Глава 1

Я смотрела на неспокойное серое море и пыталась сосредоточиться на тихом звуке, раздающемся в моей голове. Разгоралась уже третья заря после побега из осажденного дворца, и я вновь стояла на той же скале, чувствуя, как десять драконов оплакивают своих заклинателей. Обычно это был слабый вой, вторящий золотой песне моего Зеркального дракона. Но сегодня он усилился. Огрубел.

Возможно, десять духов почти справились со своим горем и возвращались к Кругу двенадцати. Я глубоко вдохнула и нырнула в пугающий омут внутреннего зрения. Море растворилось в хлынувшем потоке серебра, и суетный земной мир померк, сменившись пульсирующими цветами параллельного мира энергии. Лишь два зверя находились в своих небесных сферах надо мной: выгнувшийся от боли синий Дракон-крыса лорда Идо на северо-северо-западе и мой собственный красный дракон на востоке. Зеркальный дракон. Королева. Остальные десять еще не вернулись оттуда, где духи предавались скорби.

Зеркальный дракон повернула ко мне огромную голову – золотая жемчужина под ее подбородком сияла на фоне алой чешуи. Осторожно, я мысленно произнесла наше общее имя – Эона – и воззвала к ее силе. Ответ пришел тотчас же – прилив золотой энергии, пронзивший мое тело. Меня захлестнуло счастьем. Я упивалась нашей связью. И разрывалась между землей и небесами: вокруг меня все так же были море и скалы, и небо, и в то же время через омуты драконьих глаз я видела пляж, бесконечно накатывающие и отступающие волны песка. И по этому вихрящемуся радужному пейзажу сновали туда-сюда, исчезая и появляясь, серебристые точки хуа – энергии жизни. Глубоко во мне состоялась сладостная встреча – дух дракона безмолвно соприкоснулся с моим, оставив на языке пряный привкус корицы.

Внезапно насыщенный вкус пропал. Мы обе ощутили, как на нас надвигается стена необузданной энергии – стремительной и словно вопящей силы. Никогда прежде мы не испытывали такой боли. Она нанесла сокрушительный удар по нашей золотой связи и ослабила мое земное тело. Земля будто ушла из-под ног, и я попятилась на неровной скале. Зеркальный дракон закричала и вскинулась навстречу бурлящим волнам силы. Я не чувствовала опоры, не чувствовала ветра – ничего, кроме вихря от столкновения двух разъяренных энергий.

– Эона!

Голос. Далекий, встревоженный.

Невыносимое горе рвало на части мою связь с землей и небесами. Меня кружило, узы ума и тела трещали по швам. Нужно было возвращаться, пока жива.

– Эона! Что с тобой?

Голос Делы – якорь из материального мира. Я ухватилась за него и вырвала себя из ревущего круговорота. И вновь песок, море, солнце… Я согнулась пополам, отхаркивая горькую желчь с привкусом скорби – скорби десяти осиротевших драконов.

Они вернулись. И набросились на нас. Я отказывалась в это верить, в глубине души зная, что драконы не нападут на свою королеву. Но я ведь чувствовала именно хуа… Грудь сдавил новый страх. Возможно, так действует Нить жемчуга – оружие, вобравшее силу всех двенадцати драконов… оружие, порожденное смертью заклинателей. Всех, кроме одного.

Но это всего лишь байка, и я не последний оставшийся заклинатель. Дракон-крыса все еще в небесном круге, а значит, по крайней мере лорд Идо еще жив. Или же его ученик, Диллон. Я поежилась, чувствуя невесть откуда взявшуюся уверенность, что лорд Идо не умер. Казалось, он наблюдает за мной и ждет шанса вновь завладеть моей силой. Он верил в другую легенду про Нить жемчуга: будто союз его энергии и тела с моими и создаст оружие. Надо сказать, лорд Идо почти преуспел в воплощении своих идей. Порой я все еще чувствовала его железную хватку на запястье.

– Что с тобой? – вновь спросила Дела, замершая на вершине крутой тропы.

Она не могла видеть или ощущать драконов, но знала, что что-то не так. Я подняла дрожащую руку, надеясь, что Дела не заметит охватившего меня ужаса:

– Все хорошо.

И тем не менее я оставила своего дракона в одиночку противостоять чужому горю. Конечно, я мало чем могла помочь, но не бросать же ее. Собрав остатки мужества и глубоко вдохнув, я вновь сосредоточилась на внутреннем зрении и погрузилась обратно в мир энергии.

