Психосоматика и крайние проявления нарциссизма — новинки двадцать первого века, века вынужденной коммуникации и информационного шума.

Но и старая добрая тройка никуда не делась. Истерия успешно расщепилась на виктимное поведение и манию эмансипации. Невроз навязчивости с его накопительством, педантизмом, умеренным садизмом — вечный двигатель капитализма, тотального мониторинга и бюрократии. Фобические расстройства легли в основу хоррор-культуры, которая воплощает нашу тревогу в гротескные образы, тем самым проводя профилактику шизофрении.

Классические неврозы характеризуются общим событием — вытеснение потерпело неудачу. Неудачу, но не поражение!

При истерии сексуальность и фантазии прорываются из бессознательного, заставляя истеричку потом краснеть от стыда и обращаться в истерическое бегство. Но избыток либидо успешно заземляется через судороги, яркое поведение при лёгкой истероидности — через перманентный невротический флирт. По большому счёту, психика одержала победу.

То же и при неврозе навязчивости. «Невроз — это негатив перверсии» по Фройду. Невротик использует свои обсессивные ритуалы как замену вытесненному влечению к мастурбации. Слишком строгое воспитание этих невротиков накладывает табу на генитальную стимуляцию. Даже во взрослом возрасте они стыдятся собственного тела, своих естественных потребностей. Поэтому навязчивая привычка что-нибудь теребить, хоть и доставляет массу неудобств, спасает психику от перегрузки. Если же человек борется с навязчивостью, то одни её проявления просто заменяются на другие. Психика, истощённая борьбой, уже не может сдержать вытесненную исконную причину невроза. Поэтому навязчивые ритуалы всё больше напоминают мастурбацию и смещаются от посторонних предметов к собственному телу. Вытеснение потерпело неудачу, психика одержала победу.

С фобией не всё так просто. По Фройду, фобия не приносит психике облегчения. Мы оставим этот вопрос для отдельного исследования современной хоррор-культуры. Всё-таки человек научился и от фобии получать удовольствие.

При психосоматике вытеснение тоже терпит неудачу, но на этом сходство с классикой заканчивается, не начавшись. Сплошные отличия. Хотя механизм вытеснения тот же! Но, как сказали бы физики-теоретики, «динамика схожая, но кинетика принципиально разная». Имеется как минимум три принципиальных отличия психосоматики от классических неврозов. Сначала быстро их перечислим и кратко поясним.

1. Психосоматика — это вытесненная агрессия. Истерия — вытесненная сексуальность, притом вытесняется объект влечения. При фобии вытесняется часть «хороших» (опять же, связанных с чувственным удовольствием) представлений о сложном объекте, поэтому акцент смещается на угрозу от объекта. Этот пункт роднит психосоматику с неврозом навязчивости. Навязчивые ритуалы возникают как защита против вытесненных импульсов, среди которых есть и агрессивные. Но не будем торопиться: следующий пункт перечеркнёт это родство.

 2. При психосоматике объект агрессии лежит вне психики, не может быть полностью представлен. При классической навязчивости запрет исходит изнутри, вытеснение агрессии — это внутренняя потребность, ведь человек любит своих родных и наставников, пытается с помощью навязчивых ритуалов укротить агрессию. Про истерию и говорить нечего: там сильная нежная привязанность, в неврозе бессознательно воспринимая как инцестуозная, к родительским фигурам. Объект агрессии в психосоматическом случае является не ценным, а враждебным. Психике неприятно представлять такой объект. Появление таких объектов в ближайшем окружении воспринимается психикой как катастрофа, предательство, посягательство на собственную целостность.

3. Психосоматика не зависит от Эдипова комплекса, она порождается амбивалентными конфликтами вокруг сепарации. Сейчас могло быть немного непонятно. Разве Эдип не касается сепарации? Нет. Сепарация — это экономическое, психическое и телесное становление субъекта как самостоятельной единицы. Сепарация происходит «перпендикулярно», независимо от крушения Эдипа. Если очень грубо, то Эдипов комплекс формируется и рушится в ходе психосексуального становления. По итогам Эдипа субъект учится амбивалентно относиться к родительским фигурам. Здесь же речь идёт не об объектных отношениях, а о представлении себя самого как полноценного субъекта. Эту мысль мы запомним и используем по полной в следующей главе. Готовьтесь.

Забегая очень далеко вперёд, мы обязаны предположить существование комплекса Хроноса, независимого от комплекса Эдипа. И здесь решается вопрос отношения не к ценным объектам, а к времени как таковому. С точки зрения времени сепарация — это момент (серия моментов) в жизни, когда после очередного кризиса личность становится более независимой. Если же в ходе патогенного воспитания сепарацию пресекают извне, субъект застревает во времени и вынужден отыгрываться через психосоматику.

Эти три пункта помогут нам использовать концепцию вытеснения для более полного понимания причин и бессознательных механизмов психосоматики.