Глава 3
Тонконогая белая кобыла осторожно переступала вылезшие на тропинку тугие корни. Лес был наполнен щебетом птиц, шорохом листьев, и солнечными лучами, бьющими прямо в глаза из самых невообразимых точек. Беляна ехала и радостно смотрела по сторонам, старательно делая вид, что шесть воев во главе с Бравлином, которые скакали на десять шагов позади, это не с ней. Девушке очень хотелось думать, что она сама, безо всякой помощи и контроля, отправилась на поиски любимого. А то, что отец навязал ей вооружённое сопровождение, так что ж. В пути всякое бывает.
Дорогу конежна выбрала просёлочную, ту самую. Как можно было объехать село Наважино, если именно про него рассказывали небылицы, связанные с её Платоном? Никак. Поэтому, когда подъехали к кромке леса и увидели многочисленные дымки, поднимающиеся над трубами, ночевать решили именно в селе. Беляна подъехала к первому попавшемуся дому и постучала в прочные деревянные ворота. Собака за забором для порядка обозначила своё присутствие, но тут же замолчала.
Долгое время никто не открывал, затем над калиткой показалось толстое одутловатое лицо.
– Мест нет, – без лишних слов ответил хозяин. – Вон, к старосте езжай. А лучше, в трактир, что за селом.
Он посмотрел на удивлённую девушку и пояснил:
– Каждый жеж день захаживают. Вам то что, на драконобоев посмотреть, да с малолетним волхвом поговорить. А кормить вас всех чем? Чай, у меня не трактир.
– Вы знаете Платона? – Беляна почти крикнула.
– Какой такой Платон? Нет у нас никакого Платона и не было никогда. Больно нужно ему по сёлам шляться. Оставил нам своего мальчишку да был таков.
– Какого мальчишку?
– Да Демида жеж. Вон, дом с синей крышей. Хочешь – погляди на него, драконобоя. Только толку нет. Пацан, он и есть пацан. А я тебе так скажу. Это всё Платон твой и сделал. И змея убил, и Демида нам подбросил. А чтобы взяли, соврал, что мальчишка тот драконобой. Вот оно как на самом деле было. Так что иди, и сама с ним и поговори. Там всё поймёшь.
Голова скрылась. Хозяин ещё что-то пробурчал за забором, собака ответила недовольным ворчанием, и всё стихло. Беляна выискала дом с синей крышей и направилась к нему.
Как оказалось, направили её к старейшине. Деду, с хитрым взглядом из-под кустистых бровей. Он долго уговаривал Беляну остаться на ночлег, доказывал, что два целковых за целое войско – это они-то войско! – со столом и баней, это почти себе в убыток. Обещал за ужином рассказать про Платона, и даже, дед важно поднял палец, познакомить с настоящим мальчиком-драконобоем.
Но всю коммерцию старому пройдохе испортил сам Демид. Он сначала смотрел из-за плеча старосты, потом выскочил, ловко поднырнув под руку, и подскочил, схватив лошадь за стремя.
– А это же Владигора цвета, да? – без предисловий спросил мальчишка и тут же продолжил. – И ты Платона ищешь. Ты Беляна, да? А я Демид.
Он смотрел такими молящими глазами, что девушка не стала поправлять и говорить, что для чужих она Мирослава, а просто кивнула. Он видел Платона, путешествовал с ним. И уж точно, расскажет всё лучше, чем пронырливый староста.
– Беляна, милая, а забери меня отсюда, а? А я тебе скажу, куда Платон поехал. И вообще, всё-всё расскажу. У меня даже конь есть, я заработал, да. Сам, правда. Забери, пожалуйста.
Девушка непонимающе посмотрела сначала на мальчика, затем на старика.
– Так ты Платона ищешь? – переспросил староста. – А я думал из праздных, кому байки интересные подавай. Ну заходи, буду тебя чаем потчевать. Да не журись. Не за деньги, так.
Пили чай долго. Дед, рассказывал о своей встрече с суженым Беляны, правда, то и дело сбивался на байки для странников, но честно поправлял себя сам. А где забывал, с удовольствием подсказывал Демид.
– Платону мы все по гроб обязаны, – рассказывал дед. – А вот этот вот, – он потрепал Демида по вихрам, – поболе всех. Он нам дома вернул.
– А как же случилось, что ты его бросил и остался? – непонимающе спросила девушка у мальчика.
– Молодой совсем был, – он уморительно пожал плечами.
Беляна не смогла сдержаться и вежливо прыснула смехом. Мальчишка, говорящий, что был молодой всего месяц назад, вызывал умиление.
– Мне тут все всё время говорили, какой я герой, село от змея спас. Ну, я и загордился.
– Возгордился, – степенно поправил дед.