Грохот столкновения, вихрящийся хаос – все исчезло. Небосклон опять омывали мягкие волны цвета драгоценных камней. Зеркальный дракон невозмутимо посмотрела на меня, пытаясь окутать мой дух заботой. Мне хотелось ощутить ее тепло, но я не дала связи установиться. Если наше общение каким-то образом выманило скорбящих драконов из изгнания, рисковать нельзя. Я едва могла управлять силой собственного зверя, что говорить о еще десяти, к тому же объятых агонией после жестокого убийства их заклинателей. И если теперь они, затаившись, ждут каждого нашего единения, нужно найти способ справиться с их горем, иначе мне никогда не познать искусство заклинателя, никогда не научиться повелевать стихиями и питать землю.

Синий дракон на северо-северо-западе все так же извивался в муках. Вчера я попыталась воззвать к нему, как сделала во дворце, но на сей раз он не ответил. Я наверняка знала, кто виновен в боли несчастного зверя. Лорд Идо. Виновник боли всех нас.

Я со вздохом оттолкнулась от энергетического мира. Пульсирующие цвета вновь уступили место твердым формам, сияющему над пляжем солнцу и приближающейся фигуре Делы. Даже в одежде рыбака и с рукой на перевязи, она вышагивала как придворная дама, грациозно покачиваясь, что совсем не вязалось с ее грубыми штанами и туникой. Казалось бы, что может быть проще для оборотной – мужчины, решившего жить как женщина, – чем в целях маскировки вернуться к мужским нарядам и привычкам. Но нет. Впрочем, мне ли судить? Я четыре года притворялась мальчишкой и теперь чувствовала себя крайне неловко в девичьем облике. Я смотрела на торопливую поступь Делы по песку, на ее элегантную осанку – и думала, что настолько женственной мне никогда не стать.

Я двинулась Деле навстречу, ступая легко и ровно, отчего сердце пело. Связь с Зеркальным драконом исцелила мое увечное бедро. Я могла ходить и бегать без боли, не хромая. Вот только выпало мне не так уж много случаев отпраздновать сей чудесный дар: одно утро я просто носилась по пляжу, сопровождая каждый шаг восторженным криком, а еще были крошечные мгновения вроде этого – стремительные и греховные минуты радости среди моря страха и отчаяния.

Дела почти бегом добралась до меня и под конец запнулась, разом растеряв все свое самообладание.

Я поймала ее протянутую руку:

– Ему стало хуже?

И прочла ответ по ее бледному лицу и покрасневшим глазам. Наш друг Рико умирал.

– Мастер Тозай говорит, что содержимое кишечника просочилось в тело, отравляя его.

Я знала, что травмы Рико ужасны, но не верила, что он им поддастся. Он всегда был таким сильным. Как один из теней, элитной гвардии евнухов, призванной защищать императорскую семью, Рико обычно черпал силы и мужскую энергию из ежедневной дозы солнечного корня. Возможно, несколько дней без наркотика ослабили его, мешая исцелению. До переворота я и сама не раз принимала корень, ошибочно полагая, будто он поможет мне соединиться с драконом. В итоге он, наоборот, лишь подавил мою женскую энергию. А еще сдерживал мои лунные дни, так что три дня назад, едва я отказалась от корня, началось кровотечение. Потеря столь сильного наркотика, несомненно, стала тяжелым ударом для израненного тела Рико.

Я посмотрела на грузные тучи, собравшиеся на горизонте – явно следствие драконьей смуты, – и вздрогнула, когда теплый утренний бриз превратился в порывы ледяного ветра. Скоро придет еще больше дождей, больше наводнений, больше разрушительных землетрясений. И поскольку лорд Идо убил остальных заклинателей, все это уже не исправить силой драконов.

– Тозай настаивает, чтобы мы бросили Рико и двинулись дальше, – тихо произнесла Дела, – пока люди Сетона не явились.

В ее горле клокотали рыдания. Дела сняла огромную черную жемчужину, что свисала с золотой булавки, пронизывающей кожу на шее, – знак оборотности. Украшение слишком бросалось в глаза, но я понимала, что для Делы крайне болезненно лишиться символа своей истинной двойной души. Хотя эта боль ничто в сравнении со страданиями, которые ждут ее, если нам придется оставить Рико.

– Мы не можем его бросить, – сказала я.

