3
— Беляш! — Я встал на колени и оттащил песика от двери. — Что там у тебя, собачка?
Как только я оттеснил Беляша подальше от подозрительной двери, он сразу же утратил к ней интерес и побежал обнюхивать совершенно противоположный угол. Вот этим собаки и отличаются от людей. Собаки вообще ни на чем не зацикливаются, а людей вечно тянет довести начатое до конца.
Дождь продолжал барабанить по крыше. На улице завывал ветер. Это была настоящая весенняя непогода. Хорошо еще, что не было грозы.
Дверь была заперта на проржавелую задвижку. Задвижка открылась на удивление легко. Дверь сама приоткрылась со скрипом.
Я заглянул туда. За дверью была абсолютная, непроницаемая темнота.
Я взялся за ручку, но не успел еще приоткрыть дверь и наполовину, как Левша проскользнул внутрь и скрылся во тьме.
— Тут мертвец! — завопил он дурным голосом.
— Не-ет! — в один голос воскликнули Эрин и Эйприл, подскочив от страха.
Но я-то знал все дурацкие шуточки моего братца.
— Мне уже страшно, Левша, — сказал я и шагнул через порог.
Разумеется, никакого мертвеца там и в помине не было.
Я осмотрелся. Это была маленькая комнатушка без окон, освещенная бледным светом, который доходил сюда с чердака.
— Открой дверь пошире, чтобы было светлее, — сказал я Эрин. — А то здесь ни фига не видно.
Эрин распахнула дверь до конца и подперла ее картонной коробкой. Потом они с Эйприл осторожно вошли в полумрак маленькой комнатушки.
— Вряд ли это кладовка, уж слишком она большая, — заметила Эрин, и мне показалось, что голос у нее стал еще писклявее. — Интересно, что здесь было?
— Обычная комната, — отмахнулся я и пошел в глубь комнаты.
Мои глаза еще не привыкли к тусклому свету, но я все равно разглядел размытую фигуру, которая шагнула мне навстречу.
Я вскрикнул и отскочил.
Незнакомец тоже отпрыгнул назад.
— Это же зеркало, дурья твоя башка! — расхохотался Левша.
И тут рассмеялись уже все. Только смех получился каким-то слишком нервным.
Там действительно было зеркало. Теперь я его разглядел. Большое прямоугольное зеркало в раме из темного дерева, укрепленной на низком столике.
Я подошел ближе. Навстречу мне из зазеркальных глубин вышло мое отражение. Удивительно, но оно было четким. На стекле — ни одной пылинки. Хотя в эту комнату уже давно никто не заходил.
Я встал перед зеркалом и провел пятерней по волосам, поправляя прическу.
В конце концов, зеркала для того и сделаны, чтобы в них смотреться.
— Кто, интересно, поставил здесь это зеркало? И почему только одно зеркало? — спросила Эрин.
Я видел в зеркале ее смутное отражение. Она стояла почти у меня за спиной. Буквально в нескольких шагах.
— Может, это какая-нибудь ценная вещь, старинная? — Я полез в карман за расческой. — Этот… как его… Антиквариат.
— А кто его сюда затащил? Твои папа с мамой? — спросила Эрин.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Может быть, дедушка с бабушкой? Я правда не знаю.
— Может, пойдем отсюда? — предложила Эйприл. Она так и стояла на пороге, не решаясь войти в сумрачную комнатушку.
— А вдруг это зеркало из комнаты смеха? — Левша бесцеремонно отпихнул меня в сторону и принялся корчить рожи своему отражению, едва не касаясь носом стекла. — Ну, такое смешное кривое зеркало, в которое когда смотришься, у тебя туловище получается как репа.
— У тебя и так туловище как репа, — буркнул я, отталкивая брата от зеркала. — Голова-то уж точно как репа.
— А ты дурак и вонючка, — не остался в долгу Левша.
Я повнимательнее пригляделся к своему отражению в зеркале. Отражение как отражение. Вполне нормальное. И ни капельки не искаженное.
— Эйприл, не стой на пороге, — попросил я. — Ты мне весь свет загораживаешь. Лучше иди сюда.
— Давайте уже пойдем, — захныкала Эйприл, но все-таки оторвалась от дверного проема и шагнула в глубь комнаты. — Ну подумаешь, старое зеркало. Что в нем такого уж интересного?
— Эй, посмотрите! — Я указал пальцем на подвесную лампу, прикрепленную к верху рамы.
Я ее только что заметил. Овальная лампа. То ли из меди, то ли из какого-то другого металла. Внутри абажура — узкая длинная лампочка, похожая на лампу дневного света, только покороче.
— А как, интересно, она включается? — Я запрокинул голову, пытаясь разглядеть в полутьме выключатель.
— Там какая-то цепь, — заметила Эрин, подходя ближе.
И точно. Справа от лампы свисала тонкая металлическая цепочка.
— Попробуем включить? — предложил я.
— Наверняка там лампочка перегорела, — заявил Левша.
За что я его люблю, так это за то, что он непрошибаемый оптимист.
— Вот заодно и проверим.
Я потянулся к цепочке. Она была так высоко, что мне пришлось встать на цыпочки.
— Осторожнее, — предупредила Эйприл.
— А чего осторожничать? — удивился я. — Это ж обычная лампа.
Потом оказалось, что я произнес исторические слова.
Я попробовал схватить цепочку, но промахнулся. Попытался еще раз. На этот раз я дотянулся до нее и дернул.
Свет зажегся ослепительной вспышкой. Потом он слегка потускнел и стал нормальным. Очень белый, холодный и яркий свет, отразившийся в зеркале слепящим пятном.
— Ну вот. Так-то лучше, — заявил я. — Теперь все видно. Хорошая лампочка, яркая. Правда?
Мне никто не ответил.
— Я говорю: яркая лампочка. Левша и девчонки молчали.
Я обернулся к ним и увидел, что всех троих буквально перекосило от ужаса. Я уже ничего не понимал.
— Макс, ты где? — Голос у Эрин дрожал. Она повернулась к Эйприл: — Куда он делся?
— Да вот же я, здесь, — сказал я. — Я и с места не сдвинулся.
— Но мы тебя не видим! — воскликнула Эйприл со слезами в голосе.