– Ну да. Загордился. Говорю же. А они что? Похвалили и забыли. А я дальше живи. Староста вот, ещё, – мальчишка перешёл на шёпот, хотя и сам видел, что старик вот он, всё слышит. – Хочет он меня себе в замену взять. Как там его…
– Преемник, – снова подсказал дед.
– Ну да. А я не хочу. Мне путешествовать нравится. Я вот и коня себе купил. У цыган.
– Да что твой конь? Дохлый, что сухая берёза. – не выдержал старик. – Пока малый, он тебя ещё держит. А собери вещички, он и ноги врозь. Вот чего тебе не учиться? Ведь обещал же. Не абы-кому, Платону и обещал.
– Обещал! – возмущённо ответил Демид. – Потому и не бегу. Сижу тут с вами, портки протираю, да пальцы чернилами мажу.
Он посмотрел на Беляну как на решение всех своих проблем.
– Она вот, не абы кто. Чай, невеста. Да к тому же конежна. Уж, поди, может обещание освободить?
Он повернулся к девушке. Щёки мальчишки раскраснелись, глаза горели.
– Вот скажи, можешь же?
– А и то правда, – неожиданно поддержал староста. – Не выйдет из мальчонки моя замена. Весь мир по миру пустит. Не лежит его душа к счёту.
Бравлин поднял глаза, посмотрел на разъярившегося мальчика и неожиданно спросил:
– А на дружинного отрока тебя готовить?
– Да! – Демид даже вскочил. – Я готов, батька.
– Ну, малой, – Бравлин погладил усы. – Готов ты будешь, когда старших слушать научишься. Вот скажи мне, Анфим, как сей вьюнош? Неслух ли, али наоборот? Вежество понимает ли?
– Молодой, – старик развёл руками. – Шило, конечно, не утаишь. Особливо, когда в заднице.
Он хихикнул, снова потрепал Демида по волосам и продолжил.
– Но честь сему ребятёнку ведома. Чаю, что сбежит со дня на день, ан нет. Сидит, как бобка на цепи, только дёргается.
– Так я же обещал, – заныл мальчишка. – Жизнью клялся.
– Ух ты, жизнью, – покачал головой Бравлин. – И часто ты так своими жизнями разбрасываешься?
– Один раз, – Демид засопел и нахмурился. – Я ведь тогда в его власти был. И право тоже его было. А я вёл себя как… плохо в общем. Грубил, ленился.
– А Платон чего же? – Бравлин смотрел с неподдельным интересом.
Беляна же слушала во все уши. Она и не знала, что её жених может воспитывать детей. Это придавало Платону ещё большую ценность в её глазах.
– Ну, я сначала решил, что он мне зла хочет. И если бы не кабан, нагрубил бы и сбёг. А сейчас уже понимаю, Платон тогда показал, как я выгляжу. Моими словами мне и ответил. И знаете?
Мальчишка наклонился к Бравлину. Беляна непроизвольно вытянула шею, чтобы лучше слышать.
– Всё он правильно сделал. Я с тех пор понял, что как ты аукнешь, так тебе и откликнется.
– Малец честный, я тебе скажу, – подтвердил дед. – ему бы ещё усидчивости и внимательности. Но… чего нет, того в голову не положишь.
Все замолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Через минуту Демид рывком поднял голову и спросил конежну:
– Беляна, а мы можем на двор выйти? Я спросить что хочу.
– А я только что отрока за вежество похвалил, – дед сокрушённо покачал головой. – А он вон как, от обчества таится.
– Ничего, Анфим. – поддержал мальчишку Бравлин. – Пусть пошушукаются.
Едва закрылась входная дверь, мальчишка едва не налетел на Беляну от возбуждения.
– Я при Анфиме не хотел говорить, – скороговоркой начал он. – А то со всем селом его рассорю. Они… они, понимаешь, смеются. При деде-то ничего, староста всё-таки, а когда один…
Он потёр кулаком глаз и нос.
– Одному мне хоть на улицу не ходи. Вот он, кричат, драконобой. Такого не страшно и на таракана выпускать. Платон, мол, всё делал, а я только рядом стоял. А теперь, говорят, ходит гоголем и к девкам нашим пристаёт. А я что? Я и не приставал вовсе. А Дашка, она, наоборот, когда слава была, сама липла, как смола сосновая. А теперь всем шепчет, что я гордец и невежа.
Он выпалил всё одним махом и просяще поглядел на девушку.
– Ты только деду не говори. А то ведь поссорится со всеми. Он хороший. Правда. И любит меня. А узнает, что они смеются, будет ругаться и… и совсем разругается.
