Глава IV
— Итак, девочка, левая ножка вперед, присели на правую, плечи опущены, ручки полукругом… И раз, и два, и три, исполнили книксен. Тридцать раз подряд… — старая баронесса, лукаво улыбаясь, отвернулась к окну.
«Как удачно объявился господин Леон четыре дня назад — он безусловно человек нашего круга. Такой воспитанный молодой мужчина, да к тому же богатый. За неделю обучения этикету этой дикой девчонки высыпал полторы сотни золотых. Очень кстати, ведь жизнь дорожает с каждым днем», — тяжко вздохнула баронесса ди'Эмбер. Да-а, скинуть бы лет тридцать, уж она бы такого молодца не упустила.
Сидя за столом, уставленным разнообразной посудой и столовыми приборами, Яна с ненавистью смотрела на белую накрахмаленную скатерть. «Ну, Леончик, зараза такая, доберусь я до тебя вечером, кучу синяков наставлю во время тренировки. Обманул, словно сопливую девчонку. Делов-то, дескать, запомнить в какой руке вилку держать, а в какой — нож… Ага, конечно, их тут на столе больше двух десятков», — и девушка чуть было не заскулила вслух.
Но все когда-нибудь кончается. Закончился сезон дождей на материке, и можно выдвигаться в путь. Фургоны и коляска подготовлены должным образом, лошади и съестные припасы закуплены, матерящаяся про себя Яна закончила обучение этикету.
Рано утром небольшой караван покинул Алькамо через северные ворота. Неспешной рысью кавалькада пересекла небольшое плато и скрылась в туманной дымке синего леса.
Большое путешествие началось. Двести километров до основного караванного тракта одолели за четыре дня, без особых приключений. Путь на восток в пределах Сарандарской Республики был спокоен и монотонен.
Мелькали возделанные поля пшеницы и кукурузы, фруктовые сады, а также просторные постоялые дворы с трактирами через каждые тридцать километров.
К удивлению Леона, здесь знали метрическую систему мер и весов, причем давно. Конечно, с другими диковинными названиями, но не будем утомлять дорогого читателя, употребим привычные названия — километры, тонны и так далее.
Леон постепенно привыкал к верховой езде, путешествие считал интересным и приятным. Портила благостное настроение одна заноза по имени Яна.
Вот взбрело малахольной девчонке отдаться ему до свадьбы, но наследный принц уперся рогом. Сначала знакомство с мамой, помолвка, и только тогда первая брачная ночь. Несколько раз пытался по-хорошему объяснить девушке ситуацию, но та не унималась, искренне не понимая, почему, собственно, нельзя.
Каждую ночевку происходила ожесточенная схватка, в результате которой Леону приходилось позорно сбегать, ища местечко поукромней. Наемники веселились вовсю и даже заключали пари: сколько еще продержится шеф. Так они его называли, по его просьбе. Вечное недосыпание Леон возмещал дремотой днем в коляске.
Спустя две недели пересекли границу. Кончилось спокойное путешествие.
Боджарское королевство слыло местом с весьма свободными нравами и слабой верховной властью. Оттого и число разномастных разбойников превышало все мыслимые размеры. В отличие от Сарандарской Республики патрули встречались редко, да и то только возле крупных населенных пунктов.
Нападение случилось на третий день, ближе к обеду. Разбойники не заморачивались с хитроумным планом, а вывалили на дорогу всем коллективом, харь в пятьдесят. У атамана, правда, хватило мозгов спрятать по обеим сторонам тракта в кустах по три лучника.
Но наемники — ребята тоже не пальцем деланые. После пересечения границы Боджарского королевства, каждый раз перед началом движения, вперед на фланги отправлялись парные разведчики с арбалетами.
И, как показало время, предосторожность весьма не лишняя. Разведка засекла засаду загодя. Гулящие люди вели себя шумно: разговаривали не таясь, хрустели валежником, сопели, чихали — словом, делали все возможное, чтобы их обнаружили. За что и поплатились.
Услышав звуки приближающегося отряда, наемники подняли арбалеты, раздались слаженные хлопки. Бандиты молча уткнулись в траву. Послышалось еще два хлопка, и арбалетные болты прервали жизнь оставшимся двум бандитам.
Разношерстная толпа диких бородачей, нагло ухмыляясь, топталась на дороге, размахивая плохоньким оружием. Кое у кого имелись мечи, несколько копий возвышались над головами, но в основном разбойный люд был вооружен обыкновенными топорами. А некоторые вообще простым дрекольем.
Капитан Гальгано, выругался, успокаивая лошадь:
— Фиг нам сегодня, а не трофеи, — и раздраженно взмахнул мечом.
На разбойников обрушился град арбалетных болтов, причем обстрел велся с двух сторон. Разведка успешно выбивала лихих людишек с тыла. Когда до тех дошло, что их просто безнаказанно убивают, разбойники, яростно вопя и потрясая оружием, ломанулись вперед. К этому времени половина ватаги валялась на дороге.
