Глава 8
4 марта 1605 года, окрестности Смоленска
Волчий час. Мороз. Тишина.
Дмитрий еще раз посмотрел на выстроенные отряды.
Первым оказался вполне очевидно собран из гренадеров. Их мушкетоны и ручные мортиры были заряжены картечью. Через плечо у всех висели сумки с ручными гранатами. Ну как есть штурмовики. В их задачу входило подойти к позициям ключевой батареи противника и взять ее.
Проблема в том, что батарею с сотней артиллеристов прикрывала минимум рота пехоты. А это еще человек сто — сто пятьдесят. Да. Они все спят вповалку возле пушек. Но если начнется бой — проблемы создадут. Но главное — дадут время, чтобы подошло подкрепление от основного лагеря.
Второй отряд должен был обеспечить прикрытие рывку гренадеров. Его Дмитрий составил из поместного ополчения. Спешенного, разумеется. Он себе отбирал в поход тех, кто должным образом укомплектован, так что все четыре сотни имели по луку и минимум один колчан стрел…
— С Богом, — тихо произнес царевич, и гренадеры, пригнувшись, побежали к батарее противника. А поместные ополченцы, уже занявшие место по довольно крутым склонам, открыли беглую стрельбу из лука. Неприцельную, разумеется. Просто туда, в сторону батареи, хорошо освещенной факелами.
Шу-у-у-у-х….
Засвистело и зашелестело все в воздухе.
А потом со стороны противника поднялся крик.
Восемь тысяч стрел, которые по расчетам Дмитрия, должны были обрушиться в течение пары минут на батарею, не оставляли там шансов никому. Даже те, кто выживет — все одно столкнется с гренадерами.
Началась суматоха в основном лагере. Крики. Беготня.
— Ура! — Грянули гренадеры и, с саблями наголо влетели на батарею сразу же, как воздух перестал шелестеть. Хотя сражаться там уже было и не с кем. Рота аркебузиров и артиллеристы были либо перебиты стрелами, либо ранены и особого сопротивления оказать не могли.
Быстро добив раненых, стали разворачивать пушки.
— Быстрей! Быстрей! — Кричит командир роты.
К ледовой переправе уже маршировала в полном порядке первая колонна терции. А за ней в кильватере батарея «единорогов» на конных упряжках. Вторая батарея спешно занимала позицию на крутом склоне холма, разворачиваясь. У них их зарядных ящиках лежала только дальняя картечь, так что они должны обеспечить прикрытие фланга через реку….
Жерар Бернар ложился спать в доспехах. Как знал, что что-то произойдет.
Вскочил. Выскочил из своего шатра и грязно выругался. Даже без зрительной трубы было видно, что на батарее, контролирующей наиболее важную переправу, копошатся люди в красных мундирах. А значит — она потеряна.
Но главное — по льду уже двигалась первая колонна терции.
— Панцирных казаков в бой! — Заорал Бернар, стремясь перекричать начавшийся гвалт и бардак. — Гусарам атаковать батарею! Немедленно!
Вестовые бросились с приказами. Но время стремительно утекало.
Жерар подбежал к одной из пехотных рот и волей командующего отправил ее в бой. Потом еще одной. Еще. Не прошло и пяти минут, как к переправе стали спускаться беспорядочные массы пехоты. Кто-то с аркебузой, кто-то с пикой, кто-то с клинком в руке.
Бах! Бах! Бах!
Ударили «единороги» со склона на противоположном берегу, причесав всю эту бесформенную толпу дальней картечью.
Бах! Бах! Бах!
Бах! Бах! Бах!
Шустро перезаряжались легкие полковые орудия.
Пехота врага отхлынула, выходя из-под обстрела. А гренадеры тем временем завершали разворачивать тяжелые орудия….
Сотни три крылатых гусар, кое-как построившись, атаковали. Попытались.
Бабах! Бабах! Бабах!
Заговорили ломовые пушки, осыпая гусарию своей картечью.
Бах! Бах! Бах!
Вновь заговорили «единороги», поддерживая своих товарок с другого берега.
Слитный залп пищалей. Еще один. Еще. Еще.
Бух! Бух! Бух!
Взорвались брошенные гренадерами ручные гранаты.
Залп мушкетонов и ручных мортир, выпустил натурально тучу мелкой картечи.
И вновь в дело включились пищали.
Залп. Залп. Залп.
С той стороны реки переправилась вторая колонна пехоты. Развернулась батарея «единорогов». На подходе была третья колонна.
Жерар Бернар нервно сглотнул.
Это был конец. Паника в лагере нарастала. Уже сейчас никем толком нельзя было управлять. Люди метались. Многие пытались завладеть хоть каким-то конем, чтобы уйти. Он выдохнул. Зашел в свой шатер и взял с вечера собранные вещи. Посоветовав королю готовиться к сматыванию удочек, он не побрезговал и сам подготовиться.
Вышел.
Нервный адъютант уже держал его коня. А рота его рейтар стояла рядом. Их он тоже с вечера предупредил. На всякий случай. Ведь они — его люди.
Вскочив на коня, он повел их через бушующий лагерь к шатру короля. Карьера требовала вытащить его из беды. Тем более что, скорее всего, никому не было до него дела.
Как и оказалось, возле королевского шатра творилось натуральное безумие — драки с клинками наголо, выстрелами и громким матом.
— Сир, — произнес Жерар Бернар, войдя в шатер. Его рейтары быстро разогнали весь тот сброд, что качал права у входа, включая ясновельможную кодлу. Одного залпа из рейтпистолей всем хватило за глаза. — Я и мои рейтары готовы вытащить вас отсюда.
— Что происходит?! — Нервно выкрикнул Сигизмунд.
— Деметрий атаковал ночью батарею. Взял ее. И сейчас его баталии идут на приступ лагеря. Слышите? — Произнес он и замолчал. Там, из-за шатра уже доносилась та раздражающая игра баранов и флейт.
— Проклятье!
— Скорее! Мы не должны допустить, чтобы он взял вас в плен!
— Но казна! — Воскликнул король и осекся. Случайная пуля пробила стенку шатра, выбив щепу из его стола.
— Здесь слишком опасно! Казна не стоит вашей жизни!
— Да-да, — нервно кивнул Сигизмунд. — Пожалуй.
Ситуация развивалась стремительно.
Бах! Бах! Бах!
Ударили где-то на окраине лагеря легкие орудия московитов. Жерар вздрогнул. Очевидно, что их применили против очага обороны. Быстро и безжалостно его выкашивая.
Бух! Бух! Бух!
Взорвалась серия ручных гранат.
Пищали же трещали не затихая. По крайней мере, так казалось.
— Уходим! Уходим! — Закричал Жерар, и рота рейтар стала пробиваться на запад, увлекая за собой короля. В лагере хватало и других высокопоставленных аристократов Речи Посполитой, но Жерар Бернар делал свою карьеру. Так что судьба «не королей» его мало интересовала.
