Глава 2

Содрогнувшись всем телом, я распахнула глаза. Белое размытое пятно приняло форму выгнутого навеса из хлопка, меж связанными краями которого мелькали солнечные лучи. Я прищурилась от света и тянущей боли в висках. И вдруг опять вздрогнула от нового толчка. Запах соломы усилился. Я лежала на тюфяке в закрытой повозке. Осторожно подняв голову, я посмотрела на движущийся пейзаж сквозь щель меж двумя плохо прилаженными деревянными досками. Ступенчатые рисовые поля, желтеющий урожай придавленный паводком.

– Моя леди?

Возникший где-то возле моей ноги Рико покачнулся, когда колесо угодило в колею. На миг я вернулась в дом рыбака, где прижимала ладонь к натужно бьющемуся сердцу островитянина, но вскоре воспоминания отступили, и я вновь лежала в повозке, глядя на его улыбку. Улыбку живого Рико. Дыхание перехватило. Мы спасли его, Зеркальный дракон и я. Но полностью ли Рико исцелен? Едва я открыла рот, чтобы спросить, как меня погребло под шквалом оглушающих образов: золотая песнь, десять осиротевших драконов, битва…

Лорд Идо.

– Он снова пробрался в мои мысли! – В горле пересохло, и голос звучал хрипло. – Идо опять в моей голове!

И Диллон тоже, всего на мгновение. Я в этом почти не сомневалась – хотя образ был размыт, я до сих пор ощущала его ужас.

Рико придвинулся ближе, очень осторожно, оберегая правый бок:

– О чем ты, моя леди?

– Идо отогнал других драконов.

Эхо нашей мысленной связи отдалось в голове, удваивая боль. Так много силы…

– Лорда Идо не было в поселке, моя леди.

– Нет, он вновь проник в мой разум. – Я стиснула руку островитянина, и он поморщился. – Проник в мой разум. Мне пришлось ему позволить. Понимаешь? Пришлось, иначе мы бы погибли или…

– Что значит, проник в твой разум? – Рико отстранился, и недоверие, прозвучавшее в его голосе, заставило меня умолкнуть. – Идо, вне сомнения, мертв.

– Нет. – Я зажмурилась, вновь почувствовав тяжесть железных оков и огненные следы на иссеченной коже. – Сетон держит его в плену. Я видела глазами Идо. Думаю, он умирает.

В груди всколыхнулась жалость.

– Справедливый конец, – проворчал Рико.

– Только если он умрет двадцать раз подряд, – выпалила я.

Идо не заслуживал моей жалости.

Я села и, пошатнувшись от головокружения, оперлась на деревянную боковую панель.

– Она очнулась, Рико? – раздался снаружи голос Делы. – Как она?

Тент спереди раздвинулся, явив взгляду зады двух запряженных волов. Рядом с животными, направляя их, вышагивал Солли; покрытое порезами и ссадинами, его уродливое лицо казалось еще более гротескным. Он улыбнулся и поклонился, но тут Дела подалась вперед, перекрывая обзор. Ее наряд рыбака сменился черной шапкой и голубым одеянием с высоким воротом, как и приличествует успешному купцу.

– Как ты, Эона? – Дела ощупала мое лицо. – Мы боялись, ты никогда не очнешься. Как себя чувствуешь?

Я облизнула пересохшие губы и вдруг осознала, сколь сильно мое тело нуждается во влаге.

– Жажда измучила. И слабость. Голова болит. Долго я спала?

Дела предупреждающе взглянула на Рико и ответила:

– Два дня.

– Два дня? – Я всмотрелась в их лица. – Правда?

Оба кивнули, но более не проронили ни слова. Их неловкое молчание нарушали только скрип телеги и голос Солли, подгонявшего волов. С застывшим суровым лицом Рико протянул мне керамическую флягу.

Я вынула пробку и глотнула. Холодная вода успокоила горло, но желудок взбунтовался от такой крошечной порции жидкости. Я не чувствовала себя так плохо со времен императорского пира, случившегося словно целую жизнь назад.

Борясь с тошнотой, я вернула флягу:

– Кому-то придется рассказать мне, что случилось.

– А ты не помнишь? – Дела смотрела на меня с тревогой. – Ты исцелила Рико… а потом все взорвалось. Невообразимые дожди и ветра уничтожили дом. Разрушили утес.

