетились, перебирая бутылочки и взбалтывая коктейль. – Выпей.
Девушка приникла к стакану.
– Немного полежит под куполом. Восстановится быстро, но только если будет соблюдать режим питания и сна, – отчитались доктора.
– Поняла? – обратился к девушке Дор. – На КА всё строго, переутомления, обезвоживания и обмороки не лечим!
Девушка приткнула стакан на хромированный столик и потёрла виски.
– Что-нибудь болит? – спросил Шадор.
– Нет.
– Как тебя зовут?
– Энн… Эннибет Шермани, лейтенант Энн… – она закашлялась.
Лицо Шадора будто окаменело, а руки непроизвольно сжались в кулаки, что не ускользнуло от внимания бдительных докторов.
– Хотите таблеточек, кэп? – поинтересовался Дор, а Гон протянул капитану баночку с успокоительным. – Очень нервный сегодня выдался вечер.
– И не говори…
Вид у него при этом сделался какой-то задумчиво-отстранённый.
– Кто вы? – слабым голосом спросила пациентка. – И где я?
– Капитан Рерих Шадор… – голос кентрийца прозвучал глухо.
Энн в упор уставилась на капитана со смешанным чувством ужаса и неверия.
– …Вы находитесь на КА-11, крейсере Космической Академии. Отныне вы принадлежите нам душой, разумом и телом.
Дор-Гон хмыкнули, а Рерих глянул на них сурово и буднично добавил:
– Как поправитесь, кадет Энн, пополните ряды куков. Я пришлю кого-нибудь из курсантов, чтобы провёл персональный инструктаж.
– Что-о? – она даже приподнялась от потрясения. – Я – кадет? С каких это пор? Кто-нибудь объяснит мне…
Шадор не ответил, развернулся и стремительно вышел из госпиталя, а Энн, отчаянно глядя ему вслед, снова закашлялась. Ассистент, подорвавшись под уничтожающим и испепеляющим взглядами докторов, поспешно кинулся к ней с лекарствами и успокоительным.
Дор-Гон сосредоточенно программировали климат-колпак.
Перед тем как нырнуть в коммуникационный колодец, ведущий в криогенный отсек, где капитана ждали взволнованный инженер, невозмутимый старпом и ещё пять криокамер, Шадор вызвал по комьюните дежурного офицера по связям с общественностью. Но вдруг передумал и переключился на шкипера. Всё же ему он доверял больше.
– Слушаю, капитан, – незамедлительно ответствовал Кабук.
«Хорошая реакция», – рассеянно оценил Шадор и распорядился:
– Вилиам, будь добр, пробей по секретной базе и нелегальным каналам следующую информацию – кентрийская военная кампания в системе Тарсу, крейсер «Браврония», пятнадцать лет назад… Ну, или чуть более давний срок.
– Будет сделано, кэп! Когда предоставить отчёт?
– Я не тороплю. Обратись к военным архивам, если нужно. Главное, добудь как можно больше сведений.
– Так точно!
Шадор отключился, сжал правую руку в кулак и стукнул по перегородке. Прежняя горечь никуда не делась, как бы глубоко он ни схоронил терзающие душу воспоминания. Вероятно, что-то в этом мире не поддавалось забвению.
«Бедный старик Шермани, – с бессильной яростью подумал Рерих. – Всего каких-то два года не дожил».
* * *
Каюту-отсек под номером двенадцать куки из звена Бринэйнна разыскали довольно быстро. Даже не пришлось плутать по казармам. То, что это именно их каюта, сомневаться не приходилось. Номер совпадал. Да и ощутимый прострел в теле от уха до пятки – штрих-код сработал на приближение к нужным створкам, не больно, но чувствительно, и те отворились сами собой. Из-за круглого стола посреди узкого помещения, напоминающего капсулу, навстречу кадетам поднялись Бринэйнн и Ярим.
– Поздравляю! – приветствовал куков бригадир, а куратор небрежно, но солидно кивнул и разразился целой речью:
– Молодцы, кадеты! Вы дошли. Одни из первых. Считайте, что посвящение состоялось. И вы хорошо показали себя в командной работе. Может, по отдельности вы ничего из себя и не представляете….
При этих словах Кортес раздул ноздри, Джон скривился, остальные слишком устали, чтобы среагировать.
– …но в команде вы явили образец слаженности и чудеса координации. Вам удалось… Итак, все в сборе?
Куки посмотрели друг на друга.
– А разве у нас ещё кто-то был? – удивился Тони-Джонни.
– Вас должно быть шестеро, – нахмурился Бринэйнн, Ярим же ухмыльнулся. – Рассчитайтесь.
– Пятый! – вспомнила Мира.
– Вузюка нет, – заметил Гай.
«Будь он неладен», – подумал Джон.
– Отстал, наверное, где-то, – неуверенно предположил Кортес.
«Сразу от нас откололся».
– Я… Хумфа здесь… – донеслось пыхтение и кваканье из коридора, и вскоре к ним присоединился лашми.
– Все в сборе, – удовлетворённо пересчитал куратор. – Пусть этот факт служит вам поощрением.
– Гм… – не нравилось Джону такое сомнительное и дешманское поощрение, да и желудок его урчал, будто недовольный зверь ворочался в гулкой пустоте. – А… Ужин нам тут полагается? Хотя бы в виде дополнительного бонуса?
– Разумеется, – важно ответил куратор. – Бригадир! Проинструктируй.
