Глава 2. Дела наши скорбные

Наш непосредственный командир — Герда со своим прототипом — девочкой из сказки Андерсена, наворотившей тех еще дел, пусть и спасая любимого мальчика, соотносилась слабо. Скорее, если рассматривать табель о рангах — она Снежная Королева, но больше всего женщина походила на одноименную немецкую овчарку моего соседа. Поджарую зубастую породистую суку, чей бардак в голове был загадкой даже для хозяина. И взгляд такой же, непонятно рассматривала она тебя с желанием вгрызться в горло или ей хотелось ласки.

Нас, всех новичков, построили возле «Урала», прошедшего стандартную для Улья, модернизацию. Кунг во весь кузов усилен стальными листами, обварен уголками и трубами, прорези узких бойниц. Все покрашено в серо-зеленый цвет. Выбивалась из общей камуфлированной целесообразности изображение огромного черного паука с красными пятнами на спине, а ниже было выведено «Black Widow». Надо же «Черные вдовы».

Пришлось задавить усмешку. Ребячеством это попахивало, точнее, несло от таких вывертов жидкой детской неожиданностью. С другой стороны, человек всегда стремился провести черту и желательно, как можно четче обозначить грань между «нами» и «ими». И кто я такой, чтобы выступать на пути чьих-то желаний, если они меня напрямую не касаются? Вдовы и вдовы, хрен бы с ними, да хоть черноводники или чернорясники.

Острые шипы, торчащие в разные стороны, усиленный передний и задний бамперы, мощные лебедки, зубастые колеса — дополняли картину. Общую же гармонию милитаризма динамично завершал крупнокалиберный «Утес» на хитрой турели, расположенный на крыше. Судя по оптическим приборам, управлялась она из салона. Хотя, наверняка, стрелок, будь у него такое желание, мог использовать и ручной режим. Одна из самых радикальных доработок заключалась в том, что из кабины, не покидая ее, можно было попасть в кунг. А так перед нами находилась обычная и поэтому привычная машина постапокалипсиса Стикса, на которые, за последнее время, я успел достаточно насмотреться.

— Итак, все поняли, наверное, в какое дерьмо угодили? — полувопросительно, полуутвердительно заявила Герда, почти радостно ухмыляясь и заглядывая многим бойцам проникновенно в глаза, — Но вы даже не представляете до конца в какое! Перед нами в этот выезд стоят две задачи. Первая, наши вояки раздолбили из арты небольшую группу зараженных, километрах в семи — десяти от Форпоста, поэтому необходимо их почистить, но здесь вам отводится роль наблюдателей и стажеров. Задача номер два, привезти еды для столовой на наш отряд. Как вы понимаете, за красивые глаза вас никто кормить не будет. Ближайший недавно перезагрузившийся кластер в восемнадцати с половиной километрах. Сразу говорю о правилах, то, что вы берете в рейде попутно — ваше, то, что добываете самостоятельно, например, добыча с лично убитых вами зараженных — ваше, как и любые материальные ценности во время законных выходных. Но, когда речь заходит о чистке тварей уже убитых дронами или артиллерийским, минометным огнем, а также другими средствами, помните, за утаенный споран — сразу вышка. Предупреждаю, чтобы не было недопонимания, после каждого рейда мы проходим ментата. О дальнейших задачах сообщу позднее, сейчас же грузитесь. И шнель, шнель! — хлопнула несколько раз в ладоши, вышло громко, гулко.

Все полезли в распахнутую дверь кунга по небольшой лестнице вслед за Гайвером. Итого всех вместе нас оказалось четырнадцать человек, плюс водитель и пассажир рядом с ним. Набились, как сельдь в бочку. Вот интересно, куда они продукты грузить собирались, место и самим не повернуться особо, на крыше же никакого багажного отделения? Да и лишний он там, пулемету мешать будет.

Я занял место у бойницы, нагло сдвинув в сторону пролезшего вперед вертлявого мужика, который мне не понравился еще во время выдачи кладовщиком «оружия».

Еще не успели, все занять места, как раздался рык мощного двигателя, а затем автомобиль плавно двинулся с места. К слову сказать, шумоизоляция в салоне была на высоте. Можно было спокойно разговаривать. Герда, усевшись на отдельное сиденье возле перехода в кабину, видимо командирское, что-то тихо говорила в гарнитуру рации.

Обзор из бойницы был плохим, но все же лучше, чем никакой. Вот промелькнул незамеченный мной до этого или прибывший во время отсутствия старичок Т-62, возле которого суетился, судя по шлемофонам, экипаж. Один из веселых друзей показал в нашем направлении средний палец. Нашему водителю? Мы затормозили, ожидая, когда огромные стальные створки ворот отъедут в сторону.

— Эй, все внимание на меня! — прикрикнула командирша, закончив со своими делами. Пришлось и мне отвлечься от созерцания окрестностей.

— Первое, — начала та дальнейший инструктаж, — Хотите бежать? Бегите! Мне, да и никому другому до этого дела нет. Дальнейшая процедура простая, вас вносят в черный список, объявляют в розыск. Как результат, Острог, форпосты, да и другие обитаемые стабы, с которыми у Княжества нормальные отношения, становятся для вас запретной территорией. Это ясно?

— А, если так случится, что, например, вы уедете, а кто-то останется случайно? Всякое же бывает, — надо же, вертун сидел, молчал-молчал, вроде к девкам с разговорами лез, а вопрос сразу задал правильный.

— Тогда вы своими силами добираетесь до двадцать второго форпоста. Затем, проходите ментата и трудитесь во благо Острога дальше. В любых других случаях, если ваша смерть кем-то лично не будет зафиксирована, о чем опять же будет сделана соответствующая запись в присутствии ментата, вы объявляетесь в розыск. С этим ясно?

Кто-то кивнул, кто-то промолчал, у «старичков» на рожах была написана скука.

— Далее, для объяснения вашей диспозиции. Кто не знал, этот Форпост вынесен за территорию ответственности Княжества на сто пятьдесят семь километров. То есть, отсюда до ближайшей башни ровно такое расстояние. Учитывайте наличие рядом Пекла, около тридцати быстрых кластеров в окрестностях, плюс в сорока кэмэ отсюда атомная станция. В целом, господа и дамы, все просто, ваш срок отбывания наказания начался с сегодняшнего дня. Отрабатываете его, и с почетом и уважением вас доставляют обратно в Острог, там даются подъемные, кое-какая работа на первое время… Стандрат свежака. Чистая совесть, новая жизнь.

— А сколько мы должны отрабатывать? Есть какое-то определенное количество рабочих дней? В неделю там или за весь срок? — это задала вопрос невысокая чернобровая и черноглазая девица. Худенькая и тоненькая, на лицо такой смотришь — наивное, наивное, глаза глупые-глупые, как у щенка. Как там? Милота? Вот она самая. Только то, что первое впечатление о девушке далеко неправильное говорил простой факт ее здесь наличия. Могли и по ошибке сюда законопатить, только вероятность такого маленькая. Значит, отбывала, как и все мы. Если зарабатывала бы таким образом гражданство, как я уже понял, имелась и такая практика, то была бы вооружена и экипирована даже из арсеналов Княжества. Здесь же стандартный клевец. Значит, штрафница, отсюда следует простое заключение — внешность обманчива.

— Где-то приблизительно три — четыре выезда в неделю. Все зависит от многих факторов. Может быть больше, может быть меньше. Об общих рейдах обычно сообщается за сутки, чем вы занимаетесь остальное время — никому дела нет. При этом срок отбывания наказания уменьшается. А так… Желание есть — пейте, жрите, расслабляйтесь, гуляйте в окрестностях.

— А что тут какие-то развлечения кроме этого есть? — фыркнула та, — Может быть кино, театр, музей?

— Тренажерный зал, раз, — поднял вверх указательный палец Гайвер, — Тир, два!

— Бар, три! — в тон ему ответил Дрон, и весело заржал.

— Развлечения сами найдете, — не поддержала шутливого тона Герда, — Я вам не нянька и не мамка. Сегодня наш пробный выезд, вряд ли будет особо горячо, а я хочу посмотреть, что вы из собой представляете в обстановке приближенной к боевой, и на что способны.

— На что мы способны? — издал патетический возглас вертлявый мужик, — С ржавым холодняком, рядом с Пеклом?

— Муха, никто тебе не говорил, что будет легко! — жестко так оборвала его речь командир, — Не я совершала проступки, идущие вразрез с законами Острога, поэтому не нужно тут давить на жалость. Среди вас невиновных нет. На этом все!

Я отвернулся к бойнице. Мелькали деревянные, примотанные толстой стальной проволокой к бетонным опорам столбы, часто почерневшие от дождя и солнца, с разрывами проводов. За ними почти сразу лесополосы, скорее всего, для снегозадержания на полях. Заметил одинокий беспилотник, пронесшийся куда-то на запад. Грунтовка была наезженна, нас пусть и потряхивало, но редко, а мелкие неровности большие колеса проглатывали.

Часов у меня не имелось, забрали и не вернули, поэтому определить точное время, сколько мы находились в пути, не представлялось возможным. Может полчаса, а может и чуть меньше. Муха пару раз пытался со словами «дай тоже глянуть», прильнуть к оконцу, но я проигнорировал. Лишь, когда тот завозился, пытаясь сдвинуть меня, молча, погрозил ему кулаком. Тот проникся и больше инициативу не проявлял. Кстати, позывной ему подходил. Он действительно напоминал муху, большую наглую, суетливую, а еще он очень интересно, совсем по-мушиному часто тер ладони друг о друга.

Водитель, сворачивая направо с грунтовки, не забыл о пассажирах, маневр выполнил крайне плавно, поэтому никого не швырнуло с мест на пол. Затем минут десять — пятнадцать ползли по обкошенному лугу, на котором тут и там стояли покосившиеся темно-коричневые копна сена.

Старички подобрались. До этого сидели в расслабленных позах, тут же и нервное напряжение на лицах промелькнуло. Лишь Герда оставалась, спокойной, как кусок льда в мороз.

— Метрах в тридцати пустышей семь штук, дожирают остатки бывшего пиршества! — высунулась из кабины здоровенная конопатая ряха.

Командир кивнула, что информацию приняла. Машина только начала останавливаться, а девушка уже четко раздавала ценные указания.

— Муха, Серый и Люгер — на зачистку, посмотрим, чего вы стоите. Девушки пока остаются на месте. Мы прикроем, почистим убитых. Вперед, рванина! — выглянула в бойницу на двери, затем ее распахнула одним движением, а лицо вмиг закрыло черное, не дающее бликов, забрало.

Здесь я оказался первопроходцем. Спрыгнул, придерживаясь за ручку на влажную, и оттого мягкую землю. Осмотрелся. Позади обзору мешала машина, зато впереди все, как на ладони. Мельком отметил, что мы оказались на пригорке, внизу, метрах в двухстах, возле излучины небольшой реки, расположилось типичная маленькая деревушка, дворов в двадцать. Раскинулись они широко и далеко. Довольно наезженная грунтовка выныривала, изгибаясь, из-за пролеска в метрах сорока от меня, и петляя, будто ее проложил пьяный тракторист, спускалась к домам. Вот возле дороги на чьих-то остатках пировали зараженные. Высших вроде не видно, обычные себе пустыши, хотя… Вон тот мужик явный уже бегун. Но в целом мелочь пузатая.

Рядом с «Уралом» местность хоть и не напоминала лунный пейзаж, но тут и там черные разрывы воронок в травяном ковре. Черные комья земли, две туши огромных тварей, несколько поменьше. Они напоминали окровавленные куски мяса, и честно глаз радовался, видя такую картину.

Но удивлял и заставлял вращать головой другой факт. Странно, чего это пустыши так осмелели? Ведь, как говорили рейдеры из группы Гранита, да и Цемент, низшие зараженные до колик боятся высших, поэтому даже к мертвым не приближаются. Тут же… Чавкали, хрустели с довольными мордами, да так, что даже до меня звуки доносились. Наш водитель отчего-то, думаю, не от великого ума и отсутствия дисциплины или, наоборот, следуя ей, заглушил двигатель.

Еще одна странность. На появление людей твари тоже прореагировали слабо, глянули искоса и дальше жрать. Обычно они по-другому себя вели. Хотя, все ясно. Я разглядел рогатую коровью голову, когда немного отодвинулся один из зараженных. Вон оно что! Выходит говядинки им так хочется, что плевать они хотели на прошлые страхи и фобии, и мы — обычные или необычные иммунные для них совсем не приоритетные цели, есть вещи и повкуснее.

На осмотр и оценку обстановки я потратил меньше пары секунд, еще не успел на землю спрыгнуть вслед за мной Муха, а я уже точно берсеркер с клевцом наперевес бросился на зараженных.

— Куда?! — только и услышал возмущенно-удивленный голос Герды.