– И поселок, – глухо добавил Рико.

Дела бросила на него гневный взгляд.

– Она должна знать.

От дурного предчувствия сердце сжалось.

– Что знать? Говорите, живо!

В ответ на мой приказной тон Рико выпрямился:

– Тридцать шесть сельчан погибло. Около восьмидесяти ранено. – Он понурил голову. – Ради моего спасения.

В горле снова пересохло.

– Тридцать шесть?

Столько смертей, и все потому, что я не умею управлять собственной силой. Потому что я опрометчиво призвала дракона, хотя знала, что не обладаю нужными навыками.

– Да простят меня боги, – прошептала я. – И даже если они смогут, как мне простить себя?

Рико неловко поклонился, покачиваясь в такт движению повозки:

– Не тревожься, моя леди. Да, мое исцеление дорого стоило, но это не твоя вина. Боги знают, что не ты забрала эти жизни. – Он повернулся к Деле: – Это был Идо. Он вторгся в разум леди, пока она лечила меня.

Она ахнула:

– Так разрушения вызвал Идо? Он вновь завладел твоей силой?

Я заколебалась. Как легко было бы обвинить во всех бедах Идо и сбросить с плеч тяжкое ярмо ответственности. Но я не могла лгать ни друзьям, ни себе. Если я что и выяснила за последние недели, так это что подобная ложь может стать смертельной.

– Нет. Идо спас всех нас. Пока я лечила Рико, меня чуть не разорвали осиротевшие драконы.

Ко мне устремились непонимающие взгляды Рико и Делы.

– Так я называю зверей погибших заклинателей. Думаю, они пытаются объединиться с королевой, хотя не знаю зачем. Лорд Идо и его дракон заставили их отступить.

Рико прищурился:

– Совсем не похоже на Идо. Каждый его вдох делается с учетом корыстных интересов. Если ты говоришь правду, значит, у него были дурные мотивы для помощи.

Я проглотила колкость о моей «правдивости»… Рико имел полное право на сомнения, ведь он сильнее всех пострадал из-за моей лжи. Хотя справедливости ради должна заметить, что на самый большой обман – переодевание в мужчину – я пошла по указке учителя. Может, в один прекрасный день Рико простит меня. А пока… я смирюсь с его разочарованием.

– Я знаю лишь, что он прогнал десять драконов и что без него мы бы не выжили.

– А где Идо? – спросила Дела. – Не понимаю. Как он мог прогнать…

– Прошу прощения, – прервал ее грубый голос Солли.

Повозка покачнулась, когда боец сопротивления запрыгнул на облучок и заглянул под навес.

– Рико, за нами отряд солдат, – сообщил он встревоженно. – Похоже, горный патруль. Они нас тоже уже заметили. Времени сворачивать нет.

Быстро мне поклонившись, Солли скрылся из поля зрения.

Рико нахмурился:

– Отряд так высоко в горах? Надеюсь, его высочество в безопасности. – Он покосился на меня. – Мы направляемся к Жемчужному императору.

От облегчения я на секунду забыла, как дышать.

– Значит, он жив? – прошептала я.

– Насколько нам известно, – сказала Дела. – Рико говорит, прямо за следующей деревней есть укрытие. Если все хорошо, мы найдем его высочество там…

Она вдруг тоже исчезла, а вернувшись, обеспокоенно кивнула, подтверждая слова Солли:

– Они очень быстро нагоняют, Рико. Ты должен спрятаться. – И сжала мое плечо. – Мы муж и жена. Я везу тебя на Воды Лунной Девы для исцеления. Понятно?

– А армия знает, что нас нужно искать в этих землях?

– Нет, это, наверное, просто случайная вылазка разведчиков. До сих пор нам удавалось проходить все пропускные пункты. Главное, помни: ты моя больная жена.

Дела закрыла тент, а Рико тем временем уже поднял край моего тюфяка и теперь отдирал доски.

– Что ты делаешь?

– Прячусь. – Он поднял очередную половицу, открывая потайной отсек. – Сетон разыскивает юного лорда, оборотную и островитянина. Вы обе можете сменить облик, но мне не стать меньше или светлее.

– И ты правда туда поместишься?