– Да, конечно, – спохватился Ярим. – Идёмте.
И вывел куков в коридор, по обе стороны которого располагались двери – череда дверей. Напротив тех, что вели в каюты экипажей – отсеки кураторов и бригадиров, а в каждом простенке…
– Это мини-трансгрегаторы. Из них вы получите ваши пайки.
Агрегаты, встроенные в переборки, словно приглашали голодных путников, щерясь окошками ртов и подмигивая сенсорными дисплеями с разноцветными пометками.
– Подходите по очереди или все сразу, всё равно пока в вашем секторе никого нет, и выбирайте.
Первым отважился Макферсон. Пират приблизился к аппарату, сосредоточенно уставился на дисплей и через минуту недоумённо заметил:
– Из чего тут выбирать-то? Две кнопки – завтрак и ужин.
– Сейчас время ужина, значит – ужин, – откликнулся подошедший Бринэйнн. – Что тут обсуждать?
– Что-то тут неправильно, – усомнился Кортес. – А где названия блюд?
Ярим поперхнулся от смеха, а куратор строго заявил:
– Это вам не столовая. Разносолы только на обед, а утром и вечером стандартный паёк. Привыкайте.
«Что я тут делаю?» – пробормотал под нос себе Кортес.
– Что? – не расслышал Бринэйнн.
– Служба есть служба.
– Ладно, стандартный так стандартный, – пожал плечами Джон, – я непривередлив.
– Зато напитков целый ассортимент, – заметил наблюдательный Гай.
– Да, – подтвердил бригадир. – Берите, что пожелаете – воду, минералку, чай, какао, сок… одного вида, но каждый день новый. Чаще всего это апельсиновый или томатный. Распределяет система в соответствии с оптимальным функционированием организма типичного кадета, исходя из его потребности в суточном рационе жидкостей и соотношения питательных веществ.
«А нетипичного?» – рассеянно подумал Гай.
– А если у меня аллергия на цитрусовые? – поинтересовалась Мира.
– Ну… – Ярим задумался. – Тогда не пей, выпей минералки. А у тебя аллергия?
– Нет.
– Тогда пей. Напитков и пайков можно брать неограниченное количество.
– Чего покрепче есть? – поинтересовался Джон, надавливая на пометку ужин. – Ром или бренди?
– Ха, – ухмыльнулся Ярим. – Размечтался.
– Хотя бы кофе? – уныло спросил Кортес.
Дома и в офисе он ежедневно угощался отборным кофе.
– Кофе здесь роскошь, – строго сообщил куратор. – Подаётся только в каюту капитана и к старшему командному составу.
Тем временем Джон получил свой пакет с пайкой, и его примеру последовали остальные, встав в очередь.
– Еду можно брать в любом автомате, – напомнил бригадир. – Иногда попадается разное. Я так на первом курсе развлекался. Перепробовал отовсюду…
Гай тотчас переметнулся к соседнему агрегату.
Потом несколько секунд стояло шуршание – все разворачивали свои пакеты.
– Мусор – обёртки и объедки – сюда, – объяснил Ярим, указывая на маленькую дверцу внизу у самого пола. – У нас всё перерабатывается.
– Какие, однако, передовые технологии, – насмешливо заметил Джон.
– Трансгрегаторная система предоставлена техносферой Кондора, – серьёзно пояснил куратор, словно не замечая сарказма.
– Что у меня тут? – Кортес выудил из пакета ламинированную упаковку с трубочкой. – Суп-пюре… Яичный? – и скривился. – Фу…
– А это… – Джон растребушил свой паёк и достал оттуда какую-то прозрачную пачку. – Что?
– Галеты, – объяснил Ярим.
А ещё все нашли в кульках сыр, сухие колбаски и яблоки в вакуумной упаковке, порезанные на дольки для удобства поглощения. Фрукты тотчас перекочевали к девушкам. В обмен на колбаски, естественно.
Всем, кроме Гая, отоваривавшегося в соседнем автомате, достался яичный суп. Морони обнаружил в пакете гороховый, к своему разочарованию. Горохом его и дома закормили. У матушки в огороде произрастала целая плантация гороха. Она его сушила, лущила, варила кашу и похлёбку… Правда, к гороховому супу-пюре прилагался пакетик сухариков, но Гай так и не придумал, как их протолкнуть в суп через трубочку.
Пока он репу чесал, остальные куки набрали себе напитков и рассаживались за столом на раскладных табуретах. Морони же беспомощно торчал в коридоре, раздумывая – взять ли другой паёк, или не стоит из-за одного супа. Либо попросить кого-то поменяться, как вдруг его робко потянули за рукав.
Хумфа!
О котором снова все забыли.
– Чего тебе? – нелюбезно поинтересовался Гай.
– Меняться, – ответил тот, всовывая ему в ладонь другой пакет с супом. – Я не ем яйца… Хумфе полезней горох.
– А-а, – сообразил Морони. – Давай!
Пятый с благодарностью закивал.
Обмен состоялся, и Гай довольный отправился к столу, где уже пировали куки. Лашми поплёлся за ним.
Только у Тиранны не было аппетита. Она вяло жевала галету, украдкой поглядывая на Йонана-Бринэйнна. Принц-куратор не ужинал, в отличие от бригадира, а что-то усердно размечал в своём блокноте, морща лоб под повязкой.
В итоге эльскеде всё же поела, но не потому, что хотела, а оттого, что надо.
