– Садись.

Синид выразительно помахал «ехидной», указывая, куда по его мнению должен сесть Тезей. Движения инспектора были безукоризненны, в отличие от выражения лица, которое могло напугать кого угодно. С таким лицом сидят, уставясь в стену, после убийства всех членов семьи.

– Ты рехнулся? – спросил Тезей. – Что за шутки?

У безумцев нельзя спрашивать, здоровы они или сошли с ума. Но Тезей сперва спросил, а потом уже прикусил язык, обругав себя за откровенность. Предложение опуститься на сиденье тренажера было последним, чего он ожидал от инспектора.

– Садись, – повторил Синид. – Не спорь.

И добавил, кривя рот:

– Со мной нельзя спорить. Нет, нельзя.

Речь инспектора более всего походила на речь человека, который в уме переводит каждую фразу с одного языка на другой, причем этот другой, на котором нужно говорить, он знает скверно. Это началось раньше, еще тогда, когда Синид велел пленникам идти к дому, но Тезей заметил это только сейчас.

– Можно, я сперва разденусь? – спросил Тезей.

– Зачем?

– Мне жарко.

– Это тебе мешает?

– Да.

– Да.

Судя по всему, ответное «да» означало разрешение снять верхнюю одежду. Плащ упал на пол. Сверху спикировала шляпа. Тезей посмотрел на тренажер и снял рубашку, оставшись голым до пояса. У него мелькнула мысль швырнуть плащом в Синида и воспользоваться замешательством инспектора для нападения. Следом пришла другая, более здравая мысль о том, что это не лучший, но определенно самый быстрый способ самоубийства.

– Садись, – в третий раз произнес Синид. Не только слова, но и интонации его полностью копировали предыдущую реплику с требованием сесть. Это напоминало запись, поставленную на повтор. – Не спорь. Со мной нельзя спорить.

К повтору добавился новый, откровенно бессмысленный фрагмент:

– Спорить будем позже.

Без возражений Тезей сел, куда было велено. Краем глаза он следил за Ариадной, боясь, что прокурорская дочка не выдержит, забьется в истерике – или, того хуже, кинется на Синида. Тезей не знал, что сделает, если это произойдет. Использует возможность для нападения на инспектора? Попытается остановить Ариадну окриком? Не предпримет ничего? Обитое искусственной кожей сиденье тренажера слегка пружинило под ягодицами. Ниже явственно чувствовалась прочная основа.

– Рукоятки. Возьми.

– Зачем?

– Возьми.

Резина под пальцами была упругой и бархатистой.

– Держи. Не отпускай.

Перебросив пистолет в левую руку, Синид приложил большой палец правой к папиллярному идентификатору пульт-дисплея, расположенного на консоли второго тренажера-близнеца. Дисплей в ответ зажег созвездие из восьми зеленых индикаторов. Из скрытых динамиков прозвучал механический голос:

– Добро пожаловать в систему, хозяин.

– Голосовое управление!

Синид тронул сенсор на пульт-дисплее.

– Есть голосовое управление.

– Бета-фиксаторы.

– Есть бета-фиксаторы.

Щелкнули, сходясь, два разомкнутых обруча-браслета. Вопреки приказу инспектора Тезей разжал пальцы, подергал руками, но поздно – запястья уже были прикованы к рукояткам; вернее, к кронштейнам, выдвинувшимся из рукоятей.

Следующая пара обручей зафиксировала щиколотки.

– Фиксаторы второго уровня.

Из-под кожуха, похожего на обелиск из шлифованного графита, выскользнули тонкие рычаги. На них крепились перчатки, похожие на те, которые используют в смешанных единоборствах – фактически накладки на пальцы и тыльные стороны ладоней, оставляющие саму ладонь свободной для захвата. Перчатки легли на руки Тезея, прижались; тихо клацнули скрытые крепления. Тезей услышал слабый шум и почувствовал, как перчатки сгибают ему пальцы, вынуждая взяться за рукоятки тренажера. Он попытался оказать сопротивление и не смог, боясь порвать сухожилия.