Большой островитянин изо всех сил защищал меня от лорда Идо. И даже, будучи тяжело раненным, вывел нас из осажденного дворца под укрытие сопротивления. Нет, нельзя бросать Рико. Но и тащить за собой тоже.

Дела обхватила руками свои хрупкие плечи, словно баюкая собственное отчаяние. Без формального придворного грима ее угловатые черты больше напоминали мужские, а вот темные глаза, полные боли, принадлежали женщине – женщине, вынужденной выбирать между любовью и долгом. Я никогда не любила столь самоотверженно. Судя по тому, что я видела, это приносит одни страдания.

– Мы должны уходить, – вздохнула Дела. – Тебе нельзя здесь оставаться, – слишком опасно. И нужно найти Жемчужного императора. Без твоей силы ему не одолеть Сетона.

Моя сила… передаваемая по женской линии крови, единственная наследуемая сила заклинателя в Круге двенадцати. На нее возлагалось столько надежд, и все же я до сих пор не обучена. По-прежнему не могу ею управлять. Я погладила маленький красный фолиант, привязанный к моей руке нитью черного жемчуга. Камни под пальцами зашевелились, прижимаясь теснее. По крайней мере, у меня остался дневник моей прародительницы-заклинателя – Кинры. Каждую ночь Дела пыталась перевести женский алфавит – тайный письменный язык женщин. Пока процесс шел медленно. Не только потому, что записи велись на древнем наречии, но и потому, что многие из них оказались зашифрованы. Я надеялась, что вскоре Дела отыщет ключ и прочтет о союзе Кинры с Зеркальным драконом. Мне были необходимы советы заклинателя, пусть даже полученные из старинного дневника. А еще я нуждалась в напутствии: если я направлю свои силы, чтобы помочь Киго отвоевать законный трон, то не нарушу ли тем самым завет о службе? Древний договор запрещал использовать мощь драконов в сражениях.

– Ты видела имперский указ? – спросила я, отложив свои опасения. – Сетон уже величает себя Императором драконов, хотя есть еще девять дней для законных притязаний.

Дела кивнула:

– Он объявил, что оба сына старого императора мертвы. – Я слышала сомнения в ее голосе. – Что, если это правда?

– Нет, – быстро ответила я.

Мы обе видели, как верховный лорд Сетон убил своего маленького племянника и его мать. Но другой его племянник, восемнадцатилетний истинный наследник трона, сбежал. Я наблюдала, как он в окружении гвардейцев мчался прочь, в безопасное место.

Дела закусила губу.

– Откуда в тебе такая уверенность, что Жемчужный император еще жив? – спросила она.

Я не была уверена, но мысль о том, что Сетон отыскал и убил Киго, слишком пугала.

– Иначе мы бы услышали дурные вести – шпионская сеть Тозая широка, – прошептала я.

– И все же эта сеть не нашла наследника, – заметила Дела. – А Рико…

Она резко отвернулась, будто это порыв ветра вызвал слезы в ее глазах.

Только Рико знал, где его соратники из имперской гвардии спрятали Жемчужного императора. Всегда осторожный, он не поделился сведениями, а теперь кровавая лихорадка окончательно затуманила его разум.

– Мы могли бы спросить его снова, – предложила я. – Вдруг он нас узнает? Я слышала, что у больных нередко случаются просветления перед…

– Смертью? – закончила Дела.

Я разделяла ее горе, но ответила:

– Да.

Дела воззрилась на меня, разъяренная моим отказом от надежды, но вскоре склонила голову:

– Нужно идти к нему. Тозай сказал, что времени осталось немного.

Я последний раз окинула взглядом тяжелые тучи, затем подобрала свои громоздкие юбки и поднялась по тропинке за Делой, тайком урвав еще несколько мгновений приглушенной радости от каждого уверенного и твердого шага.

Крепкий, выбеленный непогодой дом рыбака был нашим пристанищем вот уже несколько дней. Благодаря его изолированному положению, отсюда открывался прекрасный обзор, так что мы с легкостью узнавали о любых гостях, прибывших как по морю, так и по суше. На вершине тропы я остановилась отдышаться и посмотрела на отдаленный поселок. Небольшие рыбацкие лодки уже выходили в море, с представителем сопротивления на каждой, дабы зорко выслеживать военные корабли Сетона.

– Приготовься, – сказала Дела, когда мы приблизились к дому. – Ухудшения были стремительными.