Пространство, усыпанное соломенной трухой, казалось очень тесным. Возле одной из стенок лежало что-то длинное, завернутое в ткань.

– Вот, держи. – Рико протянул мне этот сверток.

Едва коснувшись грубого хлопка, я поняла, что под ним мечи Кинры. Знакомая ярость нахлынула волной, усиливая боль в висках. Черный жемчуг сжался вокруг запястья, словно приветствуя оружие, некогда тоже принадлежавшее моей прародительнице. Я раздвинула ткань, обнажая лунный камень и нефриты, что украшали рукояти, и такой родной кожаный кисет с моим компасом заклинателя.

Согнувшись в три погибели, Рико втиснулся в неглубокую нишу и протянул руки за мечами. Я поправила ткань и вернула сверток, чувствуя зов стали. По крайней мере, хоть что-то из сокровищ Зеркального дракона будет в безопасности. Я потрогала кошель на поясе, нащупав длинные посмертные таблички моих предков. Значит, они тоже в целости и сохранности.

– Помоги поставить половицы на место, – попросил Рико. – А потом прикрой сверху тюфяком.

– Как же ты будешь дышать?

– Воздуха здесь в избытке. – Натянуто улыбнувшись, он погладил мою руку. – Все прекрасно.

Пальцы внезапно стали неуклюжими от нахлынувшего страха, но я все же накрыла его досками и бросила сверху соломенный тюфяк. Улегшись на него, я оправила складки своей скромной белой туники и только тогда заметила, во что собственно одета – в траурное одеяние несостоявшейся матери. Оранжевый кушак на поясе, означавший потерю нерожденного сына, лишь усугублял трагичность образа. Я обхватила руками голову, нащупав скрученный платок, скрывший волосы и предупреждавший, что беда случилась совсем недавно. Немногие мужчины решатся приблизиться к такой невезучей особе, не говоря уже об обыске ее постели. Хитрая уловка. Она также давала прекрасный повод для путешествия в столь опасное время, ибо сказано, что женщина может очиститься от незавидного рока, коли перед своим следующим циклом окунется в Воды Лунной Девы – горное озеро, излюбленное богами. Все же чувствуя себя неуютно в горестном одеянии, я коснулась красного фолианта в рукаве, на удачу, и черные жемчужины нежно сжались в ответ, утешая.

Тканевая створка в задней части повозки приподнялась. Я закрыла глаза и попыталась успокоить быстрые вдохи и выдохи, чтобы казаться спящей.

– Это я, – раздался знакомый голос.

Подняв голову, я увидела, как на медленно ползущую повозку взбирается Вида. Простая туника и шаровары сменились платьем горничной, которое, невзирая на скромный закрытый фасон, было так коварно задрапировано и искусно подвязано поясом, что только подчеркивало ее округлые формы. Вида закрыла тент и поползла ко мне, но зацепилась юбкой за одну из трех больших дорожных корзин, подвешенных сбоку.

– Давай помогу.

Я приподнялась на локтях, пока Вида дергала ткань и ругалась себе под нос, но перед глазами все поплыло, повозка завертелась, и я вновь рухнула на тюфяк.

– Не нужно, – буркнула Вида и, наконец освободив юбку, подобралась ко мне. – Выглядишь ужасно, хотя, полагаю, это на пользу маскировке.

Она взяла меня за руку, но никакой поддержки в этом жесте не чувствовалось.

– Скоро нас остановят и досмотрят. Тебе нужно лишь сохранять спокойствие. Если не можешь, то просто закрой рот и изображай немую.

Резкий тон усугубляла грубая хватка ее липкой ладони.

Я посмотрела на девушку, столь тесно связанную с погибшими сельчанами, и с трудом выдавила:

– Твой отец?..

Вида покачала головой:

– Он не пострадал. – Но лицо ее оставалось бесстрастным.

Я облегченно улыбнулась. Мастер Тозай жив! По крайней мере, я не убила и не ранила предводителя сопротивления.

– Я рада.

Вида не улыбнулась в ответ.

– Отец в порядке, – тихо продолжила она, – но я потеряла… потеряла близких друзей.

Хватка на моей руке усилилась, и я ахнула.

