Рассуждение Старца было Божиим даром и великим благословением для него самого, для тех, кто обращался к нему за советом, и для всей Церкви.

Ещё будучи мирянином, Старец отличался естественным рассуждением. Он действовал «с сове́том и ра́зумом». Кроме этого, Старец глубоко знал «естество́ су́щих». Его замечания и объяснения, связанные с животными и растениями, удивляют даже специалистов. Старец прекрасно знал человеческий организм, знал, как он действует и от чего заболевает, он давал людям практические советы, касающиеся их здоровья, — от просто полезных до спасительных, при том, что никаких медицинских книг он не читал. Однако ещё глубже он знал человеческую душу. Он был её глубоким аналитиком, превосходным психологом и психиатром — в святоотеческом смысле этих слов. От его рассудительности не укрывался характер человека, его духовное состояние, его трудности — и он подавал ему именно ту помощь, которая была нужна.

Старец использовал свой богатый и редкий духовный опыт, помогая людям, переживавшим непонятное для них состояние, различить, что с ними происходит: что-то благодатное или демоническое. Человек, пробовавший вино, может легко отличить его от уксуса, пусть они и похожи по цвету. Старец говорил: «От того небольшого опыта, который у меня есть, я вижу новоначального и понимаю, в каком состоянии он находится, понимаю его развитие, то, насколько он преуспеет. Я понимаю это от опыта: просвещение Божие — явление иного порядка».

В духовной жизни существует знание, которое происходит от научения. Выше этого знания стоит опыт. Однако драгоценнее всего — Благодать, подаваемый Богом дар рассуждения.

Сочетая опыт и Божественный дар рассуждения, Старец Паисий явился «свети́льником рассужде́ния», который освещал всё тёмное и трудноразличимое. Старец особенно почитал пророка Даниила. Он благоговел перед ним, восхищался его смирением, но одновременно и его великим рассуждением. Ему особенно нравилось читать книгу пророка Даниила. Видя в ком-то благодатный дар рассуждения, Старец подчёркивал это, говоря: «Такой-то Старец — рассудителен» или «один рассудительный Старец сказал».

К Старцу, желая получить его совет, прибегали люди разного общественного положения и возраста. Многие приезжали издалека, чтобы услышать из его уст «да» или «нет» — в мучающей их дилемме. Другие, находясь в безвыходном положении или имея очень большие трудности, просили у Старца помощи. Один-единственный совет рассудительного Старца просвещал этих людей, облегчал их боль и часто изменял всё течение их жизни.

Однажды Старца посетил благоговейный и милостивый человек, имевший фабрику. Желая помочь своим работникам, он платил им зарплату большую, чем хозяева других фабрик той же отрасли, и они стали строить ему козни, потому что их рабочие переходили к нему. Старец посоветовал этому человеку: «Плати каждому из своих работников обычную зарплату, а уже помимо зарплаты давай им в благословение сколько хочешь, но при этом говори: „Это тебе на обучение ребёнка“, „это тебе на замужество дочери“ и тому подобное». Этот человек ушёл от Старца радостным и успокоенным.

Добродетельный духовник, живший в миру, столкнулся со следующим искушением: одна женщина настаивала, чтобы он вступил с ней в плотскую связь. Она предупредила его, что, если он станет отказываться, она повесится. Духовник, будучи человеком нравственно безукоризненным и боящимся Бога, пытался говорить с ней как с человеком разумным, но, увидев, что переубедить её невозможно и, желая выиграть время, сказал, что подумает над её предложением. Сразу же он поехал на Святую Гору к Старцу Паисию. Этот священник боялся, что, не желая того, он станет причиной самоубийства. Старец сказал ему: «Скажи ей, чтобы шла и вешалась. Она уже тем, что задумала такое дело, духовно повесилась». Старец рассудительно понял, что эта женщина не наложит на себя рук, но лишь угрожает священнику, желая склонить его к своей похоти. Когда, вернувшись в свой город, духовник передал ей слова Старца, она ушла униженная и, конечно же, вешаться не стала.