В конце процесса рычаги, освободившись, убрались под кожух. Теперь перчатки связывались с тренажером пучками проводов в оплетке из металлизированной силиконовой резины. Давление на пальцы ослабло, но Тезей не сомневался, что перчатки не позволят ему отпустить рукоятки без разрешения Синида.

Он ожидал каких-нибудь автоматизированных сандалий, крепящихся на стопы, но, видимо, для ног не было предусмотрено ничего, кроме обручей. Гидроусилители, отметил Тезей. Привычные грузоблочные системы в этой модели мультистанции отсутствовали. Их заменяли обратные гидроусилители.

«Тренажеры, – вспомнил Тезей слова детектива Эвпаламида, произнесенные молодым человеком в салоне черного лимузина. – Ты заказал их Талосу. Талос не мог справиться с новым софтом. Обратился к отцу, отец пришел в ярость…»

– Ты убил его? Ты убил парня из-за этих долбаных тренажеров?

Вместо ответа инспектор произнес:

– Синхронизация альфа-бета.

– Есть синхронизация.

Синид выщелкнул обойму, разрядив «ехидну», медленным прогулочным шагом приблизился к входной двери, набрал код цифрового замка – и выбросил пистолет вместе с обоймой в коридор. Дверь захлопнулась, замок издал неприятную трель. Тезей терялся в догадках, зачем инспектору понадобилось разряжать пистолет, если он все равно собрался его выбросить. Логику обычного человеческого поведения Синид, пожалуй, выбросил еще раньше, явившись в больницу за Антиопой.

А может, еще раньше, гораздо раньше.

Вернувшись обратно, Синид разделся и занял место на сиденье второго тренажера, напротив Тезея. Он словно задался целью копировать своего пленника, за исключением того, что остался в атлетической майке. Ариадну инспектор игнорировал – в его безумной картине мира женщин в зале не было, только он и Тезей.

– Альфа-фиксаторы.

– Есть альфа-фиксаторы.

Обручи зафиксировали руки и ноги инспектора.

– Фиксаторы второго уровня.

Вторая пара перчаток заставила пальцы Синида сжаться на рукоятках. Тезей понимал, что в отличие от него, инспектор может когда угодно дать команду и освободиться, но это добровольное пленение впечатляло.

– Старт.

– Есть старт.

Тезей почувствовал, как его руки тянет вверх. В зените траектории тяга не исчезла, напротив, усилилась, и Тезей волей-неволей был вынужден начать сгибать руки в локтях, компенсируя тягу и возвращаясь к исходному положению. Он видел, что Синид делает то же самое. Ноздри инспектора раздулись, Синид фыркнул по-бычьи и оскалил крупные желтые зубы. Если это называлось улыбкой, то Тезей впервые видел такую улыбку.

– Активный режим «Питиокамп», – велел инспектор.

– Есть активный режим «Питиокамп».

Такие тренировки проводят в аду. Проклятый режим «Питиокамп» менял упражнения и нагрузки в произвольном ритме и последовательности, способной выжать из тела все соки. Жим от груди. Гакк-приседания. Верхняя тяга. Гребная тяга. Баттерфляй. Жим лежа. Парта для бицепса. Жим ногами. Жим одной ногой. Мука мученическая. Скрежет зубовный. Вытягивание жил. Проверка на вшивость. Казнь египетская.

Сдохну, понял Тезей. Сейчас сдохну.

