128
У. Ф. де СЭРЖА
Гайд-парк-гейт, 16, Саус-Кенсингтон-Гор,
воскресенье, 16 марта 1862 г.
Дорогой Сэржа,
Моя дочь, естественно, хочет провести весну в городе, и поэтому я на три месяца переехал в квартиру одного приятеля, а он на это время занял мой дом.
Мой старший сын служит в Сити в торговой фирме, ведущей дела с востоком, и преуспеет, если только у него хватит энергии и упорства. Мой второй сын — в Индии с 42-м Шотландским полком. Мой третий сын, славный уравновешенный юноша, посвятил себя изучению механики и артиллерии. Мой четвертый (это звучит совсем как в шараде), прирожденный морячок, служит гардемарином на военном корабле «Орландо», который сейчас находится на Бермудских островах; этот сделает карьеру где угодно. Остальные два в школе, причем старший из них очень умный и способный мальчик. Джорджина и Мэри ведут мое хозяйство, а Френсис Джеффри (его я должен был бы назвать третьим сыном, и поэтому обозначим его номером два с половиной) в настоящее время у меня в редакции. Теперь Вы имеете полный список нашего семейства.
На причины американского конфликта я смотрю следующим образом. Рабство, в сущности, не имеет к нему ни малейшего отношения, он никак не связан с какими-либо великодушными или рыцарскими чувствами северян. Однако, постепенно захватив право издавать законы и устанавливать тарифы и с выгодой для себя самым постыдным образом обложив налогами Юг, Север по мере роста страны начал убеждаться в том, что если он не добьется проведения геометрической линии, за пределы которой рабство не должно распространяться, то Юг неизбежно восстановит свое былое политическое могущество и сможет немного наладить свои коммерческие дела. Всякий разумный человек при желании может убедиться в том, что Север ненавидит негров и что до тех нор, пока не стало выгодным притворяться, будто сочувствие неграм — причина войны, он ненавидел также и аболиционистов и поносил их на чем свет стоит. В остальном обе стороны сделаны из одного теста. И та и другая будут произносить речи, лгать и воевать до тех пор, пока не придут к компромиссу; что же касается раба, то его включат в этот компромисс или выключат из него — как придется. Насчет того, что выход из Союза равносилен мятежу, то, судя по газетам штатов, Вашингтон, по-видимому, его таковым не считает — ведь Массачусетс, который громче всех выступал против этого, сам неоднократно утверждал свое право выйти из Союза.
Вы спрашиваете меня о Фехтере и его Гамлете . Игра его превосходна; это самый ясный, последовательный и понятный Гамлет из всех, каких я когда-либо видел. Его интерпретация отличалась необычайной тонкостью и изяществом, и главное — он всячески избегал грубости и жестокости по отношению к Офелии, которые в той или иной степени присущи всем остальным Гамлетам. Его игра замечательна как своего рода tour de force , настолько поразительно он овладел английским языком; но достоинства его неизмеримо выше. Разумеется, у него иностранный акцент, но неприятным этот акцент назвать нельзя. И он держался настолько легко и уверенно, что ни разу не пришлось пожалеть о том, что он иностранец. Добавьте к этому необычайно живописный и романтический грим, безжалостную расправу со всеми условностями, и Вы поймете главные достоинства его исполнения. В роли Отелло он успеха не имел. В роли Яго он очень хорош. Это замечательный актер, неизмеримо выше всех, выступавших на нашей сцене. Истинный артист и джентльмен.
В прошлый четверг я снова начал выступать в Лондоне с чтением отрывков из «Копперфилда» и описания вечеринки у мистера Боба Сойера из «Пиквика» — в качестве веселой концовки. Успех «Копперфилда» поразителен. Он произвел такое впечатление, что не мне об этом говорить. Могу только заметить, что, когда я кончил, я был еле жив. Несмотря на то, что все лето, тщательно подготовляя текст, я ожидал, что он произведет сенсацию в Лондоне, и Макриди, который слышал его в Челтенхеме, предупредил меня, что успех будет велик, успех этот превзошел все мои ожидания. В будущий четверг я читаю опять, и все бешено расхватывают билеты. Сообщите об этом Таунсхенду и передайте ему привет, если увидите его прежде, чем я ему напишу; скажите ему, что публика ни за что не хотела меня отпускать, до того она была взволнована и с такою теплотой выказывала свои чувства. Я пытаюсь наметить план новой книги, но пока что дальше попыток дело не идет.
Искренне Ваш.