Наемники, невнятно проорав свой фирменный клич и вытащив мечи из ножен, послали лошадей в галоп. Пешие бандиты были обречены и потому дрались с ожесточением. Лишь трое человек пытались убежать, но от всадника не скроешься.
Через несколько минут все кончилось. Добили раненых, оставив в живых лишь атамана. Одноглазый предводитель разговаривать категорически отказался, лишь шипел и плевался.
Тогда к допросу приступила Яна. Атаман поплыл и, глядя преданно, по-собачьи, на наемницу, выложил координаты двух тайников. Которые позже указал лично.
Бандита, естественно, тут же зарезали. И, высыпав на попону, обнаруженные ценности, слегка обалдели. Для дикой банды несуразно большие деньги. Среди нескольких ювелирных украшений кучками лежали серебряные монеты. Золота не много, не больше двух десятков кругляшей. Два приличных меча с кинжалами и два добротных комплекта доспехов дополняли найденные ценности. Трофеи решили разделить позже. С убитых бандитов поснимали наиболее дорогие вещи да забрали оружие. Прибрали и топоры — железо есть железо, товар очень ходовой.
* * *
Покачиваясь в седле, капитан Гальгано с почтением и уважением поглядывал в сторону коляски, в которой ехал господин Леон с оруженосцем Пиштой. В недавней схватке с лихими людьми ему посчастливилось наблюдать могучую магию во всей красе.
Когда наемники, отстрелявшись из арбалетов, обнажили мечи и ринулись в атаку, он как командир держался чуть сзади и успел уловить момент исчезновения шефа из коляски. Рраз, и его не стало.
Не успел железо глазом моргнуть, господин Леон объявился, держа за шиворот плененного атамана.
Пишта, ближний господина мага, тоже оказался на высоте: семь убитых и двое тяжело раненных на его счету. И то что у оруженосца необычный и сильный арбалет, не умаляет его заслуг. Недаром Пишта целыми днями стрелял по мишеням.
Подходила неделя путешествия по Боджарскому королевству — скоро граница. Разбойники опасались нападать на маленький отряд. Видимо, быстро земля слухами полнится.
Миновав зеленые холмы, всадники увидели в долине небольшой городок, утопающий в садах. Солнце клонилось к горизонту, потому решили заночевать в комфортных условиях. Отмыться от дорожной пыли да поспать на чистых простынях и подушках — мечта путника.
Городок назывался Лодвар и славился в первую очередь виноградом и яблоками. Красные плоды величиной с два кулака взрослого мужчины обладали специфичным приятным запахом и кисло-сладким вкусом. Кроме того, по слухам, они увеличивали потенцию у мужчин и возбуждали женщин — короче, данный фрукт на прилавках не залеживался.
А из местного винограда делали знаменитое вино — марагоро, бутылка которого стоила серебряную монету. По меркам здешнего мира — очень дорого. К примеру, двое суток проживания на постоялом дворе с трехразовым питанием стоило треть серебрушки.
Расселившись по комнатам, наемники первым делом помылись в больших корытах горячей водой и, переодевшись в чистое, спустились в зал трактира поужинать.
Чавкающего народа оказалось довольно много. Кое-как разместившись, сделали заказ.
На помост у дальней стенки, освещенный двумя фонарями, вышел худощавый юноша с музыкальным инструментом, напоминающим банджо, и запел неожиданно красивым, приятным голосом.
Гул в зале постепенно стих, голос певца брал за душу, да и песня о далеких и благородных древних временах имела большую смысловую нагрузку.
«У парня, несомненно, талант, да и музыкант отменный», — отметил про себя Леон, доедая жареного поросенка.
Послушав концерт с полчаса, он велел Пиште пригласить певца к ним за стол. Исполнив еще несколько баллад, юноша подошел, бережно держа инструмент двумя руками. Посадили, накормили, напоили — взамен Леон потребовал рассказать о себе, не забыв наградить артиста аж целой золотой монетой. Можно сказать, полугодовой заработок.
Рон, как звали юношу, родился и вырос в местечке Бизерда Абадонского герцогства, которое ранее входило в состав Империи Аргос. После ее развала наступили тяжкие времена. Смуты и нескончаемые военные конфликты привели экономику в упадок, и народ из герцогства побежал в более спокойные места.
Сам Рон, потеряв родителей во время эпидемии чумы, сорвался с места и четвертый год скитается по странам, зарабатывая на кусок хлеба сольными выступлениями.
— Песни и баллады сочиняю сам лично, — похвастался он.
— Молодец! А поёшь еще лучше, — похвалил его Леон.
Парень зарделся от смущения и быстрее заработал ложкой, доедая наваристую похлебку.
Наследный принц в задумчивости посматривал на юношу: «Видимо, придется взять этого Рона с собой. Налицо явный талант, пусть ублажает матушкин слух, будет придворным менестрелем. Это я хорошо придумал», — и мысленно погладил себя по голове.
Рон, не задумываясь, ответил согласием на предложение Леона — терять-то ему было нечего по большому счету. А тут нарисовывалась перспектива обеспеченного будущего.