– Я видела твою мощь, леди. И отец утверждает, будто ты ключ к нашей победе. Но даже если так… в глубине души я все равно не хотела, чтобы ты очнулась.

Я попыталась одернуть ладонь, но Вида не отпускала. Скрип повозки наконец заглушили звон металлических доспехов и громкий приказ остановиться.

Вида наклонилась ближе:

– До сих пор ты принесла больше вреда, чем пользы. Надеюсь, ты стоишь всех этих страданий.

Она разжала руку, и повозка, дернувшись, замерла.

– Именем императора Сетона, покажите пропуск, – скомандовал монотонный голос.

– Разумеется, – отозвалась Дела.

От былой мягкости ее речей не осталось и следа, теперь я слышала голос мужчины.

На хлопковом тенте вдруг возник черный силуэт солдата, будто марионетка на палке в театре теней. Вскоре к нему склонился угловатый профиль Делы, когда она передавала восьмиугольный знак – благословленный пропуск паломника, который трудно получить и почти невозможно подделать. Несколько показавшихся бесконечными секунд солдат его изучал, после чего, вскинув голову, спросил:

– Куда направляешься, купец?

– К Водам Лунной Девы. Везу свою…

– Скверное время для путешествий. Дороги затоплены, и вода разрушила одну из горных переправ.

– Мы доверяем богам…

– Сколько вас?

– Я с женой да двое рабов.

– Без охраны?

– Да, господин. У нас есть благословленный пропуск и стяг паломника. Разумеется, нам ничего не грозит.

– Есть сведения, что на этой дороге орудуют бандиты, нападают на паломников. – Солдат вернул Деле знак. – Не встречал ли ты других путешественников? Может, большого островитянина с мальчиком и женщиной? Или двух мужчин и парнишку?

Воздух будто исчез из повозки. Они искали нас. Я знала об этом еще из докладов и донесений, что приносили в рыбацкий поселок, но теперь все вдруг стало таким реальным. Теперь рядом находился солдат с приказом взять нас живыми или мертвыми. Я стиснула дрожащие ладони.

– Нет, господин, – ответила Дела.

– Проверить повозку, – велел солдат своим людям, мотнув головой.

Я поглубже вжалась в солому и попыталась расслабиться и притвориться немощной. Вида тем временем скрыла свою свирепую энергию под раболепной маской. На секунду связанные единой угрозой, мы переглянулись.

Задний борт снова откинулся, и в повозку заглянули двое мужчин с обнаженным мечами.

Осмотревшись, они скользнули глазами по моим белым одеждам и задержались на фигуре Виды.

– Женщина и горничная, сэр, – отчитался старший.

В просвете появился их командир, и солдаты отступили, освобождая ему место.

Он оказался моложе, чем я ожидала, с добродушным лицом, слегка осунувшимся от усталости и ответственности. Шею его обвивал кожаный шнурок с нефритовым амулетом крови. Я видела такие раньше у солдат высокого ранга: на камне высечен призыв к Броссу, богу войны, просьба о защите в бою. Амулет крови сработает, только если получен в качестве подарка, а этот, вырезанный из красного нефрита вместо простого бычьего камня, стоил целого состояния. Кто-то очень хотел сохранить этому солдату жизнь.

Он потрясенно уставился на мой белый наряд.

– Сэр? – окликнул его один из подчиненных.

Глаза командира потеплели и сосредоточились на моем лице.

– Прошу прощение за вторжение, госпожа, – мягко произнес он. – Теперь я понимаю, почему вы пустились в путь в такое время. Я Хаддо, лейтенант восточного горного патруля. – Он поклонился. – Я сожалею, но вы должны выйти, пока мы обыскиваем повозку.

Вида распрямилась:

– Пожалуйста, господин. Хозяйка так слаба… – В ее голосе слышалась лишь кротость, присущая слуге.

Хаддо не обратил внимания на протесты:

– Прошу вас выйти, госпожа.

– Разумеется.

Я завозилась с платьем, пытаясь скрыть дрожь в ладонях и чувствуя отчаяние Рико, будто еще одно сердцебиение.

Вида торопливо схватила меня за руку и потянула вверх:

– Обопритесь на меня, хозяйка. – И прижала меня к своему напряженному телу.

