Парадоксально, что протест против системы сегодня выражается в бездействии. Это, возможно, объясняется тем, что современная культура сама по себе и есть машина парадоксов. По самой своей природе культура ускорения — аппарат, производящий парадоксы. Это касается и всей этой идеи о поисках себя. Парадоксально, что стремление к чему-то конкретному одновременно лишает вас возможности это получить. Парадоксально, что оказание помощи человеку ведет к тому, что он становится зависимым от помощи. Такая парадоксальная логика лежит в основе некоторых психопатологий. Например, попытки вести здоровый образ жизни могут вызвать одержимость, что само по себе нездорово. Стремление поделить мир на рациональные системы способно превратиться в иррациональную навязчивую идею и так далее.

В обществе мы видим, как эта машина парадоксов работает с большим размахом. Например, попытки освободить рабочий класс и его детей при помощи критического, антиавторитарного и практически направленного обучения только воспроизвели ситуацию неравенства и усугубили ее в последние годы. Эти дети не смогли ориентироваться в расплывчатых образовательных структурах, где требуется самоуправление и саморазвитие. Зато у детей из среднего и высшего класса таких сложностей не возникает. Гуманизация рабочей среды — появление групп самоуправления, делегирование ответственности и личностный рост через работу — привела к тому, что социолог Ричард Сеннет назвал «коррозия характера» (когда у человека больше нет твердого фундамента), эпидемиям стресса и разладу в человеческих отношениях, отсутствию лояльности и солидарности. В культуре ускорения постоянные требования креативности, новаторства и улучшения результата только укрепляют существующий (бес)порядок. Читать современные пособия по управлению о том, как на основе «ценностей» работать с «человеком в целом», который должен «развиваться», — все равно что читать критику капитализма семидесятых. Вкратце: идея о том, чтобы изменить общество и освободиться, разрушив традицию угнетения, сегодня встроена в угнетающую систему общества как таковую. Поиск себя, саморазвитие и самореализация стали движущей психологической силой в культуре ускорения, которая порождает проблемы. Так что, если вы прекратите прислушиваться к себе, это пойдет на пользу не только вам, но и обществу в целом.

Осознание парадоксальной природы современности может вывести вас из строя, но зато поможет по-другому взглянуть на жизнь. Последствия сами по себе парадоксальны: консерватизм и традиционализм оказываются истинным прогрессом. Может, то, что казалось нам угнетением, — на самом деле освобождение? Может, привычка и установившийся порядок имеют больший потенциал, чем постоянные призывы к новаторству? Может, тот, кто осмеливается быть как все, и есть настоящий индивидуалист? В комедии «Житие Брайана по Монти Пайтону» главный герой, которого считают мессией, обращается к своим последователям с такими словами: «Слушайте, вы все ошиблись. Не надо следовать за мной. Не надо следовать ни за кем! Думайте своей головой. Вы все личности!» Мессия убеждает толпу, что нужно думать самим, а не бездумно следовать за ним. Пусть делают то, что сами считают правильным! На что толпа в один голос отвечает: «Да, мы все личности». Только Деннис говорит: «А я нет». Парадоксальным образом он заявляет о своей индивидуальности, отрицая ее. Может быть, то же касается и поисков себя: те, кто говорит, что это бесполезно, и есть искренние личности или, по крайней мере, просто личности. У человека, который отступает от всей этой идеологии саморазвития, больше шансов жить с определенной целостностью: сохранять целостную личность и опираться на то, что важно в его жизни.

Думать, что главное — это быть собой и слушать «внутренний голос», мы начали примерно с XVIII в., со времен Руссо, который написал об этом одним из первых. Его знаменитая автобиография «Исповедь» начинается такими словами:

Я предпринимаю дело беспримерное, которое не найдет подражателя. Я хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы, — и этим человеком буду я. Я один. Я знаю свое сердце и знаю людей. Я создан иначе, чем кто-либо из виденных мною; осмеливаюсь думать, что я не похож ни на кого на свете. Если я не лучше других, то по крайней мере не такой, как они.

Здесь высказывается мысль о том, что искренность — это своего рода самоценность. Неважно, что вы вообще за человек, быть собой — хорошо само по себе. Это, как вы уже знаете, не так. Вне всяких сомнений, лучше быть ненастоящей матерью Терезой, чем настоящим Андерсом Брейвиком. На самом деле ничего ценного в том, чтобы просто быть самим собой, нет. Зато ценность есть в том, чтобы выполнять свой долг по отношению к людям, с которыми вы связаны, и неважно, насколько вы «искренни», когда это делаете. Часто в погоне за своим истинным «Я» человек вредит окружающим его людям, и выполнение долга по отношению к ним становится невозможным. Я сказал бы, что лучше иметь некоторые сомнения по поводу своего шестого чувства и поисков собственного «Я», чем бездумно подчиняться интуиции и гнаться за «искренностью». Как только мы признаем, что «Я» — величина сомнительная, а шестое чувство ненадежно, такое сомнение становится добродетелью. В третьей главе этой книги вы ближе познакомитесь с добродетелью сомнения — сомнения в самом себе. Но не будем спешить. Сначала научитесь меньше прислушиваться к своей интуиции.