Двигаясь целеустремленно на восток и старательно огибая крупные города, отряд приближался к границе королевства. День пути, и они окажутся в Хамарском царстве — стране с абсолютной монархией. Династия Колонов безраздельно правила второе тысячелетие и, видимо, весьма недурно. Во всяком случае, хамарцы не шлялись по белу свету в поисках лучшей доли.
У самой границы случилась непредвиденная задержка — наткнулись на отряд рыцарей. Рыцарство на материке представляло анахронизм, но встречались отдельные чудаки на букву «м», облаченные в груду железа и искавшие на свою пятую точку приключений. Вот и эти, похоже, нашли, о чем, правда, сами пока не догадывались. Семь рыцарей в диковинных шлемах, на лошадях с богатыми попонами и чепраками, двигались по тракту на запад, и в точке А отряды встретились.
К сожалению, рыцарей сопровождала десятка оруженосцев плюс столько же слуг и пятнадцать всадников легкой конницы. Оттого молодые люди вели себя нагло и заносчиво. Один из них, высунув морду с рыжей бородой через открытое забрало шлема, провякал:
— Оружие на землю, ложьте аккуратней, не повредите. Снимайте доспехи. Вас, девушка, касается в первую очередь, не стесняйтесь. Чур я первый позабавлюсь с красоткой.
Он хотел что-то еще добавить, скалясь глумливой улыбкой, но не успел. Раздался выстрел, и у рыжебородого рыцаря во лбу появилось лишнее отверстие. Стуча и гремя железом, всадник покатился с коня. Яна сноровисто перезаряжала пистолет. Богатый и разнаряженный рыцарский отряд моментально ощетинился мечами и копьями.
И тут в дело вступило земное оружие — раздалась длинная автоматная очередь. Леон, стоя в коляске, щедро поливал от бедра на весь рожок. Рыцарей будто ветром смело из седел.
Капитан скомандовал атаку, и через короткое мгновение на дороге закипела схватка. Арбалетами никто не воспользовался по нехватке времени, наемники стреляли из пистолей. Попадали, к сожалению, через раз.
Землянин перевернул спаренные магазины, «Абакан» застрекотал вновь, сея смерть. Стрельба велась практически в упор, потому половина чужаков была выкошена в считаные мгновения. Мечи окрасила первая кровь. Ругань, вскрики, стоны да злое ржание лошадей доносились из гущи сечи.
У противоборствующей стороны в живых осталось менее трети — шестеро слуг и четверо раненых наемников из легкой конницы. Рыцари и оруженосцы полегли все до единого.
Леон, свесив ноги из коляски, перезаряжал автоматные магазины. Пишта убежал на поле боя собирать трофеи. Яна, сидя у обочины дороги, чистила пистоль, сосредоточенно шуруя стальным ершом.
Капитан подогнал пленных:
— Шеф, что с ними делать?
— Слуг отпустить, пусть своих мертвых господ грузят на лошадей, и попутного им ветра. Тэк-с, теперь с вами, господа наемники. Предлагаю поступить ко мне на службу. Если нет желания, вы свободны.
Наемники, узнав, что платить им будут три золотых в месяц, а во время боевых действий вдвое больше, согласились влиться в отряд, не раздумывая. Условия более чем привлекательные. Обычно наемникам платили один золотой и, в зависимости от ситуации, добавляли премию, вполовину жалованья.
Воины со слугами сдирали с павших доспехи и оружие, ловили разбредшихся лошадей, словом, все были при деле. Спустя час нагруженные трофеями фургоны бодро гремели колесами по тракту.
В этот раз Леон приказал ехать, не останавливаясь на ночевку, пока не пересекут границу. Не то чтобы опасался мести родственников погибших рыцарей, просто не хотел увеличивать число жертв. Не дело идти по колено в крови. Тем более впереди встречи с кровными врагами — по пути следования два мятежных герцогства. Их правители открыто выступили против его отца, Диона III, а такие вещи не прощаются.
На хамарской территории стояла умеренно теплая погода. Дорога вилась змеей между хвойными лесами и перелесками, избавляя путешественников от кровососущего комарья — не любит эта пакость запаха хвои. На привал встали только к обеду, удалившись от тракта с километр. Большая поляна вместила весь отряд. Поблизости обнаружился широкий ручей, что было весьма кстати, жажда замучила и людей, и лошадей. Походные фляги пусты, а в бочонках с питьевой водой отчего-то повылетали чопики, и живительной влаги, естественно, не оказалось.
Назначенные коноводы спутывали передние ноги коняшкам, предварительно освободив их от поклажи и седел, а затем отгоняли на ближайший лужок попастись до вечера. Затрещали походные костры, в котлах забулькала похлебка, в воздухе поплыл чудный аромат. После плотного обеда воины, за исключением часовых, попадали на попоны, расстеленные в теньке.
Под храп наемников задремал и Леон. Ему снился папа Федор, тот осуждающе глядел на него и говорил лишь одну фразу: «Поспешай, Ленчик, но с большой оглядкой».