Сгорбившись под навесом, мы медленно и неуклюже двинулись к лейтенанту. В притворстве не было нужды – после двух дней беспамятства я едва могла ходить. С каждым сделанным шагом тошнота усиливалась.

Вида помогла мне спуститься на землю, тихонько причитая над подолом моего платья, пока мы обходили лужу. И, лишь повернувшись к лейтенанту, я наконец оценила истинный масштаб угрозы. Повозку окружил отряд из двадцати человек: в основном пешие воины с мечами, но кое-кто сжимал в руках смертоносные механические луки. Нам ни за что не прорваться с боем. Хватка Виды усилилась.

– Моя жена в порядке? – послышался голос Делы.

– Стой, где стоишь! – крикнул Хаддо и кивнул двум ожидающим приказа солдатам: – Обыскать.

Они забрались в повозку. Мне не стоило смотреть – на моем лице, точно на карте, наверняка отражался путь к Рико, – но я не могла отвернуться. Старший мужчина одну за другой открывал дорожные корзины и рылся в них, разбрасывая еду, одежду и постельные принадлежности. Второй приподнял тюфяк, и в воздух вихрем взметнулась пыль. Солдат проткнул солому мечом – раз, другой – и переключил внимание на половицы. Вида судорожно вдохнула. Мой желудок сжался в рвотном позыве.

– Мне дурно, – вымолвила я.

Но едва я склонилась над затопленной канавой, как Вида железной хваткой развернула меня обратно к лейтенанту. Времени протестовать не было.

Согнувшись пополам, я изрыгнула к его ногам тонкую струю воды и зловонной желчи.

Хаддо брезгливо отшатнулся. Меня же вновь стошнило горькой жидкостью.

– Прошу, господин, хозяйке нужно прилечь. – Вида всем своим весом толкнула меня к лейтенанту.

Я инстинктивно попыталась отпрянуть, но Вида больно впилась ногтями мне в руку и сильным щипком заставила вновь согнуться.

Хаддо отступил еще на шаг и покосился на своих людей в повозке. Те открыто насмехались над его смущением.

– Ну что? Чисто? – спросил Хаддо.

Солдат, державший тюфяк, бросил его на пол:

– Да, сэр.

– Тогда выметайтесь оттуда и дайте бедной леди отдохнуть.

Мужчины спрыгнули на землю и, отсалютовав, присоединились к отряду.

Едва они отошли за пределы слышимости, Хаддо тихо произнес:

– Не отчаивайтесь, госпожа. Моя жена так же страдала после… всего. – Он жестом обвел мой белый наряд. – Но мы нашли удачу на Водах Лунной Девы. Уверен, боги и вам вернут здоровье и благословят вас другим сыном.

Я выдавила слабую улыбку.

– Нам по пути, – продолжил он, – так что мы можем сопроводить вас с мужем до следующей деревни. Так безопаснее и быстрее.

– Спасибо за щедрое предложение, лейтенант Хаддо, – сказала я, добавив в голос благодарных ноток, – но мы не хотим отрывать вас от службы.

– Мой отряд в любом случае пересекает гору. К тому же боги наверняка хотели бы, чтобы я помог паломникам. До деревни Лаосанг доберемся еще до темноты.

Хаддо поклонился и ушел прочь, явно чтобы сообщить моему мужу радостную весть.

Сплюнув остатки желчи, я поймала на себе взгляд Виды.

– В следующий раз не сопротивляйся, – пробормотала она.

Я хотела стряхнуть ее руки, но из-за слабости не смогла бы подняться в повозку сама. И надо признать, ее сообразительность все же спасла ситуацию, пусть и пострадало мое достоинство. Вида без раздумий опустилась на одно колено, второе подставив как ступеньку для своей немощной хозяйки. Искушение было велико, но я не стала давить изо всех сил и осторожно забралась в повозку, слыша, как Дела пытается отклонить предложение Хаддо. Впрочем, безуспешно – он твердо вознамерился помочь, и наш ловкий обман обернулся западней.

– Что ж, я крайне признателен, господин, – наконец сдалась Дела. Выбора не было: грубый отказ мог насторожить лейтенанта. – Под вашей защитой нам будет гораздо спокойнее.

Вида вновь закрыла тент, и на ее лице зеркально отразилось мое собственное напряжение. Каждая секунда в обществе патрульных и так грозила разоблачением, а теперь нам предстояла совместная дорога.

