Глава 13

Когда мы с Рико наконец добрались до сада, окружавшего мои покои, я с облегчением увидела, что в доме горят только две угловые лампы, защищавшие жилище от злых духов. Хорошо. Значит, никто не заметил моего отсутствия.

Мы неслышно пробрались к окну, выделявшемуся на фоне темной стены бледным прямоугольником. Нити по-прежнему крепко обвивали мою руку, сами жемчужины были теплыми, словно обладали собственной хуа.

Вскоре я узнаю имя моего дракона и сумею выпустить на свободу свою силу. Я всегда представляла, что имя дракона похоже на шелест ветра в деревьях или плеск воды. Но как можно это записать?

– Мне остаться, мой лорд? – тихо спросил Рико.

Я покачала головой. Не считая обмена короткими фразами, весь обратный путь во дворец мы хранили молчание. Последние несколько часов лишили нас части иллюзий друг о друге и о себе самих. Такую правду не так-то легко принять. К тому же мне хотелось побыстрее приступить к изучению книги.

– Спасибо, Рико. Спасибо за все.

Страж поклонился и пошел прочь. Лишь легкий шорох гравия сопровождал его осторожные шаги.

Я перелезла через подоконник и неловко плюхнулась на толстый ковер. В два шага оказалась возле прикрытой металлической крышкой масляной лампы, которую оставила на прикроватном столике. Закатала правый рукав. Ткань зацепилась за жемчужную нить и фолиант. Шипя от нетерпения, я завозилась, пытаясь освободиться как можно скорее. Свободная рука дрожала. Наконец у меня получилось вытащить книгу.

В мягком свете лампы черные жемчужины отливали зеленым и фиолетовым, как масляная пленка на воде. Красная обложка блестела, точно кожа тюленя. Ее мягкую поверхность портили лишь три глубокие царапины. Затаив дыхание, я осторожно потянула за конец нити. Легкое сопротивление, а потом она соскользнула с моей руки. Одна за другой жемчужины поддавались, ослабляя хватку. Подняв последнюю, я выдохнула. Книга упала прямо мне в руку. С чуть слышным шелестом жемчужная нить свободно обернулась вокруг запястья.

Я погладила царапины – явные свидетельства чьего-то провала. Лорда Идо? Я невольно усмехнулась: жемчужины позволили открыть фолиант мне, а не всесильному заклинателю Крысы. Кожаный язычок, продетый в петлю, выступал в роли замка. Не гнущимися от волнения пальцами я попыталась его расстегнуть, но напрасно. Может, я рано радовалась? Я вытерла влажные от волнения руки о тунику и попробовала снова. Наконец язычок поддался. Я раскрыла кожаный переплет, ожидая увидеть листы пергамента. Однако внутри оказались сшитая по левой стороне толстая кипа гладких листов бумаги. Настоящая книга! Я видела похожую в библиотеке мастера – редкость, которую он очень ценил. Я подцепила стопку и попыталась ее поднять, но оказалось, что кожаный футляр пришит к ней. Они представляли собой единое целое. Я положила стопку обратно. На первом листе красными чернилами был нарисован Зеркальный дракон. Всего несколько изогнутых линий, но каким-то образом они передавали мощь и величие зверя. Драгоценная книга, хранящая секреты Зеркального дракона. Где-то внутри были его имя и моя сила. Я глубоко вздохнула и перевернула страницу.

Аккуратные символы казались сущей бессмыслицей. Я моргнула и прищурилась.

Ничего не изменилось. Я перевернула еще страницу. Бесконечные ряды странных знаков.

Еще страница и еще. Все нечитаемо. Я пролистала книгу от начала до конца, ища хоть один знакомый знак. Хоть один!

Наконец дошла до конца.

– Нет, – прошептала я. – Нет!..

Я не могла ее прочитать.

В отчаянии я принялась всматриваться в испещренные непонятными символами листы, словно пыталась заглянуть за них и постичь их суть.

Безуспешно.