Нет, я не обезумел. С того самого момента, как оказался в Остроге никаких непреодолимо-дебильных, деструктивных ли желаний у меня не появлялось. Все дело в том, что мое внимание привлек один из уже начавших меняться зараженных. До этого он был типичным представителем органов правопорядка, о чем говорила серая форма и узнаваемые очертания отнюдь не пустой кобуры на ремне. Может быть, местный участковый, приехавший посмотреть, как живет тут народ в зоне его ответственности и какие у него чаянья, а может и случайно забредший сюда полицейский из дальних далей. И, как заявила наш непосредственный командир, здесь в рейде, кто первым встал, того и тапки. Завалит бывшего мента, например, Муха, а он обязательно это сделает, и пистолет по праву его, при других раскладах можно было, конечно, и отнять. Но… Но вряд ли мне дадут это сделать.

С другой стороны, семь пустышей — не та проблема, которая могла напугать до дрожи в коленях. Тем более, я вполне сносно овладел своим Даром, то есть всегда можно эвакуироваться, а там и остальные подтянулись бы.

Самый опасный, на мой взгляд, это уже изрядно поменявшийся тощий и длинный мужик, почти превратившийся в типичного бегуна. Удивительно, но вот низших, исключая пустышей обычных, я видел пока довольно мало. Все больше элита и такая, что у бывалых рейдеров поджилки тряслись. Так вот, сидел тот ко мне спиной, часто отпихивал в сторону собратьев по болезни, видимо считая, что лезли те, к чему-то вкусному и наглели не по чину.

На меня, приближающегося почти бегом, внимание обратила лишь бабка в цветастой юбке и в таком же платке, показала довольно крепкие еще зубы, оскалившись. Мол, иди мимо, эта корова наша! Вместе с перепачканным кровью лицом, гримаса смотрелось довольно жутковато.

Я же преодолел разделяющее нас расстояние и с размаха опустил клевец на затылок бегуна, который даже не дернулся в мою сторону. Хруст, заглушаемый общим чавканьем, а я уже рванул оружие обратно. Убитый подался вперед, как-то раскинув руки, и почти любовно, обняв вздувшееся брюхо травоядной скотины. Минус один!

Остальной отряд не заметил потери бойца. К слову говоря, засуетился лишь мент, пытаясь встать оборачиваясь. Но я уже, будто рубя дрова, даже с хеканьем, воткнул и ему в череп острый шип, с которого уже падали капли крови.

С трудом выдернул и отскочил назад. Недалеко, на пару шагов. И вовремя, потому что до этого валовый толстый мужик, объедающий почти оторванную ногу животного, с места прыгнул не меньше, чем на пару — тройку метров. Его маневр успеха не принес, он оказался в каком-то шаге от меня, сидя на корячках. Я же тоже не стал долго думать, а шагнул вперед и обухом в виде молотка проломил ему череп. Отчего зараженный без движения распластался на земле.

Минус три! Пока только вспотел.

Так, где же подмога?

Быстро обернулся. Муха и Серый мялись рядом с Гердой, которая стояла на одном колене и, вжав в плечо приклад автомата не спеша водила головой из стороны в сторону, контролируя обстановку. Обращая больше внимания на пролесок рядом, чем на меня, это я отметил по перемещающемуся стволу оружия. Другие старички возились с убитыми из артиллерии элитными тварями.

Озарение или нет, но пришла мне в голову довольно интересная мысль. Нас не проверяли, нас решили использовать в качестве приманки. Вдруг кто-то серьезный в пролеске засел? Пока мы с пустышами воюем, они и выскочат, наши же «товарищи» при помощи пулемета или завалят их, или же сделают ноги. Ровно, как в поговорке, и овцы целы, и волки сыты, и штрафникам, то есть пастухам, вечная память.

Все это хорошо, но отвлекшись, я пропустил момент, когда на ноги поднялся и довольно бодро зашагал от коровьей туши в мою сторону парнишка. Высокий и худой, нескладный, как шест, одежда болталась ровно на пугале, а за ним спешила такая же девчонка, даже на лицо они были очень похожи. Близнецы?

Отметил, как через тушу в моем направлении перебиралась на карячках женщина, ноги которой запутались в коровьих кишках. Обратил внимание и на то, что одета она совсем не по-деревенски. Дачница?

Лишь старушка продолжала жрать. Жадно и невозмутимо.

Отбежав чуть в сторону, не забывая осматриваться, я встретил пацана ударом клевца в лоб, размахнувшись, куда там лесорубу. Чавкнуло, мне на лицо брызнуло кровью. Уже привычно рванул оружие обратно, но оно крепко застряло в черепе.

Твою же мать!

А девчонка, вдруг резко ускорившись, бросилась на меня, вытягивая длинные руки со скрюченными пальцами. Я отскочил, выпуская клевец из рук, и толкая убитого так, чтобы он оказался на пути твари. Сестра запнулась об оседающее тело брата, но как-то ловко, рыбкой нырнула вперед. Смогла уцепиться в правую ногу и, с невероятной силой для таких тонких рук, дернула меня так, пока нашаривал на ремне нож, что едва не свалился. И веса-то в ней, килограмм сорок! Не больше!

Та же, мгновенно подтянулась и вцепилась зубами в ногу, чуть ниже колена. Я едва не заорал, когда девчушка, пусть и, не прокусив ткань тактических брюк, дернула головой назад, совсем по-волчьи, пытаясь вырвать кусок плоти. Не знаю, как успел, но выдернул таки из ножен туристический нож, и с размаху опустил острие на затылок твари.

Дрянная сталь в микротрещинах, попав в твердую кость черепа, брызнула осколками в разные стороны. Самый большой застрял в голове и теперь торчал из начинающей облезать шевелюры эдаким металлическим рогом. А девке на такие мелочи было плевать, она вновь попыталась, и, наверняка бы, ухватила меня зубами за ногу. Вот только я уже левой рукой ухватил ее за волосы, она же клацала зубами. Опустил сверху, целя пока еще пустой споровый мешок, рукоять ножа с остатками лезвия.

Миг. И тварь уже сотрясали конвульсии.

Я же тяжело дышал, пот заливал глаза, щипал их. Вытер рукавом.

Женщина-дачница или то, что раньше было женщиной, перебралась через тушу, и теперь продолжала ползти довольно споро в мою сторону. За ней так и тянулись кишки животного. Но опасности она особой не представляла, я, наступив на лицо парня, вытащил, клевец. Затем с разбега, пробил дамочке мощное пенальти. Голова ее дернулась вверх, а затем тело обмякло. Сломал позвонки? На всякий случай еще и сверху граненый шип в голову вогнал. Теперь точно не встанет.

Вот тут и показала умудренная опытом старость превосходство перед молодостью и глупостью. Бабка, невозмутимо до этого жравшая говядину, в одном, неуловимо быстром, стремительном прыжке, прямо с четверенек, перенеслась назад сразу метра на два-три. Только трава в разные стороны полетела! Перекатилась через плечо, споро разворачиваясь, и с низкого старта прыгнула уже вперед. А, затем, раскачиваясь из стороны в сторону, метнулась к пролеску.

Хрен бы с тобой, ведьма!

Нужна ты мне!

Я же бросился, к лежащему без движения, бывшему менту. Воняло от него мощно, густо, только сейчас обратил внимание, что общее амбре, едва с ног не валило.

Сплюнул в сторону, и расстегнул ремень на мертвеце. Тяжелая кобура через минуту оказалась у меня в руках. Пистолет Макаров Модернизированный. Выщелкнул магазин. Вроде бы полный. Еще один, запасной, в специальном кармашке. Итого должно было быть двадцать четыре тупоносых тяжелых патрона. Из ПММа давно не стреляли, по крайней мере, порохом от него не несло, да и почищен был на совесть. Любил его бывший хозяин, лелеял. На всякий случай, морщась от запахов, обыскал тщательно полицейского. Больше полезного при нем ничего не имелось.

Но и так отлично!

Тыльной стороной ладони утер со лба пот. Вся рука в крови. Отчего-то пришла мысль, что обязательно очки надо добыть. Тактические, хорошие, как у меня были. Иначе любой мелкий осколок и прощай зрение.

Странно, я ожидал разнос от Герды, но она только хмыкнула и ничего не сказала. Дрон гоготнул, Гайвер посмотрел одобрительно, лишь злобно-завистливый взгляд Мухи говорил, что не все радуются моим приобретениям.

— Грузимся, — скомандовала командир.

Мое дело маленькое. Поэтому я одним рывком забрался внутрь салона и уселся на свое место. Душа же пела и радовалось. Не обращая ни на кого внимания, принялся пристраивать кобуру на ремень. Не прошло и пары минут, как погрузились и остальные. Девушки смотрели с любопытством, но вопросы не задавали. «Урал», плавно развернувшись, поколесил вновь к грунтовке.

— Сколько их было? — обратился к Герде конопатый, который опять высунул свою немаленькую будку из кабины. Забрало на шлеме девушки тут же раздвинулось, она же ответила бодрым голосом.

— Два элитника, один рапан, пара кусачей, кто-то еще из мелочи — конкретно уже не разберешь. Положили ровно в кучу. От коров много ошметков осталось, поэтому вполне возможно на обратном пути придется заворачивать, очередной облет, вроде бы через час…

— Да вряд ли, — отрицательно мотнул головой Дрон, — Если по кустам какие из низших и заныкались, то кто на них ценный боеприпас тратить будет. Основная же масса сейчас мигрировала в Городецк, он вчера днем должен был на перезагрузку уйти.

— Слабо как-то получилось, — прокомментировал Гайвер, — Обычно больше.

— Слабо не слабо, а место отличное! — ответил ему Дрон, Герда же молчала, — Как часы, пусть и немного, но всегда перезагрузка — коровы — банда тварей — добыча. И нам почти никакого геморроя. Везде бы так.

— А дальше какие задачи? — решил задать вопрос я.

— Еще раз так сделаешь — задача у тебя будет одна, работать моей грушей, — Герда зло посмотрела на меня, — Пока приказ не поступил, стоишь, ждешь. Ясно?

Я кивнул, та же уже вполне спокойно продолжила.

— Дальше поедем добывать пропитание. Там дел не особо много… Конечно, жратва это попутно, главная наша задача — привлекать к себе всеобщее внимание.

— Всеобщее внимание? — переспросил.

— Ага, именно так.

— Как это именно так? — влез Муха, предстоящее дело не только мне стало нравиться все меньше и меньше. Вот и он уже позабыл про мой пистолет, честно добытый, на который поглядывал с алчным блеском в глазах, на меня же с плохо скрываемой ненавистью, будто его личное оружие отнял. Но… Перетопчется.

— Вот так! — вступил в беседу, молчавший до этого парнишка, которого я определил, как хахаля Герды. Он во время операции по чистке зараженных и моей славной битвы стоял в дверном проеме кунга пулеметом «Печенег» буллпап, прикрывая возможный быстрый отход группы, — Стандартная работа. Помогать будем научникам или же добытчикам каким, чтобы им можно было работать спокойно, не отвлекаясь на всякую херню. Они неподалеку, мы же будем шариться в позавчера утром перезагрузившимся кластере, шуметь. Может пальнем пару раз в воздух. Все, кто поблизости на огонек и подтянутся. Понятно?

— Кто подтянется? — сделал страшные глаза и как-то гортанно спросил Муха.

— Да кто угодно, — усмехнувшись, ответил тот, — Твари, муры, но те скорее исключение, а вот атомиты там рыщут постоянно. Банды порой до двух десятков рыл, могут и до мотострелковой роты количество догнать.

— Кто такие атомиты? — это я вновь вступил в разговор.

— Ты не знаешь? — в голосе мужика послышалось удивление.

— Не знаю. Кто такие атомиты? Будь так любезен, введи в курс.

— Да про атомитов знают все! — категорично заявил тот, — Что ты меня лечишь?! Или действительно не знаешь? Стебешься?

— Не знаю!

— Атомиты, это те, кому не повезло. Мы же иммунные от радиации мрем, как мухи, тут же недалеко раз в три месяца полноценное АЭС грузится. Вот и подумай сам!

— Что подумай? — чуть раздражаясь, ответил я, Все ведь просто, желание есть — отвечай, нет, пошли на три буквы и занимайся своими делами. Но балду крутить — вот самое паскудное.

— Рейдеры это, только под действием радиации в таких уродов превратились… Тут намедни прихлопнули одного, а у он в халате и на жопе типа бугор. Бугор на жопе, да здоровый такой! Понял, да?! Халат сняли посмотреть, а там… Ты не представляешь, что там! Как вспомню, блевать тянет, даром видел почти все! Но девкам, наверное, в радость такой фрукт! Херов штук двадцать у него на жопе росло, от совсем конских, до мааалюююсеньких, вот таких, — развел тот большой и указательный палец сантиметра на три, — И два яйца, чисто, как у страуса. Огромные, синие, с прожилками! — тот показал наглядно какие, выходило и слону на зависть, — Чуть ниже жопы болтались. А спереди нормально все — мужик мужиком, пусть и звезд с неба не хватал, но… Смотришь вот на такое, и жуть берет! Понял?

— Так они все такие?