Гай потягивал в трубочку суп и размышлял. Невольно закралась мысль, что вузюк какой-то странный сегодня. Непривычно тихий и говорить стал гораздо правильнее, почти не коверкая окончания… Гай неожиданно припомнил, что лашми вроде обожают яйца, выпивая их сырыми, что птичьи, что ящеричные. Хотя варёные, может, и не едят…. Да ну его, этого Хумфу.
А то, что ведёт себя как пришибленный, так это… Ударился головой, когда его ка-марг припечатал. И на занятиях тоже себя не проявлял, тенью скрывался за спинами остальных, шмыгая из одного отсека в другой, и молчал. Вот о нём все и забыли. А после присяги и вовсе куда-то сгинул.
Внезапно Гая осенило – шоколадка!
Парень встрепенулся, полез в карман и нащупал в упаковке обломки. Поспешно извлёк и рассмотрел. Спасибо хоть не растаяла! Со всеми этими приключениями и падениями. Видать, хорошая обёртка. Или состав.
Он всмотрелся в мелкие буковки на этикетке…
– Эй, что там у тебя? – поинтересовался Джон.
Морони вздохнул.
– Шоколад.
– Давай сюда, – хмыкнул пират, протягивая лапы. – Бог завещал делиться.
Немного благоговеющий перед Всевышним и в детстве посещавший молельню с мамой, Гай отчего-то не помнил, чтобы ему Бог такое завещал. Но, скорее из суеверия, выложил лакомство на стол и развернул. Всё равно ломаная… И удивительно точно – ровно на восемь кусочков!
Морони возвёл глаза к потолку. Он никогда не был особо религиозным, но усмотрел в этом вселенскую длань провидения.
И даже Бринэйнн не отказался от ломтика.
* * *
– Теперь это наша каюта? – уточнила Мира.
Девушка поела и озиралась по сторонам, но кроме стола с табуретами, ничего так и не увидела – голые стены. И помещение было одно, что её встревожило. Впрочем, с другой стороны – напротив входа в каюту находилась вторая дверь, точнее овальный люк. Что же за ним?
– А там? – спросила дейгарка, указывая на эту «таинственную дверцу в стене». – Спальни?
Ярим ухмыльнулся.
– Нет, это выход в хозкоридор и ватерклозеты – общий на этот сектор первого курса. Там же раздевалки и душевые.
– Тоже совместные? – ужаснулась Мира. – На всех?!
Тиранна нахмурилась, Гай покраснел, и даже прожжённые разведчики с пиратами напряглись. Хумфе, похоже, было всё равно.
– Нет, – ответил Ярим, откровенно наслаждаясь девичьим испугом и недоумением куков. – Мэ и Жо отдельно.
– Иными словами, – строго перебил его Бринэйнн, – мальчики и девочки раздеваются и моются отдельно. Во избежание инцидентов. Но каюта общая. Ярим! Покажи.
– Так точно! – бригадир сгрёб на середину упаковки от пайка, откинул фрагмент крышки стола и переключил тумблер. Тотчас с двух сторон по бокам раздвинулись тонкие перегородки, открывая три спальные ниши с двухъярусными кроватями – две слева, одна справа и шкафчики – ровно шесть по числу куков.
– Так мы все спим в одной комнате? – огорчилась Мира.
– В каюте, – поправил Бринэйнн. – Это ваша каюта. Никакого уединения без надобности. Это очень закаляет командный дух, способствует сохранению целомудрия среди куков, здоровых мыслей и правильной сублимации…
– Э-э… А если приспичит? – спросил Джон.
– Что? – нахмурился куратор.
– Ну, там… Сбросить физическое напряжение, – пират покосился на девушек.
– Не при них, – живо пресёк неприличные разговоры Кортес.
«Не при Мире! Моя невеста должна оставаться невинной… До тех пор, пока я не вызволю ритуальный нож!»
– В спортзале, – жёстко бросил Бринэйнн. – Или тройной километраж по пересечённой палубе, а после – холодный душ. Живо охота пропадёт.
Застенчивого Гая это вполне устраивало. А Джон, не унывая, подумал, что для любовных утех всегда найдётся душевая после отбоя или кладовка, если сильно подопрёт.
– Выбирайте койки, – посоветовал Ярим. – Отбой скоро.
Всех ждал приятный сюрприз. На кроватях куки обнаружили свои манатки и тут же кинулись проверять, всё ли на месте. Нашлось всё, что они оставили или потеряли – рюкзачок Миры и сумка Тиранны, их старая одежда, в том числе и рваная дейгарская форма Джонни-Тони (и тайное содержимое её карманов!), и даже ботинки Гая, свалившиеся в полость. Только ножа Кортеса не было. Но дейгарец благоразумно не стал о нём упоминать при всех и особенно при Мире.
Девушка счастливо прижимала к себе рюкзачок. Пустячок, мелочь, а так приятно – кусочек дома. Всё же она скучала, но не понимала, как вещи очутились здесь. Их же велели оставить в индивидуальных раздевалках, где куки переодевались, перед тем как миновать вертушку.
– Откуда они здесь? – озвучила Тиранна невысказанный вопрос Миры. – Как вы узнали, что это наше?
