Глава 24
Полезное знакомство

Спалились мы по-глупому. Вот не подумали, во что одеты, и прямо в форме со знаками различия заявились к моим маме и папе, чтобы попрощаться – нам всего-то и остался день на сборы, и ещё нужно было успеть написать отчёты. Да, сразу за все месяцы предыдущей командировки в Уругвай. А ещё – план работы в Аргентине. За один-единственный день, потому что уже назавтра вечером нужно вылетать.

Мама на мои ромбики особого внимания не обратила, её больше тревожило расставание и ещё беспокойство о том, чтобы я не забыл тёплые носки и шарф. А вот получивший новое назначение отец, который тоже укладывал в чемодан и носки и шарф, одарил нас нечитаемым взглядом. Оля подарила ему вязаную шапочку-колпачок, которую сама связала. Под каску должна хорошо подойти, потому что, как я понял, сапёр он непосредственно практикующий, а не кабинетный.

Весь следующий день мы занимались писаниной, а ближе к вечеру выехали на аэродром. Везли нас довольно долго. Кажется, в район Коврова. Посадка в самолёт была предварена надеванием тёплого лётного комбинезона и унт. Шлем, перчатки – всё, как положено. Инструктаж по использованию кислородной маски – мы не пытались строить из себя великих знатоков, потому что сами-то толком ничем подобным как следует не пользовались – летали всегда низенько и не быстро.

Товарища Молотова сопровождали трое. Видимо, переводчик и помощники. Вот вместе с ними вшестером мы и заняли всю пассажирскую кабину. Форма одежды у нас, понятное дело, получилась единообразная. Взлёт, набор высоты и длительный тоскливый период монотонного выслушивания звука моторов. Без приключений добрались и без задушевных бесед, потому что с маской на физиономии не особо-то тянет на разговоры.

В Англии в это время ещё не холодно – сентябрь здесь обычно мягкий, а дождя в этот день не было. Встретили нас приветливо, да и развезли в разные стороны. Мы с Олей гости короля, а у Вячеслава Михайловича дела к премьер-министру.

Номер в отеле нам выделили просто императорский – я такой роскоши отродясь не видал. Мы, конечно, сразу бросились чистить пёрышки и наводить красоту, потому что до приёма оставалось не так уж много времени – нынче он пройдёт, ближе к вечеру. Оля, конечно, навела полную безупречность, да и меня довела до состояний абсолютной опрятности, а там и тронулись прямиком в Букингемский дворец.

Впечатления от Лондона у меня сложились чёткие – их тут, оказывается, бомбят. И, похоже, противовоздушная оборона не столь хороша, как в Москве. Или нас нарочно везли мимо тех мест, куда падали бомбы? В общем, даже дворцу перепало от Люфтваффе – видны следы ремонта.

Нас немного ввели в курс основных моментов, которые следует учитывать при общении с лицами королевского дома, а там и собственно приём. Небольшой и не пышный, немного чопорный и в меру торжественный. Награждали командира эсминца, потопившего фашистскую подлодку в устье Амазонки и нас – то есть получилось всё очень даже тематически.

Забыл упомянуть – после перехода на английском трампе из Ирана в Кейптаун и примерно месяца выслушивания перевода Дэном речей британского водолаза Криса, у Оли прорезался вполне уверенный английский. И у меня тоже. Поэтому обходились без переводчиков.

Георг – мужчина подтянутый и очень нестарый – нет и полтинника. И лицо у него какое-то очень английское. Ещё была принцесса – будущая королева Елизавета Вторая. Папенька её, как нас предупредили, к Советскому Союзу относится насторожённо. Видимо, дуется из-за расстрела царской семьи. Я это дело тоже не одобряю, но столь скользкую тему мы не поднимали – в основном расспрашивали британского моряка о том, как он реагировал на доклады акустика и как маневрировал – англичане очень любят разговоры про кораблики.