— Нет, не все. У одного может быть три глаза, у другого сопля какая-нибудь и не только под носом. Всякие есть, короче. Мутации такие порой встречаются, в страшном сне не приснится. Или вот еще, прозрачный нарост на башке, как гриб, а в нем понял, мозги, и так шевелятся, — тот опять показал на пальцах их движения, — Типа думает. Умник, мля! Только херово получалось. Но объем приличный, я тебе скажу, — с ведра три. Чисто гении! Эйнштейн на эйнтшейне! Только таких или похожих на них, я лично, с пяток видел. А вот херозадый пока один попался. Мы его даже сфотографировали. За фото нам из КАНа по паре рубликов капнуло. Понял?

— А чем они опасны?

— Да всем! Ты, действительно, откуда парень? — это уже Серый вмешался, — Что про атомитов не знаешь?

— Свежак он, — отчеканила Герда, — В первый день в Остроге сразу завалил троих. Из них двое граждан — он им контроль провел.

— Мур что ли? — даже подался в сторону Муха, а в глазах ярость блеснула, и отодвинулся ловко, чтобы с такого ракурса сподручнее было нож в брюхо засадить. Надо же, если разбираться — все мы на строгаче, то есть, особо опасные преступники, но не муры. Честные, мля.

— Был бы мур, на коле бы подыхал. Наш он, обычный редейр, только заблудился немного, потерялся в наших реалиях, но мы же не звери, вернем на путь истинный. Укажем, покажем и научим! — подмигнула мне Герда.

Вот нравилась мне эта девка. Крепло желание взять ее нежно за голову, и об угол пару раз приложить. От всей души. До просветления.

Дорога петляла, затем мы поднялись на высокую насыпь грейдера, здесь уже пошел отличный асфальт. Скорость увеличилась.

— Атомиты же, — Герда немного задумалась, — Обычные иммунные, которые под действием радиации и мутируют со страшной силой, и деградируют. Хотя не так, как твари. Стрелковой могут пользоваться, гранатометами и прочим, что особо много мозгов не требует. Воюют пусть не особо умело, но часто с огоньком. К жизни своей относятся порой крайне наплевательски. Поэтому держи ушки на макушке. И, приказы мои выполняем четко и в срок, как в армии. Это ясно?

Обвела она всех хмурым взглядом. Мы промолчали, повисла тишина. И тишина недобрая такая, зловещая я бы сказал, тишина. Каждый только сейчас начинал осознавать, как мы все влипли. Куда тем мухам! Но, как обычно, круче всех только я. Полгода срок. А жить мне осталось три месяца. Вот такая интересная математика.

* * *

Раньше это был небольшой провинциальный городишко, с количеством жителей вряд ли превышающим сто тысяч. Вот его треть и очутилась в Улье не далее, чем трое или четверо суток назад. Частный сектор, пара новеньких микрорайонов с девятиэтажными зданиями. Щедрая россыпь еще с советских времен пяти, двух и трехэтажек.

Раскинулся городок рядом с живописным озером, с крутыми часто скалистыми берегами, на которых росли сосны, причудливо изгибаясь и цепляясь корнями за выступы. На темно синей водной глади зеленело множество островков и островов. Их покрывал или ивняк, или какие-то лиственные деревья. Определить точнее с такого расстояния, учитывая постоянно меняющийся ракурс, не представлялось возможным. На берегу, на холме церковь с блестящими куполами и крестами. С колокольни, скорее всего, просматривались все окрестности.

Особой активности от зараженных никто из старожил не ожидал. Кого нужно подъели, кто-то переместился дальше, твари тоже не из глупых, сидеть и ждать у моря погоды в пустом кластере — желающих не имелось, учитывая, что им приходилось жрать куда больше, нежели обычному человеку. Да и предварительная разведка с воздуха беспилотниками вселяла нездоровый оптимизм в того же Муху. Впрочем, я никаких иллюзий не питал.

Это Стикс, а здесь обстановка могла поменяться в любой момент. Вроде бы тихо-тихо, а тут раз… и здравствуй, Орда! Близость к Пеклу делала возможными все варианты развития событий. В наши же задачи входило именно шуметь, вести себя беспечно, то есть повышать в разы риски быть обнаруженными зараженными и, пока еще невиданными мной, атомитами.

Сейчас мы, заехав в город, свернули с главной дороги, причиной, как ни странно выступил я.

— Герда, есть вопрос, — обратился я к командиру, сразу после разговора про радиоктивных ублюдков, дождался, когда та заинтересованно посмотрела и кивнула, типа на связи, — Если я себе подберу транспортное средство, это ничего не нарушит?

— А зачем? — вопросом на вопрос ответила девушка, глянув на меня так, как обычно умудренные опытом учительницы смотрят на проштрафившихся учеников начальных классов, уверяющих, что домашнюю работу они выполнили, вот только обстоятельства не позволили ее предоставить.

— Нужно сделать ремонт в том гадюшнике, куда меня заселили, разжиться кое-какими вещами. Привезти мебель, диван, да и многое по мелочи. А то сейчас такие условия, даже у нерадивых хозяев свиньи лучше живут, — и попенял, и ничуть не соврал, добавил в качестве основного аргумента, — Но, если все это можно будет погрузить сюда, то мне лучше.

Герда, кивнув, задумалась. Остальные промолчали, лишь Муха снова одарил меня злым взглядом. Манила его и приковывала кобура на моем бедре, словно, там не ПММ находился, а мегабластер, способный элиту дырявить за здравствуй.

— Да, командир, нам бы еще оружием где-то разжиться. Хоть арбалетами! И то хлеб! — выступил Серый, — А то, как демоны какие-то!..

— Не гони коней, бродяга, — осклабился Дрон.

Я решил обустраиваться в Башне нормально, основательно. Вполне возможно и зря, может, и погибну завтра или даже сегодня, но с другой стороны, жить так, как мне отвели? В гадюшнике? Тем более, когда фактически все необходимые ресурсы под боком? Нет.

Кроме этого мой «ремонт» убивал сразу двух зайцев. Во-первых, мне необходимо было обзавестись каким-то транспортом, выяснить обстановку, местоположение, а потом валить отсюда. Куда? Пока в Монако. Да, подобные расклады не нравились. В Острог я влюбился с первого взгляда. Жаль, что он взаимностью не ответил. Или, наоборот, ровно по поговорке, бьет, значит, любит?

Еще не хотелось перекрашиваться из честных рейдеров, в не менее честных муров. Но желания побоку, сейчас речь шла о выживании. Чертов Цемент, вероятно, перехитрил всех. Подготовился к уходу основательно. Перетащил жемчуг в муровский стаб, не зря же со своим чемоданом на КПП засветился. Ключ от банковской ячейки вполне себе явно свидетельствовал об этом варианте развития событий. Не верилось, что кто-то будет держать хлам в таком богоугодном заведении. Мне же необходимо, добраться до его сокровищ. И попробовать их как-то обменять на белую жемчужину.

Второй убиваемый заяц — усыпление бдительности нашего командирского состава. Да, я слышал, так как не глухой, что Герда предложила всем делать ноги, коль есть желание. Однако, на мой взгляд, все было не так безоблачно. Например? Удрать вы можете, вот только и мы будем вас ловить, получать премии. Возможен такой вариант? Конечно! Так вот, меньше подозрений вызывает тот, кто обживается всерьез и надолго. Замыслившие побег обычно плюют на бытовую сторону вопроса, ведь они уже где-то там в будущем, попивают уиски в шезлонге, глядя за горизонт, а здесь, в настоящем, можно и потерпеть, и перетерпеть. Домовитые же товарищи к побегам не склонны, так как им зачастую просто жалко бросать все непосильно нажитое, и то, к чему они приложили руки. Вещи привязывают порой сильнее чего-то другого, я абсолютно солидарен с мыслью, «что лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу».

— А тебе какая машина нужна? — посерьезнел Дрон.

— Пикап или большой джип. Можно и грузовичок, но с такими дорогами, лучше что-то проходимое взять. Мне ведь не на один раз, хочу и дальше на нем кататься. Говорю же, я здесь на полгода, и жить, как скотина не собираюсь.

— А у тебя большие планы, — позволил себе хохотнуть Муха, Серый тоже осклабился, — Тут бы день прожить, да ночь продержаться.

— Я не против — держитесь, — односложно ответил, сдерживая порыв резко на выдохе локтем суть в мерзкую рожу. Ну, не нравился он мне, вызывал стойкую антипатию.

Девушка, видимо, решала какую-то непростую дилемму, а может уже и позабыла о моем вопросе. Лицо отрешенное, вроде и не с нами, а где-то далеко-далеко. Когда я уже решил напомнить о себе, Герда неожиданно вскинулась. Посмотрела мне прямо в глаза, ухмыльнулась, и вот, что интересно, ничего доброго не было в этой, на первый взгляд, милой улыбке.

— Понятно. Что я тебе могу сказать? Ваши желания для нас закон! — она обернулась к пулеметчику, — Здесь ведь где-то Валик брал себе Форанер? Никто не помнит?

— Да, тут, — мужик задумался, — Ангел должен знать точное место, да и Малыш. Я приблизительно только, мы тогда на двух машинных были, но по пути к «Пятерочке», там они с дороги где-то съезжали.

— Люгер, Фораннер подойдет? Подготовленный к покорению бездорожья, почти новенький, любил его владелец, готовился, но, к твоей радости, не успел поучаствовать в пакатушках, и раздолбить этого красавца. На крыше мощный багажник, куда грузить не перегрузить, огромный салон, даже установлена рация. Вот хоть убей, марку ее не вспомню, а так там продуманно все до мелочей, даже крюки внутри под оружие имеются. А диван такой получается, закачаешься, — на последнем предложении ее голос сделался мечтательным, томным, а девушка хитро так посмотрела.

В чем подвох, сука? Зачем обозначила, что неплохо знакома с машиной изнутри? С другой стороны, любая женщина непонятна по своей сути. Мужские тараканы логичны и ходят прямо, прекрасной половины же шныряют туда-сюда, из угла в угол.

— Вполне устраивает, — ожидаемо ответил я.

— Тогда первая остановка там, моторизируем Люгера и двигаем дальше, он пойдет прицепом. Двигаемся к центру, там и магазинов всяких полно, прибарахлишься, — отдала она приказ для всех.

Твою мать, я ожидал преодолевать сопротивление: «А зачем?», «А почему?», «А не в побег ли ты собрался…». Уже придумал сотню доводов «за», как и самый простой, возьму, что мне необходимо сам, без всякого величайшего одобрения начальства. С другой стороны, что я знаю? Уверен, не просто так мои звезды сошлись. Значило же это одно, такие заявки укладывались в общие какие-то цели, уверен, только часть которых была озвучена. Более того, они не просто укладывались, а должны были сыграть определенную роль. И сразу же возник вопрос, а так ли мне нужен отдельный автомобиль? Необходим!

— Командир, что за дела? Пока мы туда-сюда ездить будем, тут все кому не лень соберутся! Скажу больше, надо ведь еще и в магазине продукты для столовой загрузить, — Муха уже освоился и обозначил протест, — И что, он такой особенный, ему и пистолет, ему и машину. Может мы еще…

— Разговорчики! — неожиданно резко выплюнула Герда, обрывая нытика, — Мы здесь как раз за тем, чтобы шум создавать. Или что-то непонятно?

— Да, я чего? Я ничего, — сдал тот назад, — Надо, так надо! Но как мы грузить будем для столовки продукты, если твари попрут или атомиты полезут? Все же просто, грузимся и занимаемся по плану делами всякими, чтобы потом без жратвы не остаться, когда прижмут. За нами ведь не Москва? Мы же здесь не насмерть встанем?

— Не Москва. Не насмерть. И ничего мы грузить не будем, все уже должно быть загружено до нас. Там фура с прицепом, завоз был, когда у них перенос произошел. Ее и заберем. Всегда так делали.

— Могли бы тогда и покормить в Башне, — высказался вполне справедливо Серый.

— Сытое брюхо к ученью глухо! — заявил Дрон и заржал, пулеметчик хмыкнул.

Типичная улица частого сектора российского провинциального городка. Где рядом с вычурными коттеджами, строительство которых обошлось не в один миллион вечнозеленых, соседствовали гнилые развалюхи, построенные еще в начале прошлого века и стоившие в десятки раз меньше, нежели земля под ними. Покосившиеся, почерневшие, с облупленной краской заборы упирались в трехметровые из красного кирпича, с затейливой ковкой поверху.

«Урал» остановился возле гаражных ворот огромного особняка, напоминающего замок. Башенки и башни, затейливые флюгеры. Черепичная крыша. В общем, так здесь себе представляли жилище для состоявшихся людей. Приказав всем оставаться на местах, Герда жестом показала кому на выход. Из кабины выбрался мужик поперек себя шире, чья здоровенная рыжая будка, вот подходило это определение к такой роже, до этого показывалась в салоне. Похоже, это и был тот самый Малыш, на Ангела хитрое даже прохиндейское лицо не походило ни капли. Одет он был от лучших домов Улья, то есть наколенники и налокотники, бронижелет, и где нашли на такую тушу? РПСка с банками для ПКМа, который в руках этого деятеля, смотрелся игрушечным. Голова не покрыта, космы огненно-рыжего цвета, про такие говорят, что от них прикуривать можно. В общем, колоритный тип, учитывая рост за два метра, и вес со всей амуницией под два центнера.