Вчера я сидела с Рико до полуночи и думала, что островитянин неплохо держится. Но всем известно, что предрассветные призрачные часы для больных страшнее всего – одиночество лишь помогает демонам, жаждущим испить незащищенную жизненную силу. Дела взяла на себя утреннее время, но, похоже, даже ее любящее сердце не сумело побороть тьму.

Дела слегка попятилась, а я отодвинула красные флаги удачи, оберегавшие дверной проем, и шагнула в комнату. Деревенский священник все так же стоял на коленях в дальнем углу, но уже не молил о здравии. Теперь он взывал к Шоле, богине смерти, и покрыл свое одеяние грубой белой мантией, отдавая дань королеве потустороннего мира. Бумажный фонарик раскачивался на красном шнурке, зажатом в его сложенных ладонях, и мелькающее пятно света то и дело выхватывало из темноты лица тех, кто собрался вокруг Рико. Мастер Тозай, его старшая дочь Вида и верный уродливый Солли. Я закашлялась, поперхнувшись гвоздичными благовониями вперемешку с запахом рвоты и испражнений.

В жутковатом качающемся свете фонаря я попыталась рассмотреть фигуру на низком соломенном матраце. И взмолилась: «Не сейчас, еще рано». Но должна была попрощаться.

Я услышала прерывистое дыхание Рико даже прежде, чем увидела, как невероятно быстро вздымается и опадает его грудь. Его раздели, оставив лишь набедренную повязку; темная кожа стала серой и будто восковой, а мышечный каркас истощился и казался хрупким.

Плотные льняные повязки сняли, обнажив гноящиеся раны. Руки, сложенные на груди, были черными и распухшими – следствие пыток Идо. Но более всего ужасал длинный порез, протянувшийся от подмышки до талии. Распаленные куски плоти расступились, открыв бледную кость и ярко-алую ткань.

Из соседней комнаты пришел травник. Он нес большую чашу, за которой тянулся терпкий пар, и, низким голосом бормоча молитвы, разбрызгивал вокруг горячую жидкость. Этот вечно уставший человек разделил со мной вчера ночные бдения. Он знал, что его ремесло не поможет пациенту, но все равно старался. И так и не оставил попыток, хотя всем было ясно, что Рико уже ступил на золотой путь, ведущий к его предкам.

За спиной послышались судорожные рыдания Делы, отчего мастер Тозай вскинул голову и поманил нас ближе.

– Леди заклинатель, – тихо вымолвил он, уступая мне свое место подле тюфяка.

Ради безопасности мы условились не упоминать мой титул, но я не стала его упрекать. Таким способом Тозай чествовал добропорядочного и верного долгу жизнь Рико.

Вида быстро последовала примеру отца и отступила, освобождая место для Делы. Немногим старше моих шестнадцати, девушка держалась со спокойным достоинством, явно унаследованным от Тозая. От матери ей достались улыбчивость и практичная натура, благодаря которой ее не отвращали гнойные раны или испачканное белье.

Опустившись на колени, Дела накрыла здоровую ладонь Рико своей. Он не шелохнулся. И остался неподвижен, когда травник взял его другую, искалеченную ладонь и погрузил в чашу с горячей водой. От пара веяло чесноком и розмарином – хорошее средство для очистки крови, хотя в помощи явно нуждалась и остальная часть руки Рико.

Я знаком велела священнику прекратить взывать к Шоле. Нет нужды обращать внимание богини смерти на Рико – она и без того скоро явится.

– Он приходил в себя? – спросила я. – Говорил что-нибудь?

– Ничего вразумительного. – Тозай покосился на Делу. – Мне жаль, но вам обеим пора в путь. Мои шпионы сообщают, что Сетон уже близко. Мы продолжим заботиться о Рико и будем искать Жемчужного императора, но вы должны отправиться на восток и просить убежища у племени леди Делы. Мы встретимся с вами, как только найдем его высочество.

Тозай был прав. Мысль о бегстве без Рико неподъемным камнем легла на душу, но медлить больше нельзя. Восток – наш лучший шанс. А еще это владения моего дракона, оплот ее власти. Возможно, попав в ее энергетическое сердце, я наконец сумею укрепить нашу связь и обуздать эту дикую магию. Также это, вероятно, поможет Зеркальному дракону удержать поодаль остальных, если они вернутся.