– Лепреконы, – ответил Ярим и пояснил в ответ на недоумённые взгляды: – Лепреконы – обслуживающий персонал, их редко увидишь. Они – часть крейсера и его порождение. Живут в специальных полостях. И определить, где чьё, было легко. Аниодный маркер. Вас пометили вместе с пожитками, едва вы пролетели коммуникационный колодец… Ну?! Так и будете на меня пялиться и торчать истуканами. Располагайтесь.
В итоге они так и заняли койки, как были разложены вещи. И Тиранна с Мирой удачно оказались в отдельной двухъярусной нише – справа. Все парни слева. Хумфе досталась нижняя кровать у входа, Гаю тоже у входа, но верхняя – над вузюком. А Тони с Джонни даже поспорили – кому быть сверху, а кому – снизу. Хотя вещи Кортеса лежали наверху. Всё же он уступил, потому как Мира тоже спала внизу, и дейгарец рассудил, что так проще будет отлучаться тайком, никого не беспокоя. В этой связи его вполне бы устроила кровать и у входа.
Внезапно их отвлёк радостный вопль Гая – парнишка обнаружил индивидуальную подсветку с несколькими режимами освещения и вентилятор.
– Занимайте шкафчики, – насмешливо порекомендовал Ярим, рассевшись на табурете и снисходительно поглядывая на куков, пока куратор куда-то удалился. – Ищите свой по маркировке и реакции штрих-кода. Сами поймёте. Внутри пока только стандартные комплекты, всем по размеру.
Действительно, в каждом отделении висела сменная форма, спортивный костюм, обувь на все случаи – ботинки, сапоги, тренировочные тапочки; гигиенические принадлежности и прочее… Гай даже присвистнул – пижама армейского образца! Его отец до сих пор носил похожую.
– Иногда во время ночных подъёмов по тревоге нет даже времени переодеться, – туманно намекнул бригадир и добавил: – А шкафчики потом запрограммируете на блокировку, когда вживите комьюните.
Тут вернулся Бриннэйн со стальным ящичком в руках и скомандовал каждому подходить по очереди и совать левую ладонь в боковую прорезь.
– Это что? – уточнил Кортес, разглядывая подозрительный прибор. – Тостер?
– Или компостер, – хмыкнул Лже-Тони.
– Это – комью-зер, – серьёзно пояснил куратор. – Давайте по одному. Будет немного больно, но недолго, всего две-три секунды. Кто первый?
Первой подошла Тиранна, сунула руку в прорезь и мужественно выдержала неприятную процедуру. Только шрам побелел от напряжения. Эльскеде учили терпеть боль.
– Вот и всё, – Ярим подмигнул кукам, – а вы боялись…
Вторым оказался Кортес. Сосредоточенное выражение лица, стиснутые зубы – всё как по инструкции молодого бойца-разведчика. Лишь в конце он слегка поморщился и перехватил насмешливый взгляд Тони. Но поморщиться следовало, дабы сбить некоторых особо наблюдательных с толку. Рисоваться перед Мирой он не собирался. Возьмёт другим… то, что его по праву.
Макферсон дождался своей очереди и приблизился к устройству вразвалочку. Пока его ладонь прожигали комьюните-лучом, пират напустил на себя отсутствующий вид и даже насвистывал. Остальные ему позавидовали.
Следующей была Мира, но она попятилась с перепугу, и вместо неё удачно подвернулся и подвергся вживлению Хумфа. И вытерпел операцию на удивление тихо и безучастно. Гай от изумления забыл перебежать в конец очереди… Обычно вузюки плохо переносили боль. Поэтому их нервные окончания и спрятаны глубоко под толстой неровной кожей, а этот… Заметив, что за ним наблюдают Лже-Хумфа заскулил, но всё же не заверещал. Однако его реакция запугала Миру до чёртиков.
– Теперь Гай.
Попался!
Пытаясь сохранить лицо и не опозориться перед девчонками… Морони едва не уписался от жгучей боли!
Простонал сквозь зубы:
– Ы-ы… – И всё закончилось, очень вовремя. Гаю так поплохело, что он от шума в ушах едва разобрал голос Бринэйнна, предлагающего ему убрать ладонь из комью-зера. Несколько раз.
– Тебе что, понравилось? – рассмеялся бригадир. – Хочешь ещё?
Это привело парнишку в чувство.
– Нет, – ответил он и быстренько убрался подальше.
– У него шок, – объяснил командир куков. – Пройдёт.
Наконец, осталась только Мира.
– Ну? – куратор вопросительно поднял брови.
– А можно без этого? – Мира дрожала.
– Нет, – Бринэйнн покачал головой. – Комьюните свяжет вас с кораблём и его информационными системами, друг с другом, со мной и с бригадиром. А также предоставит доступ к коммуникационным колодцам. Кроме того, без него вы не сможете полноценно учиться и выполнять задания на корветах. Открывать разрешённые двери, управлять переборками в каютах, программировать шкафчики.
Мира тут же подумала о той уютной комнатке с растениями…
– Но есть же рут-ком, – несмело вклинился Гай.
– Индивидуальные блокноты вам тоже выдадут, – подхватил Ярим, – завтра. Но они не решают всех задач и нужны в основном для занятий и вахты.
– Я боли боюсь, – всхлипывая, призналась дейгарка.
– Ничего, – попытался утешить её бригадир по-своему. – Больно только в первый раз, потом уже всё равно.
Тиранна фыркнула. Кортес гневно уставился на Ярима, но тут Джон неожиданно очутился рядом с испуганной девушкой и мягко взял её за руку, привлекая к себе внимание Лже-Джона.