Пока я выбирался вслед за этой честной компанией, ворота, поднимающиеся вверх, уже вскрыли, открывая нутро гаража на три машины.

Тайота Фораннер — сама по себе немаленьких таких габаритов. Тут же… Сразу в глаза бросались огромные широкие колеса, внушительный даже для внедорожников клиренс. Дальше взгляд упирался с этого ракурса в массивный кенгурятник, не обычная изогнутая труба, а специальный каркас, защищающий полностью морду. Крюк лебедки на мощном тросе. Веткоотбойники, шноркель. Дополнительные фары над передним бампером, еще и сверху на багажном отделении целый ряд. Справа за дверцей пассажиров лестница, позволяющая без всяких проблем забираться наверх и укладывать или кантовать грузы. По обеим сторонам багажника на крыше по лопате. Сзади еще одна лестница на силовой калитке рядом с запаской. За ней на специальных креплениях две канистры двадцатки от которых ощутимо попахивало бензином. Над мощным задним бампером серьезного вида лебедочный крюк с тросом. Это я отметил, как человек, никогда тюнингом машин для преодоления бездорожья не увлекающийся.

Автомобиль «внушал». И сразу такая мысль возникла: «Он мой! Никому не отдам!», а также как его можно доработать, чтобы перемещаться по Улью, пусть и с опаской, но, в целом, вольготно. Ключи, кстати говоря, нашлись здесь же над длинным пустым верстаком. Их мне вручил Малыш. Еще раз удивился его статям. Мужик был не просто здоровым, он был огромным. Мало встречается людей, на кого мне приходилось смотреть снизу вверх. Вот Малыш был из таких. Настоящий былинный богатырь, если забыть об рыжей шевелюре. Викинг, наверное.

Я забрался в салон, вставил ключ в замок зажигания, повернул, ожидая какого-либо подвоха, мол, забыли сказать, он сломан. Но стартер бодро крутнул двигатель, тот охотно рыкнул, отзываясь, и заурчал, заурчал. Бак полный. Отлично! Оставил прогревать мотор. Стал осматривать внимательно гараж. На предмет, чего бы взять. Но тот был почти девственно пуст. Да, рядом стояла БМВ последней модели, а еще одно место оставалось пустым. Уехали на еще одной машине? Неплохо тут жили, неплохо. Вот тебе и провинция, последних ежей без соли доедает.

— Ну, как тебе авто? — Герда посмотрела мне внимательно в глаза.

— Время покажет.

— Давай двигай тогда за нами.

— Я бы в доме осмотрелся, — резон мой был прост, обычно любители покатушек, обладающие деньгами, к стрельбе относились тоже положительно. Поэтому вполне возможно, в доме обнаружится оружейный сейф, набитый доверху самым необходимым для меня.

— Нет там ничего полезного. Думаешь оружием разжиться? — сразу поняла, куда я клоню, девушка, — Давно все проверили. Сейф, как сейчас помню, есть. Здоровенная дура, мы как-то кучу времени убили, думали оружие нормальное. А там «Мурка» одна, да две или три пачки патронов к ней. Вроде бы травмат еще был или газовик. Точно не помню, зато помню, как матом мы тогда крыли все и всех. Задел у нас был на ограбление банка, выхлоп же на два — три спорона. Ну, пусть на пару горошин. Кошкины слезки, да и только. Если бы Там такого хомяка ограбили, — кивнула она куда-то назад, видимо так обозначая направление старушки Земли, и привычных для нас миров, — То овчинка выделки бы стоила — золото, бриллианты, деньги пачками. Но нам-то не они нужны, этого дерьма в любом банке или магазине набрать можно.

— Тогда тем более зайду. Я быстро.

— Что медвежатник?

— Ага, есть немного.

— Даю десять минут. Малыш сходи, покажи. Время пошло!

Дверь с парадного входа была в лучших российских традициях из стали с облицовкой под дерево. Однако задние оказались обычными деревянными, которые Малыш вышиб одним легким пинком. Складывалось такое впечатление, что неизвестные хозяева только планировали заселяться, в некоторых комнатах мебель полностью отсутствовала, в остальных ее было по минимуму. Однако кухня уже отлично обставлена новейшей техникой. По широкой лестнице мы поднялись на второй этаж. Затем оказались в нужной комнате, где, похоже, планировался введения в строй рабочий кабинет.

— Вон он! — ткнул здоровяк на массивный железный ящик, который я заметил сразу, едва только переступил порог. Да и трудно бы было не заметить, так как пока из мебели здесь наличествовал стол с монитором, заваленный бумагами, кресло и сейф.

Увидев у меня в руках ресовский боевой нож, Малыш огорченно вздохнул, я так понимаю, он желал вживую лицезреть работу медвежатника. Уже, наверное, представлял потирая ладонищи, как я достану из широких штанин стетоскоп, буду стучать пальцами, и с умной рожей подбирать шифр, беззвучно шевеля губами. А тут два реза и массивная дверца, куда той плите, едва не придавила мне пальцы на ногах. Если бы не отпрыгнул, то закончилось бы все плачевно.

Действительно, внутри нашлось обычное себе помповое ружье МР-153, самое простое. Ложе и цевье — орех. Обычный брезентовый ремень. Почему-то мелькали подспудные мысли, что помповик будет точно так же, как и Фораннер, проапгрейден до неузнаваемости. Ровно три пачки патронов — одна с пулями, две с картечью по десять штук в каждой. Никаких приспособлений для чистки оружия не нашлось, хотя ружье, как говорится, блестело. Но и это хлеб. Да, еще какой! Газовый пистолет или резинострел отсутствовали.

Сразу же набил магазин, передернул цевье, и добавил еще один патрон. Остатки от пачки растолкал по карманам, еще и коробку с пулевыми вскрыл. Последнюю с картечью сунул в рюкзак за плечами.

Настроение скакнуло до небес. Надо же, три дня назад кто бы мне сказал, что я обрадуюсь до глубины души самому народному, как поговаривали некоторые, ружью в России, и слабенькому ПММ… Не поверил бы! У меня задачи были, выбить себе РПГ-26 с Гранита, а также размышления, возместят или не возместят ВАЛ, покореженный в бою с тварями. Но опять же и без этого, у самого имелся целый арсенал, на любой вкус. Начиная от банальных калашниковых и заканчивая ресовской винтовкой.

Теперь же держал в руках «Мурку», а душа пела. Мурчала душа! Просто надо это прочувствовать, все же Улей — это не Бродвей, здесь от наличия оружия зависело твое выживание, без него себя чувствуешь не просто неполноценным, а возникает некое ощущение обреченности, что ли. Беспомощности. Тот же клевец — годился только для борьбы с низшими, да и, вообще, не считал подобные вещи за оружие. Привык как-то к огнестрельному, настолько, что никакой арбалет, пусть самый мощный не сравнился бы в моих глазах с простеньким ПМ. Мозг понимал, что иные луки и арбалеты не уступали по мощности той же винтовке, но сердцу, не прикажешь. Не лежало оно у меня ко всей этой «бутафории». И да, как там? Господь Бог создал людей сильными и слабыми, а мистер Кольт уравнял их шансы, — американцы знали толк в хороших и емких изречениях. Сейчас же я вооружен, моторизирован и…

— Чем тебя Герда подкупила? — прервал мои размышления Малыш.

— Ты про что? — не понял вопроса я.

— Ну, — протянул тот, и даже покрутил ладонью, — На Форик?

— Что на форик?

— Ну, за руль фораннера усадила, — почти по слогам, как для умственно неполноценного произнес тот.

— Я сам попросился.

— Сам? Да… И как оно?

Я пожал плечами, мол, понимай, как знаешь, будь он мне знакомый, расспросил бы. Впрочем, угадал с реакцией.

— Нет, Люгер, пойми правильно, вас адреналинщиков, я уважаю. Не понимаю, конечно, но уважать уважаю. Мороз у вас в башке лютый, но кто, если не вы? Главное, когда от тварей уходить будешь, всегда старайся делать так, чтобы не на одной линии с ними быть, я, когда за гашеткой, особо не разбираю. Ты уж, извини.

Вот и приплыли. Но честный парень, а Герда сука!

Когда я выходил из кабинета, неожиданный недовольный стрекот привлек мое внимание. Странный звук. Одновременно напоминал и птичий, и какой-то крысиный. Попугаи иной раз так орали. Обернулся к Малышу, тот тоже застыл, настороженно прислушиваясь. Меня изумила перемена, вот недавно передо мной был добряк-здоровяк, эдакий деревенский мельник или булочник, а тут тролль. Здоровенный, рыжий, злющий и косматый. Да, неудобно с пулеметом здесь маневрировать. Викинг же, сначала приложил указательный палец к губам, приказывая сохранять молчание, перехватил удобней ПКМ, и мотнул мне головой, показывая, мол, давай вперед. Я не спешил. Ткнул в гранату на его РПСке, показал, что она мне нужна. Тот отрицательно мотнул головой, оскалился и вновь приказал двигаться по коридору.

Вот, сука! Я вжал в плечо приклад ружья, тоже с таким по помещениям не походишь. Готовый палить на любое движение, медленно и осторожно, стараясь ступать бесшумно, пошел по коридору в направлении звука. Стрекот на несколько секунд смолк, воцарилась звенящая и зловещая тишина. Быстро обернулся. На лбу напарника выступили бисеринки пота. Тоже нервничал. Но с другой стороны, на урчание зараженных это не походило. Хотя мало я про них еще знал.

Закрытая дверь, из-за которой стрекот раздавался еще сильнее. Что за херня?

Напарник же показал, открывай, сам приготовился. Вот идиот, увешан, как новогодняя елка гранатами, нет, закатить одну, а потом уже с остальным разбираться. Впрочем, зачем зря боеприпас ценный тратить, когда тут есть под боком смертник вроде меня, если, что первым под раздачу попадет, а рыжий может или отступить или вместе со мной изрешетить. Как он сказал «я, когда за гашеткой, особо не разбираю. Ты уж, извини». В общем, на кого Бог пошлет.

Медленно-медленно, повернул круглую, теперь и у нас, как в американских боевиках, дверную ручку, а затем резко, дернул ее на себя, смещаясь, как можно дальше. Рыжая молния метнулась ко мне, я едва не выстрелил в ее сторону, при этом так получилось, что именно нахождение Малыша на линии огня, смогло удержать палец. А то бы потом вряд ли удалось доказать, что не специально. Да и здоровяк едва не пальнул от широты души, но уже по мне.

Как оказалось, виновник наших страхов — небольшой зверек, с сильно вытянутым телом. Хищная и хитрая маленькая усатая мордочка. Окрас рыжий с белым. Был ли это хорек или горностай, а может ласка — я не знал, в таком зоопарке не разбирался. Сейчас животное, сидя на задних лапах, что-то торопливо и недовольно выговаривало именно мне, показывая вполне внушительные, для такого миниатюрного создания, клыки.

— Ништяк! Кто это? — спросил у меня рыжий, чье лицо вновь обрело довольно-дебильное выражение, но осмыслить увиденное пытался, о чем говорили собравшиеся на широком, пусть и низком лбе, морщинки.

— Я, что на зверолога похож? — ответил, злости на этого урода было много, вот ведь рысь какая, под молотки хотел подвести. И не пикнешь особо. Сам же сюда вызывался. С другой стороны, мурка, моя мурочка, ты мой муреночек!

— Классный зверь, себе возьму, пусть крыс ловит! — уведомил меня Малыш и потянул грабли к горностаю, ласке или хорьку. К животному, короче.

И тут же заорав, отдернул руку, брызнув в разные стороны кровью. Хищник кусанул тролля за обнаженные кончики пальцев! Допонтавался штурмовыми перчатками, но последнее — это я из зависти, да из-за нее родимой, кроме одежды, что была на мне, больше у меня ничего и не имелось. Между тем этот хорек или еще кто, угрожающе застрекотал, затем ловко забрался по моей штанине. Перебрался на куртку и оказался на правом плече, откуда принялся опять, похоже, рассказывать Малышу про его родословную.

— Да, я тебя, урод! — взревел придурок, вскидывая словно пушинку, ПКМ и наводя его на зверька, которого можно убить и из рогатки. Мозги у рыжего, если и были, то всякие позвоночные, головной точно ушел в мышечную массу и хитроподлость. Мне же было не по себе, заглядывая в черный провал ствола, готового выплюнуть пулю калибра 7,62.

И боевой товарищ мог легко выстрелить. Ведь кто я для него? Очередной смертник, он же зарабатывал гражданство, судя по экипировке.

— Успокойся, Малыш, зверь мой, — четко выделяя каждое слово, заявил я, глядя рейдеру в глаза.

Тот посмотрел на меня, как будто с ним заговорил предмет мебели. Хмыкнул, покачал головой, сплюнул на ковровую дорожку. И, развернувшись, молча потопал к лестнице, махнув мне рукой, командуя, давай двигай следом.

