XXVIII
Амори — Антуанетте
"Позапрошлую ночь у постели Мадлен дежурил г-н д Авриньи. Но и я, лежа в своей комнате, не сомкнул глаз.
За последние пять недель, кажется, я спал не более двух суток. Вскоре, к счастью, мне предстоит долгий-долгий отдых…
Уверяю вас, тот, кто видел меня два месяца назад подвижным, веселым, полным надежды, не узнал бы сейчас мое бледное лицо и покрытый морщинами лоб. Я сам чувствую себя разбитым и постаревшим, за сорок дней я прожил сорок лет.
Сегодня утром, так и не сумев заснуть, около семи часов я спустился вниз и встретил г-на д \Авриньи, выходившего из комнаты дочери. Он едва заметил меня. Казалось, им владела только одна мысль. За полтора месяца он не написал ни строчки в дневнике, где неизменно отражал события прожитых дней.
Дело в том, что эти дни слишком бедны событиями и слишком полны горя. На следующий день после возобновления болезни он написал:
"Она снова больна ".
И все.
Увы, я знаю заранее, что он напишет после этих слов.
Я остановил его и спросил, как дела.
"Ей не стало лучше, но она спит, — рассеянно сказал он, не глядя на меня, — миссис Браун около нее. Я сейчас сам приготовлю ей лекарство ".
На следующий день после бала г-н д'Авриньи превратил одну из комнат своего особняка в аптеку, и все, что Мадлен принимает, приготовлено его руками.
Я направился к комнате больной. Он остановил меня, избегая моего взгляда:
"Не входите. Вы ее разбудите!"
Не обращая на меня внимания, он пошел дальше с застывшим взглядом, опущенной головой, одолеваемый своей единственной, неизменной мыслью.
Не зная, что делать до пробуждения Мадлен, я отправился в конюшню, оседлал Стурма, вскочил в седло и пришпорил коня. Вот уже месяц я не выходил из особняка, и мне хотелось вдохнуть свежего воздуха.
Приехав в Булонский лес и пересекая Мадридскую аллею, я вспомнил прогулку, совершенную три месяца назад, но совсем в других условиях. В тот день я был на пороге счастья, сегодня — на пороге отчаяния.
Сентябрь едва начинается, а листья уже падают. Лето было очень жаркое, без теплых дождей и освежающего ветра. Осень наступит в этом году в срок и убьет цветы Мадлен.
Хотя только пробило десять часов утра и было холодно и пасмурно, на аллеях было довольно много гуляющих. Перескакивая через ограды и рвы, конь домчал меня до Марли. К одиннадцати часам я вернулся разбитый усталостью и полный отчаяния. Но я почувствовал, что усталость тела уменьшает страдания души.
Мадлен только что проснулась.
Бедное дитя! Она совсем не страдает! Она тихо умирает и не замечает этого.
Она упрекнула меня за долгое отсутствие, так как беспокоилась обо мне. Только о Вас, Антуанетта, она никогда не говорит. Понимаете ли Вы это молчание?
Я подошел к ней и стал извиняться: отсутствовал, так как думал, что она еще спит.
Не дав мне закончить, в знак прощения она протянула мне для поцелуя свою маленькую пылающую руку. Потом попросила почитать немного из "Поля и Виргинии ".
Я открыл страницу на сцене прощания героев.
О, порой мне с трудом удавалось сдерживать слезы.
Время от времени входил г-н д Авриньи, но тотчас выходил с озабоченным видом.
Мадлен мягко упрекнула его за эту озабоченность, но он едва ее выслушал и ничего не ответил.
Поистине, углубившись в изучение болезни, он, кажется, перестал видеть дочь.
Он вернулся около шести часов вечера, принес ей успокоительную микстуру и предписал полный покой.