Дела окинула лидера сопротивления жестким взглядом:

– Безусловно, эта беседа может обождать, пока…

– Увы, но нет, леди. – Голос Тозая звучал мягко, но непреклонно. – Вам пора попрощаться, и побыстрее.

Дела склонила голову, борясь с его грубым практицизмом, однако в итоге сдалась:

– Мои люди укроют нас от Сетона. Сложность в том, как до них добраться.

Тозай кивнул:

– Солли и Вида отправятся с вами.

Я заметила, как Вида за спиной Делы расправила плечи. Ну хоть кто-то из нас готов к испытаниям.

– Они знают, как связаться с другими группами сопротивления, – добавил Тозай, – и могут исполнить роли ваших слуг. Вы будете просто очередным купцом с женой, что совершают паломничество в горы.

Дела вновь сосредоточилась на Рико. Она поднесла его неподвижные пальцы к своей щеке, и в свете фонаря я уловила печаль в ее глазах.

– Хорошо, – сказала я, отворачиваясь от нежной сцены, – но наши описания на устах каждого глашатая и на стволе каждого дерева.

– Но тебя по-прежнему считают лордом Эоном, – возразил Тозай. Его глаза прошлись по моему прямому сильному телу. – И калекой. А в случае с леди Делой всем велят искать не то мужчину, не то женщину – совершенно бесполезное описание.

Меня по-прежнему считали лордом Эоном? Я была уверена, что Идо расскажет Сетону, что я девушка – либо под давлением, либо в надежде сторговаться. Какой ему смысл меня защищать? Возможно, мы с Зеркальным драконом действительно изменили природу Идо, когда исцелили его чахлое сердце и принудили его дух к состраданию. В конце концов, первая связь с драконом излечила мое бедро, и оно по-прежнему оставалось здоровым. Я стиснула в руке поясной кисет, где хранила посмертные таблички своих предков – Кинры и Чарры. Безмолвная молитва об изменениях не должна прерываться. Не только об изменениях лорда Идо, но и о моих собственных. Я не вынесу, если вновь лишусь свободы…

– Сетон станет искать не только тебя, леди заклинатель, – пробормотал мастер Тозай, взяв меня за рукав и потянув в сторону. – Он пожелает захватить кого-нибудь из твоих близких, кого сможет использовать как заложника. Назови имена тех, кто, по-твоему, находится в опасности. Мы сделаем все возможное, чтобы их найти.

– Рилла, моя горничная, и ее сын Чарт, – быстро ответила я. – Они бежали перед осадой дворца.

Я подумала о Чарте. Его скрюченное тело всегда будет привлекать внимание, точнее, заставлять людей отбегать прочь, пока злой рок не перекинулся и на них. Я почувствовала, как встрепенулся мой дух: никогда я не плюну в калеку и не осеню его знаком против зла.

– Рилла будет стремиться куда-нибудь в глушь, – добавила я.

Тозай кивнул:

– В первую очередь проверим срединные провинции.

– И Диллон, ученик Идо, но ты уже искал его. Будь осторожен с Диллоном, его рассудок помутнен, к тому же Сетон охотится за ним еще и ради черного фолианта.

Я помнила безумие в глазах Диллона, когда он вырвал у меня фолиант. Он знал, что книга жизненно важна для Идо, и думал, будто сможет с ее помощью выторговать у мастера собственную жизнь. А вместо этого призвал на свою голову Сетона и всю его армию. Бедный Диллон. Носит при себе книжку, слабо представляя, что в ней содержится. Нет, он в курсе, что там сказано о тайне Нити жемчуга. Но страницы таят еще один секрет, ужаснувший даже лорда Идо, – способ, которым королевская кровь может подчинить себе волю и способности любого заклинателя драконов.

– Это все, кому грозит опасность, моя леди? – уточнил Тозай.

– Возможно… – Я умолкла, не решаясь озвучить следующие имена. – Я их почти не помню. Вряд ли Сетон станет…

Тозай покачал головой:

– Сетон испробует все. Так что ответь: если он найдет и пленит этих людей, то сможет ли принудить тебя к чему-нибудь, угрожая их жизням?

Страх ледяным кулаком стиснул желудок. Я кивнула, пытаясь извлечь из памяти нечто большее, чем несколько старых семейных портретов.

– Мою мать звали Лилия, а брата – Пери, но думаю, это было прозвище. Отца я называла просто «Папа». – Я посмотрела на Тозая. – Знаю, это немного, но мы жили на побережье… я помню рыболовные снасти и пляж. И учитель нашел меня на энальской соляной ферме.