Зверь же снова стрекотнул прямо в ухо, чуть оглушив, ловко перебрался с правого плеча на левое. Опять что-то высказал, очень напоминающее матерную тираду.

— Давай вали уже, освободили тебя, вот и будь свободным! — возиться с ним не хотелось. Да и кто это вообще такой, что он ест, как за ним ухаживать?

Но тот никуда не собирался, наоборот, вцепился лапами в плечо, напоминая истину Экзюпери, про ответственность за тех, кого приручили или еще за что-то, а, может, великий писатель вообще ничего такого не говорил. Однако не зря всегда отмечала Светка, что меня любило всякое зверье и дети. Жаль, что бескорыстно только они. Остальных же отчего-то интересовали только деньги и возможности их заработать или получить с моей помощью.

— Укусишь, здесь оставлю! — пригрозил я, гладя голову зверька, он или понял речь, или руководствовался чем-то другим, но агрессии не проявлял, — Ладно, возьму тебя с собой, животное. Имя пока не заслужил.

Тот только прищурился, да так хитро-презрительно, мол, кто бы тебя еще спросил, человечишко?

* * *

Личный автомобиль — это свобода. Свобода от всего. Так, по крайней мере, утверждали многочисленные рекламные ролики. Вот только я ни капли не чувствовал «всеобъемлющего восторга». Да и особого подъема настроения не наблюдалось. Может, дело было в том, что вперед не убегала за горизонт пыльная лента дороги или не рассекала мир на две половины черная блестящая асфальтовая полоса, а маячил грязный, в пулевых отметинах, вмятинах и царапинах усиленный, шипастый, забронированный зад «Урала», отлично вписывающийся в помертвевший городской пейзаж.

Чернели хищные провалы окон, казалось, что там, в глубине, обязательно притаился кто-то злой и вооруженный, наблюдающий за нами, взвешивающий на своих весах, стоит или нет тратить заряд к РПГ или винтовочный патрон. И пока нас спасала банальная алчность этого анонима. Мелькали брошенные тут и там автомобили, часто образующие пробки, которые мощный грузовик, куда там тому ледоколу, вальяжно раздвигал в стороны, чуть снижая скорость. Яркими завершающими мазками в общей картине наставшего Апокалипсиса служили выбитые стекла витрин, мусор, таскаемый ветром, недоеденные почему-то человеческие останки, да белеющие кости на тротуарах и проезжей части.

Сама атмосфера давила, плющила, заставляла постоянно вертеть головой, озираться, всматриваться в боковые зеркала. И нет-нет, а казалось, что там, когда ты отрываешь взгляд, мелькает что-то недоброе, злое.

Разница в ощущениях и восприятии, когда ты двигаешься точно по таким же улицам, но в окружении других людей, на которых можно положиться, вооруженных и закаленных Ульем, и когда ты двигаешься один, на свой страх и риск, была огромной. Даже непомерно огромной. Все-таки человек существо социальное. Как там? Вместе и батьку бить веселей? Абсолютно точно. Сейчас же нервы натянулись струнами, готовые взорвать тело зачастую дурацким действием, ведущим к гибели. Например, вдавить газ вместо тормоза или наоборот, тормоз вместо газа. Идея о личном автомобиле уже не казалась столь здравой. Но… Я понимал — дело привычки, а вырабатывается она практикой, и только практикой.

В царившей вокруг тишине звук двигателей двух мощных машин, был слышан, наверное, за десятки километров. Он, отражаясь, от стен домов, в одночасье ставших безжизненными, разносился повсюду, проникал в каждый уголок, кричал, верещал ли, восторженно и призывающе: «Кушать подано, господа!» Осталось только дождаться, кто прибудет первым на зов — зараженные или загадочные атомиты, а может и все вместе.

Еще ощутить себя свободным в полной мере мне мешал ствол крупнокалиберного пулемета, который сноровисто вертелся на турели, часто посматривая на водительское место Фораннера. Отчего порой холодок нет-нет, и пробегал по спине. Малыш действовал или по приказу Герды, нагоняя жути и показывая, что я под присмотром, или развлекался, мстя за прокушенные горностаем пальцы. И ведь, ублюдок, не понимал, ровно до того момента, пока палец случайно не вдавит кнопку на джойстике, что ТБ обращения с оружием касаются именно его — дебила!

Словно соглашаясь с моими мыслями стрекотнул Вжик, обследовавший сейчас приборную панель. Видовую принадлежность животного определила сходу командир.

— Ого! И где это вы взяли горностая? — впрочем, это был риторический вопрос, не требующий ответа, — Да, какой ты у нас больсуссий… Ох, ты моя рыбонька, моя лапочка…

Зверек без всякой опаски перебрался на руку девушки. Если бы Герда сняла трусы, здесь и сейчас, то это хоть и не вписывалось в сконструированный ее образ, но не так, как сюсюканье. Та же, не обращая внимания на мое изумление, тискала горностая, почесывала его, гладила.

— И кто тут у нас? Мальчик или девочка, — перевернула животное, я ожидал, что тот кусанет начальство, но ему, судя по довольной морде, такое внимание нравилось, — Мальчишка! Какой большой мальчик, какая лапочка… Как его зовут?

Обернулась ко мне, я лишь неопределенно пожал плечами. Не лезло ничего в голову. Хотя Хеку почти сразу кличку придумал, надо и этого окрестить. Только как? Муся? Да, за такое имя он мне ночью глотку перегрызет. Зубы хоть и небольшие, но дурное дело не хитрое.

— Вжик, — вспомнилась быстрая и опасная, но легкая и изящная муровская стелсерша, бывшая первой женщиной и человеком, которого я убил в Улье. Цемента к роду людскому не относил, мразь еще та.

— А неплохо, — одобрила Герда, — Быстрый, ловкий Вжик! Вжикуля ты моя… Лапочка…

Горностай довольно стрекотнул, а потом что-то свистнул, типа, хватит с меня ваших телячьих нежностей, и опять забрался мне на плечо. Откуда хитро поглядывал. Нарекая животину, мне и поговорка сразу вспомнилась: «Вжик — и ты больше не мужик», это я уже прикидывал боевое применение рыжего. С алабаем было все ясно — боец, сторож, а это недоразумение? Сплавить его командирше? Использовать как охранника? Не знал я их повадки. С собаками понятно, и как сигналы подает, и как реагирует. А этот зубастик?

— Какие мы гордые, на ладно, будь с папочкой, — поцокала девушка, напоследок почесала пальцем подбородок питомца, а затем вполне добрая улыбка исчезла с лица, глаза вновь стали злыми, оценивающими.

— Выдвигаемся! Люгер, пристраиваешься в хвост, дистанция от десяти до двадцати метров. Все, поехали, рванина!

Двигатель уже прогрелся, поэтому я плавно вырулил из гаража и пристроился за «Уралом». Горностай радовался, он за первую минуту оббежал весь салон, все обнюхал, а сейчас приступил к тщательным и планомерным исследованиям. По мне лучше кот. В башке того, хотя бы понятные вполне себе человеческие мысли — пожрать, поспать, при этом как можно меньше поработать. Этот же зверюга на месте не сидел от слова «совсем». Суетился, пищал, стрекотал, посвистывал, пыхтел, шумел, гремел. Нет, надо его Герде подарить? Как вспомню какая собака была, глотки только в путь рвала, меня слушала, а в итоге… Столько дел уже накопилось, столько всего наворотил. Еще за Хека не раздал долги. Или раздал?

Чем ближе к центру, тем больше встречалось магазинов. Бытовая и компьютерная техника, одежда гламурная, повседневная и специальная, продуктовые супермаркеты и бытовая химия, — заходи, бери все, что сможешь унести. Открытая дверь «Сбербанка»….

До четырнадцати лет у меня и у приятелей часто мелькали мысли, вот бы все люди исчезли, а машины, магазины, квартиры, таящие несметные богатства — остались. Такие фантазии, как и найденный пухлый кошелек с «миллионом долларов», довольно часто рождались в наших головах. Скорее из-за того, что по сравнению с теми же сегодняшними детьми, у нас всего было мало. Мало перспектив, мало возможностей, мало игрушек, вечно хотелось сладкого и жрать.

Доходило до удивительных умозаключений.

— Я бы Сбербанк сразу ограбил, все золото оттуда вынес, и грузовик «Кока-колы» вскрыл, — делился наболевшим Боб.

Охваченные открывшимися воображаемыми перспективами, мы продолжали придумывать.

— Дерьмо все эти ваши мысли, — подытожил Олег, скуластый белобрысый парнишка, — Сидите думайте… Был бы у бабушки хер, она была бы дедушкой! Вот ты, — ткнул пальцем он в Боба, — Мечтаешь о гамбургере и кока-коле, хрен его знает, зачем тебе банк, если при твоих раскладах можешь зайти в любой магазин и взять то, что хочется. Но что ты сделал, для того, чтобы не мечтать, а пить эту колу? Вот что?!

Мы сидели в этот момент в «Макдональдсе», посещение которого в те времена являлось предметом гордости не только для сопляков, но и для взрослых, вполне состоявшихся. Наша компания жрала картошку, макала в соус, запивала колой, растягивая, как могла эту вкуснотень. Облизывалась и чавкала. Спонсором же банкета выступал Олег.

Все замолчали, затихли, Боб обиженно засопел. Но наш меценат продолжил поделиться мудростью:

— А я вам скажу так, у лошадей головы большие, вот пусть они и думают всякую херню, придумывают. Мы же должны делать! Хочешь колу? Все просто. Поясняю на пальцах, — показал он ладонь с растопыренными пальцами, — На колу нужны деньги, деньги можно заработать. Законно или незаконно — плевать, они зарабатываются. Точка. Выбираешь свой метод, который тебе доступен и подходит. Действуешь. Получаешь деньги, покупаешь колу! Ссышь этой колой, срешь гамбургерами! Ты счастлив. И для осуществления вашеих фантазий — выпить колы, не надо мечтать о том, чтобы все исчезли. Этого не будет. Хоть обосритесь тут все!

Теперь мне абсолютно ясно, что Олег транслировал на нас чьи-то жизненные установки, учитывая тот факт, что ровно через месяц его нашли с отрезанной башкой. А всех знакомых менты трясли около месяца, выясняя подноготную. Оказалось, тот был наркокурьером и даже не мелким. Однако слова парня, несмотря на кажущуюся их обыденность, оказали огромное влияние на нас. Как будто перед нами появился тогда сам апостол с откровениями: «Просите и дано вам будет!». Не скажу, что из той компании у всех судьба сложилась отлично, но «вот Олег говорил», стало чем-то вроде аргумента, ссылкой на авторитетную научную работу. Эдакий труд Карла Маркса и Ленина. Жизненная философия, ведущая к успеху и не дающая сбоев.

Я же вынес одно. Мечты есть у каждого человека — это неоспоримый факт. Они могут быть совсем крохотными и непомерно огромными, а в зависимости от бытия то разрастаются до вселенского масштаба — «осчастливить все человечество, остановить войны, накормить голодных», то превращаются в сиюминутные — «сейчас бы пожрать, поспать, умыться». Порой, при всей жалкости последних, оснований для их воплощения ровно столько же, сколько и для первых.

Главный парадокс заключается в другом, что у одних мечты, при абсолютной их реальности, так остаются фантазиями на протяжении всего существования. У других при невероятной фантастичности воплощаются в жизнь. От удачи зависит многое, но не менее важен подход.

Сейчас моя мечта была простой — отоспаться и отъестся в нормальных человеческих условиях, выпить пару-тройку, а может и с десяток бутылок пива, расслабить мозги, смотря какой-нибудь боевик или дурацкую, абсолютно безбашенную комедию. Может прочесть книгу из далекого теперь мира.

Что для этого нужно?

Уж точно не сидеть подобно Мухе и Серому, которые вместе с дамами, так и не узнал их имен, устроили банкет. Натащили из магазина разной консервированной продукции, вино и даже водку. Добыли откуда-то пластиковые столики и стулья, чинно расселись. Герда промолчала, а честная компания приняла это все за негласное разрешение. И да, их резон я тоже понимал.

Конечно, кто-то бы сказал, мол, чего они сидят, почему не рыщут, будто голодные звери, ведь им тоже надо и то, и это? Однако, все хорошо ровно до того момента, пока тот же чертов топтун не заглянет на огонек. Здесь же прикрытие, отменное, кстати говоря, по меркам Улья. Крупнокалиберный пулемет, люди с автоматами, пусть и хреново, но бронированное нутро «Урала». И главное, на этом автомобиле можно в любой момент рвануть к Башне.

А вокруг вполне вероятно отираются зараженные или атомиты, вооруженные, как когтями и зубами, быстрые и живучие, так и легкой стрелковой, которая становилась непомерно тяжелой в нашем случае, учитывая, что вооружены все грубо сваренными клевцами. Да, даже, если поделками величайших кузнецов современности, с тем же ПММом я, минимум, шестерых архаровцев с холодняком положу или покладу, в общем, раскатаю. И пусть на меня хоть свиньей прут, хоть любым другим строем.