– Не бойся, – неожиданно ласково сказал он, – это как комарик…
То ли тон его голоса подействовал на девушку успокаивающе, то ли прикосновение, но Мира вдруг расслабилась и безропотно вложила ладонь в прорезь.
– Ой!
– Всё! – объявил Бринэйнн, унося комью-зер.
– Целый носорог, а не комарик, – жалобно протянула Мира, со слезами на глазах дуя на саднящую ладонь. И все, кроме Хумфы, невольно заулыбались, с удивлением поглядывая на свои руки. Никаких следов, будто туда ничего и не внедряли.
– К сети вас подключат завтра, – пообещал бригадир, – когда вживлённые юниты приспособятся к вашей иммунной системе и настроятся на выделенный диапазон корабля. А пока… Готовьтесь ко сну.
– На личную гигиену положено полчаса, – предупредил вернувшийся Бринэйнн, – но сегодня ладно уж, в честь первого дня и посвящения – целый час.
Ярим проводил их в хозкоридор. Куки оглядывались по сторонам и привыкали к обстановке.
В широком коридоре – рядами вдоль перегородок расположились умывальники, зеркала с полками, трансгрегаторы с одноразовыми полотенцами, салфетками, мылом, зубными щётками, простынями и прочими принадлежностями, а также и бытовые агрегаты для стирки, чистки, сушки, глажки.
– Стиркой и прочим уходом занимаетесь сами, – объявил Ярим. – Точнее машины, тут всё автоматизировано, и много времени это не займёт.
Гая это нисколько не напрягало. Дома он всегда сам стирал свои носки и трусы.
– Горячей и холодной воды вдосталь, можно не экономить. У нас трансреакторная система.
Джон сразу подметил для себя несколько полезных устройств, откуда можно стибрить неплохие, а главное, востребованные в мастерских детали…
– Ладно, дальше сами разбирайтесь, – усмехнулся бригадир и свинтил.
Из хозкоридора разные двери вели в туалеты, раздевалки и душевые. К радости Миры, раздельные – мужские и женские, хоть и общественные, но зато с кабинками.
Помылись все быстро, не особенно размываясь. Наверное, от усталости, потрясения и желания поскорее занять горизонтальное положение, прислонив голову к подушке. Переодевшись в пижамы, куки постелились слаженно, как по команде, и улеглись в кровати. Молча. Куратор с бригадиром, убедившись, что всё в порядке, погасили верхний свет и удалились к себе.
Перед тем как закрыть дверь, Бринэйнн задержался на пороге.
– Наши с Яримом каюты напротив – через коридор.
Тиранне в этот момент показалось, что высочество смотрит прямо на неё.
– Обращайтесь, если что, в любое время…
Неужели вот так и пригласил? Но зачем всех?
– Учтите, только кураторы живут поодиночке, а Ярим делит каюту ещё с двумя бригадирами – Снифом и Крутом. Эти суровые парни очень не любят, когда их будят стуками и сигналами в дверь посреди ночи. В будущем лучше воспользоваться комьюните.
Несмотря на усталость, сон никак не шёл. Каждый из куков вспоминал прошедший день, присягу, чёрную дыру и гадал, лелея собственные страхи и сомнения, куда они летят в неведомое среди звёзд на этом жутком и непонятном крейсере, и что ждёт их впереди.
– Странные здесь порядки, – озвучила Мира то, что так или иначе мучило всех.
– И старпом ар… – задумчиво пробормотал Гай. – Где такое видано?
– Знавал я вещи и почуднее, и пострашнее, – хмыкнул Джон-Тони, отвернулся к стене и захрапел.
Не разберёшь, впрямь заснул или притворялся.
– Поживём, увидим, – солидно вставил Кортес, прокручивая в голове, как тут всё разведать и каким образом отправить штабу шифровки, чтобы их не перехватили на КА или лерийские шпионы. – Предлагаю держаться вместе и впредь обсуждать всё подозрительное.
Храп резко прекратился, и всё стихло…
«Ну, хотя бы кормят тут вкусно, – отметил Гай, засыпая. – А во сколько подъём?»
– Всем надо поспать, – порекомендовал Кортес в резко наступившей тишине. – Завтра трудный день.
Как говаривала матушка Гая – «утро вечера мудренее».
* * *
Тиранне не спалось. Несмотря на усталость от новых впечатлений, учебной нагрузки и забегов по КА, глаза никак не хотели закрываться, и все думалось, думалось, думалось.
Кто-то тихо сопел… кажется, вузюк…
Лже-Хумфа старался быть незаметным и издавать как можно меньше звуков, но чем больше старался, тем хуже выходило.
«Почему он меня не искал? Почему никак меня не выделил из толпы других курсантов? Почему сейчас я не рядом с ним?»
Тиранна могла бы на каждый из своих вопросов придумать по десятку вариантов ответа, но на сердце было как-то неспокойно. Выучка эльскеде так и толкала её на близость к объекту. В конце концов, она не выдержала, дождалась, как ей показалось, относительной тишины – относительной, потому что другие тоже или спали неспокойно, или же ворочались, пытаясь найти на жёсткой койке удобное для сна положение.
Девушка потихоньку спустилась по боковой лесенке и невольно потревожила дейгарку.
– Ты куда? – сонно поинтересовалась Мира.
– В коридор, водички попить, – Тиранна накинула куртку, застегнула сапоги, стянула волосы в хвост и покинула каюту.
