Глава 20
КАК УДАР

Наверное, Судьба и все прочие могущественные силы, отвечающие за мешочек с неприятностями, устроили перерыв и, завязав горловину зловещей емкости, ушли в столовую к собственному мастеру Вархимарху. Поэтому следующие несколько дней для Янки и друзей никакими событиями, потрясающими основы бытия, не ознаменовались.

Состоялся семинар по расоведению. В исполнении Яны Донской и Машьелиса о Либеларо прозвучала пара тождественных песен о любви, коварстве и подвиге. После которых студенты задали и свой вопрос о плагиате. Ответ тоже получили, правда, прозвучал он скорее в духе мастера Ясмера, нежели кентавра-расоведа, однако же объяснение поняла даже плохо воспринимающая всякую метафизику Янка.

— Идеи витают в поле Мироздания, особенно идеи, являющиеся отражением реальных событий, сопровождавшихся сильнейшим эмоциональным напряжением и переживаниями. Я не могу сказать, свершилось ли реально каждое из событий, описанных в песнях, или в мире материальном воплотилось лишь одно из них. Но струны Судеб были затронуты, и души, чуткие к этим колебаниям, воплотили их в песнях, — высказался Быстрый Ветер и добавил для самых озадаченно хмурящих лбы:

— Когда в середину пруда бросают камень, звук слышен на разных участках берега, и круги на воде тоже видны всем.

— Или, как Яна рассказывала, закон парных случаев! — влез с комментарием Машьелис. И кентавр одобрительно ржанул, соглашаясь.

Кстати, ехидный Лис оказался прав в одном: Быстрый Ветер в самом деле предложил тему курсовой работы или реферата к следующему семестру. Правда, не по плагиату, а как раз по таким «камням», плеск от которых слышен и виден во многих мирах. И предложил он ее не Яне (к ее вящему облегчению), а Машьелису (к радости и азартному удовольствию последнего). Донская и Хагорсон мрачно переглянулись, перед их мысленным взором встал полосатый напарник с двумя фингалами под глазами, полученными во время творческого поиска среди девиц разных факультетов. Судя по довольной улыбочке дракончика, тот воспринял задание расоведа как справку с печатью и пропуск для своих романтических эскапад.

— Надо бы попросить у мастера Лесариуса еще одну баночку с мазью, — тихо вздохнула Яна.

— Лучше купить у фееры моток веревки и привязывать Лиса к кровати после семи вечера, — практично предложил Хаг. — Нужда наша велика, за пару медяков отдаст!

— Ничего вы не понимаете в порывах трепетного сердца! — укорил друзей дракончик, но, чуток подумав, скорректировал линию поведения: — Я теперь девушек буду в нашу комнату приглашать на музыкальные вечера, ладно, Хаг? И мне записывать удобнее, и дверь всегда можно закрыть на защелку.

— И мои кулаки пригодятся, чтобы попросить выбивающих дробь по нашей двери побарабанить где-то в другом месте, — догадливо продолжил тролль.

— Нет, с кулаками я разберусь, — беспечно отмахнулся Лис и хитро прибавил: — А ты вообще давно уже должен поближе с будущей невестой познакомиться и в гости сходить. Я тебе отличный повод даю!

Неожиданно для Яны тролль задумчиво наморщил лоб, лицо потемнело, и он согласился. Так что, пожалуй, всем, чьи девушки слетались к обаятельному, веселому, расточающему пестрые и шумные комплименты дракончику, стоило начать волноваться. Нет, как уже поняла Донская, девушки-студентки нужны были Лису как букет цветов: полюбоваться, понюхать — и все. Вроде и красиво выглядит, а ни для чего более не пригодно, вместо пирожка не скушаешь. Но парни-то об этом не догадывались и мучились ревнивыми подозрениями!