Конечно, оставались еще и способности Улья, но по обмолвкам и по охлаждению пивных бутылок тем же Мухой, становилось понятно, далеко не всех одарили на старте хорошими возможностями для выживания. И делалось одновременно страшно, что если в нужный момент, кто-то незримый, как до этого играл, включая, например, в вертолете, незримую кнопочку, возьмет и вырубит говенный рубильник активации моего умения! И, как уже говорил, зажмут твари или еще кто-то, а этому ублюдку вдруг захочется посмотреть на мои кишки, и хрен бы в рот, а не телепорт.

Ненавижу, когда что-то зависит не от меня, особенно в тех случаях, когда природу явления я не понимаю даже в принципе. Знахари же, в лице кваза Кварца, дискредитировали себя напрочь.

Герда не соврала — грузить ничего не пришлось. Подъехали мы к стоящему отдельно трехэтажному стеклянному зданию торгового комплекса, где и располагался, занимая почти весь первый этаж супермаркет «Пятерочка». Судя по пестрившим рекламным объявлениям в здании были самые разнообразные торговые точки, начиная от продажи бытовой техники и заканчивая одеждой.

Гайвер, Дрон и пулеметчик с «Печенегом» буллпап споро двинулись к стоянке с «фордовской» фурой. Все подступы просматривались с того участка дороги, где мы сейчас встали. Рейдеры недолго ковырялись, после чего, выхлопная труба американца выплюнула облако почти черного дыма, через несколько секунд ставшее еле видимым.

— Других я проинструктировала, теперь ты, — видимо скромно оценив умственные способности, ткнула пальцем мне в грудь Герда, а скорее всего, такая жестикуляция у нее выработалась, — Резко и споро сейчас грузишь все, что тебе необходимо. Раз уж ты у нас такой весь из себя…, - замолчала, пожевала губы, потом выдала, будто выплюнула, — Домовитый. Начинается замес, перемещаешься к нам, здесь, если что-то прикроем. Дальше, в ментовку тут неподолеку — можешь не соваться. Все выгребли до нас. Там дальше, — показала она рукой за здание супермаркета, — Находится охотник-рыболов, стрелковку должны были тоже забрать, но по мелочи могло что-то и остаться… Как ты правильно понял, больше вас ничем снабжать никто не будет, спасение рук утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих. Это ясно?

— Надолго мы здесь?

— Не меньше трех-четырех часов. Главное, держи ушки на макушке.

А с плеча девушки уже разразился тирадой Вжик. Видимо говорил, чтобы про него не забыли в процессе мародерства, принесли чего-нибудь вкусненького. Ага-ага, сейчас. Уже бегу.

— Крысу вон жри! — кивнул в сторону здоровенной твари, валяющейся у наших ног. Это горностай, едва выскочив из автомобиля, успел поймать здоровенного грызуна, который был и толще, и шире Вжика. С гордым видом и вредителем в зубах, тот прошествовал к нам и бросил к ногам добычу, мол, учитесь безрукие. За такой финт получил сразу от Герды очередную порцию сюсюканья. Нет, надо зверя ей подарить. С командиром контакт налаживать, девка она жесткая, да и зависит от нее многое. При всей показной анархии, уверен, начнешь права качать, не заметишь, как мозги на несколько грамм потяжелеют.

— Оставайся пока с мамочкой, — вернул я «папочку», и, судя по промелькнувшей тени на лице девушки, довольно удачно.

Супермаркет уже привычно пустой и безжизненный. Акустика потрясающая, я бы сказал пугающая. Пока я сдавал задом на своем внедорожнике практически до дверей, несколько ступенек подготовленный джип проглотил колесами и даже не заметил. В итоге, когда я зашел в торговый комплекс остальные уже спешили на выход, нахапав полные пакеты еды, за девушками следовали Серый и Муха, таща пластиковые столики и стулья.

Первое, что я посетил, это находящийся на этом же этаже магазин бытовой техники. В итоге моей добычей только из крупногабаритных товаров стал небольшой холодильник, напоминающий тумбочку. Благо весил он немного. Затем черед пришел электрочайника, утюга, мультиварки, мощного моющего пылесоса со всеми атрибутами. Но это было только начало, затем последовала посуда, начиная от чашек и ложек и заканчивая обычным чайником со свистком, набором кастрюль и сковородок, пара термосов один большой, второй едва ли на литр, набор ножей и разделочных досок, пару механических помп для кулеровских бутылок. Точку с продажей питьевой воды я приметил сразу. В результате еще и три бутыли погрузил, до кучи. Брал все, что могло пригодиться. Ноутбук, планшет, диктофон, цифровой фотоаппарат, не забыл и рацию. Пусть это был обычный «Кенвуд», но и то хлеб. Аккумуляторы разряжены, поэтому пока пришлось обходиться без связи.

В машине, кстати, несмотря на заверения Герды, этого девайса не обнаружилось. На что та, вполне резонно ответила, мол, это Улей, а здесь, раз на раз не приходится.

Задние сиденья опустил, и до этого огромный багажник, теперь стал непомерным. Однако, только бытовая техника заняла минимум четверть пространства. А взял я, вот уверен, далеко не все. Многое еще требовалось для комфортной жизни, многое. Но это первый выезд, будет и второй и третий, хотел сказать «докуплю», скорее доморадерю. Хотя можно ли это называть мародерством? Людей нет, никого нет, через неделю, может раньше, а может и позже, все оставшееся исчезнет.

После отдела с бытовой техникой, поднялся на второй этаж, где продавалась всякая одежда, жаль тактической не имелось, но и так, затарился, начиная от повседневной и заканчивая спортивной, бельем, включая постельное, одеялами и парой подушек.

В самой «Пятерочке» тоже не ограничился малой кровью. Что мне было нужно? Да все! Начиная от еды и заканчивая тем же спиртным, как для лечения нервов, разведения живца, уксус тоже надо было не забыть, так и для подарков. Например, решил мужику, который мне выдал тряпки и ведро, а также чистящие средства подогнать пару бутылок конька. Мне сейчас ничего не стоило их прихватить, а ему, вот уверен, будет приятно. Да и налаживать надо со всеми окружающими плодотворное сотрудничество. Меньше подозрений, больше информации. Она же нужна, как воздух.

Обитающие на базе мусорщики и уборщики, несмотря на неприглядное вроде как занятие, знать должны о подковерной жизни очень и очень много. Они, как тараканы, их почти никто не видит, а вот они все и всех замечают, отсутствие же событий заставляет мозг забивать всякой хренью, на которую тот же рейдер не обратит внимания.

Вроде бы в Улье не такая и ценность любая материальная вещь, спиртное — тем более, но пусть утверждают, что угодно, а достать ту же бутылку водки — надо обязательно сунуться на стандартный кластер, со всеми вытекающими. Вот и возникает резонный вопрос, что лучше — заработать денег и купить, без всякого риска для жизни, или просто взять, но рискуя башкой, где цена порой даже обычных консервов — жизнь? И не всегда даже хорошей тушенки, за банку каши можно огрести по самое нехочу.

Грузил я вдумчиво, но быстро: макароны, тушенку, сгущенку, чай, кофе, сахар, сок, минералка, специи и крупы, консервированную рыбу и овощи, соль и кетчуп, картошку и лук. В три захода увез на тележках, вернулся и в четвертый. Набрал бытовой химии, начиная от порошка и заканчивая мыльно-рыльными, не забыл и про мешки под мусор, хозяйственные перчатки, батарейки пачками самых разнообразных калибров, сигареты, швабра, тряпки, салфетки. Да всего не перечислить.

Проехал буквально метров пятьдесят и сдал задом к строительному магазину «Все для дома». Двери у него были не заперты, поэтому проник без всякого труда. Быстро обошел витрины и стеллажи, проверяя наличие зараженных, заглянул в подсобные помещения. Чисто.

Вновь погрузка. Здесь тоже хапал все, что могло пригодиться, начиная от крепежа, краски, лаков и даже обоев, всяких веревок, цепей — родился концепт благоустройства, заканчивая толстенным рулоном линолеума, который допер только при помощи мата и такой-то матери. Электроинструменты: шуруповерт и лобзик, перфоратор, вот уж без чего невозможно испортить жизнь соседям, краскопульт, миксер и прочее необходимое. Затем черед пришел простых инструментов, тоже не скупился, взял все начиная от ножовки и заканчивая отвертками и пассатижами. Здесь же выбрал несколько светильников, провода в небольших бухтах, упаковка изоленты синей — вот без чего нельзя было делать ни один ремонт, выключатели, как и плафоны с лампами.

А ведь лет десять прошло, когда я последний раз лично участвовал в подобных действах. Тогда еще все только начиналось, жили гораздо беднее. Первая квартира, сколько писку и визгу было у той же Светки. Сука, одним словом! Настроение немного испортилось, при воспоминании о вероломстве и предательстве бывшей жены. Проснулась злость. Но шопинг отвлекал, лечил.

Затем посетил мебельный. Конечно, по уму с них надо было и начинать. Но прервать процесс хомячизма могли в любой момент. Поэтому строго по плану. В итоге Фораннер проклял хозяина. Шкаф купе, разобранный и упакованный, который примерно по размерам должен был встать; офисное кресло; высокая тумба; металлический стеллаж; длинный и узкий, с толстой столешницей стол, над которым размещались всякие полочки и полки; обычная трехногую вешалка; небольшая прихожая. Мебель корпусная, уверен, прокляну все, ее собирая. Но зато, как хорошо сейчас.

Напоследок, на крышу закрепил угловой диван, простенький, но если разложить полностью, то займет, наверное, треть моей комнатенки. Разобрать его на составные части много времени не потребовалось. Четыре болта, боковые спинки легко снимались. В общем, все сделано для людей. Поэтому загрузить его, даже в одиночку хоть и пришлось попотеть, так как все же габариты имели значение, но не особо — вес плевый. Поэтому справился.

Как апофеоз мародерского начала, забрал таки с витрины плетеное кресло-качалку. Так и представлялись картины, как я буду попивать бурбон, покачиваясь возле растопленного очага, читать книгу. Опять накатило дурное настроение, и ощущения, как во время поездки с рейдерами. Эмоциональные качели вновь начались? Вспомнилось, что у меня на настоящий момент имелась только специфическая техническая литература, сугубо прикладная. А вот то, к чему она прикладывалась, доблестные стражи порядка Острога реквизировали, суки, по решению суда. Ладно, тут уж не до жиру, самому быть бы живу.

До разграбленного охотничьего магазина я не успел добраться. Автоматная стрельба началась резко и неожиданно. Впрочем, по-иному разве когда-то бывало? Затем звуки мощных моторов, резко и коротко заговорил «Утес», к нему присоединился «Печенег». Одиночно, но очень серьезно что-то загрохало, я подозревал, что это оружие Герды. Затем настолько сильный взрыв, что задрожали и здесь стекла. Чем это они?

Вновь частая стрельба, автоматы и ружья звучали беспорядочно, а оружие нашего отряда, предположительно, говорило уверенно, басовито. В общем, люди вели бой. Я не спешил с криками «ура» мчаться на помощь. Наоборот, пригибаясь, очень осторожно, двинулся к двери магазина. Выглянул. На улице никого, ни справа, ни слева. Мой джип сейчас напоминал автомобиль беженцев, загружен напрочь. Еще это кресло!

А там что происходит-то? Не видно.

Звуки стрельбы, пока я выглядывал, стихли, а гул автомобильных двигателей стал удаляться. Вот дерьмо! Бросили?

Почувствовал за спиной какое-то движение. Быстро обернулся, и едва не выругался, опуская ружье. В какой-то паре метров от меня стоял довольно скалящий зубы Третьяк. И как смог подобраться практически бесшумно? Он тоже выпустил из рук ВАЛ, который повис на ремне стволом вниз. Морда красная, на лбу испарина, которую он тут же вытер тыльной стороной ладони в штурмовой перчатке. Рейдер улыбнулся еще шире.

— Ну, здравствуй, крестник!

Я расслабился. Подумал о море. Отчего-то в этом момент представлялись не тяжелые, накатывающие, раз за разом, на берег волны, не невообразимый водный простор, и не тонущий у горизонта красный диск солнца. И даже не пляж с голыми блондинками, мулатками, негритянками и азиатками, которые нежились в ленивой истоме на белоснежном песке. А мощная мужская волосатая грудь, и об нее с шелестом разбивалась ярко-желтая струя мочи. И пахло совсем не как в набившей оскомину поговорке — морем.

Третьяк, чью рожу я не ожидал здесь увидеть, приветственно осклабился. Я, улыбаясь в ответ и думая о всякой ерунде, одним слитным движением выдернул из кобуры ПММ и выстрелил. Совсем не девять грамм и не только свинца, а около шести, разогнанные пороховыми газами, не оставили крестному шансов. Пуля, разбрызгивая кровь, впилась в мягкую и тонкую кожу над правой бровью, а затем преодолела тонкую костяную преграду, остановилась где-то там, внутри черепной коробки, потеряв все силы, и отдавая свою короткую жизнь, чтобы ее же подарить и ее же забрать. Отнять у паскудной твари, позволив еще какое-то время любоваться небом Стикса, хорошему, отличному человеку, то есть, — мне.

