193
ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

Продолжаю эти каракули сегодня утром, ибо только что видел президента, который весьма любезно просил, чтобы я назначил удобное для меня время. У него очень выразительное лицо, свидетельствующее о смелости, осторожности и, безусловно, силе воли. Лицо вебстеровского типа, но не с такими резкими чертами, как у Вебстера. Такое характерное лицо бросилось бы мне в глаза где угодно. Фигура довольно полная для американца, рост немного ниже среднего; руки скрещены на груди; очень сдержан, скрытен и молчалив. Мы очень пристально смотрели друг на друга… Он принял меня в своем кабинете. Когда я уходил, подъехал Торнтон на санях — выезд для торжественных случаев, чтобы вручить свои верительные грамоты. В двенадцать часов должен был собраться совет министров. Комната очень похожа на приемную в Лондонском клубе. На стенах всего две гравюры — портрет президента и портрет Линкольна… В приемной сидел некий генерал Блэр — загорелый, израненный на войне. Он встал, чтобы пожать мне руку, и я вспомнил, что двадцать пять лет назад мы вместе были в прериях… Газеты сообщили, что сегодня день моего рождения, и моя комната наполнена чудеснейшими цветами. Во время завтрака их приносили в огромном количестве от всевозможных людей. Слушатели здесь действительно замечательные. Они с такой готовностью плачут и смеются, что можно подумать, будто это манчестерские шиллинги, а не вашингтонские полусоверены. Увы! Увы!

Я простужен сильнее, чем когда-либо…