Хотя нет, наверное, все-таки чуть-чуть, а догадывались, потому что охмурять такую кучу девиц, которые ежевечерне стали набиваться в комнату Машьелиса, было просто нереально даже герою-казанове. Из прикрытой, но не запертой на засов, как поначалу грозился дракончик, двери доносились смех, пение, звучала раздобытая Лисом не то гитара, не то мандолина. Этот странный струнный инструмент однозначной идентификации не поддавался. Словом, о Либеларо к подбору материала для курсовой подходил творчески и с размахом.

Нет худа без добра! Иоле и Янка стали больше времени проводить за разбором знаков. У ифринг близилась большая лабораторная, она зубрила, а соседка помогала и проверяла, заодно сама повторяла и усваивала пока незнакомые символы. Получалось как в старом анекдоте про учителя. Объясняя подруге сложные моменты, Латте и сама пусть порой не с первого, но со второго, в крайнем случае, с третьего раза непременно запоминала и разбиралась в материале.

Чай и пирожки у девушек не переводились. Хаг или Стефаль, а иной раз оба присоединялись по вечерам и тоже помогали гонять Латте по материалу, а заодно гоняли чаи. Яна давно уже весь пестрый набор местных травяных сборов именовала одним этим словом и выбирала для заварки наобум лазаря, все равно каждый напиток оказывался по-своему вкусен.

Был один из таких вечеров, когда соседки дружно корпели над материалом, стимулируя мозг крохотными конфетками-орешками и запивая сладости чаем. Латте неловко дернула рукой, подхватывая падающий со столика карандаш, которым девушка отмечала накрепко заученные знаки, и кружка с чаем совершила феерический, но, увы, последний в своей жизни полет. Пролетая, она неловко стукнулась об угол стола и рассталась с ручкой и кусочком на ободке. Забавный полосатый зверек, приподнявшийся на задних лапах с цветочком в передних, стал одноглазым, как пират. У Иоле навернулись на глаза крупные слезы.

— Ты чего, порезалась, обожглась? — испугалась за подругу Яна.

— Не-э-эт, — замотала полосатой головкой ифринг, беспомощно уставившись на осколки и лужицу на ковре, — чашку жалко! Это же подарок Йорда! Самая любимая!

— Ну-ка давай осколки и чашку, — скомандовала соседка, выхватила из шкафа с вещами полотенце, уложила туда пострадавшую посудину. — Пойду, Лиса попрошу восстановить! А ты пока нам свежего чайку заваришь, чтобы было чем второе рождение ценной чашки отметить!

Слезы начали подсыхать на глазках обнадеженной Иоле, а Янка с узелком из полотенца помчалась по коридору к комнате друзей. Струнный перебор и протяжная песня о чьей-то очень неразделенной любви слышались из-за закрытой двери. Студенты, уже успевшие привыкнуть к концертам, лишь беззлобно хмыкали, проходя мимо. (Все-таки авторитет бывшего старосты Стефаля, сумевшего убедить народ в серьезности намерений Машьелиса о Либеларо касательно сбора материала для курсовой работы и несерьезности его романтических поползновений, был нереально высок.)

Янка стукнула дверь кулачком, приоткрыла и позвала:

— Лис, можно тебя на минутку?

Дракончик нежился в девичьих объятиях на диване (обнимали его сразу две студентки, а еще одна помощница расчесывала локоны). Лис перебирал струны, наигрывая мелодию очередной песни, сюжет коей блуждал в умах музыкантов разных рас.

— Чего? — вывернувшись из девичьих объятий, парень отставил инструмент и подошел к двери, всем своим видом выражая недовольное нетерпение.

— У Иоле кружка разбилась. Восстанови, пожалуйста, как ты умеешь, а то она очень расстроилась… — начала землянка.

— Ян, ты же видишь, я занят! Материал собираю. Мне все бросить и бежать кружкой заниматься? — возмутился Машьелис и демонстративно повел рукой в сторону любопытно вытянувшихся мордашек своих компаньонок. — Давай попозже! Не помрет Латте без кружки часок-другой…

— Хорошо, я поняла, извини, что побеспокоила, — искры потухли в глазах девушки. Янку резко пронзило ощущение собственной ненужности: как напарница на заданиях она годна, а когда понадобилась срочная помощь в малом, другу недосуг. Девушка чуть сгорбилась, отвернулась и, перехватив полотенце с чашкой поудобнее, отступила.