Отчаяние охватило меня, словно тайфун. Я нащупала позади себя кровать и тяжело на нее опустилась. Почему я не могу прочесть текст? Всхлип вырвался из горла, превратившись в долгий стон. Затем еще один и еще… Я стала задыхаться. А разочарование и страх по-прежнему струились из меня, грозя затопить все вокруг. Что, если меня услышит Рилла? Или учитель? Я согнулась пополам и прикусила костяшки пальцев, заглушая свои скорбные стоны. Может, я вообще не должна была сюда попасть. Может, все это ошибка и Зеркальный дракон ошибся. Я упала на кровать, скорчилась рядом с фолиантом, мое тело сотрясали беззвучные рыдания.

У меня не было ни имени дракона, ни настоящей силы, ни надежды на спасение…

Я резко проснулась. Губы пересохли, кожа вокруг глаз казалась высохшей – я слишком долго вчера плакала. Я лежала под шелковым покрывалом. Ставни были закрыты, но сквозь щели лился яркий дневной свет. Похоже, Рилла приходила, пока я спала. Я откинула покрывало и увидела лежащий на груди фолиант. Такой же открытый. Такой же нечитаемый. За ночь чуда не случилось, и строки не изменили свой вид. Я закрыла книгу, аккуратно застегнув «замочек». Черный жемчуг мгновенно соскользнул с запястья и обернулся вокруг кожи, снова приматывая фолиант к моей руке. Со щелчком последняя жемчужина встала на место. Почему книга цепляется за меня, ведь я даже не могу ее прочесть.

Отчаяние снова поднялось в груди, обволакивая разум, будто холодный туман.

Нет! Я затрясла головой, словно могла избавиться от него таким нехитрым способом. Фолиант у меня, и отобрать его уже невозможно. Это что-то да значит. Значит, должен быть способ расшифровать письмена. Надо лишь найти ключ.

Я села. На прикроватном столике стояли кувшин с водой и чашка.

Рилла обо всем позаботилась. Наверное, она видела и фолиант, и жемчужную нить, когда укрывала меня. Сказала ли она об этом учителю? Я наполнила чашу и осушила ее одним махом. Еще две – и жажда наконец отступила. Похоже, со слезами из меня вышла вся вода.

Звук открывающейся двери заставил меня обернуться. Вошла Рилла с подносом в руках. Пока она закрывала створку бедром, я поспешно спрятала фолиант под рукавом. Увидев, что я не сплю, Рилла поклонилась и прошла в комнату.

– Они уже собираются у Врат высшей доброжелательности, там начнется процессия, – сообщила служанка, стрельнув глазами на рукав, а потом обратно на мое лицо. И подала мне поднос. – У тебя осталось время только на чай и легкий перекус.

От солоноватого аромата супа в желудке заурчало. Но сперва чай колдуньи. Я взяла чашку и вспомнила про кошель с солнечным корнем, что остался у меня в кармане.

Может, с его помощью я смогу достучаться до Зеркального дракона. Но что случится, если я смешаю порошок с колдовским чаем? Одно снадобье усиливает солнце, другое подавляет луну. Вдруг я слишком сильно нарушу баланс и умру? Наверное, не самая удачная мысль пытаться принимать оба средства одновременно.

Чай уже успел остыть, отчего вкус его стал только хуже.

Зажмурившись, я быстро допила снадобье, сопротивляясь порыву сплюнуть горечь.

– Как чувствует себя учитель? – спросила я Риллу, возвращая чашку.

– Лучше. Одевается к празднику. – Служанка снова глянула на мой рукав. – Тебе нужно как можно быстрее снять эту крестьянскую одежду, – мягко сказала она. – Я положу ее обратно в корзину.

Я посмотрела ей в глаза. Она пожала плечами:

– То, что я видела, останется со мной.

– Даже учителю не скажешь?

Ее лицо напряглось, но она согласно кивнула:

– Теперь я твоя служанка.

Я подалась вперед:

– Я делаю все, чтобы мы оставались в безопасности. – Возможно, я пыталась успокоить не только Риллу, но и себя. – Пожалуйста, поверь.

Она взяла чашу с супом и подала мне.

– Если нас с хозяином не станет, некому будет позаботиться о Чарте, – тихо сказала Рилла. – Прошу, помни об этом.