Потом Лиз поинтересовалась у Оли, насколько тяжела для женщины военная служба в период боевых действий. Ответ она получила на ушко и ни капельки не смутилась – только глаза округлила. Видимо, речь шла о потере жирового слоя за первые два месяца, пока мы работали по железнодорожной тематике.

– Вы, господа, продемонстрировали истинное дружелюбие, оказав Британской империи неоценимую помощь в борьбе с серьёзной угрозой, – высказался в наш адрес Георг. – Надеюсь, что оправдавшее себя взаимодействие между нашими державами будет и далее крепнуть.

– Боюсь, после победы над общим врагом, в отношениях Британии и Советского Союза наступит похолодание. А жаль, – ответил я.

– Полагаете, что между нашими странами возникнут новые противоречия? – продолжил расспросы Георг.

– Новые – вряд ли. Нам и старых достаточно. Правда, охарактеризовать их я бы не взялся – слишком тонкие политические материи, – развёл я руками. – Ведь проблемы наших государств сходны, а конфликта жизненных интересов нет. Казалось бы, любую проблему можно решить обсуждением. Ан нет, всегда умудряемся не сойтись во мнениях.

– Что же это за такие за сходные проблемы? – поинтересовался его величество.

– Управляемость, – пожал я плечами. – Сложно наладить чёткое взаимодействие между множеством широко разбросанных территорий. В девятнадцатом веке по этой причине Россия отказалась от калифорнийских земель, а позднее и от Аляски. В двадцатом – от Польши и Финляндии.

– Но приобрела Западную Украину и Прибалтику, – Георга, кажется, зацепило, раз он вступил в полемику.

– Эти территории были присоединены лишь в качестве буфера между нами и фашистами – война ведь уже стояла у порога. Своего рода опережающий маневр, – виновато улыбнулся я. – Если бы не освободительный поход, гитлеровцы, несомненно, смогли бы быстро захватить Петербург, где сосредоточены наши важнейшие оборонные производства.

– То есть таким образом вы оправдываете и нападение на Финляндию в тридцать девятом?

Я кивнул.

– Следовательно, Британская империя тоже испытывает проблемы с управляемостью? – кажется, монарх решил, что подловил меня.

– Сейчас – нет. Ведь нация сплотилась перед лицом общей угрозы – коричневой чумы. Но когда Гитлер… – я примолк и посмотрел на Олю.

– …отравится в своей Рейхсканцелярии… – продолжила она.

– …в мире окажется много доступного оружия и решительных людей, готовых к применению силовых методов решения наболевших проблем, – завершил фразу я.

– Начнутся беспорядки в колониях? – продолжил Георг.

– И десяти лет не прошло с той поры, как на просторах среднеазиатской части нашей страны бесчинствовали басмаческие банды. А сейчас наблюдается оживление украинских националистов. Подъём национально-освободительного движения весьма вероятен в трудные времена. Эта угроза и для нас, и для вас достаточно весома. Учитывая протяженность территорий, которые необходимо контролировать.

– Признаться, сходные черты, действительно, прослеживаются. Таким образом, вы признаёте Советский Союз империей?

– Не могу отрицать. Надеюсь, моя искренность не послужит причиной обсуждения этого положения широкими кругами мировой общественности?

Его величество мягко улыбнулся.

Вернувшись в номер, я переоделся в штатское, чтобы заскочить в паб – так англичане называют свои пивные. А Оля со мной не пошла. Сказала, что желает не пиво отведывать, а искупаться. Про мои дегустационные свершения рассказывать не буду – пиво как пиво. Народ тоже обычный, даже в военной форме ребят немало. Разговоры крутились вокруг событий в Эль-Аламейне, где Монтгомери крепко навалял Роммелю, заставив того перейти к обороне. Люди тревожились, как дальше пойдут дела там, в Северной Африке?

Я в эти обсуждения не ввязывался, только на прощание сказал, что наш Монтгомери наваляет их Роммелю. И вообще – Гитлер капут.

За «Гитлер капут» выпили все. Нормальные парни эти англичане.