На раздавшийся едва слышный щелчок и тихий стук никто не обратил внимания. Лишь передернул плечами дракончик, словно ему дунула в сердце сама Снежная Владычица. Вдруг стало очень-очень холодно. Потому и поспешил Лис приземлиться на теплое местечко между парой подружек. Едва о Либеларо сел, в дверь снова постучали, просунулась темная и сильно ушастая голова одного из второкурсников.

— Эй, компания, тут у двери браслет валяется. Не ваш?

Машьелиса будто подбросило с дивана, он подскочил к двери и уставился на вещь, лежащую у косяка. Красивый браслет из неизвестного сплава, напоминающего серебро с примесью лайзиля, с голубым дракончиком, изящно выгибающимся тонким телом в полете. Это украшение Лис узнал сразу. Как было не узнать украшение из храма Ветров, столько раз виденное за прошлый год на запястье Яны? Почему-то сдавило сердце, потемнело в глазах от предчувствия то ли беды, то ли непоправимой ошибки.

Позабыв разом про курсовую работу и цветник красавиц, горящих желанием оказать помощь симпатичному любезному ясноглазому и дивнокудрому юноше, Лис до боли сжал браслет в руке и рванул по коридору к комнате подруги.

Дверь бесцеремонно хлопнула о косяк, одновременно раздался крик:

— Яна!

— А ее нет, — взмахнула длинными и еще влажными ресницами Иоле, утирая мокрые от слез щечки. — Она тебя пошла искать, чтобы попросить мою кружку восстановить. Жалко очень, все-таки первый подарок, который мне Йорд сделал! Я так расстроилась. Пустяк, конечно, если подумать, а все-таки…

— Я все сделаю, не плачь, только Яну найду, — пообещал покрасневший от стыда Машьелис и снова помчался по коридору. На сей раз к Стефалю.

Когда он ворвался в комнату эльфа, тот ломал в пальцах лист Игиды, рассыпающийся коричневой пылью, а Хаг, подняв вверх, придирчиво рассматривал кружку на свет и довольно приговаривал:

— Вот и все, со знаками единения и восстановления не хуже получилось, чем с радужным пламенем у Лиса!

Янка счастливо улыбнулась и расцеловала парней:

— Спасибо огромное! Выручили!

— Для чего еще нужны друзья?! — заботливо дозируя непомерную силу, похлопал тролль напарницу по спине и насмешливо спросил Лиса:

— Ты чего такой красно-белый? Наши парни все-таки объединились и решили отрихтовать тебе физиономию, сердцеед доморощенный?

— Яна, прости, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, — повинно склонил голову Машьелис, даже не отреагировав на подколку тролля. — Занесло меня что-то слегонца. Нет, сильно занесло. Прости!

— Я не обиделась, — качнула головой девушка. — Понимаю, у тебя проект важный, а тут я не вовремя с какой-то дурацкой кружкой. Совсем некстати. Ты иди, тебя ведь девушки ждут, некрасиво получается.

— Так этот балбес отказался тебе помочь? — пророкотал Хагорсон, недобро прищурившись.

— Нет, он не отказывался, — поспешно возразила Яна, вставая на защиту заигравшегося дракончика. — Но мне не хотелось заставлять Иоле ждать, не была уверена, что сама все исправить сумею, поэтому к вам за помощью пришла.

Са-ороя о чем-то взволнованно зашелестела. Может, осуждала поступок Лиса? Или она всего лишь ждала пирожка от любимой напарницы хозяина и теперь возмущалась, так и не дождавшись традиционного угощения?

— Возьми тогда назад, а? — Лис разомкнул кулак и протянул подруге браслет, впившийся в ладонь чуть ли не до кровавых полос.