Камера пыток, частный спортзал превратился в бойцовскую клетку. Тезей бился один против многих, и противников всё прибывало. Молочная кислота в измученных мускулах. Износ тканей. Смещение позвонков. Разрыв межпозвоночных дисков. Травма коленного сустава. Повреждение сухожилий вращательной манжеты плеча. Защемление нервов. Деформация шейных мышц. Растяжение связок. Враги нападали гурьбой и поодиночке, не гнушаясь запрещенными приемами, их имена наводили страх еще до того, как ты схватывался с ними вплотную, и наимельчайший из мерзавцев требовал самого пристального внимания, полной самоотдачи, битвы до последнего вздоха. Поддайся кому-нибудь, уступи инициативу, и остальные навалятся, затопчут, разорвут в клочья.

Информация, мелькнуло в воспаленном сознании. Каждый жим, толчок, рывок – информация. Каждое натяжение и сокращение, скручивание и разгиб – информация. Я не успеваю ее обрабатывать. Нет, ещё успеваю.

Надолго ли меня хватит?!

Пот заливал глаза. Было видно, что Синид продолжает двигаться, полностью копируя действия Тезея, но детали, подробности, черты лица, искаженного от напряжения – всё смыло едкой волной. Мышцы вопили от боли. Связки трещали, готовые порваться в любой момент. Дьявольский оркестр играл симфонию пытки на струнах сухожилий. Кожу под фиксаторами ободрало, по рукам текла кровь. Тезея опрокидывало на спину, вновь усаживало на сиденье, приподнимало, вынуждая стоять на полусогнутых в наклонной плоскости, прижимаясь к тренажеру спиной и затылком – убийственный аттракцион, карусель дядюшки Синида. Тезей уже мало что соображал – зверь, угодивший в силки, он весь отдался сопротивлению, желанию если не освободиться, то хотя бы уцелеть в вакханалии нагрузок и противодействий, и когда в мозгу началось землетрясение, он воспринял это как должное.

Землетрясение на Хиосе. Четыре балла ровно.

Землетрясение на Лемносе. Пять баллов без одной десятой.

Землетрясение в Салониках. Пять баллов ровно.

Землетрясение в Коринфском заливе. Пять и две десятых балла.

Землетрясение на Родосе. Пять и семь десятых балла.

Землетрясение в Додеканесе. Пять и восемь десятых балла.

Последним было трагически известное землетрясение в Колхиде. Десять баллов в эпицентре. Разрушение девятнадцати городов и трех сотен сёл. Гибель двадцати шести тысяч человек. Данные наложились на данные, информация на информацию, совпадая и корректируясь; конвульсии тела превратились в содрогание тверди, дублируясь на обоих тренажёрах, как зеркало дублирует мимику человека, глядящего в него. Весь разломы, оползни и кипящая лава, не видя, но догадываясь, что Синид вынужден следовать тем же путём, Тезей не сомневался, что умирает, таким резким был скачок от шести предыдущих землетрясений, использованных дедом для его зачатия, к колхидскому кошмару. От боли или восторга, но сперва он закричал, а потом лишь понял, что кричит не он.

– А-а-а!

Плечи инспектора не выдержали. Руки вылетели из суставов, как у пытуемого на дыбе, плечи деформировались самым отвратительным образом. Должно быть, разрыв мягких тканей причинял Синиду ужасную боль: он уже не кричал, а визжал на высокой, невозможной для мужчины ноте. Тяга продолжалась, не встречая сопротивления: лопнули связки, инспектора приподняло на сиденье, выгнуло дугой, травмируя позвоночник. Затылком Синид ударился о кронштейн, раздался треск, и вряд ли это трещала сталь.

– Стоп! – заорал Тезей.

Он знал, что программа не примет его команд, и все равно рвал глотку, не замечая, что его собственный тренажер прекратил требовать от него подвигов.

– Стоп! Стоп!!!

– Есть стоп.

– Убрать фиксаторы!

– Есть убрать фиксаторы.

Маньяк, безумец, наркоман конфликта, жертва экспериментов собственного отца – кем бы ни был инспектор Синид, он был честен в своих диких играх. «Bryareus» подчинялся победителю.