С системой допуска проблем не возникло, хотя её перемещения наверняка отслеживались. Насчёт этого эльскеде уже не обольщалась. В конце концов, она тут новичок и, может, у неё к куратору какое-нибудь важное дело? Кого это интересует? Может, он ей как мужчина понравился? Вон Ка-Таго можно к девчонкам приставать, чем она хуже? Успокаивая себя таким образом, она одновременно продумывала разговор с Его высочеством. Вспышки ярости у принца бывали довольно часто, но не по отношению к ней, поэтому бояться вроде было нечего. Ведь прямых приказов она не нарушала.
Пальцы коснулись большой гладкой кнопки рядом с дверью каюты куратора. Дверь тут же отъехала в сторону. Тиранна мельком удивилась такой беспечности, но тут же поняла, в чём причина. За дверью была не каюта, а скорее переходник. Небольшая комнатка, которая, стоило ей зайти, тут же снова отгородилась от коридора. А вот тут ей пришлось простоять довольно долго. Но такое ожидание даже порадовало. Раз не выгнали сразу – уже успех! А за дверью Йонан.
– Кадет, зачем пожаловала? – наконец раздался голос. Он был усталым и каким-то задумчивым.
– Я пришла по делу… Личному.
– В такое время? – принц озадачился.
– Сейчас наиболее безопасно! – отчиталась Тиранна.
– Хм… Ладно, не буду Ярима будить. Заходи.
Дверь открылась. В каюте было почти темно. Только около стола работала голубоватая подсветка. Бринэйнн сидел полностью одетый, но Тиранна, увидев его, всё равно испытала острую тоску по столь любимому ею телу.
– Сюда, – приказал принц, указывая на диванчик у дальней стены.
Эльскеде послушно присела.
– Я тебя слушаю, – Бринэйнн отрегулировал освещение, сделав его ярче, и встал к нему спиной. Лицо Тиранны, напротив, было хорошо освещено. Она с трудом подавила желание прикрыть щеку рукой. Но принц смотрел на нее без брезгливости. Спокойно, долго, молча. И ей неожиданно тоже понравилось просто на него смотреть. Девушку это расслабляло, так, что захотелось прилечь на диванчик, свернуться в клубочек, накрыться теплым пледом, закрыть глаза и… Тиранна встряхнулась. Она сюда не на диванах разлеживаться пришла, впрочем, и на диванах бы не отказалась, но принц и шага не сделал к ней навстречу, а самой на него кидаться в данных обстоятельствах казалось неправильным. Надо для начала прощупать почву.
– Я… – начала она. – Не совсем понимаю, зачем я здесь. В смысле, зачем я – понимаю, а зачем вы…
– У каждого из нас свои задачи и свой путь.
– Да. И приказы не обсуждаются?
– Разумеется. Тем более когда ты сама хочешь им следовать. Ты ведь хочешь? Иначе здесь не оказалась бы?!
– Конечно, хочу. Но мне непонятно, если вы – мой… наш командир, должна ли я находиться так далеко от вас?
Бринэйнн отвернулся, провёл пальцем по стене, активируя систему наблюдения, и вызвал интерферентный экран, а Тиранна невольно засмотрелась на идеальный профиль наследника.
– Твоя каюта недалеко от моей. В непосредственном доступе. Я знаю, что ты сможешь защитить своего командира, если понадобится. Но пока в этом нет необходимости. Данная вами клятва не предполагает постоянной близости.
– Но ведь мы будем встречаться?
– Да. И очень часто. Я – ваш куратор и капитан корвета.
– То есть я буду выполнять ваши поручения?
– Мои поручения ты точно будешь выполнять. Таков пока твой путь здесь. Тебе стало легче? – Бринэйнн снова уставился на неё.
Тиранна кивнула. Ей и правда стало чуть спокойнее. У принца какие-то свои игры, но он определенно контролирует ситуацию.
– В лояльности экипажа можно пока не сомневаться. Они насторожены. Кое-кто вызывает опасения, точной информации у меня пока нет. Но я её добуду.
– Преданность эльскеде непросто заслужить, но свою работу они выполняют качественно? – принц позволил себе усмешку. – Да, – словно разрешил он. – Не теряй навыков, они еще пригодятся, но и не усердствуй. Учись и постарайся подружиться с товарищами.
Тут Тиранне подумалось, что возможно выбор куков не случаен.
– Слушаюсь.
– А теперь можешь идти.
Она нехотя поднялась.
– Хотя нет, постой…
Бринэйнн подошёл почти вплотную. Сердце эльскеде учащенно забилось.
– Не нервничай, – попросил он, – я быстро. Прежнее нельзя сделать нынешним?
И дотронулся изящными пальцами до её изуродованной щеки. Погладил легонько.
– Бесайрес не знает пощады… Виновны одни, а страдают другие?
Тиранна посмотрела ему прямо в глаза, с трудом сдерживая слезы, настолько она была не готова к его ласке.
– Скоро я отведу тебя в медотсек, на КА лучшие в галактике врачи. Они помогут, обещаю.
В каюту Тиранна летела чуть ли не на крыльях. Всё прошло гораздо лучше, чем она ожидала. Принц дважды обнадежил её, пообещав частые встречи и шанс снова стать красивой. Ведь для эльскеде это важно, как бы она себя ни убеждала в обратном. Хотя девушка до конца не понимала, почему именно Космическая Академия. Однако… Неужели все эти тайные махинации, секретные командировки и внедрение в структуру академии лишь для того, чтобы подобраться к передовым медтехнологиям КА-11? И даже исправить то, что натворило беспощадное оружие?