Учитель раздраженно заерзал на шелковой подушке и пристально посмотрел поверх голов носильщиков прямо в темный проход. Он был все еще закрыт золочеными воротами. От учителя пахло чем-то кислым, над потрескавшимися губами выступил пот. Дышал он тоже с трудом, хотя на улице было не так жарко, как обычно. Может, Рилла и сказала, что учителю лучше, но лично я в этом что-то сомневалась.

Я выглянула, чтобы посмотреть на других заклинателей, выстроившихся перед нами в похожих, красных с золотом, паланкинах. Дальше стояли пехотинцы, ожидавшие сигнала гонга, по которому откроются ворота и процессия двинется в путь. Сидящий в соседнем паланкине лорд Идо встретился со мной взглядом и медленно кивнул. Я отпрянула, сердце забилось быстрее.

Затем я медленно провела пальцами внутри широкого рукава, нащупывая фолиант. После того как Рилла одела меня, я попыталась распутать жемчужную нить и найти тайник для книги, но нить отказывалась повиноваться, да и места подходящего в моей комнате не было. Это одновременно смущало и ободряло. Мне оставалось лишь носить фолиант при себе. Его прикосновение странным образом придавало мне сил и уверенности. Я погладила кожаный переплет.

Я вздрогнула, когда слуга упал рядом со мной на колени. Его макушка едва доставала до подножки паланкина. Он подал мне высокую фарфоровую чашу. Свежий аромат лимона пробился сквозь вонь жары и пота.

– С наилучшими пожеланиями от лорда Тирона, – сказал слуга.

С другой стороны второй слуга подавал такую же чашу моему учителю.

– Я уже успел забыть, как долго приходится ждать начала процессии, – заметил учитель, пробуя напиток. – Хвала богам, Тирон предусмотрителен, как и всегда. – Учитель чуть скривился. – А лимоны в этом году горчат.

Я подержала жидкость во рту, прежде чем проглотить. Кислая – да, но не горькая. Я посмотрела на учителя, который осторожно пил из чаши. Возможно, настало время просить помощи. Пока я не могла рассказать ему всего, но если я срисую несколько символов из книги и покажу, может, он скажет, что это за язык. Довольная собственной предприимчивостью, я допила освежающий напиток и вернула чашу слуге. Учитель сделал всего пару глотков и отдал свою стоящему перед ним человеку:

– Передай лорду Тирону наши благодарности.

Слуга кивнул и быстро ушел.

– Кажется, я вижу привратников, – заметил учитель. – Скоро нас впустят. – Он откинулся на сиденье. Высокий воротник сдвинулся, открывая синяки на шее. – Занятно, что император поставил нас впереди Идо, – позлорадствовал наставник.

– А лорд Идо въехал сегодня в город вместе с Верховным лордом Сетоном?

Учитель открыл веер и принялся обмахиваться:

– Да, но через городские ворота. Смелое заявление для того, кто понимает намеки. Но он не может сопровождать Сетона в военной процессии. Придется сидеть вместе с нами, ниже императора.

– Приближается, да? – тихо спросила я. – Скоро они попытаются нанести удар.

Учитель кивнул:

– Да, игра вступает в самую интересную фазу.

Хотя бархатный полог был непроницаем, я представила, как на нас мрачно смотрит лорд Идо. Наверняка уже обнаружил пропажу красного фолианта и солнечного корня, когда вернулся домой переодеться. Я прогнала воспоминание о пустых глазах Ранна. Лорд Идо определенно догадается, кто его обворовал. Оставалось лишь надеяться, что Диллон не попал под горячую руку.

В памяти всплыл образ черного фолианта, лежащего рядом с красным в ящике со стеклянной крышкой. Я поежилась. Почему он меня так пугает? Может, учитель что-то знает о нем.

– Лорд Браннон, – позвала я, отвлекая учителя от рассматривания ворот. – Вы когда-нибудь видели узор из двенадцати сфер, выстроившихся кругом? – Я нарисовала пальцем круг на своей ладони. – С двумя сферами побольше?

Учитель уронил веер на колени.

– Где ты его видела? – резко спросил он, хватая меня за руку. – Где? Говори!