Старец занимал определённую позицию и ответственно, недвусмысленно выражал своё чёткое мнение не только по вопросам, касавшимся того или иного человека, но и по проблемам общецерковным и национальным. Правоту его взглядов подтверждало дальнейшее развитие событий в Церкви и в государстве.

Благодать Божия посвятила Старца в Божественные тайны, он стяжал «ум Христо́в». Он постигал, как действует Бог, желая спасти каждого человека. Он был способен изъяснить духовные законы и разложить их на составляющие.

У Старца был Ветхий Завет в пяти томах на древнегреческом языке с параллельным парафразом на новогреческий. Эти книги Старец читал постоянно. Красным карандашом он подчёркивал некоторые места в новогреческом тексте. На полях он комментировал какое-то место или давал библейским событиям духовные объяснения. Тонкие и рассудительные замечания Старца свидетельствуют о просвещении и рассуждении, которые даровал ему Бог.

Некоторым людям, ещё до того, как они рассказывали ему о своём состоянии, он говорил: «Это искушение произошло с тобой по такой-то причине» или «Бог даровал тебе это благословение вот из-за чего…».

Один человек спросил Старца, почему постоянно болеет его ребёнок. Старец ответил: «Прекрати работать по воскресеньям и праздничным церковным дням — и болеть он перестанет». Этот человек послушался Старца — и, действительно, его ребёнок стал здоров.

Однажды Старец оказался в гостях в знакомой семье в Афинах. Находившийся там человек попросил его помолиться, чтобы у него родился ребёнок. Но ещё кто-то, присутствовавший при разговоре, перебил его и сказал: «Знаешь, почему Бог не дал тебе ребёнка? Потому что ты просил Его об этом без веры!..» Старец промолчал. Однако, провидя то, что вскоре должно было случиться, он с горечью подумал: «Ох, да ведь теперь умрёт ребёнок у него самого!» И действительно, вернувшись на Святую Гору, он в скором времени получил письмо с печальной новостью.

Слово Божие говорит: «От зра́ка позна́н бу́дет муж». Но человек, подобно Старцу Паисию, имеющий благодатный дар рассуждения, познаёт вещи духовно. Он видит то, что находится за внешними формами и явлениями, которые часто обманчивы. Духовный «рентгеновский аппарат» Старца Паисия давал точную картину внутреннего мира и состояния каждого человека.

Старец говорил: «Тот, кто духовно преуспел, может понять человека по его внешнему виду, по глазам. Он получает извещение о том, в каком состоянии человек находится. Иногда опыт может его подвести — максимум процентов на двадцать — когда, увидев, например, что человек задумчив, может показаться, что у него проблемы, тогда как эта задумчивость может быть кратковременной. Однако, если речь идёт о серьёзном вопросе, в котором ближнему нужно помочь, тогда человека, духовно преуспевшего, извещает Бог, и он, ещё не встретившись с кем-то, уже знает его лицо, его отличительные черты, его возраст, его затруднения. Однако здесь необходим смиренный помысел».

Как-то раз на Святую Гору приехал известный священник. Он посещал разные монастыри, игумены собирали на встречу с ним всю братию, его слушали со вниманием и почитали как святого. Однако, когда этот священник пришёл к Старцу Паисию, тот, задав ему всего два вопроса, окончательно уверился в том, о чём раньше его известила Божественная Благодать. Он различил в этом священнике как простоту с благоговением, так и прельщённость с наивностью.