Принц встрепенулся, сон моментально исчез. Солнце цеплялось за верхушки сосен, дело шло к вечеру.
Найдя рюкзак в багажнике коляски, Леон достал мыло и полотенце. Вода в ручье оказалась приятно прохладной, и от купания он получил большое удовольствие.
Вечером за ужином у костров бывалые вояки травили байки, да с такими захватывающими подробностями, что побледневшая молодежь сидела с открытыми ртами.
Молчавший до сих пор Гальгано лишь иронично хмыкал, потом, не выдержав, обратился к Леону:
— Не слушайте дураков, шеф. Все-то они брешут. А вот я могу рассказать реальный случай, происшедший одиннадцать лет назад.
О, было дело, после него у меня голова наполовину поседела. Мы шли в охране трех караванов — возвращались в Сарандар — и между прочим остановились в очередной раз на ночлег, аккурат в этих местах. Ну, расположились, однако, распрягли лошадей, половину ребят я отправил в дозоры, и только мы приступили к ужину, тут-то появился он.
Капитан выпучил глаза, имитируя ужас.
— Да кто, он, дяденька? — не сдержался Пишта.
На него зашикали — чего, дескать, мешаешь рассказчику.
— Вот я и говорю, — продолжил капитан, — идет к нам от леса некто. Присмотрелись ближе — спаси Единый! — перед нами черный монах. Здоровенный, в два человеческих роста, в рясе, морду из-под капюшона не видно. Лишь когти из рукавов торчат. Сколько он народу порвал — ужасть, и главное, ничего его не берет. Стрелы и болты летят сквозь него, не причиняя вреда. То же и мечом — вроде воздух кромсаешь. Естественно, паника, куча погибших и раненых, крик, гам… а потом он внезапно исчез. Утром стали считать потери, тогда выяснили: погиб один из купцов с личным телохранителем. Главное, пропал его дорогой товар — сундучок с драгоценными каменьями и золотыми украшениями.
Леон переглянулся с Яной.
— У вас что, Брен, в караване мага не было?
— Нет, шеф, поскупились купцы. Да и правду сказать, услуги боевого мага стоят очень дорого. На порядок выше, чем отряд наемников из сотни клинков.
Голос подала Яна:
— Вы перед ночевкой в лесу останавливались на постоялом дворе или в деревне?
— Было дело, отдыхали в маленьком городишке.
— Тогда все понятно.
И Яна с Леоном криво усмехнулись. Гальгано, насупившись, в сердцах плюнул в костер, затем, уставившись в одну точку, вдруг заблажил:
— Ма-ма-ма… — тыча указательным пальцем куда-то влево.
— Уважаемый, бросьте вы свои детские приколы и страшилки, — пробурчал Леон.
— Разуй глаза, начальник, — пхнула его в плечо Яна.
Землянин резко повернулся и увидел приближающееся большое темное пятно, которое постепенно приобретало очертания монаха в черной сутане и опущенном капюшоне. Зловещая фигура, в три метра ростом, неслышно плыла над травой. Капитан явственно клацнул зубами.
— Пишта, Яна, тревога по отряду. Всех бойцов к нашему костру со щитами и копьями. Только тихо.
Вскоре у костра выстроилась классическая черепаха, ощетинившаяся остриями копий в два ряда. Леон с Яной стояли впереди наемников и с интересом глядели на черного монаха, замершего на границе освещенной поляны.
— Готова спорить на золотой, это морок, иллюзия.
— Согласен с тобой, девочка, а вот где хозяин, сейчас пошукаем.
Леон переключился на некое внутреннее зрение, с помощью которого осматривал больных или раненых. По ауре многое можно определить.
Искать долго не пришлось, хозяин страхолюдины нашелся быстро. Вот он, сзади и чуть справа.
— Ты его видишь, Яна?
— Нет, мне не хватает силы и умения.
— Ладно, потом научу. Подпустим поближе романтика с большой дороги.
За иллюзией скользил коренастый мужик, одетый в кольчужный доспех, вооруженный глефой с узким лезвием и заостренным крючком на тыльной стороне. Вот маг с разбойными наклонностями ступил на освещенное место, и тотчас раздались два выстрела. Рыча от боли, лихоимец свалился на траву, а Леон отправил «Гюрзу» в кобуру.
— Пойдем пообщаемся с дяденькой, — и он быстрым шагом двинулся к раненому.
Яна заторопилась следом, про себя восхищаясь любимым. «Вот каков ее мужчина — завалил сильного мага, и хоть бы что, ни позы героя, ни спесивой морды лица. Недаром я его полюбила, он настоящий».
Маг стонал, шипел и ругался, но на вопросы отвечать не хотел. Тогда к допросу приступили спецы из наемников — нашлись такие. Сам Леон в экспресс-допросе участия не принимал, хотя технологию пыток знал. В ГРУ многому учили, в том числе выбивать по-быстрому из пленника сведения.