Тозай хмыкнул:

– Это на западе. Я передам.

Рядом с нами травник вынул ладонь Рико из чаши и положил на тюфяк. Затем наклонился, погладил его по щеке и сжал пальцы под челюстью.

– Резкое повышение температуры, – произнес травник в тишине. – Предсмертный жар. Совсем скоро Рико отправится к праотцам. Настало время пожелать ему счастливого пути.

Он с поклоном отступил.

Горло болезненно сжалось. По другую сторону тюфяка лицо Солли застыло в скорбной маске. Травник поднял кулак к груди, отдавая честь воину. Тозай вздохнул и завел тихую песнь по умирающему.

– Сделай что-нибудь, – попросила Дела, моля и упрекая одновременно.

Я решила, что она обращается к травнику, но, подняв глаза, поймала ее взгляд на себе.

– Сделай что-нибудь, – повторила она.

– Что я могу? Мне не по силам…

– Ты исцелилась сама. Исцелила Идо. Теперь вылечи Рико.

Я посмотрела на напряженные лица остальных, чувствуя, как их надежда камнем наваливается на плечи.

– Но это было в момент единения с драконом. Я не знаю, смогу ли повторить.

– Попробуй. – Дела стиснула кулаки. – Просто попробуй. Прошу. Он умрет.

Она удерживала мой взгляд, как будто, отвернувшись, я могла бы освободиться от ее отчаяния.

Есть ли шанс спасти Рико? Я считала, что мы с Идо излечились благодаря особенной мощи первого единения дракона и заклинателя. Но вдруг это не так? Вдруг Зеркальный дракон и я можем исцелять всегда? Но я еще не научилась управлять силой своего зверя. Соединившись и попытавшись помочь Рико, мы рисковали потерпеть неудачу. И быть разорванными скорбью десяти осиротевших драконов.

– Эона! – Надрывный голос Делы выдернул меня из беспорядочных мыслей. – Попробуй. Пожалуйста!

Каждый тяжелый вдох Рико сопровождался дребезжащей паузой.

– Не могу, – прошептала я.

Кто я такая, чтобы, подобно богу, играть с жизнью и смертью? У меня нет знаний. Нет навыков. Я едва стала заклинателем.

И все же я была единственным шансом Рико.

– Он умирает из-за тебя, – продолжила Дела. – Ты обязана ему своей жизнью и своей силой. Так не подведи же его вновь!

Жестокие слова, но правдивые. Я лгала Рико, предала его доверие, а он все равно оберегал мою спину. Он боролся и пострадал за надежду, которую несла с собой моя сила. Но какой толк от такой силы, если мне не хватает мужества ею воспользоваться?

Подобрав юбки, я опустилась на колени возле тюфяка, инстинктивно стремясь соприкоснуться с землей и ее энергией:

– Я не знаю, что случится. Всем лучше отойти.

Травник поспешно присоединился к священнослужителю в дальнем углу комнаты. Тозай отвел дочь и Солли подальше от койки, но когда повернулся к Деле, та оставила без внимания его протянутую руку:

– Я останусь. – Она заметила возражение в моих глазах и покачала головой: – Я его не брошу.

– Тогда не прикасайся к нему, пока я призываю дракона.

В первый раз, когда я воззвала к Зеркальному дракону, неистовый всплеск энергии обрушился на лорда Идо, поскольку он прижимал меня к гаремной стене.

Дела выпустила ладонь Рико и вновь уселась.

Возможно, ключ к целебной магии как раз в прикосновениях, и нужно трогать Рико, как Идо трогал меня, когда мы с драконом вселили сострадание в его жалкий дух. Я осторожно положила ладонь на истощенную грудь Рико, прямо над сердцем. Кожа оказалась горячей, а сердцебиение – быстрым и легким, точно трепыхание пойманной птицы.

Я глубоко вдохнула и потянулась к своей хуа, с помощью ее пульсирующей силы направляя внутренний взгляд в мир энергии. Перед глазами все внезапно сдвинулось, будто я качнулась вперед. Комната заискрилась яркими цветами радуги и причудливыми закрученными узорами – картина, доступная лишь взору заклинателя. Серебристая хуа струилась сквозь прозрачные энергетические тела моих друзей и утекала из дома, неудержимым потоком стремясь на восток, к огромной сущности красного Зеркального дракона, и вливаясь в океан мощи великого зверя. За своим левым плечом я увидела свернувшегося Дракона-крысу. Его энергия была вялой и скудной.