– Значит, в путь, – объявил Хаддо.

Тени солдат скользнули по навесу, а затем и повозка, дернувшись, пришла в движение. Ткань спереди откинулась, и к нам заглянула Дела:

– Как ты, жена моя? – Ее голос сочился заботой, но глаза были устремлены исключительно на тайник с Рико.

– С нетерпением жду вечернего привала, муж, – ответила я.

Дела кивнула. Все мы знали, что не в силах ничего изменить, покуда окружены людьми Сетона. Рико придется подождать, когда темнота укроет нас и позволит его вытащить.

Дела бросила еще один тревожный взгляд на половицы и отодвинулась.

Я перевернулась на бок и приподняла край тюфяка, не обращая внимания на возмущенное шипение Виды. Затем прижалась щекой к доскам и прошептала:

– Ночью.

Вряд ли Рико расслышал меня за грохотом повозки, но мне была невыносима мысль, что он заперт в тесном пространстве, не имея представления, что происходит и когда ему удастся выбраться.

Едва я рухнула на спину, как к горлу вновь подкатила тошнота. Возле моих ног Вида раскладывала по корзинам разбросанные продукты и вещи.

– Держи, – прошептала она, протянув мне флягу с водой. – Тебе нужно отдохнуть. Глотни чуть-чуть, но медленно, а то опять вырвет. Похоже, ты сильно ударилась головой, и нет иного лекарства, кроме отдыха.

– Ты знала, что меня стошнит на улице?

Вида пожала плечами.

Никакого сочувствия, но чего я ожидала? От осторожного глотка воды желудок скрутило. Я заткнула флягу и благодарно кивнула, но Вида уже отвернулась. Я все еще оставалась убийцей ее друзей. Уставившись в потолок, я попыталась отыскать хоть одну мысль, не приносящую чувства вины или страха.

Тщетно.

Сначала получалось думать только о солдатах вокруг и Рико, запертом в ловушке подо мной. Затем явились призраки тех, кого я убила. Я отмахивалась от бесплотного образа священника, раздавленного рухнувшей крышей, но его безжизненное лицо вновь и вновь всплывало перед глазами. И люди, сметенные бушующим морем. Женщины погребенные под собственными домами. Дети, разорванные, окровавленные.

Я судорожно вздохнула, надеясь очистить разум от мрачных картин, но взамен увидела учителя, умирающего в конвульсиях на моих руках; лорда Тайрона, обезглавленного на дороге как предателя; и тот ужасающий миг, когда я узнала, что лорд Идо вырезал всех заклинателей и их юных учеников. Столько смертей, и почти все во имя честолюбия Идо. Даже жители поселка были убиты не только моей силой, но и его…

Зачем Идо спас меня? Рико прав: он ничего не делает без собственной выгоды. Если он по-прежнему жаждал моей энергии, то мог забрать ее в доме рыбака – я была беззащитна. Я содрогнулась, вспомнив, как Идо впервые проник ко мне в голову во время испытания ливнями. Он завладел не только моей силой, но и телом. Однако на сей раз не пытался ничего присвоить. Возможно, Идо действительно изменился. И все же верить в его волшебное перерождение опасно: его сущность слишком плотно переплелась с тьмой. Вероятнее всего, он просто хотел оставить меня в долгу, чтобы я спасла его от Сетона. Неужели Идо правда думает, будто я рискну жизнь ради того, кто убил моего мастера и других заклинателей?

– Лаон, бери своих людей, и прочешите южные территории, – раздался голос Хаддо возле облучка повозки. – Сен, твоя группа идет на север. Помните, не получите никакой премии, если юный лорд-заклинатель хоть как-то пострадает. Остальные императора не заботят, так что трупы тоже сгодятся.

Я слышала, как тихо выдохнула Вида. А оглянувшись, увидела ее запрокинутое к потолку лицо, лишенное красок. Наши глаза встретились, и в ее мелькнул страх, но Вида тут же расправила плечи и продолжила укладывать скарб в дорожные корзины.

Я погладила скрытый под рукавом фолиант с нитью охранного жемчуга и послала молитву Кинре: «Защити», но на сей раз не нашла утешения в ответном пожатии камней.