Тревога в его глазах меня испугала.

– Я не видела, – соврала я, поспешно придумывая на ходу. – Диллон сказал, что видел такой на двери в библиотеку лорда Идо.

Учитель отпустил меня:

– Его адепт?

Я кивнула:

– Что это значит?

Учитель опасливо огляделся и наклонился ближе:

– Это символ Нити жемчуга. – Он снова открыл веер и принялся медленно обмахиваться, используя его как прикрытие. – Говорят, это настолько мощное оружие, что способно двигать континенты. Объединяет энергию всех двенадцати драконов в одну разрушительную силу. – Учитель облизал бледные губы. – Но это лишь легенда, детская страшилка.

– Значит, его не существует?

Наставник покачал головой:

– Долгое время я собирал старые свитки, в которых упоминается этот символ, и не нашел никаких доказательств. Знаю, Идо тоже их искал. Возможно, нашел тот, где говорится, что такое возможно.

Черный фолиант, обвитый белым жемчугом, – Идо определенно нашел нечто большее, чем просто детские страшилки. Я не могла скрывать это от учителя.

– Диллон еще сказал, что видел черный фолиант с таким же узором, – осторожно сказала я. – Обмотанный нитью белого жемчуга.

– Фолиант? – Учитель с шумом втянул воздух. – Ты уверена, что он сказал именно это?

– Думаю, да.

Он потер подбородок:

– Мне это не нравится. Надо сказать Тирону и остальным, и как можно скорее.

– А как работает жемчужная нить?

Учитель покачал головой:

– Никто не знает наверняка. Есть столько противоречивых легенд. Одни говорят, что двенадцать заклинателей должны объединиться, чтобы создать это оружие. Другие – что им надо сплести свои силы. А третьи – что должен остаться лишь один заклинатель, который унаследует мощь всех остальных.

– Теллон рассказывал нам это вчера на занятиях.

Учитель рассеянно хмыкнул:

– Скорее всего, пустяки, очередная бредовая идея Идо. Однако Тирон и остальные должны знать на случай, если…

Его слова заглушил низкий гул императорского гонга. Учитель опустил веер, мы поспешно сели прямо. Двое служителей стояли у ворот, ожидая следующего сигнала, чтобы позволить нам пройти в церемониальный двор.

В огромных вратах имелось три запертых прохода. Центральный коридор, называемый Путем божественного правителя, для императора. В него могла пройти восьмерка лошадей, выстроившихся бок о бок. Двери справа – Арка сильных сынов – для императорской семьи. Левые, у которых стояли мы, официально назывались Аркой справедливого и ученого суждения, но в народе были известны как Врата суждения. В них могли пройти только знать, генералы, высокопоставленные чиновники и три победителя ежегодных экзаменов. Всем прочим оставались две арки поменьше – Врата смирения, что располагались по бокам красно-золотого строения. Я никогда не проходила через Врата смирения, не говоря уже о суждении. И конечно не видела церемониальный двор. А теперь я стою здесь и возглавляю процессию.

Второй звук гонга завибрировал в воздухе. Служители немедленно распахнули врата. С третьим ударом мы вошли в прохладный коридор.

– Как красиво, – выдохнула я, когда глаза привыкли к тусклому свету.

Золотые стены покрывали изображения драконов, свернувшихся вокруг символов четырех изящных искусств: пера, кисточки, цитры и клетчатой доски для игры в стратегию. Потолок был насыщенно красного цвета с золотыми узорами – небо, горы, равнины и искусное изображение дворца, куда мы сейчас направлялись. А над всем, на сводах, сцены из жизни восьми богов науки, также написанные золотом.

Мы снова вышли на яркое солнце, и я часто заморгала. Вдоль каждой стороны двора тянулись длинные галереи. В центре гигантская лестница через три мраморные террасы вела в величественный зал с золотой крышей, изгибавшейся к небесам. На стенах красно-черными красками были нарисованы символы счастья, удачи и долголетия.

Два стражника выступили вперед и заняли позиции по обе стороны нашего паланкина, ведя наших носильщиков через широкий двор к центральной лестнице. Я посмотрела на учителя, даже он проникся величием дворца. Где-то на третьей части пути мы остановились у тонкой линии на земле. На самом деле она представляла собой золотую ленту, вбитую между камнями и протянувшуюся через весь двор.