— Ой, — Янка схватилась за запястье, подняла рукав блузки и улыбнулась: — Снялся! То-то я чувствую, руке легко стало. Вот и не надо больше в храм дорогу искать! И бабушка твоя, леди Левьерис, ругаться не будет! Как хорошо-то! Всем спасибо, я побегу — Иоле кружку отдам. Она ждет!

Яна выскочила за дверь. Дракончик так и остался стоять с браслетом в протянутой руке. Красные полоски на ладони медленно заполнялись капельками сочащейся крови.

Хаг поглядел на жалкую физиономию напарника и гулко захохотал:

— Все, хана тебе, Лис, теперь твои вдохновительницы точно охоту откроют!

— Машьелис, а твой браслет на руке? — под шумок нарочитого веселья тролля уточнил Стефаль.

Дракончик поднял рукав и продемонстрировал золотого дракона, кружащегося в беспечном танце вечности. Ему и дела не было до потрясений хозяина. Подцепив пальцем, Лис на всякий случай дернул украшение сначала чуть-чуть, потом с силой, то ли ожидая, что браслет раскроется и спадет, то ли, напротив, страшась этого больше смерти.

— Тогда у тебя еще есть шанс, — промолвил эльф с загадочной полуулыбкой.

— Ты о чем, наш остроухий друг? — резко посерьезнев, будто и не веселился только что, спросил Хаг, наморщил лоб и привычно почесал затылок.

— О том, что я балбес, — упал в древесное кресло и поднял на друзей совершенно больные и несчастные глаза юный о Либеларо. — За такой срок не понять… даже пока у дядьки жил, не дошло… Как же так? Как так может быть?

— Так чаще всего и бывает, — снова выдал одну из своих дивно-загадочных призраков-улыбок Стефаль. Сейчас он казался не юным эльфом, а воплощением всей мудрости Дивного Народа, ее наследником и вместилищем.

— Я же ей ничего и сказать-то не смогу, — убито зашептал дракончик, становясь из грозы девичьих сердец самым обычным мнительным юношей. Лис поднял на старшего товарища такие разнесчастные глаза, что, если бы Яна увидела, простила бы враз за сегодняшнюю выходку и авансом за десяток-другой грядущих проделок. Са-ороя уж на что дерево, и та растрогалась, принялась гладить листиками волосы и плечи юноши. Или это растение так выискивало крошки, отчаявшись сегодня дождаться подношений?

— Ты не говори, просто подойди, — легким ветерком прошелестел совет эльфа.

Сила его действия никак не была связана с громкостью. Машьелис решительно тряхнул головой, подскочил и вихрем умчался.

— Однако же, — задумчиво крякнул Хаг, комментируя хлопок двери. — Пойти, что ли, Рикху навестить?

Во второй раз за вечер на крыльях воскресшей надежды дракончик ворвался в девичью комнату.

— Спасибо за кружку! А Янки нет, она перед сном прогуляться пошла, — заулыбалась при появлении приятеля ифринг и, чуть виновато пожав плечиками, добавила: — Наверное, я ее своей зубрежкой знаков совсем замучила.

Стопка книг, черновые тетради и пухлая стопочка конспектов, занявшие половину столика, где обычно стояли лишь вкусняшки и чай, вполне могли претендовать на то, чтобы явиться причиной прогулки соседки.

— Ничего, сейчас поймет и выучит, на четвертом курсе меньше мучиться будет, — рассеянно подбодрил девушку Машьелис, лишь теоретически и на наглядных примерах мучений друзей понявший сложности стандартного запоминания. Не один раз юноша благодарил Творца и Судьбу за то, что рожден драконом. Все-таки совершенная драконья память оказалась потрясающим преимуществом в учебе! Она же, впрочем, являлась и проклятием. Сейчас Лис вспоминал потухшие Янкины глаза, сжимал в пальцах браслет, потерянный владелицей, и с каждым разом сердцу становилось все больнее.