И пусть Третьяк был матерым и битым волчарой, но не успел отреагировать. Я же решил действовать сразу, так как в иных обстоятельствах мог и не успеть выстрелить первым. Мало кто ожидает агрессивных действий сразу, без всякой раскачки, без лишних слов, едва ты сказал «здравствуй», особенно когда тебе рады, о чем говорит мимика, жесты, да и сам плохого не предполагаешь, от слова «совсем». Рейдер попался на эту уловку и теперь, с крайне изумленным выражением на лице, как-то неуклюже завалился на бок.

Нет, меня не посетило вновь безумие, если только отчасти. Ровно, ровно до сегодняшнего дня, а точнее до какой-то пары часов назад, я не чувствовал никакого давления извне. Дискомфорта. Ощущения, что кто-то берет и стискивает твой мозг грязными ручищами, запускает туда склизкие, холодные и мерзкие-мерзкие бородавчатые щупальца. На пальцах такое передать трудно, необходимо ощутить.

Когда я путешествовал с рейдерами, возвращавшимися в Острог, списывал такие выверты собственного сознания на проделки организма, над которым провел эксперимент в духе отряда 731 Цемент, как и на общую изменившуюся кардинально обстановку. Затем, в больнице, находясь на попечении Кварца, отчетливо осознал отсутствие воздействия извне. Не чувствовал его и, находясь, рядом с Москвичом. Не характерные для меня мысли и такие же желания вновь начинали посещать когда? Когда поблизости оказывался любезный крестный!

Например, все рейдеры уехали из Форпоста и… о, чудо! Поступки адекватные, мысли такие же. Но как только мы встали на КПП перед въездом в Острог на фордовском пикапе-переростке, вместе вдруг с усилившимся чувством беспричинной тревоги, возникло и дикое раздражение. И ведь тогда реально просчитывал варианты отправить на задние пассажирские места оборонительную гранату, самому телепортироваться подальше и помахать ручкой.

Зачем Третьяк сводил меня с ума? Откуда я знаю?! И, вполне возможно, никогда не разгадаю эту тайну, не получу четкий и внятный ответ. Здесь могло быть что угодно, начиная от каких-то затаенных обид и заканчивая общей любовью к искусству.

Вопрос в духе, зачем Чикатило убивал женщин, отрезал им соски и жрал, сука? Потому что маньяк и псих! Вроде бы логично, но… Что это объясняет, обычному среднестатистическому человеку? Или взять очередное семейство людоедов… Ладно бы последней хрен без соли доедали или отловили их в дикой природе, но в основном, обеспеченные, в рамках нашей страны товарищи, коренные россияне, почти москвичи. Поэтому верный ответ — ни-че-го!

Но мне совершенно понятен мотив появления здесь и сейчас крестного — ключ от банковской ячейки в Монако, который обнаружила во время реквизиции всего движимого и недвижимого имущества конфискационная команда с конвоирами. Обмолвились где-то при встрече, и вот сразу кавалерия. Встречайте! Дня не прошло. Шустрая, сука, а как плел до этого, «больше мы ничем тебе помочь не сможем»…

И звоночки о вероломстве Третьяка начали звенеть, еще до больничной койки, где я многое обдумал в тиши, любуясь на потолок, но не знал тогда ключевых деталей, что открылись мне позже. Гораздо позже.

Итак, первый звонок. Третьяк спровоцировал Каспера на драку с последующим убийством неандертальца и зловещими предсказаниями «Улей накажет!». Тогда мне был непонятен данный момент, списывал все на нервы. Так как крестный являлся пусть и слабеньким, но ментатом, зато наглядно доказал, когда выиграл спор с Гранитом, что поведение и реакции любого, даже абсолютно незнакомого ему человека — вроде меня, он просчитывает на раз. Здесь же, будто специально, до последней черты довел, до самого-самого края.

А так все оказалось достаточно просто, в моем понимании, конечно. Девушка из примкнувшей к нам троицы, после боестолкновения с мурами, оказалась «один в один» похожей на загадочную Виолетту. И рядом с Ирией сразу начал вертеться крестный, опекая и высказывая знаки внимания. Вроде бы все логично — красивая девка, их в Улье имеется определенный дефицит, хотя я бы, например, так не сказал. Но и видел пока обжитых мест немного.

Имелся еще и друг Гранита, некий Брюс Уиллис, связав себя узами брака с Виолеттой, поведение сменил на временами крайне неадекватное. Никого не напоминает? Дошло до того, что, презрев элементарные меры безопасности, оказался рядом с командиром, когда того настиг откат от применения одного из самых убийственных, в прямом смысле слова, даров Улья. В результате чего наш крепкий орешек погибает, молодая вдова, не в силах вынести тяжести разлуки, кончает жизнь самоубийством. В итоге, победитель, то есть Третьяк, не получил ничего.

А кто еще целенаправленно мог раскачивать психику товарища? Для чего? Для последующих непредсказуемых действий реципиента, которые в условиях Стикса всегда приводят к одному финалу — к смерти! И я знал, что неразделенная любовь может толкнуть и не на такие финты. Взяв эту версию, как рабочую, все больше убеждался, в ее истинности.

Третьяк решил, что необходимо убрать конкурента, нет человека, нет проблемы, а вдова в итоге будет его и только его. Таким образом, наш злодей расшатывал психику Уилисса всякой херней, как и мою, но позже, а в нужное время внушил нужные мысли, мол, Гранит тебя не тронет! В итоге достиг необходимой цели — конкурент мертв, его смерть невозможно связать с Третьяком. Зачем все так сложно? Так Гранит не мальчик, особо опасен и грохнет на раз. Но крестный недооценил того, что девушка полюбила всем своим сердечком неизвестного друга командира, поэтому узнав черную весть, она сводит счеты с жизнью. Банальная, короче любовь-морковь с соплями и брызгами.

В нашем рейде Третьяк встречает девчушку, идентичную той, запавшей в душу. Но проблема имеется — она не одна, спаситель их — Каспер, к которому свежачка может испытывать какие никакие чувства. Все-таки это первый знакомый, помогал, оберегал, и, честно говоря, на мой взгляд, тот выигрывал у многих рейдеров. Далее, неадерталец, судя по всем повадкам, тоже брал над девушкой шефство. Могла привязаться? Вполне.

В итоге Третьяк для купирования всех угроз на любовном фронте, так как один раз уже обжегся, сразу провоцирует Каспера, завязывается потасовка. «Неожиданный выстрел», и минус один конкурент. Умирает тот нелепо и глупо, без всякого героизма. Фортуна отвернулась. Бывает. Сам образ спасителя — матерого рейдера, изрядно блекнет, ибо он выступил пусть и случайным, но виновником смерти Нео. И тут наш честный крестный сурово произносит, назидательно тряся указательным пальцем: «Улей тебя накажет!», «Так нельзя!», «я честный и благородный Третьяк, говорю тебе… покайся, сука!».

Пообнимал скорбящую девушку, шепнул ей на ушко пару ласковых фраз. И Каспер сгинул во время заварушки, наличие которой было лишь делом времени, учитывая общее разгильдяйство, попустительство командования, где каждый из них «личность» и «честный матерый рейдер, коптящий Улей не один год».

В результате спаситель погибает. И, вот уверен, замешкался тот, когда ему снес голову кусач, не просто так. Наш крестный же, как обычно, ни при делах, и новичкам, и подопечному показал, что с приметами Стикса шутить не стоит. А так… Виолетта-Ирия проникается чувствами к сильному и могучему Третьяку, затем в Форпосте совместная койка и «милая, любимая».

Все в этой схеме вроде бы логично, не логично другое, зачем, спрашивается мне на мозги всю дорогу давить? Я ведь и вспомнил, как амулет с черным квадратом нацепил на себя, да не ожидая такого хода лошадью от глубин сознания. И сделал это в здании ДОСААФ после разговора с Третьяком! И воспринимал этот факт как данность. Мол нацепил и нацепил… То, что это какая-то непонятная штука, становящаяся теплой или холодной… Да, нормально, так и должно быть, я ведь такую херовину каждый день таскал! В общем, собственная адекватность и здоровый инстинкт самосохранения начала тогда еще сбоить. Плюс, черные квадраты на меня, падла, проецировала, и все с эдакой невинностью, мол, ничего я не вижу, ничего не слышу. Зато я видел!

Плоды собственных размышлений, вместе с облегчением, промелькнули в доли секунды, я еще только слонялся над телом, желая забрать оружие и боеприпасы, как раздавшийся голос, едва не заставил подпрыгнуть на месте и навскидку не выстрелить на него из пистолета. Так и замер с ПММ в руке.

— Отлично сработал! И не дергайся! — затвор не клацал, но оно и не нужно, все уже у этого человека давно приведено в боевую готовность.

У серой шершавой бетонной стены метрах в трех позади меня материализовался Гранит. Убийца, каких поискать, а еще и стелсер! И откуда у них умений нужных пачками? Я ничего не сказал, и даже не дернулся. Бесполезно, что и подтвердил, бывший командир.

— Цемента помнишь? Вот у меня с этим делом еще быстрее! Да и не один я тут…

С последними его словами из марева, будто иногда поднимался от земли горячий воздух, появилась огромная туша, закованная в ресовский бронекостюм. И где нашли такой только? Почти танк. Забрало шлема, разошлось и открыло расплывшуюся в улыбке, выглядевшую крокодильим оскалом, знакомую морду Кварца. Вот ведь суки, обложили! Они заодно с Третьяком? Нет, не похоже… Лица довольные, особенно у командира, тот будто любимого дерьма на завтрак банку схавал. Скорее двигались за ним скрытно и тайно. Выходило, что конкуренты? Ох, уж эти честные-пречестные рейдеры…

— Не поверишь, Люгер, но ради этого момента стоило жить, стоило оно всего, — заявил Гранит вполне обычным голосом, — Сколько изумления, сколько удивления, сколько эмоций, что просчитался в твоем отношении промелькнуло у Третьяка. Это непередаваемо, это просто коктейль наслаждения, для тех кто в курсе и может почувствовать, конечно. Надо же, наш признанный эксперт-аналитик, знаток человеческих душ, конструктор поведения… Красиво ты ему, прямо как в кино залепил, «привет-привет», «ну здравствуй» и досвидос! Красава, Люгер… Порадовал, порадовал старика! Даже я не ожидал!

— Пистолет скинуть? — перебил я его, мысли в голове метались, будто заполошные воробьи в закрытой комнате. Искали открытую форточку, хоть щель, чтобы выскользнуть, улететь на волю. Но кроме, как биться в стекло, роняя перья, им ничего не оставалось.

— Да, как хочешь, мне дела нет, в любом случае у тебя ни единого шанса. Но можешь попробовать. Есть желание?

— Нет, и лучше скину, — ответил, поясняя, — Вдруг неправильно истолкуете мои движения, да превратите в решето.

Тот хмыкнул, мол, разумные мысли. Я же медленно положил на асфальт ПММ, потом также осторожно снял ружье с плеча, не наводя на рейдеров, примостил рядом.

— Ну-ну, послушный Люгер, чем ты еще сегодня удивишь? — хохотнул Гранит, а Кварц изобразил на подлой роже глубокую умственную деятельность.

Такого отличного настроения у бывшего командира мне не доводилось еще видеть.

— Нет, ты реальный мур! Зачем грохнул крестного-то? — опять уставился насмешливо на меня.

— На мозги капал, — медленно ответил я, а сам искал, искал варианты, и пока не находил. Только теплилась надежда. Но с каждой секундой таяла. Против двоих этих монстров, я бы даже вооруженный не поставил на себя что-то ценное. Они закованы в броню. Кваз — тот, вообще, почти в танковую, командир же в обычную свою сбрую, но там и интегрированный бронежилет, и каска на башке модная, тактическая, на ногах и руках везде, где нужно и нет кевлар. В руках автомат, очень и очень тюнюнгованный по виду Калашников под семерку. У Кварца что-то непонятное, огромное зализанное, а в ствол минимум два пальца лезло.

— На мозги… На мо-зги… Капал, — тот рассмеялся, да непринужденно так, не натужно, ему действительно было весело, — Спешу тебя разочаровать, — картинно напустил скорбное выражение, — Не капал тебе Третьяк на мозги, это я знаю точно. Жемчужина ему была нужна, что бесспорно, за ней и явился. Как же хотел семейное гнездышко вить, на покой собрался, девочку любимую нашел, детишек захотелось на старости-то лет своих понянчить. Здесь же главное что? Белый жемчуг. Иначе и рисковать не стоит. Представляешь, растишь, растишь спиногрыза, памперсы меняешь, любишь его, а он раз и в пять или семь лет в пустыша перекидывается. Каково? Не выдерживает такого ранимое родительское сердечко. А тут белый жемчуг на блюде…

— На каком таком блюде? Нет у меня жемчуга, — честно ответил я.