Других драконов в небесном круге по-прежнему не наблюдалось. Они ждали еще одной возможности наброситься на свою королеву?

Нахмурившись, я отмахнулась от бесполезных страхов и открыла свой внутренний путь к Зеркальному дракону – назвала наше общее имя. Она ответила волной энергии, и, переполненная сладким вкусом ее приветствия, вскоре я уже не могла сдерживать восторг. Из груди вырвался радостный смех.

Напротив меня прозрачная фигура Делы распрямилась. Энергетический центр у основания ее позвоночника вспыхнул красным – гнев, – разжигая эмоции в остальных шести точках силы от крестца до макушки. Я видела, как каждый вращающийся цветной шар энергии воспламенял следующий, будто Дела была стеклянной. Она яростно мерцала, неверно все истолковав.

Я приглушила свою радость, но не стала успокаивать Делу – десять скорбящих драконов могли вернуться в любой момент. Я полностью отдалась во власть Зеркального дракона и понеслась по головокружительной золотой спирали. На мгновение вокруг остались лишь ритмичные яркие цвета и единственная чистая нота – песнь моего дракона, – а потом мое сознание разделилось между землей и небесами.

Глазами дракона в вышине я видела, как угасает жизненная энергия Рико, как, точно прогоревшая свеча, тухнет мерцание в каждой его точке силы. Своим земным телом я смотрела на собственную прозрачную руку, пронизанную золотой хуа. Она лежала на груди Рико, над его бледно-зеленым сердцем. Точно так же я прикасалась к Идо.

Я обратила все свое существо к одной мысли: «Исцели».

И тогда перестала быть просто проводником дракона.

Мы превратились в хуа.

Как единое целое, мы поняли, что раны слишком тяжелы для ослабленной жизненной силы, да и времени мало – Рико уже приближался к миру духов. Наша мощь устремилась к тонкому узору жизни, в котором вновь и вновь повторялись крошечные запутанные завитки. Мы пели им тихую песнь исцеления, и звуки вплетали золотую энергию в каждый замысловатый изгиб узора, ускоряя заживление. Мы черпали силу из земли и воздуха и направляли ее в тело Рико, соединяя поврежденные ткани и сухожилия, скрепляя сломанные кости и исцеляя дух.

– Боги, помилуйте, – ахнул травник. – Смотрите, раны затягиваются.

Его слова ворвались в песню, нарушив мою концентрацию. Из-за паузы связь с Зеркальным драконом ослабла. Я почувствовала, как внутреннее зрение ослабевает и обзор вновь сужается до пределов моей земной оболочки. Поток хуа замер.

Но Рико еще не исцелился. Предстояло еще так много сделать…

Я пыталась зацепиться за мир энергии, но нить песни ускользала из моих неуклюжих пальцев. Я знала лишь одну команду для дракона – призыв к единению. Я закричала: «Эона!» – и сквозь свой безумный рев услышала, как ее песнь набирает обороты и, подхватив мой сбившийся фокус, затягивает меня обратно в сияние нашей золотой хуа.

Приток горькой энергии заглушил радость от нового единения. Десять драконов. Разрываясь между отчаянной нуждой Рико и их ударной силой, мы боролись с их натиском.

Если песня вновь оборвется, Рико умрет.

Мы пели о его исцелении, едва сдерживая дикую энергию, что цеплялась за нашу связь, а вокруг переливалось десять бледных очертаний воющих драконов.

Внезапно Дракон-крыса восстал из своего угла. Болезненная напряженность его тела сменилась упругостью и скоростью. Он врезался в непрозрачного Дракона-быка рядом с собой, затем ринулся к нам и промчался по кругу, отгоняя других наступающих зверей. А мы глубоко внутри ощутили еще одни голос, его натужный крик.

Лорд Идо.

Мы отпрянули от едкого апельсинового привкуса его силы, но на сей раз он не стремился к власти. Он нас защищал.

Дракон-крыса вновь вскинулся, встречая необузданную энергию десяти скорбящих собратьев. Крыша дома рыбака взорвалась, и в комнату посыпались пыль и деревянная дранка. Острая балка вонзилась в пол, пригвоздив священника. Серебристый поток его хуа замерцал и исчез.