Кто-то хвалил при Старце одного церковного деятеля за его административные дарования и общественную активность. Старец внимательно и молча слушал. Когда собеседник закончил, Старец подвёл итог сказанному такими словами: «Он похож на ореховое дерево. Ореховое дерево даёт хорошую древесину, оно идёт на мебель, но горе человеку, если он забудется и уснёт в тени орехового дерева. Такой человек просыпается больным». Старец хотел подчеркнуть, что вместе с добродетелями в человеке, о котором шла речь, присутствовали и душетленные страсти. О другом человеке, который без рассуждения вёл везде правильные разговоры, Старец сказал: «Он швыряет другим золотые венцы с бриллиантами, но несдобровать тому, кому он с размаху попадёт таким венцом по голове».

Старец обладал дарованием по малозначащему и незаметному для многих признаку понимать, как разовьётся состояние не только отдельного человека, но даже монашеского братства или монастыря. Он говорил: «Вы обращаете внимание на большую, но безопасную царапину, и не замечаете маленького прыщика, который разовьётся в опасную опухоль».

Очень давно, в конце шестидесятых годов, Старец посетил келью одного святогорского монаха. На дверном косяке он увидел электрический звонок. Казалось бы, мелочь — для многих не имеющая никакого значения. Однако рассудительный Старец лишь печально покачал головой. И действительно, прошли годы, и этот монах превратил свою келью в роскошную мирскую виллу. «А у него, — сказал тогда Старец Паисий, — этот червячок мирского духа сидел внутри уже тогда, когда он только провёл себе электрический звонок».

Об одном монахе из мира, приехавшем на Святую Гору и привезшем с собой много вещей, Старец сказал: «Ну что же, когда поедет обратно, всё с собой и заберёт». И действительно, прошло несколько месяцев, и этот человек вернулся в мир, забрав с собой обратно и привезённые вещи.

Говоря о проступке одного святогорского монаха, Старец сказал: «Э, что теперь от него ждать? Он вернётся в мир и сбросит с себя монашеские одежды». К несчастью, так и произошло.

Старец знал о том, что происходит на Святой Афонской Горе, как знают об этом немногие, и, кроме этого, он предвидел, как будут развиваться события на Афоне в будущем. Ему было больно за удел Пресвятой Богородицы. Он молился, он говорил и советовал, но к словам его прислушивались очень редко. С рассуждением он не давал впутать и затащить себя в ловушки мирских действий, предпринимаемых якобы на благо Святой Горы. Так, когда антипросоп одного из монастырей хотел предпринять такое мирское действие, которое он считал правильным, и пришёл к Старцу Паисию, чтобы взять на это его благословение, Старец не стал его принимать. Впоследствии он без обиняков объяснил, чего именно хотел этот антипросоп и то, какие губительные последствия для Святой Горы и для всей Церкви будет иметь его внешне доброе и безобидное действие.

Многим Старец открывал, в чём была воля Божия. Когда она не была ему открыта, он без спешки исследовал вопрос со всех сторон, или, как он выражался, «мучил свой помысел».

В случае, когда Старец желал получить от Бога извещение по какому-то вопросу, он на несколько дней запирался у себя в келье, проводя время в посте, поклонах и молитве — до тех пор, пока не получал от Бога ответ. Тогда, подобно пророкам, он мог сказать: «Та́ко глаго́лет Госпо́дь». Он знал волю Божию уже напрямую от Самого Бога. То, что ранее было различимо с трудом и находилось во тьме, становилось светлым и ясным.

Старец не хотел, чтобы мы «просили извещения у Бога, если есть возможность посоветоваться с человеком. Бог хочет, чтобы мы поступали так от смирения. Только в том случае, если ты не можешь найти человека, чтобы спросить у него совета и получить извещение, Сам Бог становится твоим Старцем. Он просвещает и извещает тебя. К примеру, ты не можешь найти человека, чтобы он изъяснил тебе какое-то место из Священного Писания. В этом случае тебя просвещает и извещает Сам Бог». Старец советовал, чтобы мы имели рассуждение во всём.

Об аскезе Старец говорил так: «Новоначальный ставит опыты на себе самом, тогда как опытный подвижник подобен хозяину бакалейной лавки, который легонько ударяет пальцем по чашке весов и понимает, сколько на эту чашку надо прибавить или сколько с неё убрать».