– Так как же ты его оставишь, если любит? Нельзя оставлять любимых. Вот я…
– Я знаю, – перебил Демид и тут же извинился. – Прости. Мне Платон рассказывал. И он тебя любит, и ты его любила. Только, говорил, осерчал за что-то на него твой отец, вот он и уехал. А я что? Я же не навсегда. Я приезжать буду. Только так интереснее, когда в дороге.
Девушка хотела ответить, что никто ни на кого не осерчал, просто произошло нелепое совпадение, но помолчала и сказала совсем другое.
– Пойдём за стол.
Развернулась и пошла в дом, не глядя на удивлённое лицо Демида.
За столом, даже не садясь, обвела всех глазами и предложила.
– Пусть мальчик едет с нами. Если вы все, конечно, не против.
– Я не навсегда, дед, – раздался всхлипывающий голос от двери. – Я приезжать буду. Обещаю. И подарки тебе привозить. Правда!
Конь мальчика выглядел не так плохо, как его охарактеризовал староста. Конечно, не сравнить со скакунами из стойла самого коназа, но и не задохлик. Вещей набралось три больших мешка. Демид долго расхаживал вокруг них, потом взял один и повесил на седло.
– Я же не навсегда, дед. Я же с тобой и правда сроднился. Зачем мне всё это?
Он обнял Анфима, и тот незаметно смахнул с глаза слезу. Погрузились быстро. Демид держался рядом с Беляной, старательно указывая на все местные достопримечательности.
– А вон там и змей лежит, – махнул он в сторону леса. – Точнее, то, что от него осталось. Если до конца не растащили, конечно.
– Покажешь?
Мальчишка придержал коня, дождался дружинников и снова указал на место боя со змеем. Бравлин на просьбу задумчиво кивнул, и кавалькада свернула с тропы.
Впрочем, дорожка оказалась и здесь, пусть менее наезженная и отмеченная в основном лежащим повсюду мусором.
– Это кто ж тут у вас такой неряха? – удивлённо спросил Бравлин.
– Это не у нас, дядя Бравлин. Это любопытные. Ходят смотреть на остатки змея, а потом весь лес загажен.
– Нехорошо, – солидно прокомментировал дружинник.
Змей Беляну не впечатлил. Куча известняка с торчащим куском каменного позвоночника. А вот площадка рядом… До самой воды вела выплавленная в земле гладкая полоса, а камни на другом берегу ручейка, он в ширину-то, сажень всего, оказались оплавлены до такой степени, что местами потекли, как тёплое масло, а кое-где потрескались.
– Расскажи, – попросила она Демида.
– Да что рассказывать-то? – замялся тот. – Вот тут мы стояли, за камнями. Змей огнищем пыхал, а мы там, значит, жарились. Потом Платон воды набрал, ну а я её заморозил. А он возьми, да и кинь весь котелок прямо супостату в пасть. Ну, он и рванул.
– Кто рванул? – спросил Бравлин.
– Куда рванул? – это Беляна.
Демид улыбнулся и пояснил более внятно.
– Змей рванул. Вода у него во рту закипела, и давай в разные стороны рваться. Мне Платон потом объяснил всё. Это как в чайнике. Когда воде горячо, она в пар превращается и хочет сбежать. Ну и крышку приоткрывает, значит, чтобы улепетнуть. Но это в чайнике. А тут-то крышки нет, у змея, значит. Вот пар этот и пёр куда мог, да так, что башку зверюге расколошматил. Мы потом её даже не нашли. Так. Куски несерьёзные.
– Я ничего не поняла, – призналась Беляна. – Так кто змея убил? Неужто пар?
– Вот как свет бел! – уверил её Демид. – Платон ему лёд-то в глотку и зашвырни. А как почал змей пыхать, там всё закипело, и пар башку ему в клочки порвал.
– А ты? – прогудел Бравлин.
– А я! – мальчишка горделиво раздул грудь, потом оглянулся, понял, что все свои, хвалиться не перед кем, и объяснил спокойнее. – Я воду заморозил. Платон тогда сказал, что без меня бы не справился, потому что вода, она вылилась бы. А лёд весь по месту попал.
– Значит, и ты герой? – улыбаясь, спросила Беляна.
– А куда бы я делся? Это ж змей, от него не убежишь. Мы с Глашей вообще ни живы, ни мертвы стояли.
– А где, кстати, Глаша, – будто невзначай спросила девушка.
– Так они же вместе и уехали…
– Ах, вместе… Надо же, маленькая, а хитрая.
Беляна на секунду гневно прищурила глаза, но тут же обвела всех взглядом.
– А мы что время теряем? Поехали. Чем быстрее до Москвы доберёмся, тем быстрее его и встретим. Ну? Что встали? Двигай ребят, дядька Бравлин.