Стремясь избавиться от этой боли, дракончик наскоро попрощался с Иоле и помчался на поиски напарницы. Куда она могла пойти? Ветер услужливо подкинул ниточку запаха, ведущую в сторону лесопарка. По мокрой от мороси траве, все еще зеленой, пусть и с встречающимися кое-где желтыми былинками, Машьелис мчался к деревьям. Они уже начали прощаться с летним убором. Мягкие домашние туфли юноши раздраженно пинали опавшие листья.

— Яна?! — заорал на бегу дракончик, увидев знакомую фигурку, сгорбившуюся на пятачке у речной заводи. Подскочив ближе, Машьелис позвал тише, робким шепотом: — Яна, прости меня, балбеса, пожалуйста! И возьми браслет, а?

Девушка резко обернулась, посмотрела на напарника и вместо ответа напустилась на него:

— Ты почему не оделся и не обулся? Уже промок! Не лето на дворе! Сейчас же отправляйся в Лапу, пока простуду не заработал!

— Ян, я дракон, меня простудить сложно, — начал было возражать парень и тут же оглушительно чихнул.

— Сложно? — скептически переспросила Янка.

— Это я сейчас слишком сильно расстроен, — принялся бессовестно выкручиваться Машьелис, — совсем нет сил защищаться от болезней! Не губи меня, подруга, прости и возьми браслетик. А?

Дурачась или прикрываясь дурачеством, как щитом, дракончик плюхнулся на одно колено, нарочито выбрав самое грязное место на тропинке, и простер к напарнице руки. На ладони лежал злополучный браслет.

Яна в ответ тихо попросила:

— Встань, пожалуйста, и пойдем в общежитие, а лучше портал сделай, если у тебя знак подходящий есть.

— Нету знака! И не встану, пока браслетку не возьмешь назад, а про бабушку не напоминай, она не раз говорила, что вовремя мы браслеты в храме нашли, это надежная защита от всяких охотниц до моего драгоценного драконьего тела и состояния, — продолжил шантажировать добрую девушку коварный дракончик и демонстративно похлюпал носом. — Я ведь так и буду стоять! Простывать! Скоро кашлять начну!

«Что ж у меня все шиворот-навыворот и пинком наизнанку», — грустно помотала головой Яна, сгребла с ладони напарника браслет и решительно защелкнула его на запястье. Украшение не соскользнуло, но и не село как влитое, прежнего удобства и ощущения родного тепла не было. Или это просто металл остыл на прохладном вечернем воздухе? Или на сей раз никакого согласия Сил с происходящим не было? Браслету позволили остаться на руке как обычному украшению, для отвода глаз или… все-таки как напоминание о возможном будущем? Девушка отерла рукой лицо, убирая капли мелкого дождичка, и грустно спросила:

— Доволен? Теперь встанешь и пойдешь в общежитие?

Лис мячиком подскочил из хлюпнувшей лужи:

— Пойдем! — и, присмотревшись к подруге, жалобно спросил: — Яночка, почему ты плачешь? Я же извинился!

— Глупо все, — печально вздохнула Янка. — Как-то грустно стало, накатило. Сейчас, дай минутку, приду в себя. И не волнуйся, я на тебя не сержусь.

— Чего глупо? Что грустно? — встревожился Машьелис, уже вообразивший, что все-все теперь наладится и будет как раньше или даже еще лучше.

— Стою под дождем и думаю о том, что уже три раза была невестой. Один раз из-за неправильного гадания, второй раз, чтобы избежать результатов этого гадания, а теперь в третий раз — для того, чтобы тебе учиться удобнее было и девчонки не приставали. А я, может, если не красивой любви, то хоть капельку романтики хочу, дурочка… — поведала Яна, пряча руку с холодным браслетом в карман куртки.

— Ты… это… я дурак… Ты не дура… И вообще, Ян, я ж люблю тебя…

— Я тебя тоже люблю, ты хороший друг, Лис, — быстро согласилась девушка и хлюпнула носом.

Машьелис открыл рот, чтобы сказать что-то величественно-проникновенно-торжественное или даже романтическое, но не вышло. Чихнули разом оба: Яна и сам дракончик.