Измочаленного мага-душегуба заковали, засунули в рот кляп и кинули в один из фургонов, приставив двух часовых.
Услышанное признание не добавило Леону любви к магам, скорее, наоборот. У него зрело убеждение, что эту породу следует основательно проредить, а оставшихся в живых расстрелять через одного.
Как все тут запущено. Кроме своих преступлений, местный маг обрисовал и общую картину. Она выглядела удручающе. Гильдии магов не существовало, такая организация, по слухам, вроде была в Империи. Все маги — ярые индивидуалисты, друг друга терпеть не могут и при удобном случае гадят конкурентам по мере сил и возможностей. Объединяются крайне редко, только когда вопрос стоит о выживании. Исторические хроники за последние пять тысячелетий упоминают лишь о трех таких случаях.
При всей своей разобщенности эта каста играет огромную роль в политике ведущих государств. У большинства правителей они занимают посты серых кардиналов.
От услышанного наследный принц вмиг ощетинился — переворот в Империи Аргос наводил на неприятные мысли. С детства Леон помнил в деталях о разыгравшейся трагедии, поведанной папе Федору архимагом Адемаром. По его характеристике, главный фигурант дядя Рихард не обладал выдающимися способностями, да и ума явно не палата. Значит, за ним стоял некто очень умный и хитрый настолько, что придворный маг Адемар не смог разглядеть надвигающуюся грозу.
Решив на следующий день детально поспрошать татя, Леон юркнул в спальник и моментально уснул. Яна, крутившаяся рядом, в очередной раз прозевала отход ко сну любимого и теперь, горестно вздыхая и недовольно бурча под нос, у страивалась рядом на попоне.
Ночь прошла мирно и спокойно. Утро выдалось на редкость туманным и прохладным. Роса, выступившая на траве, вмиг промочила людям ноги выше колен.
Поминая недобрым словом туман, дежурные пытались разжечь костры из отсыревшего валежника.
Пробудившуюся Яну капитан послал на помощь кашеварам — она в отряде в нагрузку исполняла роль живой зажигалки. Ее магической силенки хватало на небольшой факел огня.
Леон, совершив обязательные утренние процедуры и коротко размявшись, приступил к завтраку.
На облучок пролетки присела наемница:
— Нашему пленнику плохо, сознание теряет.
Землянин поперхнулся горячим травяным отваром, заменявшим чай.
— С чего ради ему хуже стало, стрелял-то по ногам.
— Угу, и прострелил болезному коленные чашечки. Придется тебе заняться лечением, а то гангрена случится, — заметила Яна, лениво покачивая точеной ножкой в грубом кавалерийском сапоге.
— Ага, сначала подлечим, потом повесим, гы… Ладно, пойду посмотрю, а ты собирай вещички, скоро в путь-дорогу.
И наследный принц отправился к фургонам.
* * *
К вечеру изрядно пропыленный отряд наемников добрался до замка мага, стоявшего на отшибе, в трех километрах от городка Этрек, слабо видневшегося в красных лучах заката.
Предвкушая отдых, лошади шустрей стали двигать копытами, люди расправили плечи, бросая любопытные взгляды на основную высокую башню замка. Сам он не представлял ничего особенного — невысокая стена опоясывала несколько строений из серого камня, готического типа.
Возле открытых ворот топтались два стражника страхолюдного вида, со зверскими рожами. При виде чужого вооруженного отряда они бросились закрывать ворота. Со стороны наемников хлопнули два арбалета — часовые, гремя доспехами, опрокинулись навзничь.
Всадники, оставив в тылу фургоны и коляску с задремавшим шефом, ворвались внутрь замка. Воевать, собственно, оказалось не с кем: оставшиеся четверо стражников по случаю выходного наливались вином в трактире ближайшей деревни.
На шум выскочил управляющий — толстенький коротышка с поросячьими глазками. Узнав, что хозяин пленен и вскоре предстанет перед судом, тотчас принялся обливать последнего грязью, обличая мага во всех смертных грехах. А сам он — белый и пушистый, ну прямо агнец.
Посадив толстяка под замок и поставив у дверей одного из наемников, Леон строгим голосом приказал арестованному никуда не уходить в ближайшие сутки.
Кроме шестерки стражников в замке обитала всякая челядь, несколько кабальных ремесленников с семьями, да небольшой гарем из тридцати двух девиц весьма юного возраста. Красотки, выстроившись нестройной шеренгой, озорно поблескивая глазами, многообещающе улыбались молодым наемникам, вызывая у них непроизвольное слюноотделение и негодующее фырканье Яны. Капитан Гальгано прекратил начавшееся было моральное разложение воинов, услав девушек во внутренние покои, а своих подопечных живо занял несением караулов и прочими мерами безопасности.
— Бдительность прежде всего, — вещал Железо. — Не забывайте, мы на вражеской территории. Кстати, объявятся местные стражники — немедленно арестовать!
— Каковы дальнейшие указания, шеф? — обратился он к Леону.
— Ужинать и спать. Все разборки завтра.