— То, что у тебя его нет, это и ежу понятно. Если бы был, уверен, вряд ли кто-то за тобой в поход отправился, потому что такую ценность — глотают сразу, а учитывая, как тебя напугал наш любезный Кварц «иммунный-неиммунный», то сожрал бы ты ее. Как пить дать, сожрал! Но ключик заветный, ровно как в сказке про деревянного идиота, у тебя имеется. Буратино ты наш, думал здесь поле Чудес, а оказался в Стране дураков.

— Ерунда это, — я говорил спокойно. Все итак ясно, или я как-то смогу «сделать» этих двух, обладающих умениями, монстров или же сам останусь здесь. Навсегда. И холод по позвоночнику, но бодрящий, такой холодок, заставляющий думать. Ощущение же телепорта уже поймал.

— Это почему еще?

— Потому что у Цемента был чемодан с жемчугом, по слухам. А не одна белая.

— А вот здесь ты ошибаешься! Он с Говорливым, был такой рейдер, поменялся. Успел перед последним своим походом. А потом грохнули рейдера-ветерана, лично участвовавшего в убийстве сами знаете кого, из кого белый жемчуг берется. И кто завалил? Какие-то залетные хмыри… И убили мужика жестоко и кроваво, умирал он долго и страшно. И, думаю, не обошлось без наводки от Цемента. Но факт остается фактом, обмен состоялся. И это известно доподлинно.

— Может быть, может… Вот только почему ты решил, что не капал мне на мозги крестный?

— Друг, — фамильярно улыбнулся Гранит. Совсем его не узнавал, где собранный вечно угрюмый командир разношерстного сброда, пусть и долгоживущего? Сейчас передо мной был паяц, шут на сцене. Скорее всего, он именно таким и являлся глубоко в душе, только редко кому показывался в данном амплуа, — Потому что на мозги тебе капал я!

Шах и мат, товарищ Люгер! Я даже головой потряс.

— Что?! Ты? И зачем? — такой финт у меня уже вообще никак в голове не укладывался. Выверенная четкая логическая конструкция с осью зла опять была разрушена всего лишь одним фактом.

— Тут такое дело, телепатии в Улье пока не обнаружилось, а вот воздействовать на эмоции можно. Есть такие дары, усиливаешь-ослабляешь, ослабляешь-усиливаешь. Расшатывал тебе психику, чтобы ты в итоге и замочил Третьяка. Учитывая твой взрывной характер, а также, что действуешь без оглядки, будто в омут с головой ныряешь, не любишь поступорожней болтовни и когда тебя используют. Дело должно было выгореть. Но ты крепче оказался. Твой же крестный, ни дна ему ни покрышки, любил тумана напустить. Я думал ты раньше не выдержишь.

— Глупо, с чего мне убивать крестного, — не согласился с Гранитом.

Тот опять рассмеялся и пальцем ткнул в тело Третьяка, которое лучше всего демонстрировало, кто из нас тут сглупил и кто прав, а кто и не очень.

— Это другое, — я отрицательно головой мотнул, — Я просчитал, что он за ключом явился. Значит, ему жемчуг нужен был. Я же — нет. И куда меня? В расход! Туда я не желаю. И кроме всего прочего, мне тоже нужен этот жемчуг или жемчужина. Для чего, вон твой товарищ лучше скажет, — кивнул на кваза.

— Не нужен тебе никакой, а теперь и черный или красный не потребуется. Нормальный ты иммунный, удивительно, что Дар так хорошо развит на начальном этапе, еще есть множество нюансов, но то, что ты недоимунный — это я сам придумал. Мне, как понимаешь, он тоже необходим. Поясню проще, как мужское достоинство исчезло, так и понял, хрен бы с этой силушкой богатырской… А вернуть обычный облик можно только при помощи чего? Вот то-то и оно.

День откровений какой-то. Хоть праздником назначай.

— То есть, мне ничего не грозило и не грозит? — переспросил.

— Если ты про мифическую опасность превращения в пустыша, то, конечно, нет! Или сразу обращаются или уже никогда.

— С этим ясно, остался один вопрос…

— Молодой человек…, - заявил кваз, но Гранит оборвал его на полуслове, вскидывая предупреждающе руку.

Командир был на коне, его перло, куда тем наркам, и кто-то пусть и покойник в скором времени, но должен был узнать об его триумфе. Вот же ты, тварь какая, алчущая славы!

— Спрашивай уже?

— Почему ты не ненавидел Третьяка? Он у тебя жену увел?

— Можно и так сказать… Хорошо, буду краток. Спасли мы девку как-то вчетвером. Звали ее Виолетта, Виточка, Витуся, Вита. И ты знаешь, смотреть вроде бы не на что, но была у нее харизма… Влюбились в нее все трое, поголовно, кроме Каштана, но он все по своей подруге горевал, потом Хлоя появилась. Я, Уиллис, Третьяк. Эта же сука была тем еще подарком. Любила Третьяка, жила с Брюсом, меня видеть не хотела. И до того тоскливо бывало — хоть в петлю лезь. Я ей и цветы, рестораны, подарки, даже не поверишь, на коленях стоял — в любви признавался. И ведь, когда спасал эту мразь, потерял глаз, руку до плеча, да легче сказать, что я представлял собой тогда кусок окровавленного мяса. Как выжил?… Не знаю. Вон, Кварц меня выходил.

— То есть, ты своего друга Брюса под молотки подвел сам лично? Сначала на мозги ему капал?

— Да, какой он друг, так попутчик…

— Говоришь, Третьяка ваша девка любила, а зачем она повесилась тогда после смерти Уиллиса?

— Все-то ты знаешь, и откуда только? Москвич накидался и рассказал? — сразу вычислил слабое звено тот, — Не стало Брюса, я к ней, а она вся от радости светится. И Третьяк от нее выходил, не заметил меня, правда. Вита же сразу сказала, что ей такие, как я не нужны. Еще и издевалась над моим чувством. Был немного не в акдевате.

Такое ощущение, что он сейчас просто король адеквата. Рейдер помолчал немного, потом продолжил.

— Мозголом прояснил обстановку, оказалось, они с Третьяком собирались строить отношения, жениться-миловаться, да и не прерывали их никогда, тайком трахались. А с Уиллисом не решалась порвать, тот грозился ее грохнуть и всех ухажеров. И, я тебе скажу, он был еще тем терминатором, что ни дар, все под убийство заточен! И мне бывало порой страшно. А уж Третьяка… Того бы на раз порвал. На Уиллиса даже сторожилы боялись косо смотреть. Я ведь не ожидал, что он сам под меня и подлезет, но здорово все получилось! Самый лучший расклад из возможных!

— Выходит Виту ты сам повесил?

— Да, вот этими руками, — потряс он здоровенной правой ладонью.

Судя по обалдевшей роже Кваза, он таких подробностей из жизни боевого товарища не знал. А ведь, если умный должен сообразить, что после таких откровений остается в живых обычно один.

— А Третьяк?

— Что Третьяк, наверное, догадывался, ну я так думаю, что догадывался, а доказать ничего не мог, с горя куда-то воевать отправлялся. Где-то мыкался, никто не знает точно где. Думал, там и сдохнет, нет, явился, не запылился.

— И это все ради девки? И как ты ментатов проходил, они же у вас на каждом шагу?

— А вот с этим просто, — самодовольно улыбнулся тот, — Я ведь лично граждан Острога не убивал. Да, под откат один залез, это бесспорно. Но и здесь все понимают, что разным Улей одаривает, там не до сантиментов. Виолетта же не являлась гражданкой, да и когда на ее шее петлю примащивал, это был уже овощ. Не человек. После мозголома всегда так.

— Понимаю, — как можно гнуснее постарался улыбнуться я, — И ты все это рассказываешь, потому что от покойников никуда не уйдет?

— Именно! И часики тикают, лично ты мне не интересен, более того, за то, что ты меня смог позабавить, предлагаю простой вариант. Отдаешь ключ от банковской ячейки в Монако, убиваю быстро. Ничего не успеешь почувствовать. Нет? Даже мозголом не пожалею. Овощем будешь. При этом поговаривают, что ты вроде, как все видишь, ощущаешь и даже понимаешь, вот только максимум что можешь сделать — пустить струю в штаны или сопли со слюнями.

Вот на это я и рассчитывал. Сейчас я молился, что правильно истолковал гримасу кваза, ведь точно он о таком прошлом Гранита не знал. И про покойников не зря ввернул во множественном числе, на что командир не обратил в запале внимания.

— А Гена тебе при таких раскладах нахер?

— Какой Гена?

— Которого ты с собой прищил. Нахер, тебе эта крокодилья образина?

— Так Кварц мне информацию и принес, куда Третьяк намылился, они ведь с ним друзья. Они же с ним были товарищи, отличные товарищи! Наш же кваз интеллигентный человек, за пределами второй линии ни разу не был, вот ко мне и обратился, — Гранит хохотнул, — А тут жемчужина, белая. Точно белая, потому что уже узнали, что видели в Монако Цемента, видели. Ставка слишком высокая, белый жемчуг это не просто деньги или какие-то блага… это… это…

— Жизнь! — сказал Кварц и выстрелил из своего чудовищно-футуристического вида оружия в оратора.

Гранит что-то почувствовал, начал даже смещаться вправо, пытаясь пригнуться. Но… Дальнейшего я не видел, так как оказался за спиной кваза, который вряд ли являлся реальным бойцом, но ресовская броня и оружие делали из него еще ту машину смерти и уничтожения живого.

Удача любит тех, кто к ней готовится. Так сказал кто-то из великих мыслителей. Данный афоризм в очередной раз доказал свою истинность, потому что я был готов! Специально избавился от лишнего балласта в виде ружья на ремне и пистолета в руке, они могли помешать.

И сейчас рванул из ножен кинжал, прямо снизу начиная длинный рез наискосок от поясницы до плеча. Кварц даже успел повернуть голову, не понимая, что он уже мертв. Ресовский боевой нож не подвел и в этот раз. Там где слабая пуля из ПММ или сильная двенадцатого калибра только насмешила рейдера, почти тридцать сантиметров не знаю или стали с заточкой в одну молекулу или еще чего, но сделали свое дело на пять с плюсом.

Страшное оружие. Я не прилагал никаких усилий, а прочнейшая броня была вскрыта, как скорлупа, которой не хватало кальция. Прежде чем меня окатило кровью, успел еще несколько раз хаотично провести ножом, где смог дотянуться и главное до шеи, которую со спины прикрывали мощные пластины и шлем.

Звон в ушах, воняло не сгоревшим порохом, а чем-то едким и химическим. А кваз разваливался на глазах на части. Я же, не зная насколько он может регенерировать, кромсал и кромсал. Отскочил чуть в сторону, одновременно переводя взгляд на Гранита. Тому контроль не требовался, потому что часть тела, «в просторечии именуемая головой» отсутствовала напрочь. Только из обрубка шеи продолжала толчками выплескиваться кровь. Это сердце, лишившись управляющего органа, все же пыталось выжить, гнало и гнало кровь. Но… Бестолку. И это меня устраивало!

Вот здесь настиг откат от нервного напряжения, даже чуть потряхивать начало, а еще бессилие. Будто пробежал километров двадцать, выложившись до предела. Ни мыслей, ни чувств, а лишь одно безразличие. Но, как бороться с этим чувством, я знал, глотков пять живца — мерзкого пойла, нашего народного топлива, без которого иммунные вымрут напрочь.

Взглянул на небо. Не только вечерело, но и ветер нес с севера на юг, тяжелые темные тучи, с клубящимися краями. Там, где-то далеко на востоке шел очищающий дождь, в облаках мелькали извилистые тела молний, слышались отдаленные, похожие на канонаду, раскаты грома, а еще чем-то воняло. Чем-то донельзя знакомым. Чуть щипало язык… Кисляк! Чертов кисляк попер!

Рванул с места к трупу Гранита, поскользнувшись на крови, я чуть не упал. Черт бы с ними со всеми трофеями, здесь, если поискать, то где-то и их автомобили поблизости, не пешком же пришли. Успел только прихватить автомат вместе с РПСкой бывшего командира, чувствуя, как само отведенное мне время почти заканчивается, прыгнул за руль внедорожника.

Рыкнул двигатель, мощный джип легко преодолел бордюр, лениво ускорился унося меня прочь. Я же давил газ, зная, должен, должен успеть. Тут до границы кластера меньше километра. На душе же муторно. Крепло и росло чувство, что все только начинается… Претило от подлости и коварства «верных боевых товарищей», которым я спас жизнь. Мир другой, а движущие силы почти идентичные — девки, дети, деньги.

А Стикс — это теперь мой дом, моя земля, мое все, как тот Пушкин! И другого мира уже не будет, как и другой жизни. И дороги назад тоже нет. А, значит, педаль до упора в пол и вперед, только вперед! И да рассудят нас Боги, если таковые здесь есть…

8.07.2017 — 15.11.2017

notes

Назад: Глава 1. Формальность

Дальше: Примечания