Она сама рассмеялась от такой мысли, понимая, что слишком ничтожна для таких жертв со стороны императорской семьи и наследника. Но как бы там ни было, в глубине души ей хотелось верить, что это не так, что её ценят. Хотелось по-настоящему. И сердце начинало петь от того, что… Йонан действительно любит её! Она – Тирка с дремучего Иерда всё же особенная! Возможно… Но, скорее всего, её просто используют как подставное лицо, и шрам тут как раз кстати. Неудачно для неё и удобно для империи. Именно Тиранну выбрали для этого задания вместе с наследником. А, может, и шрам не случаен, раз Его высочество заговорил о нем?
Мыслей в голове образовалось множество, они противоречили друг другу, будоражили и не давали вернуть душевное равновесие. Тиранна глубоко вдохнула, пытаясь сосредоточиться… И что-то насторожило эльскеде, и девушка обернулась. В конце коридора мелькнула тень… Или почудилось?
Тиранна юркнула в каюту и, оставив створку чуть приоткрытой, настороженно прислушалась… Ничего. Вроде тихо… Но вскоре коридор наполнился звуками шагов и голосами – это возвращались другие куки, переговариваясь, переругиваясь, суетясь и натыкаясь друг на дружку.
Эльскеде плотно затворила дверь, разулась, сбросила куртку и забралась в кровать, где долго ворочалась, считая удары собственного сердца.
Кадеты возвращались до самого утра. Долго толклись в коридорах, мылись в душе, жевали пайки, спорили, кому где спать, вскрикивали… Но куки двенадцатого звена этого уже не слышали. Сон понемногу сморил всех. Даже Тиранну.
* * *
Крейсер «Браврония»…
Воспоминания безжалостно восстали из небытия, чтобы вновь терзать Шадора денно и нощно. А ведь и тогда они долго преследовали его. Снова и снова, будто воочию, бесконечно листал он в уме списки погибших, поимённо. Лишь выпивка помогала забыться – после изрядной дозы крепкого дейгарского рома капитана уже не мучили кошмары о прошлом.
Рерих плеснул себе в стакан золотистого пойла и задумчиво отошёл к иллюминатору.
Бездушные звёзды!
Как и в тот страшный день, когда молодой коммодор, каким он был в то время, отказался убивать невиновных. И командующий «Бравронией» оказался единственным из всей эскадры, кто поддержал Рериха и сопротивлялся приказу до последнего, даже когда Шадора взяли под стражу и увели в камеру.
Капитан Ферт Шорап был другом Рериха…
Когда эсминцы карателя Шилоба вывели из строя оружейные системы «Бравронии», тогда Ферт развернул крейсер и поставил его на пути у тяжёлых орудий, направленных на тысячи беззащитных колонистов, только за то, что они предположительно несли в себе вирус «пятнистой смерти».
Шорап погиб геройски, в то время как Шадор беспомощно наблюдал за расправой. Погибли все из команды «Бравронии», а тех, кто выжил, расстреляли…
В тюрьме Рериху назначили персональную пытку, в дополнение к холоду и голоду, коими он сам морил себя. В камере ежедневно включали экран с бегущим столбиком имён, званий и возрастов «изменников родины», и среди них одно имя мелькало чаще других, оттого, наверное, и отпечаталось в памяти. Лейтенант Эннибет Шермани, двадцати четырёх лет от роду. По злобной иронии судьбы – дочь его прежнего командира и наставника, адмирала в отставке Эдуарда Шермани.
Рерих не знал её лично, но старик с гордостью рассказывал об успехах Энн и упомянул однажды, что девочка доблестно служит на «Бравронии». Единственная и любимая дочь.
Шадор неоднократно пытался закрыть глаза, но не мог не смотреть.
Это же он убил их!
Капитан в ужасе отшатнулся и на миг перестал дышать, когда из чёрного космоса на него с укором глянул старый адмирал… Или Эннибет – глазами мёртвого отца.
Шадору показывали и его, плачущего над закрытым гробом дочери. Дочери… Дочери ли? Кто покоился в том гробу? Если Энн сейчас находится здесь – на его крейсере. Либо это какая-то мистификация Тезериона.
Старик Шермани узнал бы свою дочь, если бы дожил.
Им не позволили встретиться, а потом Рерих так и не сумел. А позже, тот, кем он стал, просто не нашёл в себе даже капли сочувствия, чтобы утешить старика. Да и как бы он утешил? Боясь ворошить прошлое. Для всего кентрийского мира Шадор тоже как будто умер.
Капитан стиснул похолодевшими пальцами стакан и услышал характерный звук за спиной – мягко шаркнули створки, и в каюту кто-то вошёл лёгкой поступью.
– Опять пьёшь? – тихо спросил Дану.
– Нет, я… – Рерих вздрогнул, повернулся и швырнул стакан в дезинтегратор, точно ядовитую змею. – Я даже не пригубил ни разу, кажется.
– Хочешь забыться? Доверься мне…
Ар приблизился и привычно склонился перед Шадором. Тот бросил на него внимательный взгляд.
– Ты не в настроении?
– Как я могу…
– Прости, – устало сообщил Шадор, – я был занят. Пришлось от тебя закрыться.