Замок незаметно окутался темным покрывалом ночи. В узких оконцах погасли огоньки. Местные обитатели и наемники уснули. Лишь чадили дежурные факелы у зданий, да часовые прохаживались по стене, изредка хрипло перекликаясь.
Утром Леон обнаружил Яну спавшей на попоне у дверей спальни — наемница бдительно охраняла моральный облик любимого мужчины, но к рассвету не выдержала и заснула. Недоуменно хмыкнув, землянин поспешил в туалет, а затем в умывальню.
Замок проснулся. Всюду оживление, бряцанье доспехов и вкусные запахи с кухни.
После завтрака Леон с Гальгано спустились в темницу. Вонь из камер вперемежку с чадом факелов создавали столь впечатляющее амбре, что они оба подзадохнулись. Кашляя и перхая, Леон, вытирая платком слезящиеся глаза, обратился к местному профосу:
— Почто службу плохо тащишь, дышать невозможно. Уборку не делаешь, солому в камерах не меняешь. Запорю на хрен.
Однако, несмотря на грозные обещания, дальнейший разговор носил вполне мирный характер. Надзиратель, хилый мужичонка с лошадиными зубами, поведал, что убирать запретил хозяин — светлейший маг Брехт.
— Бывший хозяин, — поправился профос.
— Сколько сейчас узников и за что сидят?
— Дык, семнадцать человек, господин хороший, — доложил мужичок, кланяясь Леону, признавая в нем главного. — В основном крестьяне за недоимки. А один сиделец — секретный, сидит почитай уже лет пятнадцать.
— Да ну, врешь поди? — вмешался капитан. — Столько в казематах не живут.
Профос поклялся Единым Творцом, что так оно и есть, а затем добавил:
— Ходят слухи, узник сей — юный баронет, сын прежнего барона, коего маг Брехт извел вместе с семьей. Один малец в живых остался.
Леон с Гальгано удивленно уставились на надзирателя. На кой хрен, спрашивается, несмышленого пацана сажать в каземат? Смутная догадка мелькнула в голове капитана.
— Погодь, попробую угадать. Никак маг не смог отыскать главную сокровищницу барона?
Мужик утвердительно закивал всклокоченной башкой:
— В самую точку попали, господин хороший. На момент захвата замка юный баронет отсутствовал. С дури маг всех убил, а потом колотился лбом о стены — казны не мог сыскать. Тут-то мальчонка с воспитателем и вернулся из Этрека. Они поначалу с гувернантом вместе сидели, но тот через пять лет умер от чахотки. И как ни пытал Брехт мальчишку, толку никакого. Тот, видимо, и сам не знал о сокровищнице ничего.
Зажав нос от смердящей вони, Леон приказал:
— Всех узников освободить, капитан, баронета вели отмыть, переодеть и накормить. Потом сам с ним побеседую. А нехорошего человека мага Брехта, в кандалах и с кляпом во рту, притащить в кузню для вдумчивого допроса. В радиусе двадцати шагов поставишь оцепление, лишние уши не нужны.
Капитан молча ударил себя кулаком в грудь — в воинском приветствии — и поспешил наверх за солдатами. Следом подался и сам Леон, брезгливо думая, что одежду придется отдавать в стирку. Специфичная тюремная вонь, казалось, въелась даже в кожу.
* * *
Мага Брехта казнили на следующий день, причем в присутствии местных властей, приехавших по приглашению из города. Сам мэр Этрека искренне благодарил господина Леона за поимку государственного преступника. Человек, использующий магический дар в криминальных деяниях, подлежал сожжению на костре. Доказательств и свидетелей оказалось более чем достаточно для определения вины обвиняемого.
Городу Леон распорядился выделить одну двадцатую часть от найденных награбленных ценностей. Нашелся и ящичек с драгоценными камнями, упоминаемый Гальгано. Его Леон приказал переправить родственникам погибшего купца.
Само действо состоялось на высоком берегу речки, протекающей рядом с замком. Народу тьма, собралась вся ближайшая округа. Люди приходили загодя, с вечера, и ночью у стен замка полыхали костры большого табора.
Собравшиеся зрители явились не только поглазеть на редкое зрелище — казнь мага, случай, можно сказать, уникальный. Дело еще и в личной заинтересованности. Многих подданных обидел Брехт, ввел драконовские налоги, жестоко расправлялся с недовольными, все ему мало было. В конце концов вышел на большую дорогу с глефой наперевес. А жадность, как известно, один из самых страшных грехов, за что судьба таких уродов и наказывает по полной программе.
По знаку мэра — ему Леон предоставил право распоряжаться исполнением приговора — в сложенную горкой поленницу сухих дров полетели факелы. Привязанный у столба маг забился в конвульсиях. Толпа радостно заулюлюкала. Яркое пламя костра охватило Брехта со всех сторон и скрыло его с глаз. Эйфория праздника у крестьян и прочего люда достигла кульминации. На свет появились кувшины с брагой и молодым вином. Послышалась веселая мелодия, исполняемая местным дудочником.