В нашем с Олей номере я застал… трех девиц, короче. Кроме супруги, там была ещё принцесса Елизавета и представительного вида дама. Они пили чай и оживлённо щебетали. Думал, про мужиков, но был неправ – Олю пытали о войне.

– Скажите, сэр Айвэн! – обратилась ко мне та самая дама – я видел её на приёме среди немногочисленных придворных, поэтому и запомнил лицо, а имени и титула не запомнил, хотя титул точно был. – Это ведь так ужасно, когда женщине приходится воевать!

– Главное слово тут – приходится, – согласно кивнул я. – И вы, британцы, и мы, русские, вынуждены убивать врагов, чтобы не погибли те, кто нам дорог.

На этом я откланялся и оставил женскую компанию без своего присутствия. Тем более – Оля подала мне знак движением брови. Видимо, что-то в моей внешности ей не понравилось.

В ванной я столкнулся с проблемой двух кранов, наполняющих один сосуд – раковину, которую здесь полагается заткнуть пробкой, чтобы смешать в ней воду до нужной температуры. А потом мыть руки и лицо этой самой водой, в которую грязные руки уже пришлось окунуть перед намыливанием. И мыло тоже туда же окуналось – то есть вода сделалась не совсем чистая, а умеренно. Получается, чем дольше моешься, тем эта смесь моющего средства (воды) и отмытой грязи делается всё менее и менее моющей. Словом, я испытывал затруднения в оценке загадочной британской души.

Свою же проблему решил, умывшись, как привык, под струёй из-под крана. Холодной, естественно. Может, подсказать англичанам идею смесителя? Да ладно – сами додумаются. И вообще английское пиво для меня чересчур сонное.

На другой день мы отправились в Уругвай на самолёте собственной авиакомпании – от Нью-Йорка дедушка дотянулся до Лондона через Ньюфаундленд и Исландию. Правда, рейсы всего раз в неделю, потому что машин катастрофически не хватает. А тут ещё и знакомый экипаж, так что сразу все удовольствия. Это, кстати, первая авиалиния, к освоению которой мы оказались непричастны. Дальше всё просто – «фордик» к трапу и через полчаса мы в дедушкином пригородном доме.

– Нет, ну это просто чёрт знает что! – Петр Алексеевич изволил гневаться. Правда, не на нас, а на руководство авиазавода. – Вместо того чтобы изготовить три нормальных пассажирских самолёта, они приняли заказ на торпедоносцы для аргентинских военно-воздушных сил, а теперь предлагают их нам, потому что армия их, видите ли, не принимает! Да ещё и деньги назад требует. То есть не с нас требует, конечно, но эти наглые аргентинцы пристали, как банный лист к голой за… Оля, заткни уши.

– Дедушка, я знаю, к чему пристают листики от веника в бане.

– А для чего на самолёте может понадобиться рейтар?

– Радар? – насторожился я.

– Да. Вот без него военные и не желают принимать самолёты.

Пока старший продолжал возмущаться, Ольгу обнимали папа и мама. Потом нас послали переодеться в форму и показаться вместе с наградой, пока в доме нет никого постороннего.

– Признавайся, что ты ещё задумал? – приступила супруга к допросу, когда мы собирались на боковую. – И не вздумай скрытничать – выражение твоего лица говорит о том, что ты готов наплевать на полученное задание и сделать нечто иное.

– Оль! Самолёты-торпедоносцы с радиолокационной станцией очень нужны летчикам-североморцам, – ответил я, ни секунды не сомневаясь. – Немцы из Норвегии тащат в свой треклятый Рейх транспорты с рудой. Тащат в том числе и ночами, которые в тех краях длятся по полгода. А оборудование это, между прочим, делают англичане, но его им и самим не хватает. И, кроме того, информация по этой тематике держится в строжайшем секрете – все воюющие стороны в этом очень заинтересованы, но о своих достижениях помалкивают.

Оля и не подумала усомниться в правильности высказанного соображения. Она подробно выспрашивала о принципах радиолокации. А я сообразил, что денежек у дедули на подобную покупку достаточно, иначе к нему не приставали бы.