– Линия императора, – пояснил мастер. – Дальше придется идти пешком.

Носильщики осторожно опустили паланкин, только главный чуть поморщился от усилий. Я вышла и увидела других заклинателей и представителей знати. Все ждали своей очереди приблизиться к правителю. Лорд Идо, прищурившись, наблюдал за мной из своего паланкина. Я крепко сжала руки, чтобы снова не начать проверять, на месте ли фолиант. Учитель с мрачной решимостью посмотрел через двор на длинную лестницу и медленно поклонился. Хотя император еще не вышел из Красно-черного дворца, все, кто подходил к линии, должны были воздать ему почести.

Мы долго, согнувшись, шли к своему почетному месту у подножия лестницы. Спина и бедро болели, я слышала затрудненное дыхание учителя. За каждым из нас встал евнух и прикрыл нас от палящих лучей солнца большим зонтом. Потом мы ждали, когда остальные почетные гости займут свои места. Увы, зонты мало помогали от жара, исходящего от серого камня, которым был вымощен двор. Учитель побелел, его поза выражала скорее боль, чем повиновение.

– Лорд Браннон, вы неважно выглядите, – прошептала я. Он не поднял взгляд. Встревожившись, я коснулась его плеча: – Учитель, вам принести воды?

Он покачал головой и прохрипел:

– Это все от ходьбы. Я скоро приду в себя.

Лорд Идо занял свое место напротив нас. Фолиант казался кирпичом, который привязали к моей руке, и я не осмелилась смотреть на заклинателя, чтобы он не прочел эмоции на моем лице. Позади нас встал лорд Тирон. Его широкое лицо прорезали морщины, когда он увидел бледную кожу и стеклянные глаза своего союзника. Я отмеряла время по тяжелым вздохам учителя, пока слуги медленно разводили по местам прочих гостей. Ожидание было томительным.

Учитель накренился вперед, но потом выпрямился.

– Старый друг, обопрись на меня, – встревоженно предложил Тирон.

Учитель кивнул, сжал губы и вцепился в руку лорда. Через его голову заклинатель Быка подал мне знак подхватить наставника под другую руку. Я подставила ему плечо и ощутила холодную кожу. Это не просто усталость.

– Лорд Тирон, вы посылали нам лимонный сок перед самой процессией?

Он нахмурился:

– Нет. Почему я… – И вдруг все понял и побелел. Посмотрел на висящего между нами трясущегося друга, затем на меня: – Нет, клянусь, нет!

На верху лестницы слуга ударил в гонг. Все вокруг упали на колени; церемония началась. Тирон поймал мой встревоженный взгляд и кивнул – мы ничего не могли сделать, лишь помочь учителю опуститься на землю. Он безвольно осел, когда мы неловко пристроили его на камни. Еще гонг. Я согнулась в императорском поклоне. Наставник тоже скрючился, его тело била крупная дрожь. Я схватила его ледяное запястье, словно могла успокоить таким образом. Неужели вскоре я тоже буду так дрожать и задыхаться? Третий гонг объявил о появлении императора. Я задержала дыхание. Учитель больно навалился на мою руку. Мы ждали позволения встать. Ну почему так долго?

Наконец гонг прозвучал еще раз.

Я села, помогая Тирону поднять наставника. Учитель часто дышал, его взгляд затуманился. Император над нами обозревал двор с высоты своего паланкина.

– Надо попросить помощи, – прошипела я и повернулась к евнуху: – Позови королевского врача.

Глаза слуги в ужасе расширились, он стукнулся лбом о землю:

– Простите, мой лорд, но это запрещено. Нам нельзя уходить, пока император здесь.

Тирон кивнул:

– Он прав. Мы не можем нарушить протокол. – И пристально посмотрел на мое лицо: – Тебе тоже нехорошо?

– Со мной все в порядке.

Позади нас загремели фанфары. Звук эхом отдавался от камня и зданий. Учитель поморщился и застонал. Раздалось цоканье копыт, громоподобный шум известил о прибытии Верховного лорда Сетона и его офицеров.