– На выход! – взревел Тозай, оттаскивая Виду к двери.

Травник выкарабкался из-под мертвого священника и побежал следом.

Дела же бросилась к Рико, защищая его от падающих обломков. Куски дерева осыпали мою земную оболочку, но я не чувствовала боли. Тозай толкнул дочь в объятия Солли.

– Отойдите от дома! – крикнул он им и повернулся к Деле.

Без крыши мы вдруг оказались над комнатой в головокружительных объятиях темного неба. И через глаза дракона видели яркие фигуры Виды, Солли и травника – они бежали прочь от дома по деревенской дороге. Мы взмыли к черным грозовым тучам, навстречу беспощадной враждебной силе. Наши когти сцепились, разрывая и отбрасывая тела драконов. А рядом Дракон-крыса удерживал Дракона-змею – их столкнувшиеся хуа обрушили край скалы, и камни полетели вниз.

«Сосредоточься. – Голос лорда Идо прорвался в мой разум сквозь вихри безумия. – Блокируй!»

Как? Я не знаю как!

Я направила внутренний взгляд на земную комнату – Тозай поднял Рико – и тут же вернулась к небесной битве драконов. Прямо под нами пенилось и бурлило море энергии, швыряя крошечные лодки на скалы и сметая с побережья дома. Дюжина ярких точек хуа устремилась прочь от поселка, но стена воды обрушилась на них, погасив сияние жизни.

– Эона! – Дела тянула за руку мое земное тело.

На мгновение я пришла в себя и встретилась с ее диким взглядом. Стены рушились и скрипели под неистовыми порывами жгучего ветра.

– Уходим! – крикнула Дела, оттаскивая меня к двери.

Тозай уже нес Рико через внутренний двор.

Мысленный вопль Идо вернул меня обратно к Зеркальному дракону. Мы кружились, отбиваясь когтями от гибкого розового Дракона-кролика. Над нами Дракон-крыса схлестнулся с Драконом-тигром, и с каждым ударом разум Идо вклинивался в наш союз.

На одну ошеломляющую секунду мы очутились в другой комнате, каменной, с запястьями и лодыжками, закованными в кандалы, с пульсирующей болью в изломанном и иссеченном теле. Теле Идо. Его дракон врезался в другого зверя, и новая ударная волна перенесла нас в укрытие под кустом, где мы сидели, склонившись над раскрытой черной книгой, пока мрачные слова стучали в наших висках… в висках Диллона: «Найди Эону, найди Эону, найди Эону!»

И вдруг все исчезло, и мы снова парили в небе над разрушенным домом рыбака, рассекая воздух когтями и издавая боевой клич. Десять драконов смыкались вокруг нас.

«Они не должны замкнуть круг, – прохрипел полный боли и тревоги голос Идо. – Дай мне свою силу».

Внизу Дела шатаясь вышла во двор, едва ли не волоча на себе мою земную оболочку.

Объединенная мощь десяти драконов нас потрепала. Долго мы бы не продержались, но и передавать силу Идо было нельзя. Не после всех его зверских деяний во дворце.

Его голос дрожал от страха.

Десять траурных песен хлынули на нас в поисках утешительного союза.

Вариантов не осталось. У нас не было ни достаточных сил, ни знаний. Теряя надежду, мы впустили Идо.

Он отчаянно ринулся по открытому пути, вытянув всю нашу золотую энергию и бросив нас, опустошенных и беззащитных. Десять драконов, как один, двинулись вперед, сжимая кольцо точно тисками. Идо и Дракон-крыса железной рукой собрали энергию и переплели ее с порывами ветра и потоками воды.

«Готовься!» – крикнул Идо в моей голове.

И выплеснул накопленную силу наружу, отчего напряжение жгучей болью отразилось от его разума в наш. Мощный взрыв разорвал круг драконов, отбросив их прочь. Под нами остатки дома взмыли в темное небо, и теперь уже вся скала обрушилась в море.

«Блокируй!» – взревел Идо.

Но мы не знали как. Сила врезалась в нас, взрывной волной вышвырнув меня в земное тело. Я увидела над собой лицо Делы, почувствовала, как ее сильные руки сжимают мою голову. А потом пульсирующая боль пронзила все мое существо, и я закричала. Но агония эта была не только моей.

«Помоги, – задыхаясь, взмолился Идо. – Я не…»

Чернота закружила меня и унесла прочь от его мучительных воплей.