– Понимаю… Я не настаиваю. Просто жду.
– Знаешь, твоё смирение меня иногда раздражает, хоть я и знаю причину. Приляг, – капитан подтолкнул напряжённого Дану к постели. Тот устроился на спине и попытался расслабиться. Шадор присел рядом и посмотрел в глаза ара. Зрачки полыхнули огнём.
– Как в тот, первый раз, помнишь?
Дану сжался, вспоминая, как приходил в себя после того, как его извлекли из погибшего тэйя. Его второго тела, которое он знал как своё, чувствовал, любил и ненавидел. Но в тот момент он ничего не осознавал. Боль пришла позже. Разбитые синаптические связи, скомканная нейронная сеть, безответная энергия нервных импульсов… Он пытался тянуться мысленно к погибшему тэйю и всем телом реагировал на утрату, но кроме Шадора рядом никого не было.
– Пей, – сказал ему тогда капитан. В губы Дану, растрескавшиеся от прямого контакта с воздухом, ткнулось горлышко бутылки. – Это блокатор, должно стать легче, я консультировался в медлабе. Это единственное, что они смогли мне предложить.
– Убей меня, – Дану тогда казалось, что он произнес эти слова, но на самом деле рот лишь открылся в безмолвном крике. Мозг существовал как будто отдельно от тела. Активировались защитные механизмы и вспомнились навыки борьбы с болью. Дану почти ничего не чувствовал, хотя его тело билось в судорогах. Шадор же был отстранённо-спокоен, но в его взгляде читалось нечто такое, что впоследствии Дану охарактеризовал для себя как сочувствие. Но тогда он ещё не был знаком с эмоциями.
Восстанавливался Дану несколько недель, доктора только разводили четырьмя руками:
– Я-я мало что можем. Удивительно, что он вообще жив. Видимо, при внедрении изначально был какой-то сбой.
Шадор кивнул и сделал для себя пометку. Он не первый раз пытался поймать тэйара, но эти твари не давались живыми. Биооболочка лопалась при любой попытке взять в плен, и ары, находящиеся внутри, никогда не выживали. Кроме этого вот – огненноглазого Дану, исковерканного, изломанного и опустошённого.
Капитан Рерих Шадор особой жестокостью не отличался. Поэтому, просиживая часами в медлабе и наблюдая за длительной агонией ара, несколько раз порывался прекратить муки несчастного, однако его всякий раз что-то останавливало. Завораживали эти глаза, которые то вспыхивали яркими взрывами, то наливались космической мглой. А Шадор смотрел в них, словно пытался постичь тайны вселенной. Через несколько дней он уже чуть ли не нависал над пациентом в момент сильнейших судорог, потому что заметил, что когда Дану ловит его взгляд, ему становится легче. После консультации с доктором выяснилось, что положительная динамика в состоянии ара всё-таки наметилась. Капитан окончательно забросил все дела, посвятив все своё время пациенту медлаба. Рерих-учёный и Рерих-военный, оба с удовольствием погрузились в этот эксперимент. Капитану казалось, что чем быстрее ар придёт в норму, тем полезнее это будет для Космической Академии. Сведения, перспективы, научные открытия. Как же он ошибался. Нет, Рерих Шадор получил от Дану всё, что хотел, и… Даже чуть больше.
Однажды ар полностью очнулся и первое, что сделал, это схватил сидящего рядом с кушеткой Шадора за руку и прижал её к своему телу, словно пытался слиться с этой рукой, впечатать в себя, вмять и врастить. Но при этом касания были нежными и мягкими, как будто он боялся причинить боль. Так родилась связь. Дану был намертво привязан к капитану и предан ему до предела. У Шадора иногда возникали мысли, что Дану воспринимает их как единое целое, но когда он вознамерился поговорить с аром об этом, тот опустился у ног капитана, склонил голову и промолвил:
– Я никогда не знал другого, поскольку всё, что имел с ранних лет, принадлежало левиафану – мои чувства, моя душа, моё тело и моё семя. Теперь я так же принадлежу тебе. И все, что есть у меня, неотделимо от твоего.
Шадор несколько прибалдел при упоминании о семени, но не стал заострять на этом внимания, хотя Дану всегда ночевал в его каюте, если ночью Шадор не был с женщиной. Разумеется, никакой любовной близости между капитаном и его первым помощником не возникало, но Шадор ценил эту странную преданность и позволял Дану находиться рядом, если это не нарушало его планов.
Вот и сейчас, он гладил Дану по голове как ребёнка, а тот, уставившись в потолок, едва сдерживал слезы. Нет, ар не испытывал страданий. Просто неполная связь при отсутствии постоянного контакта всякий раз будоражила оголённые нервы, но не приносила желанного облегчения или… Удовлетворения? Дану хотел большего, но сам не осознавал, чего именно. Впрочем, ар не роптал, да и Рериху так было проще.
– Кэп, – тихо позвал Дану, – дайте руку.
Шадор с готовностью ухватился за пальцы ара, чуть подрагивающие в предвкушении. По губам Рериха скользнула улыбка. Так или иначе, капитан любил и ценил эту связь. Дану подпитывался его нервными импульсами, оживал и обретал суть, а Шадор млел от эмоций Дану. Так они и помогали друг другу. Боль понемногу уходила. Плохие воспоминания отпускали, постепенно.
– Спи, – прошептал капитан на ухо помощнику, – я буду рядом.