— Капитан, распорядись, чтобы после окончания всего этого, — Леон мотнул головой в сторону костра, — золу и пепел выбросить в реку. Проследи, а я пошел.
По пути к замку к нему присоединились мэр и баронет, вернее, теперь уже барон Анри ди Краон, который после бритья, стрижки и мытья оказался вполне симпатичным молодым человеком. Если бы не излишняя худоба, резкие морщины на лбу и очень ранняя седина на висках.
В честь своего освобождения и торжества справедливости барон задал пир, в котором принимали участие все наемники (кроме часовых), а также городская верхушка.
Анри ди Краон в знак благодарности и расположения усадил Леона (после недолгого препирательства) на хозяйское место, во главе пиршественного стола. Сам сел рядом по правую руку, слева от Леона расположились Яна с Бреном Гальгано.
Длиннющий стол в большом зале был, что называется завален разнообразной снедью и прочими изысками поваров. Кувшинов и больших бутылей из мутного зеленого стекла с вином несть числа.
— Давненько с таким комфортом не отдыхали, — пробормотал капитан.
Яна согласно кивнула.
Праздник удался, пир длился до глубокой ночи. Трезвым существом в этот день в замке оказался лишь черный кот по кличке Тиран. Забравшись по свисающему штандарту на верхотуру и усевшись на деревянную поперечную балку, он презрительно сверкал оттуда желтыми глазищами. Потом, не выдержав творимого в зале пьяного непотребства, сбежал в свое лежбище, не забыв предварительно украсть на поварне жареного цыпленка.
Немногочисленные слуги устали растаскивать из-за стола уставших в дымину гостей. Леона, с наступлением темноты, увела Яна. Ей не повезло в очередной раз — едва коснувшись подушки головой, любимый мужчина захрапел. Все усилия девушки растормошить пьяное бревно не увенчались успехом. От досады она даже всплакнула.
«Ничего, — мечтала Яна, раздевая Леона, — будет и на моей улице праздник, залюблю и зацелую до смерти. Ой, чего я, глупая, Леончик мне живой нужен. Но все равно отыграюсь, и месть моя будет ужасной».
Улыбаясь своим мыслям, наемница закрыла дверь спальни на засов и, скинув одежду, юркнула в постель к посапывающему Леону.
А в замке праздник достиг апогея. Начались танцы, на коленях мужчин сидел весь бывший гарем казненного мага. У барона сидели сразу две прелестницы — он с ними только что спустился из своей комнаты. Для Анри общение с женщинами, да и все остальное, представлялось настолько яркими событиями, что все происходящее слегка пугало нереальностью. Казалось, вот-вот он проснется, кончится сказка, и он очутится в ненавистной холодной камере на охапке перепревшей соломы. Уже всю руку исщипал до синяков.
* * *
Утро в замке выдалось тихое, по одной простой причине: все спали. Спал барон Анри с двумя красотками по бокам, похрапывал Леон, обнимаемый Яной, дрыхли гости из мэрии. Спали наемники, честно поделившие гарем.
Капитан Гальгано, проснувшийся к обеду, со стоном отцепил пояс с мечом, надетый на голое тело, и тупо уставился на свои ноги, на которых красовался отчего-то один сапог. «Где я? Кто я?» — мысленно спросил себя Брен и, не получив ответа, снова захрапел, уткнувшись головой в мягкий теплый живот поварихи, делившей ложе с капитаном.
К полудню замок ожил. Вялые слуги убирали остатки следов пиршества, заметали битую посуду в мусорные корзины.
Барон ди Краон после легкой трапезы уединился в своем кабинете с господином Леоном для тайной беседы.
Барон, надо отдать ему должное, не стал вить предварительные словесные петли, а сразу взял быка за рога.
— Господин Леон, я хочу отблагодарить вас за свое освобождение и за уничтожение врага нашей семьи, злокозненного мага, гореть ему в аду вечно. Золото не предлагаю, а то обидитесь. Потому прошу принять в дар вот это, — и ди Краон, вытащив из стола шкатулку с инкрустацией, подвинул ее в сторону землянина.
Леон открыл крышку. Сияние крупных драгоценных камней, вставленных в ювелирные украшения старинной работы, ослепило его. Решив проверить свою догадку, спросил:
— Вы, барон, мужественный человек, умудрились спасти фамильную сокровищницу?
— Да, пришлось в течение многих лет разыгрывать из себя идиота, — и ди Краон скорчил дебильную рожу. Оба хохотнули и принялись за дегустацию выдержанного вина из подвалов замка.
А капитан Гальгано с несколькими воинами отправился в город для продажи трофейных доспехов и лишнего оружия, которое везли в фургоне. Весь хабар удачно сдали одному купцу-перекупщику и по такому случаю закатились в трактир. В глотке пересохло — «горели трубы». После пары кружек молодого вина мозги прояснились, народ ожил.
Завязался неспешный разговор о вчерашнем празднике — вспоминали смешные детали и сценки. Отрядный сплетник и болтун Черный шепотом рассказал об очередном обломе Яны.