– Встань ближе к лорду Браннану, – приказал Тирон, чуть меняя позу.

Я повиновалась. Алый шелк потемнел от пота под мышками и вокруг шеи.

– Грудь, – прошептал несчастный и вцепился в ворот.

Гул стих, теперь приближалась только одна лошадь. Я бросила взгляд на площадь. К нам направлялся огромный черный жеребец, которым решительно управлял всадник в синем парадном одеянии с красным кантом: верховный лорд Сетон. Его лицо скрывал искусно изукрашенный кожаный шлем. Уверенность, с которой он держался, умаляла присутствие императора. Позади него пешком шли трое солдат в простой синей броне и несли флаги. Их лошади остались за линией.

Учитель вдруг замер, а затем согнулся пополам и изверг на камни поток зеленой рвоты. Люди отпрянули в стороны, бормоча проклятия. Я в отчаянии огляделась, не зная, чего ищу, лишь сознавая, что учителю нужна помощь. Лорд Идо наблюдал за нами с непроницаемым видом. Окружающие сгибались в поклоне по мере того, как между рядами шел верховный лорд Сетон.

Учителя снова вырвало. Я посильнее обхватила его. Холод проникал сквозь тонкий шелк, словно порывы зимнего ветра. Лорд Тирон внезапно кому-то поклонился. Наставник буквально повис на мне. Я подняла взгляд. Надо мной навис массивный черный конь. Я поняла, что лорд Сетон смотрит прямо на меня.

Их сходство с императором было очевидным – те же лоб, подбородок и форма губ. Однако близко посаженные глаза Сетона располагались над сломанным и плохо зажившим носом, а через щеку полумесяцем тянулся шрам. Это было лицо воина.

Я подползла к лорду и простерлась на камнях. Он королевской крови. Он может помочь учителю. Конь дернулся влево, но всадник удержал его железной хваткой.

– Ваше высочество, – взмолилась я. – Простите мою дерзость, но лорд Браннон болен. Ему нужен врач.

– Должно быть, ты лорд Эон. – Верховный лорд минуту рассматривал меня. – А ты меньше, чем я ожидал. – Его голос был резким, холодным, монотонным. Он глянул на лорда Идо, затем повернулся к стоящему у коня солдату: – Шен, найди королевского врача и приведи сюда.

Тот поклонился и бросился прочь.

Я снова поклонилась. От облегчения кружилась голова.

– Благодарю, ваше высочество.

Лорд Сетон спешился, легко спрыгнув на землю прямо перед нами. Каждое движение говорило о решительности и привычке командовать.

– Надеюсь, лорд Браннон скоро поправится. Дурной знак для моего брата, если заклинатель умрет во время праздника Двенадцатого дня. – Лорд Сетон передал поводья второму солдату: – Держи крепко, он норовистый.

Затем посмотрел наверх на крохотную фигурку императора, ждущего его у дворца. Слегка склонившись, как и положено королевскому сводному брату, лорд Сетон принялся взбираться по лестнице.

Я вернулась к учителю. Его дыхание стало таким медленным, что я едва улавливала его ладонью. Наставник открыл глаза, и я увидела в них вспышку агонии. Учитель замер, а затем выгнулся. Замолотил руками по воздуху, пока лорд Тирон не схватил их и с силой не прижал к земле. Я ничего не могла поделать, лишь держала учителя, пока он извивался и хрипел. На его губах выступила пена. Он попытался что-то сказать, но лицо словно застыло в маске боли. Цеплялся за меня, пока я не сжала его голову руками, изо всех сил стараясь удержать.

– Останови его, – прошептал он.

– Учитель, пожалуйста… – Я не могла пробиться сквозь его боль.

Лорда Браннона отнимали у меня, он уже стоял на полпути в мир духов. Его голова снова дернулась, тело выгнулось, но последним усилием воли он поймал мой взгляд:

– Поклянись, что остановишь его.

Я кивнула, беспомощно глядя на его судороги. Последние искры жизни отчаянно горели в глазах учителя. А потом и этот бледный свет пропал.