Каруин Брид Дану – Рерих Шадор – Дор-Гон
– Это «оно»? – Шадор недоверчиво разглядывал сосуд.
– Так точно, – смиренно подтвердил Дану.
– И почему «оно» здесь? – нахмурился капитан. – Для таких экземпляров существует хранилище.
– Видите ли…
Каруин Брид Дану потупился, но объяснить не успел.
– Да-да, я-я тоже хотели бы знать, что это делает в моей-моей климат-камере? – к ним заглянули Дор-Гон. – И что «оно» такое?
– Это…
Помощник капитана покосился на эризийцев и ответил неопределённо:
– …Образец с Су-Муна.
– Так почему он здесь?
– Потому что это единственная климат-камера на корабле.
– Выражайся яснее, – приказал Шадор.
– Для хранения этого образца требуются специальные условия, – сообщил Дану.
– А раньше ты не знал, когда его забирал?
– Эти вузюк-тупы… – помощника обожгло недовольство капитана пополам с неприязнью доктора, и он запнулся. – …Лашми не удосужились дать инструкций. Только когда возникли странности…
– Какие? – капитан помрачнел ещё больше.
– Субстанция в сосуде начала бурлить и… – Дану замялся. – Не могу подобрать определения… Но я тотчас связался с лабораторией на Су-Муне и выяснил условия хранения.
– И какие же особые условия ему требуются? – насторожился Шадор.
– Вакуум, сэр.
– А при чём тут моя-моя климат-камера? – Дор-Гон всплеснули руками. – Весь космос за бортом в твоём и твоём распоряжении.
Капитан хмыкнул.
– Предлагаешь прицепить к крейсеру и тащить в кильватере?
– Не пойдёт, – мотнул головой помощник, боясь взглянуть на капитана. Строгость Шадора действовала на синапсы как наждачка. Дану опустил голову ещё ниже и весь сжался.
– Посмотри на меня! – велел Шадор.
Дану подчинился. Однако взгляд капитана неожиданно принёс облегчение.
– Я не сержусь, – улыбнулся Шадор, наблюдая, как плещется огонь в зрачках старшего помощника.
Сейчас он уловил смятение. Это напоминало лёгкую изжогу нервных окончаний по всему телу. Но благосклонность подействовала. Пламенные вспышки сузились до мерцающих точек.
– Вот так. А теперь говори спокойно.
– Два раза в стандартные сутки требуется извлекать сосуд и встряхивать. Желательно утром и вечером.
– Но-но! – сунулся с возражениями Дор. – У меня-меня тут редкие лекарства!
– Сложные препараты, хрупкие приборы и опасные вещества! – подхватил Гон.
Шадор устало обернулся к ним. Вот уже за полночь, а поспать ему так и не светило.
– У тебя-тебя что, все вакуумные ячейки заняты?
– Нет, – нехотя признались Дор-Гон.
Капитан поморщился. Он не любил, когда эризийцы говорили хором.
– Тогда помести куда-нибудь образец. У Дану есть доступ. Станет приходить и встряхивать, как положено.
– Ещё чего! – взвились доктора. – У меня-меня тут…
И принялись возмущаться по новому кругу. От их вдохновенной тирады капитан окончательно скис.
«Иногда они вполне оправдывают прозвище», – отстранённо думал Шадор, а Дану отвернулся с презрительной гримасой на красивом лице. Громкие вопли раздражали его синапсы.
– Стоп! – не выдержал капитан. – Хорошо. Будете сам-сам доставать и встряхивать.
– А-а! Хотите всё на меня-меня повесить?!
– Чем ты-ты недовольны на этот раз? – Шадор нетерпеливо вздохнул.
Ну и сварливый же нрав у врачей!
– Ты и ты всё равно торчите здесь с утра до вечера и по ночам. Трудно, что ли?
– У меня-меня полно работы, – буркнул Гон. – Я-я не собираемся брать на себя чужие обязанности…
– Но чужие субъекты в климат-камере – хуже! – возразил Дор. – Проверим, не переломимся.
Эризийцы сердито уставились друг на друга. Намечалось относительно редкое для дуалов явление – разногласие.
– Но-но! Только между собой не ругайтесь! – Шадор предостерегающе воздел руку.
Было невыносимо, если доктора бузили хором против кого-то. Но когда принимались дружно спорить между собой – становилось ещё невыносимее!
– Хорошо, – мрачно согласились Дор-Гон. – Но исключительно на время.
– Ладно, – кивнул Шадор и обратился к помощнику: – Дану.
– Да, капитан?
– Распорядись в техотделе. Пусть оборудуют секретный отсек в хранилище под климат-камеру.
– Будет сделано, капитан!.. А материалы?
– Возьмите из резерва… Прибудем на старт и пополним запасы. Я извещу Тезериона.
– Незамедлительно выполню! – пообещал Дану, отсалютовал капитану и вышел.
– Не нравится он мне, – пробурчал ему вслед Дор, а Гон лишь повёл плечом.
– А мне всё равно. Но не хотел бы я лечить такого пациента…
– Всё, – прервал волеизлияния близнецов Шадор. – Дану никогда не болеет и много кому не по нутру, но он мой помощник. Усвоили?
Доктора только фыркнули наперебой. Дон взял со столика вузюкумфский сосуд, а Гон пошарил на полочке, извлёк из коробки бирку с медицинской пометкой и, лизнув её языком, приклеил на сосуд.
– Яд? – удивился Шадор. – А это ещё зачем?
– От любопытных.
– Каких любопытных? Доступ лишь у троих. Сюда даже твой-твой ассистент не заходит.
– Ассистенту жизнь дорога. Зато некоторые ушлые ребята-курсанты… Шутки ради могут и вломиться.
– Вздор! Импульсный координатор не допустит.
– Ха! Ха! – Дор-Гон насмешливо скривились. – Ты сам набирал лучших по интеллектуальным тестам. Так, на всякий случай, напоминаю. Посвящение скоро, а в загоне полно всякого сброда… На этот раз.
– Хватит! Я знаю, что делаю.
– Конечно.
Эризийцы скептически покрутили головами, упрятали сосуд в нужную ячейку, герметично закрыли дверцу и запрограммировали условия.
– И что же всё-таки за образец? – бормотал Дор, многозначительно посматривая на Гона, и Гон отвечал ему тем же. – Знает ли мой-мой капитан…
– Не вашего ума дело! – отрезал Шадор.
– Вашего? Фу, как невежливо, – огорчились дуалы, а капитан поспешно удалился, бросив через плечо:
– В климат-камеру посторонних не пускать. А я у себя. Если понадоблюсь.
Промежуточный сектор нейтрального космоса, неподалеку от заброшенной системы Труе, крейсер КА-11, каюта капитана