— Бегом в Лапу, — скомандовала землянка, решительно отодвинув все сердечные переживания перед лицом насущной необходимости — заботы о здоровье друга. Парочка помчалась в общежитие.

Девушек из их комнаты Хаг уже разогнал. Сам он чему-то довольно улыбался и собирал сумку на завтра, попутно мурлыкая под нос то ли очередную боевую песню троллей, то ли их же любовную балладу. Кто разберет тонкую натуру тролля, качественно прикрываемую серой шкурой?

— Браслет надел? — оборвав песню, встретил соседа вопросом тролль.

— Надел, — выдохнул дракончик.

— Разобрались? — продолжил допрос Фагард.

— Да. Нет. Не знаю. Кажется, все еще больше запуталось, — снова вдохнул Машьелис и чихнул.

— Ну… это нормально, — вызывающе странно и почему-то оптимистично согласился Хаг. Дракончик удивленно насупился, а друг посоветовал: — Разберетесь, только не торопись и по девкам больше не бегай, а то все испортишь. Яна, конечно, терпеливая и снисходительная к твоим дуростям, но не до бесконечности. А теперь давай под душ горячий, пока не простудился.

— Эй, Хаг, — Машьелис растерянно замер на пороге санузла, — ты, выходит, тоже думаешь, что я в Янку влюбился?

— Нет, — отмахнулся тролль и спокойно прибавил после секундной паузы: — Ты ее просто любишь, только загнал это чувство подальше, чтобы оно тебе развлекаться не мешало. А Яна… Она тебя, балбеса, тоже любит. Не знаю уж, за какие заслуги. Иначе не надели бы вы браслетов в храме Ветров. Судьба вы друг для друга, а что не сразу поняли или еще до конца не понимаете, не беда.

— Я люблю Яну, — попробовал дракончик фразу на вкус и, тяжело вздохнув, пожаловался: — Люблю. Только все у нас по-дурацки получается. Хотел с ней поговорить, а все опять, как она выражается, пинком наизнанку вышло.

— Янка в себя не верит. Не верит, что красивая, что любить ее можно, — серьезно и строго отметил чрезмерно умный для своей грубовато-простоватой внешности Фагард.

— Не верит? — искренне поразился Машьелис и озадаченно заморгал, переваривая новость о странностях невесты. — Так зеркало же есть. У нее такие глаза… как цветки пушистые. Волосы все время погладить хочется, и носик такой милый. Я ни у кого раньше не видел.

— А кто ей об этом хоть раз сказал? — здраво вопросил собеседник.

— Ты прав, я балбес, — покаялся Лис и тряхнул головой. — Скажу. И уважаемой бабушке, леди Левьерис, напишу, чтобы не искала мне больше невест. Я выбрал.

— Не прошло и года… или прошло? — хмыкнул тролль.

— Хватит, Хаг, я уже понял, — скривился Машьелис и вскочил, переполненный жаждой деятельности, которая прямо сейчас выливалась в поиск письменных принадлежностей для исторического документа — письма дражайшей родственнице с информацией о сердечных чаяниях внука.

— Теперь главное, чтобы Яна согласилась, а то решит тебе, красивому и ветреному, жизнь не портить и откажет, — «оптимистично» и методично добил друга Хаг.

Лис взвыл, отбросил ручку и объявил:

— С Янкой я в выходной поговорю и все ей расскажу! Доволен?

— Я-то тут при чем? — пожал плечами тролль. — Мне с тобой на алтарь руки не класть. Ты ее спрашивай и уговаривай, слова подходящие ищи.

— Злой ты, я со Стефом поговорю! Он эльф, они красивые слова умеют плести так, чтобы любая согласилась, — пригрозил дракончик и получил в ответ лишь безразличное пожатие плечами. Что хотел, Хаг уже сказал и долее клевать мозг напарнику не собирался. Хмыкнув, Лис подобрал выкинутую ручку и застрочил депешу бабушке.