Старец говорил, что особенным рассуждением должны отличаться духовники, когда они используют «Пидалион». Одному из них Старец советовал: «Тут каноны такие строгие, а их всё равно нарушают! А представь, что бы было, если бы они были мягкими! Тогда люди жили бы совсем расхлябанно. Необходимо рассуждение, потому что, используя каноны, можно совершать преступления. Применяй к самому себе акривию, чтобы быть в состоянии применять икономию к другим. В икономии есть и благословение».

«Любая милостыня, которую мы оказываем, должна совершаться с рассуждением, как говорит Господь в Евангелии: „Вся́ка же́ртва со́лию осоли́тся“. Соль — это рассуждение», — говорил Старец. Однако одновременно он советовал давать милостыню любому, кто просит у нас помощи, даже если он — человек богатый.

Старец говорил, что даже в наших суждениях о других «когда мы включаем о ком-то в работу добрый помысел и видим всех людей святыми — необходимо рассуждение. Ведь если тот, кого мы называем святым, делает что-то нехорошее, кто-то может сказать: „Ну, раз так ведёт себя этот святой человек, значит, это хорошо“. Надо различать, где золото, а где медь. И золото от золота тоже различать должно: надо понимать, сколько в нём карат. Ведь золото бывает разным: от девяти до двадцати четырёх карат».

Однажды Старца спросили: «Геронда, когда я вижу в человеке какую-то страсть, что мне делать? Стараться с помощью доброго помысла видеть эту страсть как добродетель, чтобы не осуждать человека?» Старец ответил: «Нет, надо видеть страсть страстью. Но при этом надо говорить, что я — грешник больший, чем он, потому что он не получил помощи. Если бы он получил помощь, то совершал бы чудеса».

Посредством своего тонкого рассуждения Старец давал всему правильную оценку. Он справедливо судил о происходящем, однако в осуждение при этом не впадал. Он ставил себя ниже самого последнего грешника. Он глубоко верил в это и доказывал это, истолковывая евангельскую притчу о талантах.

Из своего опыта Старец говорил: «Как я понял, есть четыре категории людей: здоровые, болезненные, больные с доброкачественными и больные со злокачественными опухолями. Последний случай — неисцелим. В двух предыдущих врачебная помощь должна оказываться с рассуждением и только в том случае, если лекарство попросят сами больные».

К душе каждого человека Старец относился с рассуждением, избегая крайностей и односторонностей. Он давал каждому человеку то лекарство, в котором нуждался именно он. Разным людям, имевшим одну и ту же проблему, он подсказывал различные выходы. Он не подминал под себя проблемы всех людей нерассудительно и грубо — подобно дорожному катку. Одному человеку он говорил: «То, что я тебе говорю, я говорю именно для тебя. И даже если ты передашь мои слова другому, ему это не поможет, а скорее, повредит. Поэтому будь внимателен». Главным образом, по этой причине Старец не хотел, чтобы его слова записывали на магнитофон. Он видел расположение, вместимость, «запас прочности» своего собеседника и разговаривал с ним в соответствии с этим. Его слова, действия и позиция были ясными и взвешенными. Часто он понимал, что то или иное из его действий может вызвать отрицательную реакцию. Однажды, желая высказаться по одному вопросу, он какое-то время хранил молчание, видя, что в данный момент его слова будут использованы во вред и принесут ещё большее зло.

Следуя советам Старца, люди чувствовали себя надёжно и в безопасности. Известные духовники, опытные подвижники и епископы вручали рассуждению Старца ход своей духовной жизни. Они приходили к нему, чтобы «получить извещение». Он был опытным капитаном, спасавшим человеческие души от волн и подводных рифов настоящей жизни. Посредством своего богопросвещённого рассуждения он привёл ко спасению многие души.