— Чесс… слово, случайно услышал, мимо проходил. Очень уж громко наша красавица ругалась, — он с подозрением покрутил вокруг головой. — Страшную месть обещала господину.
— Какую? — вскинулась компания во главе с капитаном.
— Затрахать в доску, вот какую!
— Га-га-га… гы-гы-гы! — наемники полегли со смеху.
Переждав пока веселье утихнет, рыжий категорически всех предупредил:
— Не вздумайте обо мне болтать. Не дай Единый, до Яны дойдет, меня прирежет, глазом не моргнув, вы ее знаете.
Лыбящиеся наемники заверили Черного, что будут немы как рыбы. Тот с большим сомнением выслушал их заверения, кляня себя за длинный язык.
* * *
Спустя день отряд отправился в дальнейший поход. Неделя бешеной скачки, и путешественники остановились в отрогах горной гряды, отделяющей бывшую империю от стран Востока. Леон торопился, его сердце рвалось к маме, самому дорогому человеку на свете. Он любил ее всеми фибрами души, хотя и ни разу не видел. Только за то, что она мама и дала ему жизнь, боготворил эту женщину. Потому ко всякого рода препонам, встречавшимся на пути, относился весьма неприязненно.
Вот и сейчас, глядя на узкую горную дорогу, вьющуюся серпантином к перевалу, едва сдерживал рвущиеся из груди матерки. Но грубая проза жизни требовала остановки. Ни один нормальный человек не пойдет в горы на ночь глядя.
Лагерь разбили рядом с небольшим озерцом. Задымили костры, лошадей в путах отогнали попастись. Выставив дозоры, отряд расположился на отдых. Как и водится в предгорьях, ночь выдалась довольно прохладная.
После ужина Леон сразу залез в пролетку, рядом мостилась Яна. Наемники, глядя на влюбленную парочку фыркали про себя, с интересом ожидая дальнейшего развития событий.
Перед сном землянин поспрошал девушку о местной магии. Посетовал, дескать, ожидал супер-пупер-магов. А оказалось, их можно спокойно валить из автомата. Яна его резко осадила:
— Да ты пока настоящих магов не видел. У них такая защита — никаким огненным боем не взять.
— А как же Брехт?
— Ну ты нашел кого в пример приводить! Убивец Брехт был слабым магом, совсем никудышным. Только и мог, что качественную иллюзию навести. Потому, дорогой, имей в виду: для тебя встреча с настоящим магом может закончиться весьма печально.
— У тебя, Яна, какие-то мрачные виды на будущее.
— Я почему беспокоюсь, любимый, за перевалом герцогство Морони, а при герцоге ошивается сильный маг Гюзар. Между прочим, герцог — один из главных заговорщиков против покойного императора Диона III.
На все услышанное Леон отреагировал странной фразой:
— Как удачно складывается, по пути доброе дело сделаю — плохишам кирдык наведу.
После чего повернулся на правый бок и мгновенно заснул. Яна только зубами скрипнула: опять момент упустила. А сейчас будить бесполезно, спит крепко.
Нет, один раз разбудила-таки на свою голову — Леон спросонья запустил сапогом. Синяк сходил долгих четыре дня. Наемники тогда сочувственно цокали и охали, еле сдерживаясь от смеха. Словом, нервов девушка помотала ужас сколько.
Горестно вздыхая, Яна обняла любимого за плечи, прильнула всем телом и заснула.
Приятных тебе снов, красавица.
* * *
Едва стало сереть, наемники двинулись в дорогу. Отряд растянулся змеей по горной тропе. Как ни спешили, а за день горы пересечь не удалось. Ночевали на самом перевале, там нашлась довольно широкая площадка. Чтобы не замерзнуть, на ночь надели на себя все теплые вещи и закутались в плащи. По доброте душевной Леон запустил Яну в свой спальник. Та немедленно начала приставать. Пришлось ей пригрозить отлучением от тела. Отстала на время. Следующая атака Яны прошла впустую — Леон спал.
Через день наемники наконец покинули ненавистные горы. Узкая дорога вывела к небольшой крепостце, стоявшей в конце ущелья. Первый форпост герцогства. Заплатив стражникам подорожный сбор, порысили дальше. Остановились лишь когда взошла луна. Поужинав сухим пайком, расположились на ночлег.
Наступившее утро застало отряд в пути. Леон гнал воинов вперед, словно чувствуя непредвиденные задержки. Отмахав сотни три километров, достигли столицы герцогства Морони — Зечар.
Замок властителя — герцога Санжа ди Морони — оказался внутри города. За двойной, так сказать, крепостной стеной.
Леон распорядился остановиться на окраине, желательно на приличном постоялом дворе. Гальгано заверил, что все будет в лучшем виде, дескать, бывал в герцогстве не раз.
И в самом деле огромный постоялый двор, рассчитанный на двести конных путешественников, и трактир «Свиной окорок» с отменной кухней отвечали всем требованиям взыскательных путешественников.